динения, то можно ли иметь при себе эти грибы на
законных основаниях? Конечно, у нас уже есть Билль об Аналогах Веществ,
Подлежащих Контролю (1986); но прежде, чем объявить то или иное вещество
"аналогом" псилоцина, необходимо доказать, что оно действительно способно
оказывать аналогичное воздействие. То есть, для того, чтобы синтез этого
неизвестного вещества считался уголовным преступлением, необходимо преднамеренно
испытать его на каком-нибудь человеке. Занятно, не правда ли? Ну, не станут же
они (т.е. судьи) цитировать эту книгу! А даже если и станут, им всегда можно
ответить, что это чистый художественный вымысел.
     Однако перейдем ко второму примеру нашего диалога in vivo - in vitro. Одним
из первых моих наставников был профессор медицинской химии из Сан-Франциско,
который провел часть своей аспирантуры в Италии, в лаборатории некоего
профессора микробиологии. Там он изучил процесс производства и использования
культурной среды для выращивания грибков. В частности, он открыл, что некоторые
грибки (например, эрготовые) замечательно выращиваются в хлебной квашне. Одним
из них, насколько я помню, был эрготовый грибок Claviceps paspali. Из литра
стерильной среды, зараженный чистой пробой данного организма, впоследствии
выходили сотни миллиграмм пропаноламида лизергиновой кислоты. Затем (возможно, я
не помню всех подробностей - как-никак, двадцать лет прошло) этот алкалоид
кипятили в толуоле, чтобы отбить аминоспирт и выделить лизергиновую кислоту,
которую, при должном старании, можно было превратить в несколько сотен
миллиграмм ЛСД.
     Господи! Всего лишь литр жидкой кашицы -- и несколько десятков тысяч доз
кислоты? Но мой наставник не осознавал своих возможностей и, быть может, не
осознает их и до сих пор. Однако этот случай свидетельствует о том, что доступ к
зловещему тартрату эрготамина не обязательно является прелюдией нелегального
производства психоделиков.
     И еще один пример. Почти все интересующие меня производные ДМТ
синтезируются в растениях на основе аминокислоты триптофана. Чтобы произвести
такую трансформацию, растение должно прибегнуть к одному из двух возможных
приемов. Во-первых, оно может декарбоксилировать триптофан, получить триптамин и
затем метилировать его; во-вторых, оно может метилировать триптофан, а затем
декарбоксилировать его. Если при этом должно произойти ароматическое замещение
(например, гидроксилирование в 5-позицию), то оно может иметь место на любой
промежуточной стадии. Оба обязательных этапа реакции обеспечиваются ферментными
системами, которые вполне резонно названы декарбоксилазами и
N-метил-трансферазами. Короче говоря, превращение триптофана в ДМТ - это некий
ферментативный процесс, при котором метиловые группы могут быть добавлены как
до, так и после декарбоксилирования.
     Исходным пунктом этого биосинтеза ДМТ служит триптофан. Это важнейшая
аминокислота, один из основных составных блоков белка; сама по себе она
используется как мягкое седативное средство и вот уже много лет продается в
любом магазине здорового питания. Однако несколько лет назад ведущие японские
фирмы сократили процесс ее синтеза на одну ступень, в результате чего
аминокислота оказалась загрязнена следами токсичного побочного продукта и начала
вызывать так называемый "эозинофило-миалгический синдром" (ЭМС). Источник
заболевания вскоре был найден и устранен, и триптофан снова мог поступать в
продажу как безрецептурный медикаментозный препарат. Но в период всеобщего
замешательства FDA все-таки успел наложить ограничение на торговлю
аминокислотами. И, хотя кризис уже остался позади, сегодня триптофан можно
приобрести только при наличии рецепта. Мы еще вернемся к этой теме, когда будем
обсуждать способы синтеза триптаминов.
     А теперь поговорим об N-метилированных триптофанах. Монометилированные и
триметилированные алкалоидные аминокислоты можно найти практически во всех
тропических кустарниках и вьющихся растениях из семейства бобовых.
N-метилтриптофан иногда называют абрином. Его добывают из семян чрезвычайно
ядовитого растения Abrus precatorius, которое часто путают с другими
красносемянными растениями семейства бобовых, упомянутыми в соответствующем
разделе этой главы. Там я говорил о семенах и растениях, а здесь расскажу об их
компонентах. Есть три довольно похожих слова: абрин (abrine) - аминокислота,
абрин (abrin) - выделенная белковая фракция, и "абрус" (Abrus) - первоначальное
название семян растения, и собственно говоря, его родовое название,
зафиксированное в Британском Фармацевтическом Кодексе. Об аминокислоте
неизвестно почти ничего, кроме того, что она присутствует в семенах в количестве
5%; что же касается выделенного абрина, то он состоит из белков, которые весьма
эффективно препятствуют агглютинации эритроцитов и служат сильнодействующим
клеточным ядом. Смертельная доза абрина для лабораторной мыши (при инъекции)
составляет один микрограмм. Смертельная доза для человека, по-видимому,
составляет около миллиграмма, то есть примерно столько, сколько содержится в
одном таком привлекательном и ярком семечке.
     Но прежде всего нам стоит обратить внимание на один триметилированный
триптофан -- четвертичную соль N,N,N-триптофана (она же бетаин триптофана) и
монометиловый аналог абрина, который был обнаружен в семенах Abrus precatorius,
а также в листьях, стволе и корнях этого растения. Есть он также и всеменах
съедобной чечевицы (lens culinaris), Pterocarpus officinalis и некоторых видов
рода Erythrina (см. историю о красных бобах), которые более известны как
вместилище совершенно оригинальных алкалоидов почти индольного происхождения,
объединяемых в класс эритродинов. Они также обнаружены и в растениях рода Sida,
принадлежащего к совершенно другому семейству Malvaceae. Это S.acuta,
S.cordifolia, S.rhombifolia и S.spinosa; все они содержат гипафорин или его
сложный метиловый эфир в корнях, стволе и листьях. Данная четвертичная соль
триптофана представляет собой очень сильный конвульсивный яд, и это следует
учитывать при выделении любых алкалоидов из вышеперечисленных растений. Но следы
этого вещества обнаруживаются и в корнях некоторых бобовых рода Glycyrriza,
которые служат сырьем для производства лакрицы, но при этом содержат заметное
количество гипафорина.
     И моно-, и триметилтриптофан могут быть выделены из растительного сырья в
виде сложных метиловых эфиров. Абриновый метиловый эфир был обнаружен в Sida
cordifolia. Еще один богатый источник подобных веществ - ядовитый горошек из
Австралии. Здесь есть группа бобовых рода Gastrolobium, которые известны в
народе под общим названием "ядовитых": ядовитый кустарник, ядовитый узколист,
ядовитый лавр и т.д. Есть отдельный отчет по G.gallistachys, где упоминается о
наличии в данном растении сложного метилового эфира абрина. Сложный метиловый
эфир гипафорина был выделен из Abrus precatorius. Интересно, что
N,N-диметилтриптофан - гомолог гипафорина, который может быть превращен в ДМТ
путем простого декарбоксилирования, довольно редко встречается в растительном
мире. Я знаю один единственный отчет, где упоминался этот сложный метиловый
эфир, обнаруженный в корнях и листьях растения Pultanea altissima (семейство
бобовых).
     Вся эта выставка метилированных триптофанов устроена здесь с одной целью:
показать, что они могут служить биосинтетическими прекурсорами метилированных
триптаминов. Есть несколько многообещающих сообщений о синтезе ДМТ из
суспензионных культур отдельных клеточных линий барвинка Catharanthus roseus,
где "искуственное" применение определенных ферментов использовалось в
"пробирочном" синтезе алкалоидов, которые не свойственны барвинкам в
естественном виде. И даже бетаиноподобный четвертичный гипафорин (в lens
culinaris) может выводить триметиламин в процессе метаболизма, "доращивая" его
до еще одного потенциального синтетического прекурсора - индолакрировой кислоты.
     И последний комментарий. Почти сорок лет назад один исследователь из
Национального Института Духовного Здоровья (Мэриленд) обнаружил в легких кролика
фермент, способный перемещать одну метиловую группу из аминокислоты
S-аденозил-метионина в триптамин,. С помощью этой системы из серотонина можно
получить N-метилсеротонин, из N-метилсеротонина - буфотенин, из триптамина -
N-метилтриптамин, а из N-метилтриптамина - ДМТ. Ну, просто сундучок фокусника!
Необходимо подготовить всего лишь два фермента: один должен уметь метилировать
S-аденозил-гомоцистеин в S-аденозил-метионин, а другой должен уметь
регенерировать S-аденозил-гомоцистеин, передавая метиловую группу какому-нибудь
амину. Два катализатора нагреваются в камере до 37 градусов, через капельную
воронку воронку сверху добавляем триптамин, а внизу получаем готовый ДМТ. Вот и
вся наука - а технические детали оставим для инженеров.

     ---

     Итак, мы совершили междисциплинарную пробежку по многим областям науки.
Каждая из них содержит фактическую информацию, которая помогает понять
взаимосвязь между человеком и химией, между человеком и природой. Мы часто
приходим в отчаяние при виде разных юридических и социальных преград, которые
укрепляются день ото дня. Но даже камень не вечен. Берлинская Стена считалась
непреодолимой - но она пала. Советская "империя зла" казалась вечным врагом
нашей страны. Сейчас ее уже нет. И в нашей Химической Войне тоже нужно бороться
до конца, доблестно и смело. Быть может, завтра они объявят, что война кончилась
- но никогда не признаются, что потерпели в ней поражение. Мы должны действовать
мягко, но непрерывно. Как сказал Самюэль Джонсон, "для терпения и умения нет
почти ничего невозможного".

ГЛАВА 16. ХОАСКА, ИЛИ АЯХУАСКА

     (Говорит Шура)

     Начнем с объяснения названия этой главы, "Хоаска, или Аяхуаска". Различие
между этими двумя названиями отчасти связано с историей, отчасти с современным
словоупотреблением, а также с необходимостью зафиксировать кое-какие сведения в
алфавитном порядке. Проще всего (хотя и не совсем точно) будет сказать, что
выбор названия зависит от места, в котором вы живете. Хоаска - португальское
название данного напитка, а аяхуаска - его испанское имя. Однако сегодня я уже
не могу подписаться под таким утверждением, поскольку слышу оба термина от
людей, которые хорошо говорят и по-испански, и по-португальски. Еще более
осложняет дело тот факт, что (насколько мне известно) слово "хоаска" является
чем-то вроде товарного знака, запатентованного UDV (Uniao de Vegetal) церковью
Бразилии. Ни один священный напиток, пусть даже приготовленный из тех же самых
растений, не станет хоаской до тех пор, пока его не благословит Местре Габриэль;
и именно Местре из UDV решают, кому назначать это лекарство. С другой стороны,
суффикс "-хуаска" успешно применяется во многих сложных словах: например
"гайяхуаска" (растительные снадобья, которые не являются хоаской), "фармахуаска"
(комбинации, в которые входят аптечные лекарства), "эндохуаска" (естественное
смешение предметов в мозге). А недавно я слышал даже такие новосозданные
термины, как "акацияхуаска" и "мимозахуаска" (снадобья, приготовленные из
листьев акации и мимозы). И я подозреваю, что, если кто-нибудь в порядке
эксперимента сварит напиток из нюхательного порошка йопо и цветков страстоцвета,
то это зелье тут же будет названо анаденантерахуаской или
пассафлораинкарнатахуаской. Вот так. Далее я намерен называть "хоаской" любые
амазонские напитки (пусть даже и не получившие высочайшего благословения); а
все, что варится за пределами Амазонии, я буду называть "аяхуаской".
     Совсем недавно на одном собрании, посвященном культуре хоаски, некий
докладчик сообщил, что это слово состоит не из двух слогов (WAS-ka) и не из
четырех (EYE-ah-WAS-ka), но из двух с половиной слогов. Тут он произнес нечто
среднее между ee-WAS-ka и eye-WAS-ka; но, поскольку сам он был уроженцем
Нью-Йорка, его верхне-манхэттенский акцент поведал мне не столько о бразильских
гласных, сколько о его личном способе их восприятия.
     Еще одно различие между хоаской и аяхуаской напрямую связано с темой данной
главы и заключается в том, что состав этого напитка может быть очень разным.
Термин "аяхуаска", конечно же, может употребляться в связи с религиями и
национальными культурами Амазонии; но существует также много других, местных
названий: каапи, лаге, йахе, мии, дапа, натема и пинде (причем некоторые из них
обозначают не столько сам напиток, сколько его компоненты). Две церкви, о
которых будет сказано ниже, употребляют описательные названия "дайме" и
"вегеталь". Термин "хоаска" преобладает в культурном контексте современной
Бразилии и обозначает напиток, приготовленный по строго определенному рецепту.
Однако его популярность уже перешагнула границы этой страны, а идея смешивать
два препарата распространилась и извратилась настолько, что даже термин
"аяхуаска" сегодня является лишь одним из многих, хотя в последние несколько лет
именно он начал применяться повсеместно и приобрел почти мистическое звучание.
Количество любительских исследований в этой области неуклонно возрастает:
сегодня они ведутся во многих странах мира и, разумеется, в Соединенных Штатах.
Буквально каждый месяц я узнаю о какой-нибудь новой комбинации растений, которую
опробовали и сочли вполне пригодной. И все они простодушно именуются
"аяхуаской". А сколько еще самодельных аяхуасок было опробовано и признано
негодными - об этом можно только догадываться.
     Популярность термина "аяхуаска" во многом связана со стремительным
разрастанием движения "Нью Эйдж", философия которого слеплена из визионерства,
траволечения, культа здоровья и природы. Дикари тропических лесов и пустынь
считаются здесь последними хранителями природной мудрости. Многочисленные книги
об альтернативных способах жизни уже сделали свое дело: слова "шаманизм" и
"аяхуаскеро" прочно вошли в наш современный язык. А в последнее время появились
даже специальные работы, посвященные аяхуаске: например, Ayahuasca Analogues
Джонатана Отта, или Ayahuasca Visions Луиса Эдуардо Луны и Пабло Амаринго. И
редкая работа по этноботанике или шаманизму обходится нынче без раздела (пусть
даже самого крошечного), посвященного аяхуаске или аяхуаскеро.
     Аяхуаска имеет очень древнее происхождение: традиция ее употребления
возникла раньше, чем появилась письменность. Она является неотъемлемой частью
древних религий и медицинских техник всех аборигенов Амазонии, вплоть до
возвышенностей Колумбии, Эквадора и Перу. Многие исследователи сообщают о ее
использовании в шаманизме (особенно в лечебных ритуалах). К сожалению, многие из
лидеров этой культуры сегодня считаются "гражданами второго класса", поскольку с
трудом говорят на западных языках и ничего не смыслят в политике. И даже более
того: большинство южноамериканцев считает местных индейцев грязными, тупыми и
ленивыми тварями, которые тормозят весь прогресс. Религиозная жизнь Южной
Америки сегодня обходится практически без участия индейцев.
     Но вернемся к термину "аяхуаска". Это модное слово тоже очень расплывчато.
Например, в Перуанской Амазонии так называют напиток, приготовленный из растения
Banisteriopsis caapi без каких-либо добавок; тем же самым словом называют и это
растение, и любые экстракты из него. Само слово "аяхуаска" происходит из языка
индейцев кечуа, где оно означает "лоза душ" или "лоза мертвых". В других
регионах можно встретить другие названия: например, колумбийское слово "яхе"
дало название соответствующей алкалоидной фракции Banisteriopsis caapi -- ягеин
(также называемый телепатином, поскольку ему приписывают некие телепатические
свойства). Основные алкалоиды этой фракции - гармин, гармалин и
тетрагидрогарман; все они подробно описаны в рецептурной части данной книги.
Однако никакого ДМТ здесь нет.
     Напиток аяхуаска широко используется в Амазонии, Перу, Эквадоре, Колумбии и
Бразилии - впрочем, чаще всего его применяют не для видений, а для очистки
желудка и кишечника. В связи с этим его называют "ла пурга" или "ла лимпия".
Другие названия аяхуаски - такие, как "камарамти" или "чауа" - связаны с
грязно-бурым цветом самого экстракта; прочие растения, добавляемые в экстракт,
обычно называются "миша". В большинстве случаев полевые исследования аяхуаски
принадлежат этнографам и антропологам, поэтому многие из добавляемых растений до
сих пор не идентифицированы.
     Очень важный момент здесь заключается также и в том, чтобы отделить
лечебное применение аяхуаски, свойственное шаманизму, от ее религиозного
применения, о котором будет сказано ниже. В изначальном культурном контексте
шаман сам принимает аяхуаску для того, чтобы поставить диагноз и вылечить
пациента. Некоторые элементы такого подхода сохраняются и в современном
религиозном обиходе (групповое исцеление); но в последнее время пациент все чаще
сам участвует в лечении, принимая аяхуаску как лекарство.
     Хоаска - одна из множества аяхуасок, предназначенная, главным образом, для
потребления в рамках религии. Это смесь двух совершенно определенных растений -
своего рода чай, приготавливаемый из коры Banisteriopsis caapi и листьев
Psychotria viridis. Рецепт предписывает залить смесь водой, дать прокипеть,
слить с осадка и затем кипятить до тех пор, пока экстракт не станет коричневым и
киселеобразным. Самыми лучшими специалистами по изготовлению и применению хоаски
считаются члены некоторых религиозных группировок, центр которых находится в
Бразилии. Самые известные из этих организаций - это уже упоминавшаяся UDV и
Санто Дайме. А теперь попытаемся взглянуть на хоаску глазами приверженцев этих
религий.
     Самой крупной из перечисленных церквей является Uniao de Vegetal (UDV).
По-португальски эта аббревиатура произносится как "ООх-дэй-ВАЙ). За ней следует
Церковь Санто-Дайме (произносится как ДАЙЕ-ме). Наряду с этими двумя церквями,
существует еще много более мелких религиозных объединений (вроде "Баркина" или
"Комундиата 2000"), использующих хоаску в как святое причастие. Однако мы
оставим в стороне все эти незначительные организации и рассмотрим две основных
церкви - их философию, структуру и терминологию.
     Церковь UDV была основана в 1960-е гг. Собирателем каучука по имени
Габриэль, который в свое время познакомился с аяхуаской и воспринял ее как
магический напиток. Он собрал вокруг себя общину, состоявшую из европейцев,
индейцев и бразильских негров; ее члены называли себя "кабоклос". Мотивы
архаической мифологии, элементы католического вероисповедания, боги и духи
джунглей сплелись здесь воедино, и так возникла новая церковь, UDV. Основной ее
заповедью стала абсолютная вера в святость всего, что растет в джунглях, а
главным символом этой веры - священный напиток хоаска. Сегодня церковь
объединяет более 6000 верующих и подразделяется на множество общин (в настоящее
время - 55), число которых растет день ото дня. Они называются нуклеос (т.е.
"ядерные частицы"). Члены UDV принадлежат к относительно состоятельным слоям
среднего класса, имеющим достаточно высокие доходы и хорошее жилье; лидеры общин
носят титул Местре (Мастер). Среди верующих встречаются врачи, юристы, банкиры,
политики и т.п. Предметом особой гордости для большинства из них является полное
избавление от некоторых "дурных привычек" - таких, как курение табака или
употребление алкоголя.
     Церковь Санто Дайме несколько старше: она была основана еще в 1930-ее гг. И
также возникла из группы кабоклос. Ее полное официальное название - "Учение
Святого Дайме", а ее членов называют "даймистами". Затем от не отделилось шесть
или восемь сект (или "союзов"), одной из которых и является UDV. Каждая секта
Санто Дайме состоит из множества общин, которые также называются "нуклеос" и,
как правило, связаны с земледелием, а также с мелким и средним бизнесом. Лидеры
общин носят титул Падриньос ("батюшки") и считаются более духовно развитыми.
Члены церкви в большинстве своем принадлежат к классу "синих воротничков". Они
менее замкнуты в социальном плане, ча