ялась наблюдением над первой реакцией, чтобы заметить, когда
надо будет опускать колбу в ведро с холодной водой в углу комнаты, я вдруг
поняла, что неправильно выбрала место для этого. Здесь в углу не было сквозняка,
и ничто не могло спасти меня от вонючих испарений, которыми сопровождается
реакция. Но теперь было поздно что-то менять - реакция уже началась.
     Из-за того, что фольга была тоньше обычного, реакция проходила гораздо
быстрее обычного и сопровождалась выделением гораздо большего тепла. Вдруг
жидкость закипела, и я не успела вовремя охладить колбу - часть вещества
"убежала". Я продолжала помешивать жидкость, когда кипение уже прекратилось.
Кто-то предложил принести лед, чтобы вода оставалась холодной. Доктор Хектор
присел рядом со мной на маленькую табуретку - он стал обмахивать мое лицо
сложенным журналом, я кашляла от испарений метиламина.
     Во время второй попытки меня усадили рядом с раковиной, в комнату был
принесен вентилятор, единственным недостатком которого было то, что у него не
было защитной решетки. В этот раз реакция проходила нормально - Шура внес
какие-то изменения, и судя по всему, они сработали.
     На этом мое участие закончилось, и я пошла гулять по коридорам клиники и
вернулась в лабораторию. Доктор Хектор сидел на табуретке, наблюдая, как два
химика взвешивают, перемешивают и переливают реактивы.
     Я подошла к Хектору, и он потянул меня за рукав, чтобы прошептать на ухо:
"Я хочу присутствовать на рождении этого королевского ребенка". Я улыбнулась,
похлопав его по плечу.
     Милый, добрый романтик - не могу представить его в роли политика. Но с
другой стороны, это - Бразилия, и здесь все по-другому.
     Доктор Роберто заглянул в лабораторию вместе со своим сыном - они шли на
операцию, и хотели посмотреть, все ли идет нормально.
     Я налила нам всем крепкий кофе, а потом Роберто показал мне комнату, где я
могу отдохнуть. В комнате была дверь в маленькую ванную, и я умылась и
причесалась.
     Доктор Роберто отвез нас обедать в еще один ресторан "Поршо". На этот раз
мы постарались не объедаться. Разговор зашел о тропических лесах. Доктор Роберто
полностью отмел любые предположения об уничтожении индейских племен. Мы
постарались сменить тему - видно было, что доктор не очень хочет говорить об
этом.
     После обеда Роберто отвез нас на старую смотровую площадку на вершине холма
- мне кажется, что именно это место мне больше всего понравилось во всем
путешествии. Мы проезжали банановые деревья, которые я никогда в жизни не
видела. С каждого дерева свисала огромная гроздь, состоящая из многих связок
бананов.
     На вершине холма была полуразрушенная смотровая площадка с лестницей в
никуда - там когда-то была еще одна надстройка. С холма открывался прекрасный
вид, вокруг нас цвели кустарники, росли пальмы - настоящие тропики. Мне ужасно
понравилось это место - здесь было тихо, и дождь сбил жару, так что я хотела
остаться здесь на некоторое время, но мы уже спешили назад в лабораторию. На
обратном пути доктор Роберто показал мне дерево манго, которое показалось мне
похожим на мимозу.
     Когда мы вернулись в лабораторию, и два химика снова принялись за работу, я
неожиданно вспомнила, что сегодня годовщина нашей свадьбы.
     Как можно было лучше отметить день свадьбы, чем изготовляя партию МДМА для
исследований, результатом которых могут стать серьезные научные публикации? Под
взорами постоянно сменяющейся публики, которая следит, как два энергичных химика
пытаются преодолеть несовершенство оборудования, по-настоящему наслаждаются
работой. Лучше способа отметить годовщину я не могу себе представить.
     Я вернулась в свою комнату, и поспала часа два на больничной койке.
     Когда я вернулась в лабораторию процесс синтеза завершался. Шура объяснил,
что у них нет оборудования для дистилляции, и что окончательная стадия пройдет в
лаборатории доктора Сола.
     Они начали упаковывать оборудование и реактивы, уставшая публика молча
наблюдала за ними. В лаборатории присутствовали Роберто , Марина и их
малютка-дочь Катя. Там же были Хектор, Гиоргио и молодой человек, которого нам
представили, как ассистента доктора Сола.
     Кто-то принес поднос с выпечкой, и все набросились на еду, радостно
обсуждая произошедшее, поздравляя друг друга.
     Наконец, гости ушли, оставив химиков одних - надо было убрать лабораторию.
Я стояла за дверью с очередной чашкой крепкого кофе, как вдруг услышала громкие
крики: "Получилось! Получилось!" Стараясь побороть смех, я открыла дверь и
громко, по театральному прошептала: "Не забывайте, что вы находитесь в
медицинском учреждении, прошу вас, ведите себя тихо". Они приставили пальцы к
губам, смутившись, как нашкодившие школьники, и успокоились, последний раз
похлопав друг друга по плечу.
     Дома Гиоргио и Лена уселись перед телевизором, чтобы посмотреть знаменитый
фильм "Дюна" с португальским переводом. К их радости я заметила, что мой любимый
персонаж этого фильма маленькая голубоглазая сестренка главного героя - девочка
владевшая телекинезом.
     Мы поднялись в спальню, записали события дня в дневник и заснули как
убитые.

     Среда.

     Среда должна была быть тихим днем - до вечера мы собрались сидеть дома,
работать над записями, отдыхать. На вечер мы были приглашены на день рождения
доктора Роберто. Мы остались одни в доме, кроме нас здесь осталась только
Курасон. Примерно в 11 часов она постучала в дверь маленького кабинета, сообщив,
что принесла нам кофе. Мы поблагодарили ее за этот геройский поступок - она была
на восьмом месяце беременности, и ей было трудно ходить по лестнице. Мы стали
расспрашивать ее о новой работе ее мужа в Мато Гроссо, мы хотели выяснить, что
такое Мато Гроссо - штат, город или фирма. Она охотно показала нам город на
карте, и мне почудилось, что она говорит медленнее, чем обычно.
      И вдруг она села рядом со мной и сказала: "Я должна вам признаться. Я
очень странно себя чувствую - я только что приняла лекарство, которое было там в
холодильнике. Делия (соседка) говорила, что лекарство помогает ей в сложных
ситуациях, и что мне надо его попробовать"
     Мы с Шурой переглянулись. Шура спросил сколько препарата она приняла.
Курасон попыталась показать нам на пальцах, но потом решила, что мы пойдем
посмотрим в холодильнике. Мы осторожно спустились вниз по лестнице - Курасон
держалась за мою руку. Мы старались всячески ее успокоить, просили ее идти
медленно, переступить телефонный провод, смотреть под ноги и не волноваться.
     В холодильнике мы обнаружили две бутылки - одну пустую. Красная жидкость
кончилась, осталась только желтая. Курасон показала нам сколько было в бутылке
до того, как она из нее пила, и мы прикинули, что она употребила около 150
миллиграмм МДМА. мы помогли ей поставить бутылки на место и пообещали, что
никому не скажем о случившемся.
     (Немного странное обещание. Когда-нибудь хозяева обнаружат пропажу и
спросят нас об этом. Но в тот момент мы предпочли не думать об этом).
     Мы вернулись в гостиную, Курасон вцепилась в мою руку со словами: "Я вас
так люблю". На что мы искренне отвечали, что мы тоже очень ее любим. Мы сидели
на диване, она прижималась ко мне и не отпускала мою руку, кроме моментов, когда
ей требовалось жестикулировать обеими руками. Ее глаза были широко открыты и
можно было заметить нистагм - подергивание. Я поспешила предупредить ее, что это
- нормальная реакция, и что скоро это пройдет, но она засмеялась, сказав, что ее
это не беспокоит. Шура заметил, что она говорит не разжимая зубов, и она снова
засмеялась, обнаружив, что он прав. Шура предложил ей закусить полотенце -
скрежетание зубами тоже нормальное явление для первого приема МДМА. "Это
неприятно, но неопасно, так бывает со всеми, кто пробует это лекарство первый
раз".
     Курасон отвечала, что ее совершенно не беспокоят эти проблемы, что все в
порядке. Все в полном порядке.
     Сейчас МДМА дает ей самый ценный опыт, когда вдруг понимаешь, что весь мир
вокруг гармоничен, и несмотря на очевидные факты, доказывающие обратное - все в
мире в полном порядке.
     Мы с Шурой вдруг увидели, что ее внешний вид преобразился. Морщины
разгладились, лицо стало как у семнадцатилетней девушки, и мне показалось, что
Куросон одна из самых красивых людей на земле. Я видела по выражению лица Шуры,
что он тоже поражен этой трансформацией. Курасон заговорила:
     - Я хочу рассказать вам о себе, потому что вы хорошие, добрые люди, и я не
хочу, чтобы вы воспринимали меня только как повара и служанку.
     - Мы очень рады, что ты хочешь рассказать нам о себе.
     Я улыбнулась и крепко сжала ее руку.
     Она рассказала, как она приехала в Нью-Йорк, когда ей было шестнадцать, как
она вышла замуж за молодого итальянца, чья семья невзлюбила ее за смуглый цвет
кожи. "В моей семье смешалось много кровей, и некоторые дети рождаются светлыми,
а некоторые смуглыми, и мы гордимся своим происхождением".
     Но итальянская семья требовала, чтобы молодой человек развелся с
"негритянкой". Курасон никогда не сталкивалась с таким отношением в Бразилии, и
ей было очень трудно, но она смогла выстоять перед потоком издевательств.
     Больше всего она гордилась своей бабушкой по отцовской линии - она была из
настоящего амазонского индейского племени, из тех, кто раскрашивает лица, и
знала как употреблять различные лекартвенные растения при разных болезнях.
     "Она была прекрасной, очень мудрой женщиной. Я многому от нее научилась. Я
записала многие ее рецепты в маленькую тетрадочку, которая всегда со мной".
     Она работала в Нью-Йорке и высылала деньги своей большой семье в Бразилию,
ей нужно было самой на что-то жить - и она и ее муж жили в бедности. В конце
концов она не выдержала: тяжелая работа, постоянные упреки со стороны
родственников мужа, одиночество и просьбы выслать еще денег довели ее до того,
что она выбросилась из окна.
     Мы не спрашивали, с какого этажа.
     Курасон несколько раз повторила: "Я не собиралась совершать самоубийство,
просто я очень устала и мне захотелось отдохнуть, остановить все на минуту".
     Мы кивнули.
     Она провела в больнице восемь месяцев - множественные переломы. "Наконец-то
я могла отдохнуть". Один доктор в больнице смог помочь ей встать на ноги. После
выздоровления она с помощью этого доктора получила высокооплачиваемую работу в
дорогом ресторане.
     Она решила вернуться в Бразилию и сообщила об этом своему мужу. Он
отказался ехать с ней. Они любили друг друга, но этого оказалось недостаточно.
Он обещал ей , что в следующий раз назло родителям женится на негритянке. Она
отправилась домой.
     Курасон загадочно улыбнулась и спросила, не возражаем ли мы, если она
откроет нам небольшую интимную тайну. Мы не возражали. Она освободила свою руку
и показала нам, что у нее вставные зубы - скулы и челюсти сделаны из
синтетического материала. Она также приподняла юбку, чтобы мы смогли увидеть
длинный шрам на ее ноге.
     Мы искренне заверили ее, что она очень красивая.
     Она снова взяла меня за руку.
     "Я вернулась в Бразилию, и на сэкономленные деньги поступила в самую
дорогую школу для поваров". Теперь она собиралась переезжать в городок Мато
Кроссо, где ее муж работал плотником, потому что ее попросили обучить
премудростям кулинарии поваров на одном ранчо. Эта работа была ей по душе. Она
направлялась в Мато Кроссо, как только мы уедем, и ее работа здесь закончится.
     - Я хочу научиться всему, чему смогу, и я хотела бы общаться с добрыми,
умными людьми, поэтому я счастлива, что встретила вас.
     - Мы тоже счастливы. От тебя мы получили самую полную информацию о стране,
гораздо больше, чем от всех остальных вместе взятых. Огромное тебе спасибо за
твои рассказы.
     Шура сжал другую руку Курасон - на его глазах выступили слезы.
     Наконец действие препарата закончилось, и мы посоветовали Курасон пойти
поспать, а сами тем временем занялись приготовлениями к дню рождения. Она
сказала, что врачи предупредили ее, что ребенок - очень маленький, и что она
очень хочет, чтобы он родился нормальным. Она также спросила, не могла ли она
повредить себе и будущему ребенку тем, что приняла препарат. Мы поспешили
заверить ее, что ничего страшного не произошло, хотя ей стоит воздерживаться от
подобных опытов, пока она не родила и не вскормила младенца. (Сейчас не время
для нотаций). Она сказала, что все поняла.
     Мы обняли ее, и она пошла в свою комнату.
     - Никогда не знаешь, когда получишь очередной ценный урок.
     - Просто нет слов.
     Мы переоделись, и вскоре за нами заехали Гиоргио и Лена, Мы направились на
большую вечеринку в доме доктора Роберто, там с нами должна была познакомиться
его очаровательная жена Клара. Ее очень уважали все окружающие. Она никаким
образом не замечала существование Марины и маленькой Кати.
     Шура, сидевший на переднем сидении, спросил Гиоргио: "Помните вчера в
клинике? Мне кажется, Сын Роберто и Марина с ребенком должны были встретиться".
     Лена отвечала: "Вряд ли это произошло, но даже если это произошло, скорее
всего они просто сделали вид, что не заметили друг друга".
     Я сказала, что очень жалко, что братья не могут общаться с сестрой, наши
друзья согласились со мной, заметив, что к сожалению дела обстоят именно так.
     Мыльная опера из жизни богатых бразильцев.
     Дом нашего друга-хирурга оказался громадным дворцом с невероятных размеров
гостиной, где висели очень хорошие картины, большинство - современных
бразильских живописцев, но я нашла одну, подписанную Кли. Нас встретила Клара,
красавица с очень хорошей фигурой, одетая в платье с красными и черными
блестками. При взгляде на роскошные наряды жен гостей вокруг становилось
понятно, что блестки в этом сезоне в моде.
      Гостиная выходила на большую веранду, где были накрыты столы для гостей.
Веранда кончалась неким подобием бассейна (я не сразу поняла, что мы на берегу
залива) и только посмотрев чуть вправо, я увидела яхту и сообразила, что там -
море. Шура вышел на веранду вслед за мной, и я, схватив его за рукав показала
ему на яхту. Он присвистнул от неожиданности, и мы с большим уважением стали
рассматривать большую игрушку.
     - Вот из-за чего люди становятся в Бразилии специалистами по пластической
хирургии!
     - Поздравляю тебя, очень верное наблюдение.
     Через несколько минут начался дождь. Мы сели за столик на закрытой части
веранды, и вскоре к нам подсели Гиоргио с Леной и Хектор с Ритой. Дождь перешел
в ливень, подул сильный порывистый ветер, и слуги быстро развернули брезентовые
стены с маленькими прозрачными окнами, чтобы оградить веранду от стихии. В одном
окошке сверкнула молния - обожаю молнии. К нашему столу подсели доктор Сол,
сеньор Драгго и его жена Соня, на которой было дорогое элегантное платье из
черного бархата. К нашему столу были приставлены дополнительные стулья. Звуки
смеха и шумных разговоров, разносившиеся по закрытой веранде, заглушали канонаду
грома. Я сильно волновалась за яхту.
     Рядом с Шурой происходила непрекращающаяся карусель: стоило одному гостю
привстать со стула, чтобы поздороваться со знакомым, как его место сразу же
занимал другой человек. Некоторое время с Шурой беседовал молодой хирург,
которого мы встретили в первый день, он задавал обычные вопросы. Речь зашла о
вчерашнем "балете", который наблюдали некоторые его друзья. Оказывается, сеньор
Шура танцевал вокруг приборов в лаборатории, показывая таким образом, что
человек должен получать удовольствие от своей работы.
     Вот так рождаются легенды.
     Через маленькое окно напротив нашего столика мы могли наблюдать непрерывный
поток прибывающих гостей. Казалось, что весь высший свет Рио пожаловал на
праздник. За соседним столиком сидела женщина средних лет, и Лена узнала в ней
знаменитую бразильскую певицу. К сожалению я не расслышала ее имени. На ней было
платье с темно-красными блестками.
     Всеобщее удивление вызвало то, что со мной всегда был мой блокнотик, и я
объяснила, что сюда я записываю имена и адреса своих новых знакомых, я не стала
рассказывать об остальном содержимом дневника.
     Слуги приносили закуски, среди всего прочего, конечно же, икру. Я украдкой
оглядела людей, сидящих за другими столиками: на женщинах были дорогие
драгоценности, некоторые гости рассматривали нас, перешептывались между собой.
Одним из последних за наш столик сел мультимиллионер сеньор Карлос
(продолжительные объятия и поцелуи). Видно было, что все гости знают его в лицо
(таких людей всегда знают в лицо), и когда он очень тепло поздоровался со мной и
Шурой, шепот за другими столиками возобновился с новой силой.
     Все женщины были дорого и со вкусом одеты. Большинство носили европейские
прически, я не заметила ни одну женщину с короткой стрижкой. Почти все женщины
имели очень стройную фигуру, и когда я обратила на это внимание Лены, она
напомнила мне, что многие здесь прошли через клинику доктора Роберто. "Мы просто
обожаем липо".
     Я заметила, что начинаю сама подумывать о "липо" - липосакции. Не говоря
уже об операции на веках, шее и скулах. Как я и ожидала, Шура посмотрел на меня
крайне неодобрительно.
     Я сказала, что Шура не хочет, чтобы я изменяла свой внешний вид. Женщины
стали выражать мне искреннее сочувствие. Им было совершенно непонятно, как такое
может быть. В то время я этого тоже не понимала.
     Вскоре последовало приглашение в гостиную посмотреть на великолепно
накрытый стол, пока трапеза еще не началась. В центре стола возвышалось
монументальная композиция из цветов и фруктов, достойная украшать праздник сбора
урожая в Рокфеллерском Центре.
     Слуги стали подавать блюда. Возвращаясь к своему столику на свежий воздух,
я увидела, что доктор Роберто тащит Шуру фотографироваться. Я улыбнулась и
позволила толпе вынести меня на веранду. Шура пришел через несколько минут.
     - Что случилось?
     - Роберто потащил меня сниматься для какого-то журнала, наболтал бедным
журналистам, что я величайший ученый Америки и все такое, потом отпустил меня...
Я получил тарелку еды - и вот я здесь.
     - Но ты остался жив и теперь в полной безопасности, ведь правда?
     - Конечно, открытой раны нет, но это не значит, что не произошла травма.
Где-то в глубине, но все-таки травма.
     - Придется за тобой проследить. На всякий случай.
     На улице сверкали молнии, порывы ветра заставляли брезентовые стены
хлопать. Роскошная гроза.
     Доктор Хектор сообщил мне, что он собирается привести к нам еще двух людей,
которые собираются принять МДМА в первый раз в жизни, и он хочет, чтобы я
провела с этими людьми терапевтический сеанс, при его посредничестве, как
переводчика. Он очень хотел посмотреть на мои методы работы. Я поспешила
отказаться, объясняя это тем, что во-первых я работаю только с одним пациентом,
и во-вторых, начинать подобную терапию можно только, если сможешь ее продолжить,
а я собираюсь скоро уезжать. Как выяснилось, одним из предполагаемых пациентов
был близкий родственник Хектора, страдающий депрессией.
     Мой милый доктор Хектор обдумал мои аргументы, разочарованно пожал плечами
и сменил тему разговора.
     (Другая важная причина моего отказа - невозможность проводить подобное
интимное общение в присутствии третьего человека, в данном случае переводчика. Я
содрогнулась при попытки представить, как это будет выглядеть).
     Когда мы собрались домой, доктор Роберто куда-то отлучился, и мы
попрощались вместо него с его женой, горячо поблагодарив за отличный вечер. Она
с достоинством поклонилась, видимо не поняв ни слова по-английски (нас
предупреждали, что она не знает языка), но наши интонации были понятны. Мы
поспешили откланяться.

     Четверг.

     Утром Шура принес мне кружку горячего кофе в постель - я никак не могла
проснуться. Сегодня мы решили пройтись по магазинам.
     - Наши хозяева совершенно не понимают разницу между "пройтись по магазинам"
и экспедицией за конкрет