словам Курасон, многим рабочим задерживают зарплату. Год назад яйца
стоили десять центов за десяток, сейчас они в десять раз дороже. Часто бывает,
что у рабочего нет денег, чтобы доехать на автобусе до своей работы.
     И неизбежно все это порождает отчаяние. Люди перестают работать, потому что
даже если ты работаешь сразу в трех местах, ты не можешь угнаться за темпами
инфляции. В результате растет число преступлений, квартирных краж.
     Доктор Сол, которому предстояло ассистировать Шуре, оказался очень приятным
молодым человеком, бойким, образованным, немного американизированным. Дело в
том, что он четыре года проучился в США. Когда представление закончилось, он
предложил нам поехать домой в его машине, этим вечером он был приглашен к
Гиоргио в качестве гостя. Мы с удовольствием согласились.
     От него мы услышали новое мнение по поводу планов производства МДМА и
создания клиники.
     Шура начал разговор тем, что выразил свою радость по поводу того, что
доктор Сол будет принимать участие в проекте: "Мне рассказывали, что вы опытный
химик, поэтому я жду не дождусь, когда мы с вами сможем приступить к работе в
клинике сеньора Роберто".
     Сол широко улыбнулся, но сразу перешел на серьезный тон: "Я надеюсь, что
вас предупредили, что мое участие должно держаться в секрете, чтобы в моей
компании ни в коем случае не узнали об этом".
     Шура кивнул, хотя на самом деле ни он, ни я совершенно не поняли, о чем
идет речь.
     Установилась неловкая тишина, и я решила разрядить сложившуюся ситуацию,
задав прямой вопрос: "А почему вашей компании не понравилось бы ваше участие в
проекте?"
     Его ответ был немного уклончивым, видно было, что он искал подходящие
слова, может быть, стараясь не обидеть нас: "Компания, в которой я работаю
принадлежит американцам, и некоторые из них... как бы сказать... консервативны в
своих взглядах, им может не понравиться, что я участвую в исследованиях за
пределами фирмы." После недолгой паузы Сол продолжал: "К тому же официальный
статус МДМА в нашей стране не ясен. Обычно мы придерживаемся в таких вопросах
рекомендации развитых стран, если, конечно, правительство не решит, что препарат
может представлять пользу для людей.
     Ага, значит, еще не известно, можно ли на законных основаниях производить в
Бразилии партию МДМА. Может быть Гиоргио и компания чересчур оптимистичны, и все
на самом деле гораздо сложнее, чем им хочется думать.
     Шура заерзал на переднем сидении и попытался подвести итог: "Вы имеете в
виду, что никто не знает, можно ли, не нарушив закон, произвести и применять
препарат в клинике?"
     - Насколько я понимаю, в данный момент врачам необходимо предоставить
правительству информацию о пользе препарата, испытав его, например, на больных
СПИДом или другими неизлечимыми болезнями. После этого будет получено разрешение
на производство и внедрение в врачебную практику. До этого - совершенно неясная
ситуация.
     - А кто-нибудь занимается осуществлением данного плана, кто-либо работает с
правительством? Или мы слышим только планы и намерения?
     За поворотом показались очертания въезда на знакомые участки. В свете фар я
неожиданно увидела громадное дерево, усыпанное белыми цветами.
     Тропики. Настоящие тропики. Все растет не по дням, а по часам, природа
настолько обильна и разнообразна - голова кружится от ее богатства.
      Доктор Сол сбавил скорость до минимальной внутри поселка, и отвечал на
вопрос: "И да и нет. У доктора Хектора есть очень влиятельный друг, и скоро он
будет разговаривать с людьми в правительстве о планах создания клиники. Мне
кажется логичным то, что мы можем сейчас приступать к синтезу вещества для
клиники, пока вы в Бразилии и можете передать нам свой опыт".
     Я заметила, что Шура облегченно вздохнул.
     Нам надо верить этим людям. В конце концов наши новые друзья достаточно
влиятельны для того, чтобы выйти на нужных людей в правительстве, если они
говорят, что все в порядке, мы должны расслабиться и положиться на них.
     Дома нас уже ждали доктор Хектор и наши хозяева. Лена принесла чай со льдом
и вино, разговор сначала зашел о впечатлениях от представления. Когда смех утих
Гиоргио встал и очень серьезным тоном произнес: "Господа, у меня есть важная
информация о мистере Борхе, которой я хотел бы с вами поделиться".
     Все сразу замолчали, так что я могла слышать, как шелестят листочками
комнатные растения
     Надеюсь это показатель хоть какого-нибудь движения воздуха - в гостиной
очень душно.
     "Я хотел бы сообщить вам при каких обстоятельствах мистер Борх вынужден был
покинуть США. Я только что получил соответствующее донесение частного детектива"
- Гиоргио обвел нас многозначительным взглядом.
     Он явно склонен к драматизму.
     "Вышеупомянутый мистер Борх подозревается в присвоении капиталов одной
крупной чикагской инвестиционной компании, и полиция до сих пор очень хочет
допросить его по этому поводу".
     Слава Богу! Теперь у наших друзей не останется иллюзий по поводу этого
очаровательного мошенника.
     Лена закрыла лицо руками, сообщение ее сильно потрясло, она прошептала
что-то по-португальски, видимо: "О, Господи!" Доктор Сол задумчиво кивал
головой, а мы с Шурой всячески старались скрыть радость по поводу такого оборота
событий. (Мы позже признались друг другу, что до этого момента испытывали
неловкость каждый раз, когда речь заходила о мистере Борхе).
     В конце разговора о деяниях чикагского беглеца Хектор выдал фразу дня, по
крайней мере для нас с Шурой. Обращаясь к Гиоргио, он сказал: "Ты помнишь, как
Борх рассказывал нам, что весь эликсир, использующийся в санатории был
приготовлен доктором Бородиным? Я еще тогда сказал, что хочу найти этого
Бородина, и задать ему пару вопросов. Ты помнишь, как он заявил, что Бородин -
Папа римский в данной области знаний, и что нам не стоит даже пытаться идти на
контакт с этим великим человеком - только сам Борх имел доступ к святая святых".
     Шура заулыбался, а я расхохоталась, схватившись за живот, чуть не сползая с
кресла - в этот момент можно было позволить себе такое поведение.
     - Он сказал "Папа римский"?
     - Да-да, клянусь вам.
     - Мне нравится эта идея - быть женой Папы римского! - Смогла выдавить я.
     На этой веселой ноте мы пожелали друг другу спокойной ночи.

     Понедельник.

     В Рио-де-Жанейро шел дождь. Мы остались дома одни с Курасон, наши хозяева
уехали в город. За завтраком Курасон подробно рассказала нам о политической
ситуации в стране, как она ее понимала. В том числе она дала оценку всем
президентам - нынешний оказался среди худших. Мы узнали о достоинствах одного
молодого кандидата на пост президента на ноябрьских выборах, о том, что его
мать-идиотка недавно выступала по телевидению и наговорила кучу гадостей о
неграх, индейцах и бедняках. "Но я не думаю, что это повредит его предвыборной
кампании - люди понимают, что ты не можешь отвечать за своих родственников".
     Курасон считала, что предыдущие бразильские президенты, которые погибали
при несчастных случаях или совершали самоубийство, на самом деле были убиты
(очень похоже на правду). Она рассказала о "больших людях", которые на самом
деле правят страной, концентрируя в своих руках громадные капиталы, при этом они
не хотят ничего сделать для народа. Оказалось, что работодатели платят рабочим
зарплату (если вообще платят) строго в конце месяца, чтобы успеть прокрутить эти
деньги в банке. Коррупция пронизывает все слои общества.
     Курасон рассказывала о своих прошлых хозяевах - семье Драгго (это тот
человек с шрамами на лице). По ее словам это были отличные люди, не "задаваки".
Она также предупредила нас по поводу покупок в городе: "Сначала смотрите на
ценник, потом спрашивайте продавца - иначе, как только они увидят, что вы
заинтересовались, цена подскочит в два раза.
     Значит, они могут легко угадать в нас иностранцев.
     Курасон унесла тарелки, налила нам по второй чашке кофе и продолжала: "Жак
Кусто снял документальный фильм об уничтожении амазонских лесов - теперь он у
нас стал национальным героем"
     Мы с Шурой переглянулись и, кивнув головами, попросили рассказать об этом
поподробнее - нас очень волновала проблема тропических лесов.
     По словам Курасон, Кусто смог наглядно показать, что цивилизация,
насаждаемая в тропиках, убивает древнюю культуру индейских племен. При этом,
Курасон считала, что главные виновники не бразильское правительство, а
"испанцы". Она имела в виду - испано-говорящие бизнесмены из других стран
Латинской Америки, которые хотят нажиться на бразильской природе. Она не знала,
что основной вред природе приносят сами бразильцы и их правительство. Ей
казалось, что бедное правительство просто не в силах бороться с проблемой.
     По-моему это единственный раз, когда мы про себя не согласились с точкой
зрения Курасон. - в остальном мы доверяли ее оценке ситуации гораздо больше, чем
словам наших богатых друзей. От них мы уже слышали, что основная причина
бедности и безработицы то, что народ в Бразилии ленивый. Ни разу при нас они не
заводили разговор об угрозе, которая нависла над уникальными зелеными легкими
планеты.
     После завтрака мы провели некоторое время в обсерватории наверху, записывая
наши впечатления, потом оба вдруг захотели спать (видимо таким образом организм
привыкал к тропической влажности).Мы вернулись в спальню, валялись на кровати,
любуясь видом из окна - дождь сделал краски за окном ярче. Мы подремали немного.
     Днем Курасон приготовила нам роскошное суфле, которое мне очень понравилось
- я всегда мечтала научиться так готовить.
     На вечер была назначена встреча с важными людьми, в том числе с известными
докторами и психиатрами, где мы оба должны были отвечать на вопросы о
психоделиках и возможном использовании МДМА в медицинской практике. Доктор
Хектор выступал в роли переводчика. Шура решил надеть белую рубашку с галстуком
- я согласилась, даже для Рио-де-Жанейро, где не любят формальностей, это вид,
подобающий встрече с научной аудиторией.
     Элен и Пьер отвезли нас в отель "Мирамар", где должна была состояться
встреча. В машине мы говорили по-французски, вернее Шура говорил, а я только
иногда вставляла пару слов, чтобы поддерживать разговор.
     Нас проводили в большую комнату в пентхаусе отеля, там я смогла наконец
найти стакан воды со льдом. Нас встречали люди, собравшиеся на презентацию.
Приветствия заняли минут пятнадцать, хотя и носили более официальный характер -
мужчины ограничивались рукопожатием, в то время как женщины, все равно
предпочитали двойной поцелуй. Доктор Хектор представил нам несколько человек,
совсем не говорящих по-английски - среди них были крупные медики.
     В конце концов мы проследовали в небольшой зал, где в углу на возвышении
стоял стол с тремя стульями - для Шуры, меня и переводчика. Доктор Хектор сел по
центру, Шура - справа от него, я - слева. Вглядевшись в зал, я увидела много
знакомых лиц: тут были члены "семьи", наши хозяева и медики, с которыми мы
только что знакомились.
     Я впервые выступала на подобном официальном собрании. Я услышала, что
Хектор, несмотря на мою просьбу, представил меня как "доктор Алиса", и теперь я
с ужасом ожидала, когда кто-нибудь из зала спросит кто я по профессии: психиатр
или психолог, и мне придется ответить, что я просто терапевт, что повлечет за
собой новые неприятные вопросы.
     Шура поначалу не мог освоиться в ситуации последовательного перевода.
Только через какое-то время он понял, что не нужно говорить больше двух-трех
предложений сразу, чтобы Хектор успевал переводить. Обычно Шура говорит на
подобных лекциях с дикой скоростью, и ему пришлось превозмогать эту пагубную
привычку, зато впервые я услышала, как он читает лекцию с нормальной скоростью.
     Задавались обычные для таких встреч вопросы. Время от времени, если дело,
например, касалось медицинского применения МДМА, Шура или Хектор обращались ко
мне. К своему удивлению, я совсем не чувствовала страха публичного выступления,
наверное из-за того, что я была знакома с большей частью аудитории. А может быль
из-за того, что я была полностью уверена в компетентности моих ответов - очень
приятное чувство.
     Через некоторое время Хектора на месте переводчика сменил доктор Леон,
которого мы не встречали до этого. Он не только лучше знал английский, но и
обладал даром публичного оратора, поэтому все чаще в зале звучали аплодисменты.
     В зале собралось примерно двадцать человек, вместо запланированных полутора
часов встреча продлилась целых три. Ближе к концу, я отвечала на несколько
вопросов подряд, и уже готова была в любой момент покраснеть при вопросе о моем
образовании и профессии, но никто почему-то не догадался спросить об этом.
     Когда все кончилось, Шура подошел ко мне и сказал, что гордится мной, что я
выступала превосходно и т.д. Это был лучший комплимент, и кроме того он исходил
из уст человека, мнение которого для меня является наиболее ценным.
     Мы ужинали в отеле вместе с доктором Роберто, Мариной и молодым доктором
Леоном - нашим вторым переводчиком. Оказалось, что он руководит факультетом
фармакологии в университете и пользуется большим уважением своих коллег. Он
рассказал нам, что сам он принимал много психоделиков, что эти опыты были очень
разными, и что он с большим уважением относится к удивительной силе этих
препаратов.
     Заснули мы поздно, гордые тем, что, как сказал Шура: "выступили крайне
удачно".

     Вторник.

     Проснулись в шесть утра - на сегодня намечено изготовление МДМА.
Первоначально предполагалось, что на всю операцию уйдет три дня, но это при
условии проведения работы в двух разных лабораториях, Постепенно нам стало ясно,
что этот план был принят из-за того, что доктор Роберто и его друзья предлагали,
что все вещество, изготовленное у них в клинике останется в их распоряжении, а
другую партию - для будущей клиники - придется делать в другом месте. Но теперь
было решено, что синтез будет происходить один день, в одном месте, и все споры
о том, кому будет принадлежать препарат после нашего отъезда были оставлены на
потом. Нас это дело не касалось.
     В клинику нас отвозил Гиоргио, и разговор зашел о машинах - он подробно
рассказал нам об правилах дорожного движения в городе: во-первых, никто не
обращает внимание на разметку - главное знать примерное направление движения и
стараться избегать столкновение с теми, кто едет в ту же сторону. Улицы Рио -
как немецкие автобаны - на них выживают только лучшие водители. Во-вторых, после
десяти часов вечера все перестают обращать внимание на светофоры - боятся
ограблений. В 7.30, когда начинается рабочий день, водители снова начинают
останавливаться на красный, но до этого - просто приходится быть очень
осторожным (особенно, когда горит зеленый свет).
     Мы переехали через мост и оказались в соседнем городе Нитерой. Дождь не
прекращался, такая погода продержалась неделю. Тропики лучше всего выглядят под
дождем. Город Нитерой - скромный сосед Рио-де-Жанейро - показался мне "более
бразильским". На улицах было много детей в шортах и грязных майках, то и дело мы
проезжали небольшие кантины, здесь было гораздо меньше многоэтажек, Только
графитти были те же.
     Мы прибыли в клинику, расположенную на дальнем от Рио конце города, среди
роскошных коттеджей.
     Громадное здание клиники было целиком отдано пластической хирургии.
Приемная изысканно отделана кожей и мрамором, видно, что большинство пациентов -
очень богатые женщины.
     Оказалось, что для наших целей выделена пустая старая лаборатория. Во всю
длину комнаты вдоль одной стены стояла длинная скамья, в углу комнаты была
раковина. Кто-то радостно сообщил нам заранее: "В лаборатории есть водопровод".
После этого мы долго спорили, в каких условиях Шуре придется работать. Мы уже
знали, что все оборудование будет привезено из лаборатории доктора Сола, но что
собой будет представлять лаборатория, мы боялись представить.
     Войдя в лабораторию, мы прежде всего открыли все окна - во время реакции
будет выделяться неприятный запах. Приехали Хектор, Драгго и доктор Роберто,
который решил показать мне свою новую лабораторию. Он провел меня в отлично
оборудованную новую лабораторию этажом выше, по поводу которой я выразила свое
истинное восхищение, потом он откланялся, так как ему предстояла операция: "Я
желаю вам и вашему мужу успешной работы, надеюсь, я смогу присоединиться к вам
позже".
     Я вернулась в старую лабораторию. Приехал доктор Сол. Гиоргио сказал, что
ему придется отлучиться в Рио, где у него назначена встреча с одним бригадным
генералом.
     Кто-то постоянно заглядывал в дверь лаборатории, видимо до персонала
клиники дошли слухи о каких-то таинственных приготовлениях, но мы не обращали на
это внимание. Шура и Сол в это время уже распаковывали оборудование, причем Шура
постоянно тихо сыпал проклятиями по поводу того, с чем ему придется работать.
     Он отозвал меня в дальний угол комнаты, где лежали все реактивы для
синтеза.
     - Обрати внимание на местную алюминиевую фольгу - нужно было брать с собой
американскую, эта - гораздо тоньше.
     - Да, на ощупь чувствуется. Но какая разница?
     - Реакция будет происходить быстрей, температура будет гораздо больше, чем
обычно.
     - Понятно.
     Я совершенно не разбираюсь в химии, но знакома со всеми стадиями
приготовления МДМА. Давным-давно я принимала участие в приготовлении МДМА для
моих друзей психиатров, к тому же я пыталась выяснить таким образом, есть ли у
меня склонность к химии. Мы очень быстро выяснили, что - нет.
     Я отлично помню одну из стадий синтеза, когда в большую колбу помещается
большое количество мелко нарезанной фольги, после этого добавляются разные
реактивы, и начинается реакция. Смесь очень сильно нагревается, поэтому колба
опускается в холодную воду, при непрерывном помешивании.
     Я решила лично провести данную стадию синтеза, и теперь я полностью
разделяла Шурину озабоченность: если смесь закипит, часть ценного сырья будет
потеряно - выльется из колбы.
     Но сначала нам нужно было порвать фольгу на мелкие кусочки, мне вызвался
помогать в этом доктор Хектор. На беднягу сразу обрушился поток шуток от Шуры и
Сола: "Кто бы мог подумать, что бывший зам министра будет сидеть на табуретке и
рвать фольгу на мелкие клочки! Да что здесь происходит?" Хектор только
заговорщицки улыбался и с еще большим ожесточением рвал фольгу.
      Сол привез несколько коробок с оборудованием, некоторые приборы были в
полном порядке, другие - оставляли желать лучшего. Старый ротационный испаритель
опасно качался - пришлось закрепить его при помощи изоленты. Среди оборудования
оказалась отличная воронка Бухнера, но фильтров подходящего размера не оказалось
- пришлось вырезать их из больших бумажных салфеток.
     Шура впал в радостно-маниакальное состояние, постоянно отпускал шутки по
поводу третьего мира, зараженный энтузиазмом Сол бойко ему отвечал. Химики
носились по лаборатории, как сумасшедшие, устанавливали оборудование, громко
выражали сомнения в успехе операции, но сразу же находили выход из положения.
Они уже имели полное представление о том, что им не хватает - что придется
изобретать на ходу, без чего придется обойтись. Доктор Хектор потом так
охарактеризовал происходящее: "Мы присутствовали на настоящем балете творческой
мысли, во время которого Сол точно выполнял инструкции Шуры, исполнявшего
сольную партию. Время от времени я ловила дикий взгляд "Папы римского" и
улыбалась в ответ.
     Я должна заметить, что наши богатые друзья не возражали, когда их страну
называли страной третьего мира - может быть из-за снобизма. Наоборот, они
всячески подчеркивали этот факт. Все равно, я попросила Шуру поменьше
употреблять термины типа "четвертый", "пятый" и "седьмой мир". (Последний термин
он использовал по поводу оборудования, которое привез доктор Сол).
     Когда я уже зан