ток дня он мог провести по своему
усмотрению. Он еще раз осмотрел все контрольные лампочки - гироскоп, редуктор
углекислоты, реактивные двигатели, питание базовой памяти и банк спермы, записи
поиска радиопеленгов, - все было в полном порядке. Поэтому Виллард расслабился и
занялся своим личным научным заданием - игрой с числом "пи" на многомерных
матрицах.
     Его нынешнее хобби заключалось в том, чтобы выразить число "пи" в
какой-нибудь четной системе счисления, а затем производить случайное блуждание в
системе, мерность которой составляла половину от основания выбранной системы
счисления, и при этом выражать все наугад выбранные числа через реальное
значение "пи". Он вызвал из базовой памяти в головной компьютер (обычно его
называли "энциклопедией") значение "пи", которое сохранялось там как чистый
факт, точно вычисленное до десятого в десятой степени знака после запятой. Затем
он начал манипулировать им в шестеричной системе счисления. Началось
великолепное шествие нулей, единиц, двоек, троек, четверок и пятерок,
выскакивавших одна за другой как бы в случайном, но на самом деле в совершенно
неслучайном порядке. Где бы он ни остановился, следующее число было ему
неизвестно, но он понимал, что при простом запросе об очередном выражении
какого-либо степенного ряда ему покажут следующую цифру. Какой она будет -
предсказать невозможно, и все же это жестко предопределено. О, как это сладостно
и жутко - ждать новой цифры, абсолютно неизвестной ему, но полностью
зафиксированной в самой природе вещей.
     Всего лишь на одно мгновение Виллард отвлекся, утратил внимание, но это
мгновение могло изменить все данные совершенно неожиданным образом. Он сохранил
результат своей дневной теоретической игры, внеся слегка расширенное значение
числа "пи" в память. В головном компьютере его могли стереть или переложить в
чужую папку; но Виллард присвоил файлу код галактической информации и, таким
образом, значение числа "пи" возвратилось в базовую память уже исправленным. Так
было нарушено основное правило.

СРЕДА: ДЕНЬ НЕСОВПАДЕНИЯ

     На следующий день на дежурство заступил Чарльз, который опять провел
пеленг-тест и снова совершил ритуальный (и столь же безуспешный) поиск откликов.
Перебравшись в кормовой отсек, он включил экран телескопа и, произведя
традиционную проверку часов, обнаружил, что здесь возникла неполадка. Часы на
экране отставали от его наручных часов на целых три секунды! О, как он
обеспокоился! Он послал запрос на корабельный компьютер: там показания часов в
точности совпадали с теми, что он видел на экране. Он проверил батарейку в своих
часах: она была в полном порядке. Тогда он подключил свои часы к трансферной
плате терминала и перезагрузил их. Теперь их показания совпадали с показаниями
компьютера, и все было в полном порядке. Тем не менее, он отметил это событие в
корабельном журнале.
     Приемное время в этот день было установлено с обычным приращением -
14:23.37. У Чарльза мелькнуло сомнение: сверять это время по собственным
наручным часам, или же по бортовому компьютеру? Но он решил, что, скорее всего,
прав компьютер. Он вывел на экран участок, где находилось Солнце, и впервые в
жизни увидел, что ни одна из нескольких звезд не находится рядом с прицелом.
Очевидно, в изображение вкралась еще какая-нибудь ошибка. Спектроскоп быстро
обнаружил, какая из звезд является настоящим Солнцем, но на этот раз Солнце
оказалось гораздо правее, чем когда бы то ни было. Наверное, корабль вошел в
поле притяжения какого-нибудь массивного невидимого тела. Чарльз установил
Солнце в центр экрана, но тщательно записал необычно большие показания
микрометра и верньера. Он посмотрел в телескоп, настроил радиоантенны и еще раз
проверил их.
     Приемник был включен, и тут случилась еще одна неожиданность. Сообщение с
Земли, которое обычно печаталось в нижней части экрана, уже пошло. Часть его
была утрачена. Закончив прием, он отметил потери порядка нескольких секунд. И
тут он с ужасом осознал, что при утренней проверке времени ошибка была не в его
часах, а в часах бортового компьютера! Переключившись в режим передачи, он
послал на Землю показания верньера и обычные отрицательные результаты
пеленг-теста. Слегка поколебавшись, он решил не сообщать на Землю ни о
нарушениях в работе часов, ни об отклонении реального положения Солнца от
расчетного. Он хотел сперва поработать с этим сам. Если здесь действительно
возникло какое-то новое гравитационное поле, влияющее на курс корабля, то его
можно быстро проанализировать и внести соответствующие изменения в бортовые
программы корабля. По крайней мере, это лучше, чем ждать указаний с Земли.
     Что же произошло? Тот факт, что Чарльз все-таки нашел Солнце (и получил
передачу с Земли),намекнул ему, что правильнее всего было бы начать с проверки
часов. Он вывел на монитор точное время из головного компьютера и, подключив
свои часы к трансферной плате, спроецировал точное время с них на экран. Данные
были напечатаны одно над другим - и снова разошлись! Его часы обгоняли головной
компьютер почти на секунду. Может быть, эти опасные изменения в главном часовом
кристалле корабля возникли из-за вхождения в гравитационное поле какого-нибудь
удаленного массивного тела?
     Чарльз направился в спальные каюты, нашел койку Джонатана, высвободил руку
своего друга из-под одеяла и осторожно отстегнул его часы. Затем он вернулся к
главной консоли, спроецировал их показания на монитор и обнаружил, что их
показания отличаются и от его наручных часов, и от корабельных. Корабельные часы
шли медленнее всего, часы Чарльза были посередке, а часы Джонатана шли быстрее
всех. Он вернулся в каюты, быстро собрал еще десять часов и вывел их показания
на монитор. Все они до сотых долей секунды совпадали с показаниями часов
Джонатана. Чарльз понял, что его часы отстают от всех остальных из-за того что
он подкорректировал их показания по корабельным часам. Да, компьютер был
совершенно не прав.
     Что же делать? Попытаться подкорректировать корабельные часы? Это довольно
просто, но это только скроет проблему, а не решит ее. Самый логичный первый шаг
- запустить проверку системы. И вот по экрану пошли верификационнные строчки,
но, если при обычных обстоятельствах каждая строчка точно совпадала со своей
контрольной формой, на этот раз Чарльз увидел, что здесь даже не один, а целых
два сигнала тревоги. Он читал о подобных случаях в учебниках и знал, с какой
опасностью это связано. Но за всю свою жизнь и за всю свою практику с радио и
навигационной работой он еще ни разу не видел настоящего сигнала тревоги.
     Одна ошибка была в памяти головного компьютера, другая - в базовой памяти
корабля. Последнее было еще терпимо, поскольку не угрожало жизненным функциям
корабля. Чарльз подумал о том, чтобы поднять остальных членов команды: он должен
был бы это сделать в случае любой серьезной опасности. Но, в конце концов, все
это может быть связано с одной-единственной ошибкой, да еще со сбоем его
собственных часов. Он вполне в состоянии исправить это самостоятельно. Конечно
же, первым сигналом тревоги было расхождение между наручными и компьютерными
часами. Очевидно, в кристаллическом хронометре возникла погрешность. Хорошо еще,
что он настроил по этим ошибочным показаниям только свои часы: все остальные
часы согласовывались друг с другом, и их показания можно было использовать для
перенастройки корабельных часов.
     Углубившись в проблему измерения времени, Чарльз стал искать, где спрятана
неполадка и как ее исправить. При более детальном рассмотрении обнаружилось, что
проблема заключается не в цезиевом осцилляторе, а в программе, которая
преобразует его первичные сигналы в секунды, а затем в минуты, часы и дни.
Ошибка была не в оборудовании, а в расчетах. Очевидно, сам механизм часов
разладился. Однако нет: все платы и чипы были в полном порядке. Провести серию
испытаний под напряжением. Все данные в допустимом диапазоне. Материальная часть
компьютера без дефектов. Провести динамический тест.
     Чарльз ввел проверочное уравнение. Прошло время, которое уже почти (но еще
не совсем) превышало установленный лимит, и уравнение было решено. Ответ,
появившийся на экране, был неправильным.
     Похоже, что-то вышло из-под контроля. Чарльз поспешил к каютам членов
команды и включил систему, которая должна была за несколько секунд вернуть им
чувство и сознание.

ЧЕТВЕРГ: ДЕНЬ ХАОСА

     Собралась вся команда, кроме детей, их няньки и Джерома, который сегодня
был дежурным по пеленг-тесту и передаче информации. Они сидели вокруг большого
стола в центральной рубке. Обсуждением руководил Хьюго, старший навигатор
корабля:
     - Давайте попробуем выяснить, как далеко мы зашли на данный момент. Мы уже
получили четыре сигнала тревоги из головной компьютерной системы. Первый - тот,
что вчера был получен Чарльзом. Сегодня ошибки были отмечены в некоторых
аспектах счисления пути, в доплеровском анализе возможных ответов на пеленги и
кое-где в связи с работой ядерного двигателя. Может быть, во всех случаях мы
имеем дело с разными выражениями одной и той же ошибки - или это вся корабельная
система вдруг начала разваливаться на части?
     - Не забывай о вчерашней ошибке в базовой памяти, - напомнил Чарльз.
     - Спасибо, что напомнил. Таким образом, всего пять ошибок. Что в них
общего?
     - Может быть то, что все они связаны с расчетами? - предположил Джеймс.
     - Надо проверить калькулятор, - предложила Мэри. - Если он дает правильные
ответы - значит, с ним все в порядке.
     Это вызвало оживленные комментарии всех присутствующих:
     - Но ведь ответы-то неправильные!
     - А как узнать, какой ответ правильный, если калькулятор врет? Может быть,
твой "правильный" ответ как раз и есть неправильный?
     - Это очень просто: выполни один и тот же расчет дважды, и ты получишь два
разных ответа!
     - Но ведь мы же этого не делали! Мы просто сравнили результат с тем, что
было написано в справочнике!
     - За исключением Чарльза, показания всех наших наручных часов совпадают. Но
при этом отличаются от показаний часов головного компьютера.
     - Но это уже полный абсурд!
     Свободное обсуждение было прервано появлением крайне взволнованного
Джерома.
     - Я не могу найти Солнце! - воскликнул он. - Ни одна звезда на
соответствующем участке не дает нужного спектра. Я потерял распорядок связи! Не
могу его найти!
     И тут Хьюго взорвался:
     - Как же ты найдешь нужный спектр, если он вычисляется с помощью расчетов,
а калькулятор врет?
     В помещении повисло испуганное молчание. Всем вдруг стало ясно: возникла
серьезная ошибка, и проверенные средства для выявления этой ошибки тоже могут
ошибаться.
     - Это значит, - сказал наконец Виллард, - что каждый неправильный расчет
порождает неверную последовательность степенных рядов. Может быть, это просто
зарубился тот участок встроенной программы, который имеет дело со степенными
рядами?
     - Да, но как проверить эту гипотезу? - спросил Хьюго.
     - Я могу сделать это непосредственно исходя из расчета числа "пи". В моей
папке лежат все степенные ряды и точный ответ.
     - А откуда ты знаешь, что этот ответ правильный?
     - Я переписал его из базовой памяти, вплоть до бог весть какого знака после
запятой.
     - Тогда приступай.
     Тут вмешался Джером:
     - Кто-нибудь, пожалуйста, пройдите со мной и помогите найти Землю.
Последите за моей работой - может быть, я делаю что-то не так?
     Группа разделилась. И никто не расслышал тихий шипящий звук, постепенно
заполнявший весь корабль. По крайней мере, никто не прокомментировал его.
Виллард сел за ближайший монитор, открыл свою личную папку и запустил текущие
степенные ряды, которые он использовал для расчета числа "пи". Экран тут же
покрылся множеством единиц и нулей.
     - Последней формой, с которой я работал, была шестеричная система
счисления. Давайте преобразуем ее.
     Еще несколько ударов по клавишам - и экран заполнился цифрами от нуля до
пятерки.
     - Смотрите: все работает нормально! - удовлетворенно произнес Виллард.
     - А это правильный ответ? - поинтересовался Хьюго.
     - Давайте вычтем его из базового параметра.
     Еще несколько ударов по клавишам - но на этот раз никаких изменений не
произошло.
     - Базовый параметр исчез!
     - Может быть, ты его стер?
     - Да нет же! Я его сохранил.
     - Где именно?
     - Да вот здесь же, в моей... - и тут Виллард запнулся. - А не могло ли оно
сохраниться в базовой памяти?
     Хьюго тут же запустил проверку системы, чтобы отследить все сообщения об
ошибках. Правила по использованию информации из базовой памяти были очень
четкими. Все сведения подразделялись здесь на три класса:
     Галактическое знание - универсальные факты, понятные для любых разумных
существ Вселенной. Здесь были и физические константы, такие как скорость цвета и
Постоянная Планка. Здесь была записана масса протона и скорость полураспада
углерода-14. Эти числа были одинаковы и на Земле, и на каком-нибудь Арктуре 4Б.
Такие данные считались основополагающими; они никогда не подвергались
исправлению или проверке, но введены они могли быть только с помощью квантового
ключа. К числу таких данных принадлежало и число "пи".
     Земное знание - факты, касающиеся исключительно Земли. Физические параметры
- например, о концентрации кислорода в атмосфере или о солености морской воды.
Хлорофилл и ДНК. Что-то подобное может быть и в других мирах, но эти параметры
свойственны только Земле и отражают историю ее развития. Они фактически точны,
но не универсальны. В основной памяти они лежали под историческим ключом, и их
позволялось свободно копировать. Изменениям они не подлежали. Ни один чуждый
разум не мог внести сюда свою информацию, поскольку для нее здесь не было места.
     Человеческое знание - все, созданное человеческим разумом. История
человечества, произведения Шекспира, речи Цицерона, структура психоактивных
веществ, причины, вызывающие депрессию. Эта информация была закодирована
духовным ключом; но, поскольку она находилась в базовой памяти, она тоже
оставалась неприкосновенной. Ее можно было копировать и хранить в личных файлах
или стирать оттуда - по усмотрению пользователей.
     Итак, галактический ключ, исторический ключ и духовный ключ. Все они должны
были использоваться для загрузки базового компьютера, этого пан-софистического
хранилища всех человеческих знаний. Но все эти ключи остались на Земле, и таким
образом весь этот корпус знаний мог быть сохранен неизменным для будущих
исследователей.
     Между тем шипение, исходившее отовсюду, стало немного громче. Но его все
еще никто не замечал.
     Проверка, которую произвел Хьюго, выявила два сигнала тревоги. Он открыл то
самое сообщение ошибке в базовой памяти, которое было зарегистрировано еще
вчера, но полностью проигнорирован. В нем значилось:
     "Обнаружен несанкционированный документ. Система декомпилируется."
     Хьюго нажал "Далее", и на экране появилось
     ВСЕ ДАННЫЕ БУДУТ ДЕКОМПИЛИРОВАНЫ, МАТЕРИАЛИЗОВАНЫ И УСТРАНЕНЫ.
     - Что же нам делать? Как это остановить?
     Тут в помещение вбежала няня:
     - С Салли что-то случилось, похоже на судорожный припадок. Помогите мне!
     Джонатан тут же побежал с няней. Виллард взглянул на Хьюго и прочел в его
лице отчаяние. Между тем шипение становилось все громче.
     - Если мне все-таки удалось сохранить мою "пи"-игру в базовой памяти, --
сказал Виллард, - то я, по крайней мере, могу вызвать ее оттуда и проверить все
цифры.
     - Попытайся, - сказал Хьюго. - Но я почти уверен, что ты ее уже не найдешь.
     Виллард открыл в базовой памяти меню "только для чтения" и просканировал
меню теории чисел. Оно было пустым. Единственное сохранившееся там сообщение
гласило:
     СЕКТОР СТЕПЕННЫХ РЯДОВ МАТЕРИАЛИЗОВАН И УСТРАНЕН
     Охваченный ужасом, он вызвал главное меню. Файлы античной истории и языков
тоже оказались пустыми, и только рядом с биологическим файлом стояла красная
звездочка. Виллард мгновенно открыл его и обнаружил, что активен только файл
родов. В мгновенном прозрении он понял, что вся информация о ДНК уже устранена.
     Но все это сперва должно было материализоваться. По неведомой причине,
которой мы, должно быть, никогда не узнаем, простейшие формы сперва должны были
быть преобразованы из генетических записей в свое реальное выражение. Если в
банке содержался миллион генетических кодов, то вместо записей здесь должен был
возникнуть миллион живых существ. И все эти существа - будь они пи-мезонами или
вирусами, бактериями или дрожжевыми грибками - уже материализовались в
пространстве вокруг Вилларда. Он ощутил что-то вроде облака, серого прозрачного
облака, которое все сгущалось и сгущалось. Звуки становились все громче, и мир
вокруг него становился все более и более мерзким.
     Шипение уже можно было расслышать без труда - так шипела бы пожарная
сигнализация, если бы ее звук не пульсировал. Это был просто беспрестанный вой.
Оно становилось все интенсивнее, и вскоре Виллард стал замечать вокруг себя
кое-какие предметы. Предметы, которые исторгались из утробы корабля. Сперва они
напоминали сгустки пыли, но вскоре стали более плотными и приняли формы, которые
показались бы Вилларду знакомыми, если бы он имел время их рассмотреть.
     Но шипение -
     Шипение уже превратилось в рев. Виллард попятился от контрольных экранов и
буквально врос спиной в прочную обшивку корабля. Он вытянул руки перед собой,
как бы защищаясь от невидимых агрессоров. Он озирался по сторонам, как будто
неведомые формы жизни уже касались его щек. Его разум говорил: НЕТ! Но он уже
понял, что все формы жизни, когда-либо известные на земле и содержавшие в себе
ДНК, сейчас будут воссозданы здесь, на борту этого одинокого космического
корабля. И тут он закричал.
     Но его крика никто не услышал. Шум внутри космического корабля уже стал
просто оглушительным. Саблезубые тигры, летучие мыши, пауки и ястребы;
бесконечное разнообразие форм и видов выходило из базовой памяти. В последние
несколько секунд своей жизни Виллард понял, что связи с Землей больше не будет,
и никто никогда не узнает о судьбе "ПанСофа-2". Может быть, так погиб и первый
"ПанСоф" - необъяснимая история, возникшая из любопытства и ошибки одного из
членов команды. Что ж, человек любопытен от природы - и ему свойственно
ошибаться.
     Теперь же корабль Вилларда, за миллионы миль от родных мест, безмолвно
продолжал свой путь с грузом мертвецов на борту - в пустоту, где не было и
понятия о знании или сознании.
     Может быть, когда-нибудь кто-нибудь возьмется построить "ПанСоф-3" . Но
поверить в это очень трудно. Скорее всего, к тому времени у жителей Земли уже
пропадет желание увековечить память о чуде человеческой жизни, ее истории и
смысле существования.

ГЛАВА 7. МАРКИ

     (Говорит Шура)

     Предмет моего нынешнего увлечения - химические препараты, - в особенности,
те, что способны влиять на деятельность мозга. Раньше я точно так же увлекался
коллекционированием и изучением марок. В своей книге PIHKAL я уже рассказывал о
том, как в детстве жил по соседству с одним стариком, неким мистером Смитом,
который занимался продажей книг. Он получал их по почте практически со всего
мира, и на бандеролях, конечно же, были марки. Книги он забирал себе, а марки
отдавал мне. Я уносил упаковки в свою комнату, отмачивал марки холодной водой,
просушивал газетной бумагой, промокашками и тяжелыми книгами для веса, а затем
идентифицировал их с помощью моей бесценной личной копии каталога Скотта за 1930
год. Интерес к маркам развила во мне моя мать, причем довольно необычным
способом. Во время и после Великой войны (1914-1918) она была надомным учителем
и работала во многих городах Нильского бассейна. Впоследствии она подарила мне
конверты от писем, которые посылала оттуда домой. Так Хартум и Каир стали для
меня хорошо знакомыми словами, а арабские