Тур Хейердал.
        Путешествие на "Кон-Тики"


----------------------------------------------------------------------------
     Детгиз, Москва 1957 г.
     Перевод с норвежского: Л. Головина и А. Комарова
     Оформление книги и рисунки: Ф. Лемкуля
     Оцифровка и корректура AKAPOStation - http://akapo.narod.ru -  Декабрь 2000 г. Ў  http://akapo.narod.ru
----------------------------------------------------------------------------

                            "ПОСВЯЩАЕТСЯ МОЕМУ ОТЦУ"


        "ГЛАВА ПЕРВАЯ"

        "ТЕОРИЯ"

     Размышления. Старик с острова Фатухива. Ветры  и  морские  течения.  По
следам Тики. Откуда пришли люди в Полинезию? Загадка Южных морей.  Теории  и
факты. Легенда о Кон-Тики и белых людях.

     Бывает иногда так: вдруг  вы  отдаете  себе  отчет,  что  находитесь  в
совершенно необычной обстановке. События происходили, конечно, постепенно  и
вполне естественным путем, но приходите вы в себя внезапно  и  с  удивлением
задаете вопрос: как же все это, собственно говоря, случилось?
     Плывете вы, например, по морю  на  плоту  в  компании  попугая  и  пяти
товарищей. Совершенно неизбежно, что в одно  прекрасное  утро,  как  следует
отдохнув, вы просыпаетесь и начинаете размышлять. В такое утро я записал  во
влажном от росы вахтенном журнале:
     "17 мая*. Море бурное. Ветер попутный. Сегодня я за  кока.  Нашел  семь
летучих рыбок на палубе, на крыше хижины  -  кальмара  и  в  спальном  мешке
Турстейна - какую-то совершенно неизвестную мне рыбу..." На этом  слове  моя
рука остановилась, и у меня безотчетно мелькнула мысль: какое  необычное  17
мая!
     * 17 мая - национальный праздник: День независимости Норвегии.

     Да, впрочем, и вся обстановка более чем странная - только небо и  море.
Как же все это, собственно говоря, началось?
     Я повернул голову налево. Ничто не заслоняло мне вид безбрежного синего
моря,  пенящиеся  волны  катились  одна  за  другой  в  вечной   погоне   за
беспрестанно отступающим горизонтом. Я посмотрел направо, вглубь  полутемной
хижины. Там лежал на спине бородатый человек и читал Гете;  пальцы  его  ног
были просунуты сквозь бамбуковую решетку низкого потолка  шаткой,  крохотной
хижины - нашего общего дома.
     -  Бенгт,  -  спросил  я,  отгоняя  зеленого  попугая,  намеревавшегося
устроиться на вахтенном журнале, - можешь ты  объяснить,  как  дошли  мы  до
жизни такой?
     Золотисто-рыжая борода опустилась на томик Гете.
     -  Тебе  это  лучше  знать,  черт  возьми!  Сия   отвратительная   идея
принадлежит никому  другому,  как  тебе.  Однако,  каюсь,  мне  она  кажется
великолепной.
     Он передвинул пальцы на три планки ниже и преспокойно снова углубился в
Гете. На бамбуковой палубе под палящими лучами солнца работало трое  мужчин.
И казалось, что эти полуголые, загоревшие, бородатые люди, с  полосами  соли
на спине, всю свою жизнь только тем и занимались, что гоняли плоты по Тихому
океану на запад.
     В каюту влез Эрик с секстантом* и пачкой бумаг:
     - Девяносто восемь градусов сорок шесть минут западной долготы и восемь
градусов две минуты южной широты. Хорошо идем, ребята, _ последнее время!
     *Секстант- прибор для определения углов при астрономических и
     навигационных  наблюдениях.  Употребляется  для  определения  положения
судна на море.

     Он взял у меня карандаш и нанес на карте, висевшей на бамбуковой стене,
маленький кружочек - маленький-маленький кружочек, последний из девятнадцати
таких же кружков, образовавших на карте Тихого океана цепь, начинавшуюся  от
порта Кальяо на побережье Перу. Один за другим в хижину влезли Герман,  Кнут
и Турстейн: они сгорали от нетерпения посмотреть на новый маленький  кружок,
перенесший нас, в сравнении с последним, на  сорок  морских  миль*  ближе  к
островам Южных морей.
     *Морская миля равна 1,852 километра.

     - Смотрите, ребята, - с гордостью сказал Герман, - выходит, что  сейчас
мы находимся на расстоянии тысячи пятисот семидесяти километров от Перу!
     - И  до  ближайших  островов  осталось  только  шесть  тысяч  четыреста
тридцать, - осторожно заметил Кнут.
     - А если уж быть абсолютно точным,  то  мы  находимся  в  пяти  тысячах
метров от дна океана и лишь в нескольких десятках метров от луны, -  шутливо
добавил Турстейн.
     Итак, теперь было точно известно, где мы находимся, и я мог  продолжать
свои размышления по поводу того, каким образом мы здесь  очутились.  Попугай
не унимался - ему во что бы то  ни  стало  было  необходимо  прогуляться  по
вахтенному журналу. А вокруг простиралось синее море,  отражавшее  такое  же
синее небо...
     Может быть. все это началось прошлой зимой в одном из музеев Нью-Йорка?
А может быть, еще десять  лет  назад,  на  одном  из  островков  Маркизского
архипелага, в центре Тихого океана? Возможно, что мы к нему  подойдем,  если
только норд-ост не отнесет нас дальше на юг, к Таити или к островам Туамоту.
Перед моими глазами отчетливо возник островок: его рыжевато-красные зубчатые
скалы, зеленые джунгли, сползавшие по склонам к самому морю, и  томящиеся  в
каком-то  ожидании  стройные  покачивающиеся  пальмы  на  побережье.  Остров
называется Фатухива. Сейчас между нами и этим островком не  было  ни  клочка
земли, тысячи морских миль отделяли нас от него.  Я  представил  себе  узкую
долину Оуиа, выходившую к морю, и вспомнил до малейших подробностей, как  мы
сидели там по  вечерам  на  пустынном  берегу  и  смотрели  на  все  тот  же
безбрежный океан. Тогда  я  был  с  женой,  а  сейчас  нахожусь  в  обществе
бородатых пиратов. Мы ловили  с  ней  всяких  зверьков,  насекомых  и  птиц,
собирали фигурки божков и  другие  остатки  исчезнувшей  культуры.  Особенно
памятен мне один вечер. Цивилизованный мир  казался  непостижимо  далеким  и
нереальным. Уже в течение почти целого года мы были единственными белыми  на
острове, добровольно отказавшись от всех благ,  а  также  и  зол  культурной
жизни. Мы жили в хижине на сваях, ее  мы  сами  построили  под  пальмами  на
берегу, а нашей пищей было лишь то, что нам давали джунгли и Тихий океан.
     Мы прошли суровую школу, и собственный  опыт  помог  нам  проникнуть  в
тайны многих любопытных проблем Тихого океана. И я, между прочим, думаю, что
мы часто поступали и мыслили так же, как  и  те  первобытные  люди,  которые
прибыли на полинезийские острова из неизвестной страны. Надо сказать, что их
потомки - полинезийцы - спокойно правили этой островной державой, пока здесь
не появились люди белой расы: с библией в одной руке и с порохом и водкой  -
в другой.
     В тот памятный вечер мы сидели, как это  бывало  часто  и  раньше,  при
лунном свете на берегу моря. Мы бодрствовали,  зачарованные  окружавшей  нас
романтикой, и ничто не ускользало от  нашего  внимания.  Мы  вдыхали  аромат
буйной растительности джунглей и соленый запах моря и слушали, как в  листве
и верхушках пальм шумит ветер. Все звуки через одинаковые промежутки времени
тонули в грохоте огромных бурунов, которые набегали с моря, обрушивались  на
берег, пенясь и разбиваясь в кружева о прибрежную гальку. Миллионы блестящих
камешков скрежетали, звенели, шуршали и затихали, а волны отступали,  чтобы,
собравшись с силами, вновь пойти в атаку на непобедимый берег.
     - Странно, - сказала Лив, - что  на  той  стороне  острова  никогда  не
бывает таких бурунов.
     - Да, - подтвердил я, - эта сторона наветренная, и волны всегда идут  в
эту сторону.
     И опять  мы  сидели  молча  и  восхищались  морем,  которое,  казалось,
беспрестанно шептало, что оно катит свои  волны  с  востока,  с  востока,  с
востока... Извечный ветер, пассат, волновал поверхность моря, вздымая ее,  и
гнал волны из-за далекого горизонта на востоке сюда,  к  островам.  Скалы  и
рифы  вставали  преградой  на  пути  непрерывного  стремления  моря  вперед;
восточный же ветер легко перемахивал через берег, лес и  горы  и  неудержимо
устремлялся дальше на запад, от острова  к  острову,  к  солнечному  закату.
Испокон веков с востока  из-за  горизонта  катились  волны  и  плыли  легкие
облака. И первые люди, которые пришли на эти острова, знали об этом. Об этом
знали также  и  птицы  и  насекомые,  и  растительность  островов  полностью
находилась под влиянием этого явления. И мы сами знали,  что  далеко-далеко,
за горизонтом, там, на востоке, откуда идут тучи, лежит открытый берег Южной
Америки. До него восемь тысяч километров, и между ним и  нами  -  одно  лишь
море.
     Мы смотрели на проплывавшие над нами облака. На волнующееся, освещенное
луной море и слушали полуголого старика, который сидел  на  корточках  и  не
сводил глаз с угасавших угольков костра.
     - Тики, - тихо говорил старик, - был богом и вождем. Тики  привел  моих
предков на эти острова, где мы и теперь живем.  Раньше  мы  жили  в  большой
стране, там, далеко за морем...
     Он помешал палочкой угольки, чтобы  они  не  погасли.  Старик  сидел  и
думал. Его мысли были далеко в прошлом, и сам он был связан с  ним  тысячами
нитей. Он поклонялся своим предкам и их  подвигам,  совершенным  во  времена
богов. Он ждал часа, когда уйдет к  ним.  Старый  Теи  Тетуа  был  последним
представителем всех тех племен, которые некогда жили на восточном  побережье
Фатухивы. Сколько ему было лет, он и сам не знал, но его коричневая, похожая
на кору кожа была так испещрена морщинами, словно ее сотни лет жгло солнце и
сушили ветры. Он был, бесспорно, одним из немногих людей  на  островах,  кто
еще помнил и верил в легендарные предания о  великом  полинезийском  боге  и
вожде Тики, сыне солнца, о котором ему рассказывали отец и дед.
     Когда мы той ночью легли спать в маленькой  хижине  на  сваях,  в  моем
сознании еще долго звучали  под  аккомпанемент  глухого  шума  прибоя  слова
старого Теи Тетуа о Тики и забытой родине островитян за морем.  Они  звучали
как голос далекого прошлого, который, казалось, хотел  что-то  рассказать  в
ночной тишине. Я не мог уснуть. Казалось, что время больше не  существует  и
Тики со своими мореплавателями сейчас высадится на омываемый бурунами берег.
И вдруг внезапная мысль пришла мне в голову.
     - Лив, - спросил я. - ты  заметила,  что  гигантские  изваяния  Тики  в
здешних  джунглях  удивительно  похожи  на  каменные  статуи   -   памятники
исчезнувших культур в Южной Америке?
     И мне ясно послышалось, что буруны ответили "да". Шум  волн  постепенно
стих, и я уснул.
     Возможно, что все именно так и  началось.  Вернее,  все  это  послужило
началом целого ряда событий, а в  конечном  счете  мы,  шестеро,  и  зеленый
попугай оказались на плоту, который отошел от побережья Южной Америки.
     Помню  недовольство  отца,  удивление  матери  и   друзей,   когда   я,
возвратившись в Норвегию, подарил  зоологическому  музею  университета  свои
коллекции насекомых и рыб, собранные на острове Фатухива.  Я  решил  бросить
зоологию и посвятить себя изучению первобытных народов. Неразгаданные  тайны
Южных морей завладели мной. Должно же быть их правильное решение, думал я  и
поставил себе целью узнать, кто такой был сказочный Тики.
     В последующие годы я изучал жизнь народов Тихого  океана,  а  прибой  и
развалины в джунглях были для них словно фоном и беспрестанно стояли  передо
мной, как далекое и призрачное видение.
     Постичь мышление и поступки первобытных народов  путем  чтения  книг  и
посещения музеев так  же  бесполезно  для  современного  исследователя,  как
считать, что перед ним откроются широкие горизонты, если  он  ознакомится  с
содержанием книг, умещающихся на одной полке.
     Научные труды, дневники  самых  первых  исследователей  и  бесчисленные
коллекции в европейских и американских музеях давали  богатый  материал  для
решения интересовавшей меня загадки. С того  момента,  когда  белый  человек
впервые ступил на острова Тихого океана, -  а  это  произошло  вскоре  после
открытия Америки,  -  ученые  всех  отраслей  науки  собрали  многочисленные
сведения о жителях островов Южных морей, о  соседних  с  ними  народах.  Но,
несмотря на это, до сих пор но существует  единого  мнения  ни  относительно
происхождения полинезийцев, ни о причинах поселения  их  лишь  на  островах,
разбросанных в восточной части Тихого океана.
     Когда европейцы отважились наконец пуститься в плавание по  величайшему
из океанов, то они,  к  своему  удивлению,  открыли  среди  морей  множество
небольших гористых островов и плоских коралловых рифов, отрезанных  друг  от
друга и от внешнего мира безбрежными морскими просторами. И все эти  острова
были заселены  красивыми,  рослыми  людьми.  Они  прибыли  сюда  задолго  до
европейцев и встречали их на берегу; у них были и собаки, и свиньи, и  куры.
Откуда они сюда пришли? Они говорили на неизвестном  другим  народам  языке.
Белые  люди.  самоуверенно  называвшие  себя  первооткрывателями   островов,
находили на каждом населенном острове возделанные поля и поселения с храмами
и домами. А на некоторых  островах  были  даже  древние  пирамиды,  мощенные
камнем дороги и каменные изваяния высотой с четырехэтажный европейский  дом.
Но объяснения этой загадки найдено не было. Что это был за народ, откуда  он
сюда пришел?
     Нетрудно убедиться, что ответов на этот вопрос столько же, сколько было
написано книг на эту тему. Специалисты в различных областях науки  выдвигали
самые разнообразные гипотезы, но рано или  поздно  их  теории  опровергались
другими специалистами, которые в своих  доказательствах  исходили  с  других
позиций. Одни предполагали  и  доказывали,  что  родиной  полинезийцев  были
Малайский архипелаг, Индия, Китай, Япония,  Аравийский  полуостров,  Египет,
Кавказ, Атлантида и даже Германия и Норвегия.  Но  другие  всегда  выдвигали
решающие возражения, которые разрушали хитроумные гипотезы,  и  весь  вопрос
снова оказывался неразрешенной загадкой.
     Место зашедшей в тупик науки заняла фантазия.

     Таинственные каменные изваяния и другие памятники культуры неизвестного
происхождения на небольшом острове Пасхи, одиноко лежащем на  полпути  между
ближайшими полинезийскими островами  и  побережьем  Южной  Америки,  служили
поводом для всевозможных догадок. Многие находили сходство  между  находками
на острове Пасхи и остатками древних культур в Южной  Америке.  Может  быть,
море поглотило существовавшую некогда между ними перемычку? Или, может быть,
остров Пасхи и все другие острова  Южных  морей,  на  которых  были  найдены
схожие памятники древней культуры, - лишь  остатки  погрузившегося  в  океан
континента?
     Это довольно популярная теория, но ее не  разделяют  геологи  и  другие
ученые. Так, например, зоологи, изучавшие насекомых  и  улиток  на  островах
Южных морей, доказали, что эти острова  не  только  сейчас,  но  и  на  всем
протяжении истории человечества  были  совершенно  обособлены  как  друг  от
друга, так и от ближайших материков.
     Мы можем поэтому с полной уверенностью сказать, что предки полинезийцев
- возможно, по собственному желанию, а может быть, и вопреки  своей  воле  -
прибыли некогда на эти затерявшиеся в океане острова на парусных лодках  или
на каких-то судах, гонимых  течением.  Присмотревшись  пристальнее  к  жизни
полинезийцев, нетрудно прийти к выводу, что переселение произошло всего лишь
несколько столетий  назад.  Дело  в  том,  что  хотя  полинезийцы  живут  на
островах, разбросанных среди океана, на  территории  в  четыре  раза  больше
Европы, они до сих пор не утратили общности языка. Несколько  тысяч  морских
миль отделяют Гавайские острова на севере от Новой Зеландии на юге,  острова
Самра на западе от острова Пасхи на востоке, и, несмотря на это, все живущие
на утих островах обособленные друг от друга  племена  говорят  на  диалектах
одного и того же языка, который мы называем полинезийским.  Письменности  на
всех этих островах не было; исключение составлял остров Пасхи, где  коренное
население  сохранило  несколько   древних   деревянных   дощечек,   покрытых
непонятными иероглифами, которые ни они сами и  никто  другой  прочитать  не
мог. Но у них были  школы,  где  главным  предметом  была  история,  которая
преподавалась в виде поэтических сказаний. Следует добавить, что в Полинезии
история и религия отожествлялись. У полинезийцев существовал культ  предков,
они поклонялись своим умершим  вождям,  начиная  с  Тики;  а  о  самом  Тики
говорили, что он был сыном солнца.
     Почти каждый остров имел  знающих  старину  людей,  которые  могли  без
запинки перечислить имена всех вождей острова со времени  появления  на  нем
первых людей. В помощь памяти у них были.  как  у  индейцев-инков*  в  Перу,
витые шнуры со сложной системой  узлов.  Современные  исследователи  собрали
родословные  со  всех  островов,  сопоставили  их  и   выяснили,   что   они
поразительно совпадают как в отношении имен, так и  числа  поколений.  Тогда
ученые приняли в среднем жизнь одного  поколения  за  двадцать  пять  лет  и
установили, что острова Южных морей были заселены  не  ранее  конца  V  века
нашей эры. Более поздние памятники культуры и  вереница  новых  имен  вождей
говорили о том, что еще одна волна переселенцев  достигла  этих  островов  в
конце XI века нашей эры.
     *Инки-группа индейских родов, создавшая в XIII веке империю, в  которую
входили теперешние государства  Южной  Америки-Перу,  Боливия,  значительная
часть Эквадора и Чили. Огромное государство инков просуществовало свыше  300
лет, вплоть до завоевания его испанскими конквистадорами в 1532-1533 годах.

     Откуда  же   явились   столь   поздние   переселенцы?   Лишь   немногие
исследователи обратили внимание на то, что народ, прибывший на эти острова в
сравнительно  позднюю  историческую  эпоху,  по  некоторым  признакам  своей
культуры  принадлежал  к  каменному  веку  (неолиту).   Несмотря   на   свою
одаренность  и  во  всех  отношениях  поразительно  высокую  культуру,   эти
мореплаватели принесли с собой каменные  топоры  особого  типа,  а  также  и
другие орудия, характерные для каменного века, которые  распространились  на
всех заселенных ими островах. Не следует забывать, что как в V, так и  в  XI
веках нашей эры на земле не было ни одного народа, культуру  которого  можно
было бы отнести к каменному веку. Исключение составляли  отдельные  племена,
жившие обособленно в первобытных лесах,  некоторые  отсталые  народности,  а
также Новый Свет, где индейские племена с самой высокой культурой  не  имели
железа. Они пользовались такими же каменными топорами и каменными  орудиями,
как и жители островов Южных морей, когда там появились европейцы.
     Таким образом, на востоке самыми близкими к полинезийской культуре были
разнообразные индейские цивилизации. На западе,  в  Австралии  и  Меланезии,
жили лишь первобытные чернокожие  племена,  дальние  родичи  негров,  а  еще
дальше лежали Индонезия и Азия, где каменный век ушел в  далекое  прошлое  -
возможно, намного раньше, чем где-либо в мире.
     Вот почему мои мысли и внимание все  больше  и  больше  отвлекались  от
Старого Света, где многие пытались найти родину полинезийцев и  не  находили
ее, и направлялись к Америке, к известным и неизвестным индейским культурам,
которые до сих пор никто не принимал  во  внимание.  Оказалось,  что  немало
нужных мне следов можно найти и на самом близком к востоку от  Полинезийских
островов побережье, там, где сейчас  находится  территория  южноамериканской
республики Перу, простирающаяся от побережья Тихого океана  высоко  в  горы.
Здесь некогда жил неизвестный народ, создавший- одну из самых своеобразных в
мире культур. А затем он внезапно исчез в незапамятные  времена,  как  будто
его стерли с лица земли. После него остались гигантские  каменные  изваяния,
изображавшие человека, и схожие с такими же статуями  на  островах  Питкэрн,
Маркизских и Пасхи. Остались, кроме  того,  огромные  ступенчатые  пирамиды,
такие же, как на Таи