смотрело в грудь Блэквелла. Он стоял  в  трех
футах от Блэквелла и пружинисто подпрыгивал. На ногах у  него  были  черного
цвета кроссовки.
   - Ну, сопляк, давай!
   - Что-то я не в настроении, - ответил Блэквелл и отвернулся.
   - Нет, ты смотри на меня, ублюдок! - завопил человек в черном, делая  шаг
вперед
   Как  только  он  перенес  вес  на  левую  ногу,   Блэквелл   стремительно
развернулся и, резко взмахнув рукой, ударил  нападающего  по  запястью.  Тот
рванулся, пытаясь ускользнуть от Блэквелла,  но  не  тут-то  было.  Блэквелл
произвел захват и заломил ему руку за спину.
   - Ну ладно, - сказал человек с  пистолетом.  -  Нормально  получилось,  -
Блэквелл отпустил  его.  -  У  тебя  довольно  неплохо  получается  прием  с
фронтальным разоружением. Играл когда-нибудь в бейсбол?
   - Крайним слева, - ответил Блэквелл. - Но не очень хорошо.
   - Лучше всего этот прием получается у баскетболистов.  Они  действительно
умеют поворачиваться на месте. Но у тебя тоже неплохо вышло.
   - А что, если бы пистолет оказался  заряжен?  Если  бы  ты  действительно
хотел меня застрелить?
   - Разумеется, я бы  тебя  пристрелил,  -  ответил  инструктор.  -  Но  не
забывай, я знал. какой прием ты станешь применять, потому что сам  тебя  ему
научил.  А  другого  человека  ты  точно  застанешь  врасплох  Так  сказать,
сработает элемент неожиданности. По крайней мере я на  это  надеюсь.  Ладно,
теперь иди к Скелли, он научит тебя некоторым приемам с ломом.
   Они  находились  на  покрытой  матами  платформе,  расположенной  посреди
широкого поля. Неподалеку виднелись низкие  здания  ранчо,  а  на  горизонте
маячили снежные верхушки гор. В голубом небе одиноко  кружил  ястреб.  Каким
только приемам тут не научился Блэквелл, прежде чем сдал зачет! А вон на том
искусственном  озере  его  обучали  ездить  на  водных  лыжах  и   управлять
скоростным катером. На берегу озера размещался зал для тренировок с холодным
оружием.
   Оставляя за собой шлейф пыли, к Блэквеллу подъехал джип. За  рулем  сидел
Фриц, один из младших инструкторов  по  использованию  зонтиков  в  качестве
оружия.
   - Садись. Симмонс хочет видеть тебя.  Симмонс  сидел  в  своем  кабинете,
который находился в  главном  административном  здании.  Одетый  как  всегда
безукоризненно. Блестящий с отливом пиджак, узкий шелковый  галстук  черного
цвета. Он расположился в  кресле  эпохи  королевы  Анны,  а  напротив  сидел
крупный мужчина с уродливым, но добродушным лицом.
   - Поляк!
   - Как дела, Фрэнк?
   - Что ты здесь делаешь? Поляк ухмыльнулся:
   - Я когда-то тут работал.
   - Но ты же сказал мне, что никогда не имел ничего общего с Охотниками!
   - Я соврал.
   - Так что же ты сейчас здесь делаешь?
   - После того как мы с тобой расстались, я крепко задумался. И мне  пришло
в голову, что тебе может понадобиться надежный помощник. И,  честно  говоря,
мне уже порядком наскучило стоять за стойкой бара. Поэтому я  вызвался  быть
твоим Наводчиком. Если ты, конечно, не против.
   - Лучше него Наводчиков нет, - сказал Симмонс.
   - Я и сам знаю, - сказал Блэквелл. - Разумеется, Поляк, я хочу, чтобы  ты
стал моим Наводчиком.
   - Отлично, считаем, что этот вопрос решен, - сказал Симмонс. - Поздравите
друг друга потом. А сейчас я расскажу, в чем заключается наш  план.  Времени
осталось в обрез. Фрэнк, ты вылетаешь завтра в Ньюарк в одиннадцать утра.
   - К чему такая спешка? - удивился Блэквелл. -  Я  тут  уже  шесть  недель
занимаюсь физкультурой, и вдруг мне куда-то надо срочно лететь.
   - Помнишь, я говорил тебе, что  должно  открыться  ?окно?  и  нам  нельзя
упустить такую возможность?  Так  вот,  оно  открылось,  но  долго  открытым
оставаться не будет.
   - Значит, пора за дело? - спросил Блэквелл. Симмомс кивнул:
   - Не раздумал еще?
   - Есть небольшая неуверенность,  -  признался  Блэквелл,  -  но  я  готов
действовать, если вы приведете мене к тому  парню  и  обеспечите  шанс  уйти
живым после того, как я его убью.
   - Пойдемте в соседнюю комнату. Я покажу вам карту и  объясню  все  детали
плана.

Часть третья
МАЙАМИ

Глава 18

   Фрэнк Блэквелл прилетел в международный аэропорт  Майами  рейсом  ?Истерн
Эйрлайнс? из Ньюарка. В своем наряде  -  темные  очки  на  пол-лица,  легкие
брюки, кроссовки ?Найк? и полосатая футболка -  он  мог  сойти  за  туриста,
частного детектива, террориста и даже за торговца  рубашками.  Зайдя  в  зал
ожидания, он  попал  в  мир  искусственного  освещения,  кондиционированного
воздуха и синтетической музыки. Спустившись по эскалатору, он  направился  в
багажное отделение, где и получил свои  вещи.  Затем  он  подошел  к  стойке
проката автомобилей ?Херц?, и там ему вручили ключи от  машины,  которую  он
заказал из Ньюарка  -  белого  шевроле-кавалер  с  откидывающимся  верхом  и
автоматической коробкой передач. Закинув вещи в багажник, Блэквелл выехал из
сумрачного аэропорта на солнечные улицы Майами.
   В городе было жарко и влажно, на голубой эмали неба  висели  облака,  как
приклеенные над горизонтом кусочки ваты. Блэквелл свернул на боковую дорогу,
ведущую в Бискейн, а потом повернул на  юг.  На  37-й  улице  он  въехал  на
стоянку ?Терфрайдера? - нового пятиэтажного  отеля  из  алюминия  и  стекла,
построенного в виде пирамиды.
   Вдоль подъездной аллеи отеля выстроились коридорные - все как на подбор в
блестящих куртках а-ля Майкл Джексон - демонстрирующие раболепие в наивысшей
его форме. Они встречали подъезжающие машины, с поклоном открывали дверцы и,
приветливо улыбаясь, приветствовали дорогих гостей, когда те проходили через
двери из дымчатого стекла в куполоподобный  холл  ?Терфрайдера?.  Внутреннее
убранство отеля было выполнено в стиле мексиканского модерна. Посреди  холла
на бронзовом пьедестале возвышалась каменная копия  ацтекского  календаря  в
натуральную величину. Одну из стен занимали  фрески  Давалоса,  изображающие
крестьянский танец со шляпами.  Гости  в  дорогой  одежде  курили  сигары  и
белозубо улыбались. Все вокруг двигались  медленно  и  даже  изысканно,  как
актеры в бродвейском мюзикле ?Деньги под соусом тако?.
   В номере Блэквелла были высокие французские окна  и  балкон  с  видом  на
Бискайский залив. Он аккуратно распаковал багаж, принял  душ  и  переоделся.
Теперь на нем были светло-кремовые брюки, спортивного покроя рубашка и белый
пиджак.  Блэквелл  позвонил  портье  и  поинтересовался,  нет  ли  для  него
каких-либо сообщений. Никаких сообщений не оказалось. Никто ему  не  звонил.
Очевидно, рейс Поляка  задерживался.  Они  взяли  билеты  на  разные  рейсы,
руководствуясь соображениями безопасности.
   У Блэквелла давно урчало  в  животе,  к  тому  же  ему  хотелось  немного
размяться.  Выйдя  из  отеля,  он  краем  глаза  заметил   слева   от   себя
подозрительное  движение.  Блэквелл  не  был  абсолютно   уверен,   но   ему
показалось, что, как только он ступил на тротуар, кто-то вышел из-за толстой
пальмы в кадке, стоявшей возле здания отеля.
   Он повернул направо  и  двинулся  в  сторону  8-й  улицы.  Вечернее  небо
радовало глаз бархатной синевой. В  небе  желтела  огромных  размеров  луна,
заслоняемая черными силуэтами пальм.  В  Майами  лаже  небо  используется  в
качестве рекламы. Блэквелл повернул на 8-ю улицу, главную  улицу  Латинского
квартала Майами. Трудно было определить, следил кто-нибудь за ним или нет. У
Блэквелла имелись на этот счет подозрения, но точно сказать он  не  мог.  Он
знал, что ему пора привыкнуть к тому, что в  дальнейшем  частенько  придется
сомневаться по разным поводам. Неуверенность можно смело отнести к издержкам
профессии. Уж слишком много народу толпилось вокруг, слишком  много  шума  и
жары.
   За Блэквеллом увязался какой-то мужчина. Шуплый, темноволосый, невысокого
роста, он зашагал рядом.  В  левой  ноздре  у  него  красовалось  серебряное
колечко, а одет он был в цветастую ковбойскую рубаху, перепоясанную  кожаным
ремнем с серебряными кончос - или как их там называют?  Высокие,  сшитые  на
заказ сапоги с острыми как иглы носками, дополняли наряд незнакомца. Красный
шейный платок был перехвачен серебряным кольцом,  инкрустированным  бирюзой.
Заметить его в толпе не составляло никакого труда.
   Подмигнув Блэквеллу, он спросил:
   - Эй, приятель, поразвлечься не желаешь?
   - Вали отсюда, - ответил Блэквелл,
   - Да ладно тебе, приятель. Меня зовут  Эдди  Лопес.  Или  просто  Быстрый
Эдди, как в кино.
   Блэквелл подошел к ресторану с неоновой  вывеской  ?флоридита?.  С  одной
стороны тянулась стойка,  с  другой  -  располагались  кабинки.  В  подобных
заведениях обычно подавали тамали с черными бобами и сандвичи с  ветчиной  и
сыром, которыми вечерком так любили полакомиться кубинцы.  Блэквелл  сел  за
столик в одной из кабинок. Лопес уселся напротив.
   - Эй, друг, тебе нравится кубинский кофе?
   - Лучший в мире. Он заказал два кофе.
   - Как тебе Майами? Если чего надо,  спрашивай  у  меня,  ладно?  Не  хочу
показаться назойливым, но если тебе понадобится женщина или мальчик...
   - Да ты что! - возмутился Блэквелл. Лопес ничуть не смутился.
   - Многим бизнесменам это нравится. Даже если они и не  пользуются  такими
услугами, им нравится, когда у них об этом спрашивают.
   - Полагаю, что и наркотики у тебя водятся.
   - Конечно, приятель. Самого лучшего в мире качества.
   - Отлично. Что еще можешь предложить?
   - Может, хочешь вложить  на  выгодных  условиях  деньги  в  строительство
жилого небоскреба на Маратон Шорс? Через три года будешь владельцем шикарной
квартиры.
   - Быстрый Эдди, ты надоел мне своей болтовней.
   - Ну что ж, как хочешь, - сказал Лопес. - Мы еще увидимся.  -  Он  быстро
встал и вышел из ресторана.
   Лопес повернул направо,  прошел  квартал  и  остановился  возле  понтиака
последней модели с работающим  двигателем,  припаркованного  в  неположенном
месте. Лопес сел на заднее сиденье, и понтиак рванул с места.  От  сидевшего
возле окна Блэквелла не ускользнула  ни  одна  деталь.  Это  могло  означать
что-то важное, а могло вообще ничего не  означать.  Когда  ты  в  чем-то  не
уверен, то трудно сделать  какой-то  вывод.  Вернувшись  в  отель,  Блэквелл
обнаружил записку. Никаких имен. Только адрес.

Глава 19

   Отель ?Немо? находился в южной части  Майами-Бич.  Это  было  приземистое
лимонного  цвета  здание  с  длинной  деревянной  верандой,  на  которой   в
креслах-качалках сидели пожилые  люди.  Пара  куриц  вяло  копалась  в  куче
мусора, впрочем, они, скорее всего, пришли  сюда  из  ?Нуэва  Буэнависта?  -
отеля, что располагался по соседству. А в лазурном небе  висело  раскаленное
солнце.
   Управляющего на месте не оказалось. Но одна из пожилых  женщин,  сидевших
на веранде в широкополой соломенной шляпе с надписью  ?Бермудский  сувенир?,
подняла голову и спросила у Блэквелла, чем она может помочь.
   - Мистер Поляк? Вчера вселился. - Ей больше ничего не оставалось  делать,
как следить за новыми гостями и запоминать, как они выглядят на случай, если
к ней обратятся из полиции. - Такой  здоровый  мужчина  с  лысой  головой  и
большим носом, да? Лицо у него в веснушках, так  что  вряд  ли  ему  следует
подставлять его солнцу. На нем гавайская рубаха  красного  цвета  с  черными
силуэтами трех пальм на фоне желтой луны. У него комната  на  втором  этаже.
Номер двадцать три. Такой спокойный, вежливый. Это ваш брат?
   - Просто приятель, - ответил Блэквелл.
   - Я так сразу и поняла, - сказала старуха. -  Он  совершенно  на  вас  не
похож.
   Блэквелл поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж и прошел по узкому
коридору,  освещаемому  пятнадцативаттной  лампочкой.  Стены  с  облупленной
штукатуркой напоминали кожу человека после сильного солнечного ожога. Вокруг
царила атмосфера отчаяния, и пахло консервированным грибным  супом  ?Кэмпбел
Голден Машрумз?.
   Блэквелл постучал в двадцать третий  номер  -  дверь  ему  открыл  Поляк.
Крохотная комнатка едва вмещала кровать и два комода, на  одном  из  которых
стояла электрическая  плитка.  В  углу  приютился  миниатюрный  холодильник,
годный разве  что  для  охлаждения  вина  в  достаточном  количестве,  чтобы
напиться до полного забвения. В комнате стоял устойчивый запах кофе, виски и
морских водорослей.
   - Рад тебя видеть, - сказал Поляк.
   - Что ты делаешь в такой дыре? - поинтересовался Блэквелл.
   -  Дело  в  том,  что  этот  отель  принадлежит  моему  дяде.  Поэтому  я
останавливаюсь тут бесплатно.
   - Даже бесплатно - слишком много за такие удобства.
   - Может, ты и прав, - ответил Поляк, -  Пойдем,  я  отведу  тебя  в  кафе
?Гелиогабалус?, где нас накормят специальным завтраком.
   - Но уже вторая половина дня, Поляк.
   - Не беспокойся, они кормят специальным завтраком весь день.
   Оранжевое освещение бросало тусклые блики на посетителей, средний возраст
которых составлял примерно сто десять лет. Официантки, родившиеся  в  начале
века, разносили сандвичи, устало шаркая ногами. Хозяин заведения по имени то
ли Макс, то ли Гарри  сидел  в  огромном  потертом  кресле  возле  кассового
аппарата, радостно улыбаясь при звоне  монет  и  недовольно  морщась,  когда
Мареэлитос роняла на кухне посуду. Вдоль длинной раздаточной  стойки  стояли
металлические контейнеры, где под неплотно прикрытыми крышками прели  листья
тушеной капусты, куски говядины, ножки индейки  и  утиные  потроха.  Тут  же
стояло множество судков с подливой, потому что  нет  ничего  лучше  подливы,
чтобы хоть как-то протолкнуть в глотку зажаренное до смерти мясо.
   Блэквелл заказал сандвич с плавленым сыром,  а  Поляк  попросил  принести
черный хлеб, несколько ломтей ветчины, тосты и кофе.
   - Слушай, Поляк, что мы зря время теряем? Пора приниматься за работу. Где
ты, черт возьми, пропадал все это время?
   - К чему такая спешка, приятель? Не так  уж  часто  приходится  бывать  в
Майами, да и куда нам торопиться?
   - Я полагал, что у нас времени в обрез. Помнишь, ты говорил,  что  должно
открыться ?окно? и нам нельзя упускать такую возможность?
   - Но мы всегда можем выкроить время, чтобы позавтракать и  провести  пару
часов на пляже.
   - А как насчет экипировки? - спросил Блэквелл.
   - У меня в отеле.
   - Может, нам сначала стоит ее проверить?
   - Нет времени. Мы двинемся  сегодня  вечером.  Это  для  тебя  достаточно
скоро?
   - Да, вполне, - ответил Блэквелл. И почувствовал, как внутри у  него  все
сжалось.

Глава 20

   Вскоре после полуночи они взяли такси у перекрестка 67-й улицы  и  Индиан
Крик-роуд.  Там  находилась  одна  из  достопримечательностей  Майами-Бич  -
таверна Нормана, уютный полуосвещенный салун с шахматными столиками в задней
комнате. Над стойкой бара из темного полированного дерева висели  литографии
Домиера. Но главным образом заведение отличалось  своей  музыкой.  Владельцы
большинства ресторанов и кафе  просто  подключали  к  радиоточке  динамик  и
потчевали  посетителей  не  рассчитанной  на  изысканный  вкус   музыкой   -
завываниями типа ?Я люблю тебя,  бэби,  йе,  йе,  йе!?  или  тому  подобными
произведениями,  хотя  и  популярными,  но  начисто  лишенными   какого-либо
интеллектуального содержания. Некоторые заведения, как, например,  рестораны
в Коконат Гров, пытались  привлечь  избранную  публику  при  помощи  старого
испытанного джаза и диксиленда. Молодежные бары глушили подростков  ?тяжелым
металлом?. Только у Нормана можно было послушать игру на ситаре  и  турецкий
прогрессивный джаз в исполнении ?Стамбульской пятерки?.
   Завсегдатаями таверны Нормана  были  люди  самые  разные  -  от  портовых
грузчиков из Ки Ларго до ?белых воротничков? из компании ?Бэйкерс  Холовер?,
промышлявших время от времени контрабандой. Короче,  у  Нормана  можно  было
встретить кого угодно.  И  никого  не  интересовало,  кто  ты  такой  и  чем
занимаешься. Главное, чтобы ты выполнял основную  заповедь  -  не  поступать
непорядочно по отношению к Норману. А если кто и  пытался  это  сделать,  то
бармен по кличке ?Здоровяк Кэйт? обычно улаживал проблему в два  счета.  Сам
же Норман, человек богемы, сидел в углу таверны, одетый в неизменные  черную
водолазку и узкие ?Ливайс?, и наблюдал за посетителями.
   Норман вежливо поздоровался с Поляком,  кивнул  Блэквеллу,  провел  их  к
свободному столику и приказал принести два пива за счет заведения.
   - Этот парень нас запомнит, - сказал Блэквелл.
   - Норман знает обо всем, что происходит в этом городе, - ответил Поляк. -
Но никому ни о чем не рассказывает. Где твоя сумка?
   Они вошли в бар с огромными сумками из черного нейлона.
   - Под столом.
   - Хорошо. Теперь слушай меня внимательно...
   Блэквелл полностью доверял  Поляку  Но  когда  они  окунулись  в  темные,
маслянистые воды канала ?интеркостал Уотервей? в трех кварталах  от  таверны
Нормана,  надели  маски  и  респираторы  и  отправились  в   полуторамильный
подводный поход к сточной трубе,  выходящей  из  дома  Фрамиджяна  с  другой
стороны Индиан Крик, Блэквелла впервые посетили сомнения.

Глава 21

   Блэквелл  плыл,  стараясь  не  тратить  зря  силы.  За  собой  он   тащил
водонепроницаемую сумку, в которой находилось его оружие, одежда,  сигареты,
мелочь и перочинный нож. Солоноватая вода  противно  пахла  кофейной  гущей.
Жужжа, как гигантские насекомые, проезжали машины по проходившей  неподалеку
79-й улице.
   Блэквелл плавал довольно хорошо.  Он  держался  позади  Поляка,  который,
подняв голову над водой, мерными гребками двигался  вперед.  Мимо  Блэквелла
проплыла апельсиновая кожура  и  дохлая  чайка.  Затхлый  запах  водорослей,
смешанный с вонью выхлопных газов, был таким привычным, что,  казалось,  его
придумала сама природа-мать.
   В одном месте ширина канала достигала  почти  полмили.  Блэквелл  пытался
найти знакомые ориентиры, но это оказалось чрезвычайно сложно. Вдоль  берега
тянулась цепочка огней; В двадцати ярдах от  них  проплыла  рыбацкая  шхуна,
откуда гремела рок-музыка. Блэквелл нырнул и оставался под водой до тех пор,
пока шхуна не скрылась вдали.
   Вода была теплой, а температура воздуха превышала двадцать пять градусов.
Блэквелл  ощутил  то  пьянящее  чувство,  которое  возникает  всегда,  когда
бездумно пускаешься в какую-нибудь опасную авантюру.
   Мимо них проплыл катер, битком набитый  пьяными  подростками.  Они  снова
нырнули, а потом продолжили свой путь. Вскоре они  оказались  около  другого
берега канала возле искусственных островков
   Майами.  Двигаясь  в  хитросплетении   Нормандских   островов,   Блэквелл
поражался  способности  Поляка  ориентироваться  в   этом   лабиринте.   Все
ответвления каналов казались Блэквеллу одинаковыми, как и дома на берегу  за
высокими живыми изгородями.
   Внезапно Поляк остановился и жестом подозвал к себе Блэквелла.
   - Что случилось? - спросил тот.
   - Тут все такое одинаковое.
   - Ты что, заблудился?
   -  Нет,  я  не  заблудился.  Просто  немного  потерял  ориентировку.  Тут
следовало бы расставить дорожные знаки, которые можно разглядеть из воды.
   - Ты хочешь сказать, что не знаешь, где мы находимся?
   - Что ты, я знаю, но не совсем точно.
   - И что же нам теперь делать?
   - Думаю, лучше всего нам выйти на берег и спросить, какой это район.
   На Нормандских островах, соединенных друг с другом  дорогами  и  мостами,
было тихо и безлюдно. Лишь кое-где за деревьями светились окна  домов.  Луна
скрылась за облаками, и в сумерках было невозможно определить,  что  это  за
район. Поляк обнаружил пологий  участок  между  двумя  жилыми  участками,  и
пловцы вылезли на берег.
   Улица, на которой они оказались, заканчивалась тупиком. По обе ее стороны
стояли автомобили. В окнах домов голубели блики телеэкранов. Приятели  сняли
ласты, маски, трубки, уложили их в водонепроницаемые сумки и зашагали  вдоль
улицы в поисках дорожных знаков или указателей. Улица петляла  и  извивалась
под немыслимыми углами. Здесь было полно фонарей,  но  ни  одного  дорожного
указателя.
   Вне