- Я  просто  пассивен.  До
свидания, джентльмены, желаю хорошо провести вечер.
   Он вежливо поклонился и вышел. Оставшиеся некоторое время молчали,  глядя
друг на друга с выражением ужаса и жалости.
   - У него появилась жажда смерти, - заявил  наконец  маэстро.  -  Это,  по
моему мнению, типичное душевное  состояние  римлян,  против  которого  нужно
бороться всеми силами. Симптомы этого заболевания  совершенно  очевидны  для
опытного глаза; они заключаются в следующем -  присутствующие  слушали  его,
устремив перед собой тупые, бессмысленные взгляды. Витторио страстно  желал,
чтобы великого старца сбил автомобиль, желательно "Кадиллак", и чтобы старик
провел следующие год или два на больничной  койке.  Карло  заснул  с  широко
открытыми глазами, но даже в этом состоянии он  ухитрялся  бормотать  "гм-м"
всякий раз, когда маэстро делал паузу, и даже затягивался сигаретой. И никто
не знал, как он это делает.

Глава 12

   Кэродайн посмотрела на часы. Ручные часы "Дик Трэси" со встроенным  радио
были фамильной реликвией,  переходившей  от  одного  поколения  Мередитов  к
другому. Ей предлагали сменить часы, приобрести  новые,  поменьше  размером,
более совершенные, более надежные в эксплуатации. Но Кэролайн  категорически
отказывалась расстаться с дорогой сердцу вещью. Шли они прекрасно, к тому же
Кэролайн испытывала к часам сентиментальную привязанность.
   - Мартин, - прошептала она в часы, - что значит "Беллеца ли Адам"?
   - Одну минуту, сейчас узнаю. - Голос Мартина едва доносился из крохотного
динамика часов. Ответ последовал почти сразу:
   - Чет говорит, что это значит "Косметический кабинет Адама",  вроде  тех,
что есть у нас в Нью-Йорке. Он говорит, что Поллетти заходит сюда каждые два
дня, чтобы побрить кисти.  После  этого  он  обедает  в  баре  или  выпивает
коктейль.
   - Чет знает очень много, - заметила Кэролайн.
   - Совершенно верно, - согласился  Мартин.  -  Между  прочим,  есть  люди,
которые считают, что он знает слишком много. Но  почему  ты  спрашиваешь  об
этом Адаме?
   - Потому что сейчас там находится Поллетти, -  объяснила  Кэролайн.  -  Я
подошла к клубу охотников в тот самый момент, когда он выходил на  улицу,  и
дошла с ним до  "Адама".  Однако  женщинам  неприлично  заходить  в  мужской
косметический кабинет, правда?
   - Да, по крайней мере в тот, где бреют кисти.  Но  бар  открыт  для  всех
посетителей.
   - Отлично, - ответила Кэролайн. - Я зайду в бар и взгляну на него.
   - Ты считаешь это необходимым? - спросил Мартин. - Я хочу сказать,  может
быть, это не так  уж  необходимо.  У  нас  появились  кое-какие  соображения
относительно того, как заманить этого парня завтра утром в Колизей.
   - Я хорошо знакома с вашими соображениями, - произнесла  Кэролайн,  -  и,
если говорить откровенно, не принимаю их всерьез. Я сама приведу Поллетти. К
тому  же  мне  хочется  взглянуть  на  него  поближе.   И,   если   удастся,
познакомиться с ним.
   - Зачем?
   - Затем, что так будет гораздо приятнее, - ответила Кэролайн. -  За  кого
ты меня принимаешь, Мартин? За патологического  убийцу?  Мне  хочется  знать
человека, которого я убиваю. Это цивилизованный способ, и он мне нравится.
   - О'кей, беби, ты играешь главную  роль.  Но  будь  осторожна:  он  может
прикончить тебя раньше, чем ты его. Ты шутишь с огнем. - Да, я  знаю.  Но  в
этом и заключается особый интерес.
   Кэролайн выключила часы-радио и вошла в "Беллеца ди Адам".  Она  миновала
кабинет, где бреют кисти, и в баре-закусочной  сразу  увидела  Поллетти.  Он
только что закончил обедать и теперь сидел в кресле с чашкой кофе и журналом
комиксов. Кэролайн села за соседний столик, заказала тарелку тушеного мяса с
водорослями по-милански, достала  сигареты,  поискала  спички  в  сумочке  и
обернулась к Поллетти со смущенной улыбкой.
   - У меня, похоже, нет спичек, - произнесла она извиняющимся тоном.
   - Попросите официанта, он принесет, - ответил Поллетти, не  отрываясь  от
комиксов. Он увлеченно хихикал  и  быстро  перелистывал  страницы,  торопясь
узнать, чем кончается история в картинках.
   Кэролайн нахмурилась. Она выглядела очаровательно, когда хмурилась,  как,
впрочем,  и  в  любое  другое  время.  Однако  ее  красота  не   производила
впечатления на мужчину, который прилип к своим  комиксам.  Она  вздохнула  и
вдруг заметила, что на каждом столе стоит телефон. Загадочно  улыбнувшись  -
это ей всегда  удавалось  великолепно,  -  Кэролайн  набрала  номер  столика
Поллетти.
   Однако Поллетти, казалось, не замечал  звонившего  телефона.  Наконец  он
обернулся и посмотрел прямо на Кэролайн.
   - Я ведь сказал вам, что Официант принесет спички.
   - Видите ли, я просто хотела поговорить  с  вами,  -  ответила  Кэролайн,
очаровательно краснея. - Дело в том, что я американка и хочу познакомиться с
мужчиной-итальянцем.
   Поллетти сделал рукой  небрежный  жест,  словно  говоря,  что  Рим  полон
мужчин-итальянцев, и снова склонился над журналом.
   - Меня зовут Кэролайн Мередит, - вкрадчиво произнесла Кэролайн.
   - Ну и что? - Поллетти по-прежнему не отрывался от комиксов. Кэролайн  не
привыкла к такому обращению, но тем не менее продолжала:
   - Вы свободны сегодня вечером?
   - По-видимому, сегодня вечером я буду мертв, - ответил Поллетти.
   Он достал из кармана карточку и, не поднимая головы от журнала,  протянул
Кэролайн.
   На карточке было написано: "ОСТОРОЖНО! Я ЖЕРТВА!". Это  было  стандартное
предупреждение, напечатанное на шести языках.
   - Господи Боже мой! - воскликнула Кэролайн. -  Вы  жертва  и  сидите  так
спокойно, не прячетесь. Поразительно смелый поступок!
   - А я ничего не могу предпринять, - ответил Поллетти. - У меня нет денег,
чтобы защищаться.
   - А вы не могли бы продать свою мебель? - спросила Кэролайн.
   - Ее увозят, - сказал Поллетти. -  Я  не  смог  выплатить  взносы.  -  Он
перевернул страницу, и на его лице появилась широкая улыбка.
   - Ну что вы, - заметила Кэролайн, - должен же быть какой-то выход...
   Вдруг раздался какой-то шум, и Кэролайн умолкла. В бар  вбежал  маленький
мужчина с лицом, как у крысы. Он пересек зал и остановился у стены.  Он  был
так чем-то напуган, что у него тряслись  даже  бакенбарды.  Через  несколько
мгновений появился еще один, очень высокий и худой. Его длинное  морщинистое
лицо было настолько обветренным, что напоминало цветом перуанское седло.  На
нем была очень большая белая шляпа, узкий  черный  галстук,  кожаный  жилет,
джинсы и ковбойские сапоги. А по бокам висели два револьвера системы "кольт"
в открытых кобурах.
   - Ну что ж, Блэки, - вкрадчиво произнес высокий.  -  Вижу,  нам  довелось
встретиться снова.
   - Действительно, - согласился мужчина с крысиным лицом.
   Его бакенбарды перестали дрожать, однако страх не исчезал  с  неприятного
лица.
   - Я думаю, - продолжал высокий  мужчина,  -  что  мы  можем  решить  нашу
маленькую проблему прямо здесь, раз и навсегда.
   Кэролайн, Поллетти и остальные посетители немедленно полезли под столы.
   - Но нам  нечего  решать,  Дюк,  -  дрожащим  голосом  ответил  маленький
мужчина. - Абсолютно нечего.
   -  Ты  так  считаешь?  -  произнес  худой  как  палка   Дюк.   Притворная
вкрадчивость его голоса уже никого не могла обмануть.  -  Ну  что  ж,  может
быть, у нас просто различные представления о  жизни.  Я,  например,  слишком
старомоден и не люблю, когда через мое лучшее пастбище прокладывают железную
дорогу, а  моя  невеста  выходит  замуж  за  хилого  бостонского  банкира  с
крысиными бакенбардами и медовой речью, который к тому же выигрывает все мои
деньги в карты, которые, между прочим, крапленые. Вот как я смотрю на жизнь,
Блэки, и потому стараюсь предпринять что-то, чтобы исправить положение.
   - Подожди, Дюк! - взмолился Блэки. - Я все объясню!
   - Хватит, - произнес Дюк. - Ну ты, трусливый умник, берись за оружие!
   - Дюк, пожалуйста! У меня ведь даже нет револьвера!
   - Вижу, мне не остается ничего иного, как первым взяться за него.
   Правая рука Дюка начала опускаться к рукоятке "кольта".
   В это мгновение бармен оправился от испуга и закричал:
   - Нет, сэр, нет! Только не здесь!
   Дюк обернулся и нарочито вежливо ответил:
   - Сынок, советую тебе  не  совать  свой  длинный  нос  в  чужие  дела;  в
противном случае какой-нибудь очень нервный гражданин может оторвать его.
   - Я совсем не хочу вмешиваться в ваши личные дела, сэр, - с  достоинством
произнес бармен. - Мне просто хочется сообщить вам, что в нашем баре убивать
запрещено.
   - Послушай, мальчуган. - Мягкость  исчезла  из  голоса  незнакомца.  -  Я
являюсь официально утвержденным охотником, а эта дрожащая крыса, вон  та,  -
моя официально одобренная жертва. Мне пришлось потратить  немало  времени  и
пойти на хитрости, чтобы добиться этого,  но  теперь  все  бумаги  оформлены
должным образом, так что прошу тебя уйти отсюда, чтобы не попасть под пули.
   - Сэр, прошу вас! - воскликнул бармен. -  Я  не  подвергаю  сомнению  ваш
статус охотника. Каждому с первого взгляда ясно, что вы достойный джентльмен
и имеете полное право убивать. К сожалению, наш  бар  объявлен  местом,  где
запрещены все убийства, юридически оформленные или нелегальные.
   - Разрази меня гром! - воскликнул Дюк, не скрывая раздражения. -  Сначала
запрещают убивать в церкви, затем в ресторане, потом  объявляют  запрещенной
территорией  парикмахерские,  и  вот  теперь  -  закусочные.  Видимо,  скоро
наступит время, когда мужчине не останется ничего другого, как сидеть дома и
ждать смерти от старости!
   - Мне кажется, пока дело не так уж плохо,  -  произнес  бармен,  стараясь
успокоить охотника.
   - Может быть, пока, сынок, но все быстро идет к тому. Скажите, у  вас  не
будет возражений, если я прикончу этого мерзкого хорька в переулке у черного
хода?
   - Мы сочтем это за честь, сэр, - ответил бармен.
   - О'кей. - На лице Дюка появилась зловещая улыбка. - Блэки, у  тебя  есть
время обратиться к Создателю в последний раз, перед тем как... А куда  делся
Блэки?
   - Он смылся, пока вы разговаривали с барменом, - сказал Поллетти.
   - Он скользкий, как уж, этот Блэки. - Дюк раздраженно щелкнул пальцами. -
Ничего, я его найду.
   Он повернулся и бросился к выходу. Посетители закусочной  вылезли  из-под
столов и снова расселись по местам. Поллетти опять взялся за журнал.  Бармен
принялся готовить двойной мартини.
   Зазвонил телефон на столе Поллетти. Он сделал жест Кэролайн, предлагая ей
ответить на звонок. Довольная, что ей удалось достичь хотя бы такого  уровня
близости со своей загадочной жертвой, она сняла трубку.
   - Алло? Минутку, пожалуйста. - Она повернулась  к  Поллетти.  -  Вызывают
Марчелло Поллетти. Это вы?
   Поллетти перевернул последнюю страницу журнала и спросил:
   - Это мужчина или женщина?
   - Женщина.
   - Тогда скажите, что я только что ушел.
   - Мне очень жаль, но он только что ушел, - сказала Кэролайн в  трубку.  -
Да, совершенно верно, здесь его нет. Что значит "вы лжете"? Зачем мне лгать?
Что? Как меня зовут? Это не ваше дело. А как вас зовут? Что  вы  сказали?  И
тебе то же самое, сестричка, совковой лопатой!  До  свидания!  Что?  Да,  он
действительно только что ушел.
   Кэролайн с негодованием бросила трубку и повернулась к Поллетти.  Но  его
кресло было пустым.
   - Куда он делся? - спросила она бармена.
   - Он только что ушел, - был ответ.

Глава 13

   Поллетти  сидел  за  рулем  автомобиля  "Бьюик-Оливетти   XXV",   который
позаимствовал у щедрого племянника одного из приятелей своей сестры. Ему  не
нравился автомобиль, потому что он был ярко-пурпурного цвета, а  у  Поллетти
этот цвет почему-то ассоциировался с брюшным тифом. И все-таки  им  пришлось
воспользоваться, потому что только эту машину удалось достать.
   В  двух  милях  от  Рима  Поллетти  остановился  у  заправочной  станции.
Небрежным жестом он велел наполнить бак, затем  открыл  дверцу  и  вышел  из
машины.
   Вдруг за спиной  раздался  дикий  визг  тормозов.  Поллетти  стремительно
обернулся - прямо на него мчался "Лотус" кофейного цвета.  От  неожиданности
Поллетти застыл на месте.
   Не  снижая  скорости,  спортивный  автомобиль   обогнул   его   идеальным
иммельманом и остановился как вкопанный. Из кабины вышла Кэролайн. Аромат ее
духов пробивался сквозь запах горелой резины.
   - Привет, - сказала она.
   На подобное заявление можно было  найти  немало  остроумных  ответов,  но
Поллетти не воспользовался ни одним из них.
   - Почему вы преследуете меня? - прямо спросил  он.  -  Что  вам  от  меня
нужно?
   Кэролайн подошла  ближе,  запах  ее  духов  действовал  на  раздраженного
Поллетти как парфянский мед <Алкогольный напиток, приготовляемый из  меда  и
воды.>. Заметив это, он тут же вернулся в свой автомобиль.
   - Вы не могли бы уделить мне пару минут? - спросила Кэролайн.
   - Нет.
   - Одну минуту?
   - Я опаздываю, у меня нет времени, - ответил Поллетти,  расплатившись  со
служителем и включая двигатель.
   - Послушайте...
   - Позвоните мне на будущей  неделе.  -  Тогда  будет  слишком  поздно,  -
заметила  Кэролайн.  -  Видите  ли,  я  приехала  в  Рим,   чтобы   провести
исследование сексуальных привычек итальянских мужчин. Моя фирма интересуется
всеми необычными явлениями... - Тогда вы обратились не по адресу, -  прервал
ее Поллетти.
   - ... но мы, разумеется, проявляем еще больший интерес  ко  всем  обычным
явлениям, - быстро добавила Кэролайн.
   Поллетти нахмурился.
   -  Исследование  проводится  в  узких  рамках  индивидуальной  специфики,
разумеется,  -  пояснила  Кэролайн.  -  Именно   по   этой   причине   я   и
заинтересовалась вами. Оно будет  заключаться  в  телевизионном  интервью  в
Колизее. Я буду задавать вам вопросы...
   - Одному мне? - спросил Поллетти.
   Кэролайн кивнула.
   - Но вы сказали, что это исследование.
   - Да, индивидуальное исследование, - сказала Кэролайн. - Глубокий научный
анализ мужской сексуальности вместо поверхностного подхода.
   Поллетти недоуменно моргнул.
   - Не понимаю, почему именно я потребовался вам для этого исследования.
   Кэролайн улыбнулась и опустила взгляд. В ее голосе зазвучало смущение.
   - Потому что вы привлекаете меня, - сказала она. -  В  вас  есть  что-то,
какая-то едва уловимая слабость, дразнящая хрупкость...
   Поллетти понимающе кивнул и улыбнулся. Кэролайн протянула руку  к  дверце
автомобиля. Поллетти мгновенно включил сцепление, и машина с ревом сорвалась
с места.

Глава 14

   Поллетти мчался по старой  прибрежной  дороге,  ведущей  к  Чивитавеккиа.
Справа от дороги тянулся  бесконечный  ряд  кипарисов,  слева  -  побережье,
усеянное  камнями.   Водитель   яростно   давил   ногой   на   педаль   газа
"Бьюика-Оливетти  XXV"  и  не  собирался  останавливаться  перед  каким-либо
препятствием, одушевленным или нет. Тот факт, что старый автомобиль  был  не
способен развить скорость больше тридцати одной мили в час, выводил Поллетти
из себя.
   Наконец  он  подъехал  к  участку  побережья,  огороженному  забором   из
проволочной сетки. Над воротами красовалась надпись: "ПОКЛОННИКИ  СОЛНЕЧНОГО
ЗАКАТА". Появился служитель и открыл ворота с таким глубоким  поклоном,  что
это выглядело насмешкой. Поллетти кивнул и въехал на участок.
   Он затормозил перед небольшим домиком из готовых панелей. На берегу  моря
стояли трибуны, на которых  собралось  множество  людей.  Над  морем,  почти
касаясь поверхности воды, висело огненно-красное солнце.  Поллетти  взглянул
на часы. Шесть часов сорок две минуты. Он вошел в домик.
   За столом сидел его компаньон Джино и что-то считал.
   - Сколько на этот раз? - спросил Поллетти.
   - Четырнадцать тысяч двести тридцать три посетителя,  оплативших  входные
билеты, - ответил Джино. - И еще пять полицейских, двадцать три бойскаута  и
шесть племянниц Витторио - все по контрамаркам.
   - Придется сказать Витторио, чтобы он сократил число племянниц,  -  решил
Марчелло. - Я занимаюсь этим делом не ради развлечения. - Он сея на складной
стул. - Значит, всего четырнадцать тысяч? Этого едва хватит, чтобы заплатить
за аренду трибун.
   - Не то что в прежнее время, - согласился Джино. - Помню, когда...
   - Ладно, неважно, - сказал Поллетти. - Ты проверил: ни у кого нет с собой
оружия?
   - Конечно, - кивнул Джино. - Мне  совсем  не  хочется  видеть,  как  тебя
прикончат во время работы.
   - Мне тоже, - пробормотал Поллетти, мрачно глядя вдаль.
   Наступила непродолжительная неловкая пауза.
   - Уже шесть часов сорок семь минут, Марчелло, - нарушил молчание Джино.
   - Неужели? - язвительно отозвался Поллетти.
   -  Тебе  скоро  выходить.  Осталось  меньше  пяти  минут.  Как  ты   себя
чувствуешь?
   Поллетти молча состроил зверскую гримасу.
   - Знаю, знаю, - сказал Джино. -  Ты  всегда  так  чувствуешь  себя  перед
выходом к аудитории. Но мы ведь можем легко справиться с  этим  настроением,
правда? Проглоти вот это.
   Он протянул Поллетти стакан воды и крошечную овальную  красную  таблетку.
Это  был  лимниум,  один  из  новых  наркотиков,  способных  усиливать   так
называемый "фактор экспансивности" в человеческой психике.
   - Мне он не нужен... - запротестовал Поллетти, однако проглотил  таблетку
и запил водой.
   Затем, примирившись  с  судьбой,  проглотил  таблетку  с  пурпурно-белыми
полосами гнейа-Па  -  недавно  созданный  препарат  для  повышения  обаяния,
выпускаемый  фабриками  концерна  "Фарбен".  Далее  последовали:   маленький
золотой  шарик  дармаоида  -  средство  ограничения  человеческого  общения,
производимое лабораториями  Хайдарабада,  затем  тщательно  рассчитанная  по
времени  действия  ампула  лакримола  в  форме  слезы  и,  наконец,  капсула
гипербендикс  в  виде  фигурки  волка  -  новейшее   лекарство,   повышающее
психическую энергию.
   - А теперь как ты себя чувствуешь? - спросил Джино.
   - Как-нибудь справлюсь, - ответил Поллетти. Он наморщил лоб и взглянул на
часы. Принятые лекарства начали действовать. Он вскочил со стула и  бросился
к гримировальному столику в углу домика. Там он снял костюм и натянул  белую
пластиковую тогу, повесил на  шею  копию  барельефа  Солнца  индейцев  майя,
сделанную из металла, имитирующего бронзу, и надел белый кудрявый парик.
   - Как я выгляжу? - бодро спросил он.
   - Великолепно, Марчелло.  Ты  выглядишь  просто  великолепно,  -  ответил
Джино. - Откровенно говоря, ты еще никогда не выглядел так хорошо.
   - Это ты серьезно?
   - Клянусь всем, что мне дорого в  жизни,  -  привычно  произнес  Джино  и
посмотрел на часы. - Осталось меньше минуты! Иди, Марчелло, и потряси всех!
   - Мне кажется, сегодня я произведу настоящую сенсацию, - заметил Марчелло
и величественной поступью двинулся к двери.
   Джино смотрел ему вслед, чувствуя, как у  него  перехватывает  горло.  Он
знал, что видит перед собой настоящего бойца;  кроме  того,  его  беспокоили
болезненные спазмы, предвещающие расстройство желудка.

***

   Поллетти  торжественно  шествовал  к  своей  аудитории.  Его  взгляд  был
спокоен, шаги неторопливы. Слышались нежные звуки "О Sole Mio",  дополняющие
атмосферу ожидания.
   Перед трибунами стояла красная кафедра.  К  ней  и  направился  Поллетти.
Поднявшись  на  нее  и  поудобнее  приладив  микрофон,  Поллетти  с  пафосом
произнес:
   - Сегодня, на закате дня, так похожего и так не похожего на другие дни, в
хрупкой ладье, мы, смертные, путешествуем по бурным водам вечности и  думаем
о будущем...
   Слушатели, загипнотизированные его  словами,  склонили  головы.  И  вдруг
Поллетти увидел, что с первого ряда ему  улыбается  Кэролайн.  Он  смешался,
несколько раз моргнул, но сразу оправился и продолжал:
   - Эти последние лучи умирающего,  но  бесконечно  возрождающегося  солнца
приходят к нам с расстояния в сто сорок девять миллионов километров.  О  чем
это  говорит?  Такое  расстояние  является  божественным   и   непостижимым,
неумолимым и одновременно иллюзорным, потому что