--  Не  понял, -- начал возбуждаться уже и Танцор,  -- почему пошутили?
Почему опять я?!
     -- Ладно, все, -- Следопыт вспомнил, что когда-то был  милиционером,  и
очень убедительно врезал кулаком по столу, -- кандидатуры пока не обсуждаем!
Сейчас будем изучать мировой опыт! И чтоб молча у меня, блин!
     Подошел  к  Пентиуму,  открыл  Яндекс  и  набрал  в  поисковом  окошке:
"терроризм убийство покушение". Яндекс посоветовал зайти на сайт All Foreign
Terrorist  Oiganizations  no адресу http://www.terrorism.agava.ru.  Следопыт
зашел и погрузился в изучение всемирного террористического движения.
     Стрелка  сварила  кофе  и  подала  первую чашку гостю,  поставив ее  на
выдвижную панель сидиромовской вертушки.
     Когда кофе остыл, Следопыт начал обзор.
     --  Значит,  так.  Ангольские  партизаны  из УНИТА.  Авиация,  ракетные
установки,   бронетехника.   У  палестинцев   популярны  взрывы   самолетов.
Технически они...
     --  Блин,  ты,  что  ли, в Совбезе ООН доклад  читаешь? --  раздраженно
прервал его Танцор. -- Нельзя ли что-нибудь поближе к нашей реальности?
     --  Хорошо.  Греческие  марксисты  из  группировки  "17  ноября"  мочат
клиентов  из  "Кольтов" сорок пятого калибра. Прошлым летом в пригороде Афин
мотоциклист в шлеме с затемненным стеклом догнал машину английского военного
атташе  и на ходу расстрелял и атташе, и водителя.  И  бесследно исчез.  Это
годится?
     -- Да как же я с "Кольтом" против двух джипов? Ты в своем уме?
     -- Ладно.  Шри-Ланка.  -  "Тигры освобождения  Тамил Илама". Тамильские
девушки,  непременно девственницы, обвешиваются  взрывчаткой и взрывают себя
вместе с приговоренной жертвой.
     -- Стрелка, пойдешь? -- спросил Танцор с идиотической серьезностью.
     -- Я не девственница, -- ответила та совершенно адекватно. -- Следопыт,
на хрена я тебе кофе варила? Что у тебя с мозгами?
     Следопыт взял нетронутый кофе и начал отхлебывать. С выражением на лице
типа: "И зачем я бисер перед свиньями мечу?"
     Потом смирил гордыня" и продолжил:
     -- Согласен. Тогда  в  Испании есть  баскские  сепаратисты, организация
"Эускади Та Аскатасуна",  сокращенно -- ЭТА, что означает "Баскская родина и
свобода".  Так  вот  они  очень эффективно используют взрывчатку.  Например,
прошлым  летом  одному  журналисту  прислали  по  почте посылку.  Там  книга
Достоевского  "Преступление и наказание", естественно, на испанском языке. А
в книге вырезаны страницы по центру. И -- бомба.
     --  Вряд  ли  Председатель  что-нибудь  читает,  -- скептически  сказал
Танцор. -- Так что это тоже не выгорит.
     --  А  ты не торопись. У басков основной прием  --  это машины-бомбы  с
радиоуправлением.  Набивают  какую-нибудь  букашку   взрывчаткой,  ставят  у
обочины, а когда мимо проезжает клиент, нажимают на кнопку.
     -- Ну-ка, ну-ка, ну-ка, -- оживился Танцор. -- Похоже, это  то, что нам
надо. И сколько надо динамита?
     --  Сейчас,  подожди...  -- Следопыт,  побегав  пальцами  по  кейборду,
отыскал нужное место. -- Вот что пишут:
     В Испании опять отличились  баскские террористы  из организации ЭТА,  в
связи  с  чем  объявлен двухдневный траур. В  результате взрыва  автомобиля,
начиненного 20  килограммами взрывчатки, в городе Сан-Себастьяне погибло три
человека  и 66 ранено. Причем шестеро находятся  в крайне тяжелом состоянии.
Теракт, несомненно, относится  к крайне циничным и жестоким акциям  боевиков
ЭТА.
     Объектом  покушения  стал  69-летний   генерал  Хуан  Франсиско  Кероль
Ломбарде?" -- член военной коллегии Военного трибунала Испании. Вместе с нам
заживо  сгорела шофер  и телохранитель.  Бомба сработала  от  дистанционного
взрывателя,  когда мимо проезжал автомобиль судьи. Из-за  того, что трагедия
произошла в час  пик, место преступления имело жуткий вид: десятки сгоревших
а взорвавшихся автомобилей, полностью выгоревший рейсовый автобус, выбитые в
радиусе трехсот метров оконные стекла, пробирающиеся через пылающий ад врачи
скорой помощи.
     -- Блин! -- не выдержала Стрелка. -- Да что же за скоты такие?!
     --  Почему  скоты? -- не согласился Танцор.  --  Борцы за  национальную
независимость.  А то, что шестьдесят  шесть  посторонних человек пострадало,
так это свои же, баски" Потому что Сан-Себастьян --  это  город в  провинции
Страна Басков. Борьба, Стрелка, она требует жертв.
     -- Ты это серьезно?
     -- Ну что ты, милая! Конечно же, они -- скоты. Кстати, меня в Мадриде в
девяносто четвертом,  когда на  гастролях был, чуть  не взорвали, в  уличном
кафе. Так что я этот сепаратизм чуть на своей шкуре не испробовал.
     --  Ну что, -- предложил Следопыт, допивая  последний  глоток  кофе, --
останавливаемся на этом варианте?
     --  Да, конечно. Это самое оно. По-другому до него  не  добраться.  Но,
конечно, без лишних жертв. Поставим  машину  где-нибудь  при  въезде во двор
банка. Не рядом со шлагбаумом,  потому что  проверять будут, а  на некотором
расстоянии. Кстати, сколько у тебя взрывчатки?
     ~ Пять кило. Этого, конечно, мало.
     -- Купишь еще тридцать.
     -- Перебора не будет?
     -- Думаю, нет.  Надо сработать наверняка.  Потому что  повторить нам не
дадут.
     -- Так дорого, тридцать кило-то, -- начал скупердяйничать Следопыт.
     -- Ничего,  Весельчак тебя пятьюдесятью штуками отоварил. И  из  Трейда
немало  умыкнул.  Так  что  не  прибедняйся.  И  еще   надо   будет   купить
радиодетонатор. У тебя ведь с таймером?
     -- Да, надо.
     -- Ну вот и отлично,  -- решил подвести  черту Танцор. --  Ты  с  Дедом
готовишь техническую часть  проекта. И чтобы  машина была не слишком ржавая,
чтобы подозрения не вызвала. Я занимаюсь разведкой, хронометрирую,  вычисляю
и  все  такое  прочее.  Кстати,  может, посмотришь  какой-нибудь учебник  по
подрывному делу? Чтобы на хрен весь их небоскреб не обрушить.
     -- А я? -- спросила Стрелка. Спросила кокетливо, прекрасно понимая, что
ей  ответит Танцор,  когда  уйдет Следопыт. Спросила, предвкушая, как  скоро
будет кричать  в беспамятстве: "О! О, Мамочка! Ох! Мамочка! Блядь!  Мамочка!
О-О-О!"
     Собственно, так  оно и  вышло.  По  батареям, правда,  никто не стучал,
поскольку  в этот  период суток все  жильцы дома в  поте лица  добывали свой
нелегкий хлеб. Кто у станка, кто в офисе, кто у прилавка, кто в забое, кто у
штурвала,  кто  в трамвае,  ловко  вытаскивая  у  растяпистых  пассажиров до
двадцати кошельков за рабочую смену.
     И   лишь   молодые   мамаши,  прокатывавшие   в   колясках   младенцев,
останавливались  под  окнами  и  зачарованно вслушивались в  яростную  песнь
всепобеждающей любви.  И  румянец приливал  к  их  щекам.  И грудь  набухала
молоком.  И увлажнялись  глаза... Впрочем, не только  глаза. Но не будем, не
будем о физиологии, поскольку речь идет о любви. О всесокрушающей.
     * *
     Через  два  дня все было готово. "Жигуль"  четвертой модели, начиненный
третью  центнера  динамита, стоял  в  пятидесяти метрах  от въезда  во  двор
Трейд-банка.  Переулок  был  глухим  и  безлюдным,  что  позволяло свести  к
минимуму риск причинить вред ни в чем не повинным людям.
     Радиоуправление детонатором и  приемник сигнала были  усовершенствованы
Дедом, который  ввел  в схему какой-то свой коронный дроссель, им самим же и
намотанный  на ферритовое  кольцо, а  потом слегка оплеванный, словно червяк
для поимки  крупной  рыбы.  Устройство было неоднократно испытано  "всухую",
продемонстрировав стопроцентный положительный результат при расстоянии между
источником и приемником радиосигнала до пятисот метров.
     Танцор сидел в машине, стоящей задом к бомбе и лицом навстречу движению
"Мерседеса" Председателя  и двух  джипов  сопровождения. Сидел  и напряженно
ждал.
     Пока  проезжали лишь банковские  клерки средней руки.  Нижнее звено уже
вовсю трудилось, стуча по  кейбордам, словно зайцы-барабанщики. Председатель
должен был  появиться  последним. Таковы законы служебной драматургии: "Я --
начальник, ты --  дурак, поэтому я должен приезжать лишь тогда, когда с тебя
сошло как минимум два пота".
     Справа  на  сиденье лежала  заветная коробочка.  Уже включенная,  о чем
свидетельствовал мигавший красный светодиод. Оставалось лишь нажать кнопку.
     На "Жигуле"  Танцора были установлены  ставропольские номера, а в руках
он демонстративно держал атлас московских улиц, что  не должно было  вызвать
подозрения у охраны. Обычный  ставропольский чайник, а не обычный московский
киллер.
     Танцор сидел и напряженно ждал, глядя на дорогу поверх атласа.
     Наконец-то впереди показался джип, прокладывавший своей  широкой грудью
путь узкому щеголеватому "Мерседесу". Прикрывал тылы  широким задом еще один
джип, такого же болотного цвета.
     Сердце  застучало  в  груди  громче  работающего  на  холостых оборотах
двигатели.
     Когда кавалькада,  сверкнув затемненными стеклами, прошла  мимо. Танцор
убедился, что на "Мерсе" стоит номер Председателя.
     Осторожно опустил на колени атлас и взял  в руки передатчик, напряженно
всматриваясь в зеркало заднего обзора. Главное -- не делать резких движений.
Иначе все пойдет прахом.
     Автомобиль-бомба был поставлен очень удачно. В трех метрах от него была
большая колдобина,  перед которой притормозил  передний джип. То же  сделали
вторая и третья машины.
     Мимо бомбы джип прошел совсем медленно, километрах на сорока.
     Когда "Мерседес" был примерно в полутора метрах от  точки "X", Танцора,
пронзила  совершенно  идиотская  мысль: "Надо  же учесть  время запаздывания
радиосигнала, ведь он дойдет до детонатора не мгновенно!" И нажал кнопку.
     Однако  все  было  сделано  правильно.   Потому  что  динамит  лежал  в
багажнике, отчего взрывная волна была направлена навстречу "Мерседесу".
     Танцора ошеломило уведенное и услышанное. Черную  машину с находившимся
внутри  Председателем  подбросило   вверх  метра  на  два.   Подбросило  уже
искореженную, с оторванными дверьми, без капота, уже пылающую.
     И тут волна достигла Танцора. Она была еще столь сильна, что стоящий на
тормозах "Жигуль" кинуло вперед на полметра.
     Затем  "Мерседес" рухнул на  асфальт и превратился в бесформенную груду
горящего  металла.  Вскоре  рванул  бензобак,  разметав  остатки  машины  по
переулку.
     Джипы  пострадали  меньше.  Они  лежали  кверху   колесами,  и  из  них
потихоньку выбирались несомненно сошедшие с ума охранники.
     Переулок, словно первым ноябрьским  ледком, был покрыт  осыпавшимися из
окон стеклами.
     "Это ничего, -- подумал Танцор, -- мэрия поможет, материально".
     Довольно быстро придя в себя, он поехал прочь. Что не могло вызвать  ни
малейших  подозрений,  поскольку  вряд ли  нашелся  бы  в Москве  хоть  один
автомобилист, который не поступил бы точно так же.
     В ушах противно звенело. Видимо, небольшая контузия.
     Однако вскоре Танцор  понял, что  это звенит мобильник Чики, который он
зачем-то всюду таскал с собой.
     Звонил Котляр, прекрасно понимавший,  у  кого сейчас находится  трубка,
бесследно исчезнувшая с  места ликвидации  зама  по  ликвидации. Котляр  был
взволнован:
     --  Ну  вы, бля, козлы, суки,  пидоры,  гниды!..  Танцор  прервал  этот
безобразный монолог:
     -- Мы, челябинские, вас всех зароем! Поэл, не? Ты следующий!


АППЛЕТ 112. ТРУДНЫЙ РАЗГОВОР


     Следопыт курил, лежа в постели. И думал: на хрена и во имя чего?
     Во  имя  чего  --  это  было  более-менее  понятно.  Ввязавшись  в  эту
противоестественную  сетевую   игру,   он   из  нищего  и  униженного  мента
превратился  в весьма  состоятельного человека, которому не нужно ежеутренне
ехать через  половину  города  на троллейбусе, бьющем в  сырую погоду током,
исполнять идиотские приказания примитивного майора, писать отчеты и рапорта,
ждать  очередной звездочки и все такое прочее -- бессмысленное и беспощадное
по отношению к молодости и жажде самоутверждения.
     Теперь Следопыт, хоть и  несколько  рисковал  жизнью,  был предоставлен
самому себе. И держал отчет исключительно перед самим собой. Ну,  разве что,
еще  перед  Танцором и Стрелкой. Но это  были дружеские отношения, отношения
людей, входящих в  одну команду. И ничего постыдного в этом не  было.  Более
того,  он был  как бы ответственен  за жизнь старого ребенка -- Деда. А  это
было приятно. Потому что давало ощущение силы и зрелости.
     А вот  с "на хрена"  было  довольно туманно. Тут  Следопыт  ощущал себя
котом в мешке, которого  несут  то  ли  в виварий,  то ли  к  реке, то ли на
выставку   рекордсменов  породы.  Понятие  "игра"  к  тому,  чем  он  сейчас
занимался, не относилось никоим образом. Даже тараканы, участвующие в бегах,
хоть и не знают об устройстве тотализатора, об ординаре и о двойных ставках,
отчетливо понимают, что  от  них  требуется  как  можно скорее  добежать  до
финиша. А уж о лошадях и говорить не приходится.
     Это  было  даже  не  спасение  собственной  шкуры, на которую  посягают
банкиры, что было бы вполне в жанре. То есть ты дичь, на тебя охотятся, и ты
должен  продержаться как можно  дольше. А лучше -- замочить всех, посягающих
на твою драгоценную жизнь. Замочил и будь  любезен,  получи  призовой чек  с
шестью нулями.
     Собственно, все  примерно так  и шло.  До  тех пор, пока  Дед вдруг  не
извлек непонятно из  каких информационных отстойников сведение о том, кого и
в какой  последовательности  надо мочить. И данная  последовательность  была
предопределена отнюдь не обеспечением безопасности  их  команды, а какими-то
довольно туманными требованиями типа "надо сделать  так, чтобы этот козел не
успел сделать того-то и того-то".
     "Так  дальше  жить  нельзя,  -- думал  Следопыт,  прикуривая  следующую
сигарету. -- С этим надо что-то делать".
     Кто, кто мог хотя бы отчасти  пролить свет  на этот  мрак? Дед?  Дед --
невменяемый  гений,  который, может  быть, и  прекрасно  все  чувствует,  но
способен облечь эти чувствования только в лай, мяуканье, кваканье, завывание
и рычание. Ведет себя, словно собака, увидевшая привидение.
     И тут  Следопыта осенило -- Родионов. Рома Родионов -- любимец фортуны,
разъезжающий  на  перламутровом  "БМВ".  Программист  Рома,  с  которым  они
расстались при весьма печальных обстоятельствах.
     Но!
     Что, если Безгубый не врал перед смертью, и Рому умертвили и превратили
в  программоида?  Если  так  же  поступили  и  с  ним, с  бывшим лейтенантом
Осиповым,   ставшим   программоидом  Следопытом,  то,   значит,   они  могут
встретиться.
     Могут встретиться и в том случае, если Безгубый  врал, и каждый  из них
остался человеком.
     Если  же один из  них  остался в живых, а  другой  сосканирован  и стал
виртуалом, то встреча невозможна.
     Следопыт  вскочил  и...  Вспомнил,  что  Ромин  телефон,  записанный  в
мэйнфрейме, был уничтожен вместе со всей информацией.
     На пиратском диске московских абонентов сотовой связи Романа  Петровича
Родионова не было.  Пришлось лезть  в базу "Би-Лайна". То  же самое. Не было
абонента Родионова и на "Телекоме", и на "MTC".
     Следопыт начал соскальзывать в уныние. Значит,  скорее всего, кто-то из
них двоих убит, а второй жив.
     Пришлось заводить джип: и ехать в Крылатское, где в прошлом году он был
в гостях у Романа. Не без труда, по памяти. Следопыт нашел: тот самый дом, с
охраняемым по периметра  забором:,  Вошел  в  сторожку,  вежливо,  чтобы  не
обозлить охранника,  сказал, что,  к сожалению,  запамятовал  номер квартиры
Романа Петровича Родионова,  к которому  у него важное дело. Не  напомнит ли
ему его служивый:? Не нажмет ли на нужную кнопочку домофона?
     Вопрос, конечно, был  совершенно  идиотский.  Потому  что  служивый был
прекрасно  выдрессирован  и  цепко держался за свое место.  Его  должностные
инструкции категорически  запрещали делиться с незнакомыми любой информацией
о жильцах дома.
     Однако  Следопьпу повезло. Охранник  сказал, что, нет, Роман Петрович в
доме не проживает.  В конце прошлого года он съехал с квартиры в неизвестном
направлении.
     А  это  уже было почти  доказательством того, что  Роман мертв.  А  он,
Алексей Осипов по кличке Следопыт, жив и является человеком.
     Это, конечно,  радовало.  Но  не слишком.  Потому  что  какая Следопыту
розница,  кем  быть. Поскольку  и у человека, и  у  программоида  совершенно
одинаковые ощущения. И одинаковые 11лл:юзии по поводу  устройства мироздания
и своею места в нем.
     Значит, спросить об игре было не у кого.
     Можно было, конечно, отловить Весельчака, который проболтался Танцору о
том, что знает  его по "Мегаполису". Отловить  и пытать до тех  пор, пока не
расскажет все, что знает. Однако это было  из области фантастики. Убить его,
конечно, можно. Но похитить...
     С этими мыслями Следопыт вернулся домой. Достал из холодильника пакет с
бифштексом  и картошкой.  Вывалил на тарелка.  Согрел в СВЧ. Съел.  Поставил
чайник на плиту. Включил газ. Насыпал в чашку  чайную ложку  заварки.  Залил
кипятком. Выпил с лимонными вафлями. Закурил.
     Снова  подошел  к мэйнфрейму.  От  нечего делать  залез  в  базу  МГТС.
Родионов Роман Петрович...
     Полудохлый  сервер  жадной,  а  потому нищей государственной телефонной
компании,  пережившей  свой  расцвет  в тридцатые  годы  прошлого  века, все
обрабатывал  и обрабатывал запрос. Создавалось ощущение, что  гам, на  МГТС,
сидит немолодая  уже  женщина,  подслеповатая,  в  очень  сильных  очках,  и
судорожно  листает  страницы  толстенной  книги, отыскивая в  ней Родионова,
Романа Петровича...
     И -- йес! Да, есть такой! Есть Родионов, Роман Петрович! Есть  у него и
телефон!
     Однако адрес у  этого самого  абонента был довольно странный -- Большая
Филевская,  район совершенно непрезентабельных панельных  пятиэтажек  времен
Фиделя Кастро и покоренья  космоса.  Это  настораживало.  Поскольку Следопыт
помнил, как сиял, как светился претворенной в жизнь американской мечтой Рома
всего лишь полгода назад. И вдруг...
     Посмотрел на часы и  понял, что сейчас Родионов должен быть на  работе,
должен что-то там программировать на благо абсолютного зла, с которым он был
связан узами трудового договора.
     Однако наудачу набрал номер.
     Еще не  успел закончиться даже первый гудок, как на  том  конце провода
схватили трубку. Именно схватили. И знакомый голос с  совершенно  незнакомой
интонацией выпалил:
     -- Аркадий Модестович, слушаю!
     Интонация  действительно   была  совсем  другой,  нежели  во  время  их
последнего  разговора. Было в  ней  что-то заискивающее, что-то не  ставящее
себя ни в грош. Что-то не вполне приличное.
     -- Алло, Рома! Это я -- Леша Осипов.
     -- А, ты, -- разочарованно сказал Рома. - Что тебе на сей раз нужно? --
А в вопросе так даже ощущалась отчетливая усталость.
     -- Очень рад тебя слышать! Есть очень важное дело. Надо бы встретиться,
поговорить!
     -- Спасибо, Леша, уже встречались, уже и говорили. И вот... -- в голосе
Родионова  звучали  уже новые  ноты.  Плаксивые. Да,  именно плаксивые,  что
совершенно не лезло ни в какие ворота.
     -- Так я же говорю, важное дело. Прежде всего для тебя важное, -- начал
наобум врать  Следопыт. Врать, чтобы добиться  своего.  Собственно,  он  уже
понял,  что  Рома  пролетел  мимо  своего  былого  благополучия.  И  теперь,
вероятно, совершенно банально нуждается. Нуждается, как это ни  дико звучит,
материально.
     --  Ну,  и  что  ты  можешь предложить?  --  клюнул  Родионов.  Точнее,
ухватился за  соломинку. Ухватился сразу же, не  раздумывая, забыв про былую
свою надменность, про прущую из каждой поры гордость.
     Да,  -- грустно подумал  Следопыт,  -- если  нет  дворянских кровей, то
гордость -- это явление преходящее. Приходящее и уходящее  вместе с деньгами
и должностями".
     --  Ну,  я  бы  попробовал  помочь  тебе,  --  сказал  он  без  всякого
злорадства, вспомнив свое унылое милицейское прошлое.
     -- И чем ты мне можешь помоч