подобных  кнехтов  с  крыши,  что  несколько  остудило  пыл  черного
воинства.
   В одном месте арку, ведущую  внутрь  двора,  запирали  окованные  железом
ворота. Подоспевший Ставр раздраженно приказал тащить дрова, мебель  -  все,
что горит. Он решил выжечь деревянную основу с тем,  чтобы  затем  ворваться
внутрь.
   Эта остановка всех безумно раздражала. Наконец нашли врага, а достать  не
можем. Ничего.
   Вскоре огонь охватил железо ворот, раскалил. Через  час  несколько  абров
ударили бревном; железо мягко прогнулось. В  него  били  до  тех  пор,  пока
смятые листы не сложились по сторонам.
   И сразу, не дожидаясь команды, несколько сот  арланов  прямо  по  горящим
угольям ворвались во двор. Успеха это особого не принесло, потому что кнехты
попрятались за стенами из камня, но несколько врагов все же убили стрелами.
   Подступал вечер,  а  основной  очаг  сопротивления  до  сих  пор  не  был
подавлен. Подтянулись основные наши силы и заняли все вокруг. Лучники искали
малейшее шевеление в окнах и на крышах. Потом решили начать разбивать  узкие
двери, редко попадавшиеся внутри двора.
   Откуда-то, конечно от крепостных  стен,  арланы  принесли  лестницы.  Под
прикрытием луков  сколотов  абры  полезли  на  крышу.  Какой-то  кнехт  было
высунулся, но, получив в горло стрелу, живо слетел вниз.  Скоро  крыши  всех
домов кнехтов были заполнены абрами. Сотник-абр спустился и доложил,  что  в
каждом доме  имеется  железный  люк,  который  невозможно  открыть.  Есть  и
отдушины, в которые можно попытаться лить масло,  а  потом  бросать  горящие
угли. План одобрили.
   Снизу продолжали долбить таранами  узкие  двери.  Окна  были  расположены
высоко, на уровне второго этажа.  Весь  комплекс,  как  и  крепостные  стены
столицы, достигал высоты двенадцати-пятнадцати метров. Окна были к  тому  же
закрыты ставнями.
   Наконец несколько дверей поддались. За ними находились винтовые лестницы,
нижние пролеты которых хитрые кнехты разобрали.
   Эта война стала всех откровенно раздражать.
   -  Не  знаю!  -  рявкнул  Ставр  па  разумный  вопрос  Арсуна,   которого
интересовало, что делать дальше.
   Тех охотников, кто попробовал вскарабкаться по винтовым  перилам,  сверху
немедленно  облили  кипятком.  Тогда  мы  стали  заваливать  нижние  пролеты
подъездов горючим хламом и  поджигать.  Абры  на  крыше  продолжали  лить  в
отдушины смолу и масло, изредка перемежая посылки углями. И через  некоторое
время мы с удовлетворением заметили струйки дыма, пробирающиеся  тут  и  там
сквозь щели ставен.
   Хоть какой результат!
   Усилия удвоили, утроили,
   Через пару часов ратных трудов  -  первый  результат.  Открылись  створки
ставен, высунулась черная рука с белым платком,  и,  как  всегда,  мерзейший
голос проскрипел, что осажденные не прочь выйти на переговоры.
   Мы обещали неприкосновенность, и тогда  в  одном  из  подъездов  сбросили
веревочную лестницу, и вниз спустились кнехт с золотым обручем  на  поясе  и
Лена. Чтобы довершить абстрактное безумие ситуации, моя  потерянная  любовь,
оказавшись на земле, быстро  приставила  себе  к  шее  кинжал,  видный  даже
издали. Кнехт весело прокричал одному мне, что  его  любимая  супруга  Елена
Ланская немедленно зарежется, если  мы  не  сдержим  слово  или  не  проявим
уважение.
   Прекрасное личико Елены застыло  в  маске  решимости,  и  можно  было  не
сомневаться, что это правда.  В  какой-то  миг  мне  захотелось,  чтобы  все
кончилось хоть таким образом. На моем лице тоже что-то  образовалось;  кнехт
протестующе взвизгнул, и Мстиша положил  руку  мне  на  плечо:  -  Не  надо,
побратим.
   - Что тебе нужно на этот раз? - спросил я Лену.
   Она посмотрела на меня лучистым  взором  и  кивнула  на  кнехта.  Я  было
испугался, что кивок может разрезать кожу на шее, но обошлось.
   - Познакомься, мой муж Монгрот.
   - Предпочел бы, чтобы твоим мужем был другой, - с горечью сказал я.
   - А я знаю, кого бы ты предпочел, лжепророк, - хихикнул кнехт.
   Я посмотрел на него, оглянулся на Ставра, и тот кивнул.
   - Если вы не сдадитесь сейчас же, мы никого не пощадим.
   - Даже ее? - кивнул Прокуратор на Лену.
   - Даже ее, - подтвердил я.
   - Тогда мы согласны, - немедленно подтвердил Монгрот. - Нам нужно  только
сообщить  всем  о  прекращении  возможного  сопротивления  и  убедить  самых
ретивых. Предлагаю вам, - он кивнул  мне,  -  сопровождать  нас  в  качестве
гаранта безопасности. Вы должны подтвердить, что жизнь будет оставлена всем.
   - Нет, - сказал Ставр. - Так не пойдет.
   - Как хотите, - пошел на попятный Монгрот, - но тогда процесс  затянется.
Впрочем, если вы боитесь... Можете спросить Елену, намерены ли мы обманывать
вас.
   Мы невольно посмотрели на нее. Лена энергично отрицала  -  нет,  нет,  не
способны. Она полагается на мужа.
   - Пойдем, Сережа. Надо покончить с этим кошмаром.
   - Хорошо, - внезапно согласился я. - Я пойду.
   - Не надо, слишком рискованно, - вновь воспротивился Ставр.
   - Да нет, они все равно в западне.
   По веревочной  лестнице  мы  взобрались  на  второй  этаж.  Лена  уже  не
хваталась за кинжал, но уцепилась за руку кнехта.
   - Моя самая любимая жена! - с гордостью сказал кнехт,  и  Лена  счастливо
улыбнулась.
   Они, обнявшись, шли впереди  меня.  Удивительно,  но  мерзость  кнехта  и
мерзость ситуации незаметно добавили новые оттенки в мое  отношение  к  ней.
Какие? Я не стал вдумываться.
   Внезапно кнехт остановился посреди коридора и повернулся ко мне.  Впереди
появилось несколько черных фигур. Монгрот оглянулся на них: - Все готово?
   - Готово, Прокуратор, уже начали. Он повернулся ко мне: - Должен сказать,
уважаемый лжепророк, что мы вас обманули. Правда, Ленок?
   Ленок, сделав виноватую гримаску, кивнула: - Извини,  Сереженька,  но  ты
сам поставил меня перед выбором. А я жизнь своего мужа ценю  выше  всего  на
свете Даже собственной жизни.
   - Я тебе уже говорил в  лагере.  Эта  обезьяна  просто  перестроила  твою
психику. Одумайся. Ты же человек!
   Кнехт с  любопытством  посмотрел  на  нее.  Лена  вспыхнула:  -  Не  смей
оскорблять  моего  мужа!  Он  лучше,  он  благороднее,  он...  а  ты  просто
каторжник!
   Это был, конечно, фарс. Глупый, пошлый... Я приготовился убить  Монгрота,
они это поняли, и Лена вскрикнула Прокуратор быстро коснулся стены, и  в  то
же мгновение я уже летел вниз Створки люка вверху быстро  захлопнулись,  но,
прежде чем оказаться в темноте, я заметил что-то похожее  на  веревку...  за
которую благополучно и уцепился.
   Итак, я висел в кромешной тьме на веревке в каком-то колодце, и подо мной
что-то шуршало в тишине Шуршанье и легкое  поскрипывание  веревки  под  моим
весом. Больше ничего.
   Шуршание и мягкое царапанье внизу стало меня беспокоить. Рискуя  оборвать
веревку, я стал раскачиваться. Колодец был шире, чем я  успел  определить  в
первые мгновения. Наконец я  почти  коснулся  стены.  Еще  раз.  Попытавшись
зацепиться ступнями, я ударил по стене и пробил дыру. Из рваного  пролома  в
фанере или картоне  ударил  яркий  в  здешней  кромешной  темноте  свет.  На
следующем витке качения я расширил дыру обеими ногами,  еще  раз,  еще...  и
отпустил  руки.  Несколько  ссадин,  несколько  заноз  в  ладонях,  но  я  в
относительной безопасности.
   Помещение, в котором я оказался, на самом деле едва  вмещало  меня.  Свет
лился из маленького трехрожкового светильника. Здесь была железная  дверь  с
большим винтовым запором. Шуршанье за спиной усилилось. Я взял светильник  с
полочки у двери и заглянул в шахту. Буквально  в  полуметре,  заполнив  весь
колодец,  шевелилась  какая-то  масса.  Внутренне   похолодев,   я   опустил
светильник ниже и... чуть не выронил его. Я разглядел тысячи, нет,  миллионы
огромных мохнатых пауков! Словом, не особенно изощряясь в фантазиях,  кнехты
пошли по проверенному пути, наверняка вызывая у жертв панический ужас  перед
кончиной.
   Ну уж нет. Я изо всех сил рванул колесо. Оно сорвалось с оси и  оказалось
в моих руках. В панике я оглянулся; первые, величиной с мой кулак плотоядные
членистоногие уже переваливались через разлом фанеры,  Я  еще  раз  осмотрел
вал... Боже мой! Он просто был не закреплен контргайкой.  Я  быстро  вставил
колесо запора на место и стал откручивать: Сзади шевелилось все громче.  Мне
пришлось прыгать на месте, чтобы затруднить  им  ужин.  Что-то  хлюпало  под
ногами, дверь вдруг стала медленно открываться, и я выскочил в огромный зал.
   Здесь горели факелы, но нефтяной запах не мог забить  кнехтовой  вони.  В
другом конце помещения находилось нечто  вроде  ворот,  достаточно  широких,
чтобы прошел человек. Или кнехт. Туда они  как  раз  и  заходили,  мгновенно
исчезая, словно испаряясь. Я понял,  что  это  устройство  вроде  пропускных
ворот из Мечтограда сюда.
   Зал почти опустел, и последними были Лена и Монгрот.
   - Тебе везет, лжепророк, - крикнул кнехт. - Прощай!
   - Прощай! - крикнула Лена и исчезла.
   - Жаль, что мы не успели всех эвакуировать.  А  впрочем,  ерунда...  -  И
Монгрот  тоже  исчез,  после  чего  устройство   рухнуло,   рассыпавшись   с
металлическим лязгом
   Ну а я, найдя выход, пошел бродить по  этому  дому,  потом  по  коридору,
перешел в другой.
   Подождав полчаса и не получив  от  меня  известий,  добровольцы  рискнули
влезть в здание. Осмотрев его, они пошли  по  моим  следам,  было  это  было
нетрудно   сделать,   потому   что   кнехтов   после   Монгрота   оставалось
видимо-невидимо, а после меня - лишь трупы, трупы, трупы...
   Мне их не было жаль!

   41
   УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ

   Была уже глубокая ночь, когда перед тем, как отправиться спать, я  вместе
с Мстишей и Михайловым поехал к замку.  Темная  громада  готического  собора
уходила ввысь. Комплекс был не менее трехсот  метров  в  диаметре,  то  есть
около километра по периметру.
   Сплошная стена, сходящаяся в заостренной башне высоко вверху. Кругом были
сады, достаточно ухоженные, - аллеи, клумбы, беседки  и  что-то  похожее  па
животных, проглядывавших  в  подстриженных  кустах.  Звезды  обсыпали  небо,
светил месяц, деревья отбрасывали черные  тени,  и  ведущая  к  единственной
двери в каменной стене центральная аллея волшебным образом подействовала  на
меня.
   Только что я занимался кровавой работой  -  рассекал,  кромсал,  рубил...
Нет, не работой. Я испытывал острое, мрачное, жестокое удовольствие  и  даже
сердился, видя возрастающее количество  абров  и  людей  внутри.  А  сейчас,
словно выздоравливающий, я всматривался вокруг... Какая чудная  ночь!  Какой
яркий  месяц  горит  на  небосклоне!  Необъятный  небесный  свод   раздался,
раздвинулся еще шире, шире некуда. Все вокруг в серебряном  свете,  и  чуден
воздух, и душист, и полон неги, и движет океан ароматов. Божественная  ночь!
Ночь, когда мы достигли замка Бога-Отца, Создателя нашего. Все спит в  саду.
А вверху все дышит, все дивно, все торжественно.  На  душе  и  необъятно,  и
чудно, и  толпы  серебряных  видений  стройно  возникают  в  ее  глубине.  Я
оглянулся на товарищей в безотчетной  тревоге,  что  они  узнают,  о  чем  я
думаю... Нет. Мстиша зорко выискивал врагов по сторонам, Виктор тоже.
   - Такая красота! - вдруг сказал Виктор. - Божественная ночь!
   - Да, красиво, - подтвердил Мстиша.
   А тут мы и приехали. Подоспел Темер с факелом, и стали четче видны  буквы
па каменной плите, наглухо закрывающей вход в арку.
   - Здесь письмена, - сказал Темер. - Вы можете прочесть?
   - Да, - отозвался Михайлов.  -  Здесь  написано;  "Входить  можно  только
паломникам".
   - Значит, вам, - задумчиво сказал Мстиша.
   - Значит, и тебе, наш Пророк? - спросил Темер. - Как же!..
   Больше ничего не было сказано и,  постояв  еще  немного,  мы  отправились
отдыхать.
   Утро вечера...

   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   ПОЗНАНИЕ СЕБЯ

   42
   ПРИБЫТИЕ НА ПЛАНЕТОИД

   Утро набирало силу. Солнце слепящим шаром  высвечивало  небо  вблизи,  но
дальше, не справляясь, лишь разливало синеву. На западе пышные хребты гор  в
сочных волнах зелени были испещрены тенями далеких облаков. Конец лета.
   Далеко в степи звенела песнь рога Меня переполняла печаль и  дикая  жажда
освобождения непостижимая загадка скрывалась за каменным  арочным  входом  с
неприметной надписью, соблазняя бесконечным соблазном
   Это был конец, конец. Это было начало путешествия, поиск и разгадка новых
тайн
   Мы ехали по аллее к замку Бога-Императора. Как ночью. Нас провожали люди,
абры, арланы - все, с  которыми  столько  пережито  за  несколько  последних
месяцев.
   - Вы принесли нам удачу, - сказал Ставр. - С вашим приходом изменился мир
- он никогда не будет прежним. Мне жаль, что ты, все вы уходите...
   Рядом  со  мной,  держа  меня  за  руку,  шла  Рона  -  моя  служанка   и
почитательница Она не могла сдержать слез, и в глубине души я сам  не  знал,
что делать смеяться или плакать?..
   Мстиша, Арсун, Сангор, Темер, даже Ставр - все вдруг  стали  чужими,  уже
отрывались и падали в прошлое товарищи-побратимы вместе с теми,  о  которых,
живы они сейчас или нет, сердце уже говорит, а язык повторяет: они были...
   Вот наглухо закрытая камнем арка входа, веками  заманивающая  паломников.
Уходит ввысь, кажется, вот-вот рухнет громада замка. Я слез с коня - за мной
спешились другие - и подошел ко входу, который внезапно и без предупреждения
стал приоткрываться; толстая плита, скрежеща неровностями граней, поползла в
сторону.
   Вот и настал день прощания; песни разноцветных птиц на  деревьях,  аллея,
купающаяся в юном жемчужном свете утра. Ветер зашелестел в  листве,  и  пока
мы, повернувшись к тем, кого оставляли здесь, смотрели, все они вновь  стали
расплываться, прядью дыма растворяясь в заре...
   Я пропустил товарищей вперед и уходил последним. А когда  остановился  на
пороге, мир этот  -  с  людьми,  чешуйчатыми  абрами,  кентаврами,  смертью,
победой, утратами - уже окончательно показался далеким  и  утраченным;  или,
следовало бы сказать, мы были как люди, которые стоят на  холме  над  только
что покинутым городом, но не  скажут  "город  близко",  а  обратят  глаза  к
далеким, уходящим в небо горам...
   Плита медленно поползла назад...
   Мы   не   остались   в   темноте.   Длинный   коридор   освещался   через
отверстия-отдушины.  И   света   было   достаточно,   чтобы   разглядеть   в
десяти-двенадцати метрах арку, закрытую глухой  черной  мембраной.  Все  как
недавно... и как давно в Мечтограде. И также, как тогда, я шагнул первым...
   На этот раз переход был мгновенным - словно бы перешагнул порог  и  вновь
стоял в коридоре, правда несколько изменившемся; материал не  тот,  пластик,
имитирующий грубо шлифованный камень, а дальше - лифт, красная мембрана, тут
же лопнувшая, когда вошел я.  За  мной  все  остальные,  все  семь  человек.
Михайлов с Малининым несли Илью, обнимавшего их за шею.
   Кабина лифта внутри была покрыта красноватым  металлопластиком.  Внезапно
воздух словно уплотнился, контуры людей дрогнули.  Тут  же,  чмокнув,  вновь
исчезла мембрана - лифт доставил нас по назначению. Мы вышли.
   Вышли мы  в  большой  овальный  зал,  перегороженный  поперек  пультом  с
множеством  приборов,  перед  которым  и  по  периметру  стен  располагались
огромные экраны.
   - Я знаю, где мы, - быстро сказал Михайлов.
   - Да, знакомо, - подтвердил Малинин. Они подошли к пульту, неся Илью.
   - Кресло! - приказал Виктор, и  из  пола  выпрыгнуло  типовое  прозрачное
кресло.
   - Так где мы, Витя? - нетерпеливо спросила Марго.
   - Разведбот дальнего радиуса действия.
   Пощелкивая, начали вдруг переливаться огоньки на пульте.  Вспыхнув  яркой
точкой, электрическая струя  волной  прошлась  по  стенам,  один  за  другим
оживляя экраны.
   - Совершенно верно, господа! Поздравляю с окончанием путешествия. И прошу
рассаживаться.
   На экране перед пультом огромное, на  всю  стену,  возникло  лицо  нашего
Бога-Императора.
   Вот все и закончилось. А может, и не начиналось?..
   Мы рассаживавались по креслам.
   - Теперь уже скоро, - успокоил нас Создатель. - Хочу спросить вас:  знает
ли кто-нибудь о планетоидах серии К-35000?
   - Я слышал, - подтвердил Малипин.
   - И я, - отозвался Исаев. - Но разве они еще существуют? -  Конечно,  они
ведь практически вечные. Но для тех,  кто  незнаком  с  проблемой,  я  скажу
несколько слов. Итак, около двадцати  тысяч  лет  назад  цивилизация  старой
Земли создала несколько сот подобных планетоидов с искусственным мозгом  той
же  серии.  Вначале  станции  предназначались  для  стабилизации  времени  и
пространства  тех  секторов  галактики,  где  они  были   установлены.   Все
планетоиды,  вернее,  искусственный  интеллект  планетоидов   до   сих   пор
продолжают  функционировать.  Но   после   заката   земной   цивилизации   и
возникновения союзов миров приоритет задач,  стоявших  перед  Мозгом  любого
планетоида, изменился.  Мы  сейчас  отправимся  к  ближайшему  планетоиду  в
седьмой сектор Альфы Водолея. Это и есть конечный пункт вашего путешествия.
   - Что с нами будет? - спросил Илья.
   - Все будет хорошо. Если вы все еще тревожитесь относительно  своих  ног,
то уже не стоит. Будут вам ноги, а  вам,  -  кивнул  он  Кочетову,  -  рука.
Впрочем, это не важно, - неожиданно добавил  он.  -  Прошу  приготовиться  к
полету. Полет продлится двадцать семь минут по бортовому времени Счастливого
пути.
   Мигнув,  лицо  Создателя   исчезло.   Вместо   него   возникла   панорама
окрестностей дворца Императора. Абры уже уходили прочь, за  ними  потянулись
арланы. Несколько человек и арланов все  еще  стояли  у  входной  арки.  Мне
показалось, я различил Мстишу, рыжего Сангора. Скорее всего показалось.
   Вдруг башня замка,  расколовшись  на  лепестки,  легла  по  сторонам.  Мы
медленно всплывали вверх, все выше и выше. Точечки людей, абров и арланов не
изменили размеренного движения, из чего я заключил, что нас не  видят  и  не
слышат,
   Сразу стало светлее - горизонт на обзорных экранах рухнул вниз. Всплыл  и
стал тонуть материк; темные участки леса, желтая степь, тут и там сверкающие
капли озер -  все  быстро  отдалялось,  уменьшалось,  растворялось  в  общем
цветном фоне. Планета, будто  мячик,  отпрянула,  открывая  звезды,  сначала
бледные, потом ярче, пока экраны не засыпало искрящейся пылью.
   Звездная пыль, дрогнув, размазалась по экрану,  словно  провели  огромной
кистью, - корабль прыгнул в межпространственный туннель, и в этом состоянии,
которое и состоянием назвать было трудно, потому что там, где  нет  времени,
не может быть ничего, в том числе и состояния, мы и летели.  Но  как-то  все
шло, и даже метроном отсчитывал бортовое время, что вообще-то было абсурдом,
но это так.
   Потом  все  пошло  в  обратном  порядке.  Появился  расколотый  по   дуге
чернильной тенью ослепительный полумесяц планетоида. Горизонта еще  не  было
видно, корабль летел слишком высоко. Какая-то атмосфера все же  здесь  была;
как всегда в полете с включенным антиметеоритным полем, возник  и,  по  мере
увеличения плотности поверхностных газов, все более усиливался  едкий  визг,
все выше и противней, - и вдруг исчез, перейдя границу слышимости.
   Планета качнулась; гладким мыльным пузырем мутно светился огромный  купол
внизу. Возник и метнулся прямо в глаза отраженный мяч солнца. Внезапно,  еще
ярче - сбоку и на долю секунды - мелькнуло второе,  настоящее  искусственное
маленькое солнце: оба огненных шара  еще  пылали  на  внутренностях  век,  а
корабль уже зашел на круговую орбиту.
   Затем началось снижение. Сопротивление разряженной атмосферы больше никак
не проявлялось. Поверхность планеты - мутный бриллиант  с  гладким  вздутием
защитного купола - лежала внизу, слегка покачиваясь, словно гигантский плот.
Дистанция по приборам почти  тысяча  километров,  чуть  меньше.  Видны  были
отдельные кристаллы - многогранные, высокие, низкие, - дистанция  скрадывала
размеры.
   Еще ближе - и, словно песчаная рябь  под  в