ко неувязочек.
   - Например?
   - Например, себя в чине понизил; капитаном назвался, а  ведь  он  уже
давно штурм-капитан.
   Меня вот назвал почему-то полковником, а когда это  звание  отменили?
Ведь он еще и не родился в ту пору.
   Грузный хмыкнул.
   - Это мелочь.
   Просто обмолвился.
   Крейсер-капитан космофлота - все равно что полковник по-старому...
   - Ну да, это ничего страшного... А  интересные  сны  ему  снились,  -
улыбнулся Сергиенко. - Красивые... Меч опять же... Сила!
   - Положим, Жуков Ла-Манш и безо всяких там талисманов-мечей  спокойно
перешел, - возразил грузный.
   - И когда я  на  Амазонке  за  подлодками  гонялся,  тоже  без  чудес
обходилось...
   - Ага...
   Хотя, надо сказать, все-таки бывало так, что и иконы  перед  войсками
носили...
   Тут Сергиенко скривился и потер плечо.
   - Болит? - сочувственно спросил грузный.
   Сергиенко явно сдерживал стон.
   - Болит, - ответил он сквозь зубы.
   - Чуть тучка какая или фон на полрентгена подскочит  -  так  дергает,
что спасу нет...
   - Это  ты  на  островах  схлопотал?  Сергиенко  отрицательно  помотал
головой.
   - Нет, это калифорнийский плацдарм, в сорок девятом.
   Осколок, черт его дери...
   - А-а, это когда ты в одиночку восемь "шерманов" изничтожил?
   Тебе тогда первого "Георгия" дали?
   - Нет, тогда была "Слава"...
   Они помолчали.
   - Интересно только, - вдруг усмехнулся Сергиенко, - как это  он  меня
тоже в своих бредовостях увидел... Надо же - Александрия Арахосийская!
   - А что, такой город и вправду есть?
   - покосился на него грузный с любопытством. - Что-то я не слыхал.
   Сергиенко пожал плечами, невольно при этом поморщившись.
   - Есть такой город, есть.
   Случайно со времен академии помню.
   Сейчас он, конечно, по-другому называется - Кандагар.
   - А где это?
   - Да в Афганистане, - сказал Сергиенко и опять слегка усмехнулся.
   - Уж в этой-то дыре я точно не оказался бы... Снова помолчали.
   - Ладно, что делать-то с ним будем? - спросил грузный, - Что  делать,
что делать...
   - проворчал Сергиенко.
   - Ничего не делать.
   Выздоровеет.
   Один ведь из лучших...
   Полежит недельки три, встанет на ноги - моим заместителем будет.
   Не начальником  же  КанзасЛАГа  его  посылать,  на  горящее  место!..
Все-таки почти десять лет на фронте, боевой офицер.., за  последний  год
все холодные планеты облазил, кровью своей поливая...
   - Да-а, - протянул задумчиво грузный,  -  Таких  космодесантников  на
всей Земле не сыщешь...
   Кстати, - тут он усмехнулся, - по поводу Канзаса.
   Помню, стоял наш полк году этак в пятьдесят третьем в  тех  краях,  в
городке Додж-Сити.
   Так вот, не поверишь, секретарем  местного  горкома  у  них  значился
некий Кугельсдорф!
   Занимательнейшая личность, сам из немцев-меноннитов - тех, что попали
туда не из Германии, а из России.
   С ним еще, помню, какая-то странная  история  приключилась  -  пропал
куда-то во время пылевой бури...
   Сергиенко тоже  усмехнулся,  потом,  морщась,  помассировал  плечо  и
сказал:
   -  Ладно,  пошли  доклад  начальству  писать...  об  абсолютном  этом
холодном вакууме и о реликтовых излучениях, которые были всегда.
   Завтра у нас трудный день.
   Они пошли по больничному коридору.
   Из-за поворота навстречу им выскочил человек  в  камуфляже  и  черном
берете  с  эмблемой  -  скрещенные  молнии,  большая  пяти-и   маленькая
четырехконечная звезды на синем фоне.
   - Братцы!.. - возбужденно закричал он. - Братцы!..  Наши  на  Плутоне
Седьмую Базу взяли! Конец войне!..
   29 ноября 1997 года