агов.., но подожди:  дай  мне  в
третий раз попробовать!
   - Ну какой же ты неугомонный, - с досадой сказал Иван.
   - Ведь пупок уже почти развязался, далеко  ли  до  беды9..  Кто  тебе
здесь грыжу вправлять будет?
   - А вот  я  его,  -  захрипел  вместо  ответа  Ланселот  и,  шатаясь,
направился к дереву. - Сейчас я его сделаю!..
   Набычившись и сжав кулаки, он  подошел  к  стволу,  потоптался  подле
него, потом уперся плечом.
   Слышно было хриплое прерывистое дыхание: на этот  раз  рыцарь  медлил
дольше, собираясь с силами и мыслями.
   Шумно подышав, он напрягся и вдруг яростно закричал,  что  было  мочи
толкая неподатливый ствол.
   Кровь вместо пота проступила на его коже:  сам  он  по  пояс  ушел  в
землю: раздался совсем уже нестерпимый скрип, потом жуткий визг, и вдруг
дерево рухнуло.
   Каким-то чудом Ланселот успел отскочить, иначе  его  выбросило  бы  в
реку вырвавшимися из-под земли корнями дерева.
   Почва под ногами дрогнула, словно земля  удивленно  вздохнула,  не  в
силах поверить в сотворенное рыцарем.
   Чудовищный  ствол  с  размаху  шмякнулся  на  другой  берег:   речные
зубастики с перепугу попрятались под воду, а перед рыцарями лежал  мост,
пусть необычный, но зато  вполне  удобный  для  переправы  через  водную
преграду.
   Ланселот с трудом поднялся на ноги.
   Вид он имел гордый, однако очень утомленный: волосы были всклокочены,
доспехи изрядно помяты, кровавый пот прямо-таки  заливал  лицо,  которое
теперь  приобрело  черно-синий  цвет.  Вылезшие   из   орбит   глаза   с
полопавшимися сосудами дополняли облик уставшего после работы человека.
   - Да, - только и смог произнести Иван.
   - Это было сильно...
   Однако нам надо спешить, господа, то есть доблестные сэры! На-конь!..
   Он вскочил в седло и тут же с раскаянием оглянулся на Ланселота: надо
бы помочь рыцарю забраться  на  лошадь...  Однако  сэр  Озерный  противу
всяких сомнений в  седло  влез  самостоятельно,  и  Иван  с  содроганием
подумал о тех чудесах, которые помогли ему в бою с этим силачом одержать
победу, и еще о великой своей дурости, благодаря которой он в  этот  бой
вообще ввязался.
   С трудом, но кони все же вскарабкались на необычный мост.
   Ширина его оказалась достаточной, чтобы  переправляться  без  особого
риска, прочность тоже сомнений не вызывала, ветвей было  мало,  так  что
переправу они совершили быстро и без приключений.
   Один за другим всадники соскочили со  ствола  уже  на  другом  берегу
каньона.
   Они подъехали к обрыву.
   Темная масса  на  противоположной  стороне  заметно  приблизилась,  и
теперь стали видны отдельные ее фрагменты.
   Армия преследователей внушала уважение - по крайней  мере  постольку,
поскольку ее было видно на таком расстоянии. В этом войске Иван различил
фигуры человекоподобные, или  человековозможные,  закованные  в  металл,
фигуры зооморфные, птероморфные, ихтиоморфные, вообще полиморфные  и  уж
совсем ни на что не похожие, но тем  не  менее  внушающие  непреодолимый
ужас.
   Детали поганого воинства еще плохо различались, но все равно  зрелище
было  пренеприятным:  вдобавок  количество  преследователей  было   даже
излишне  достаточным,  чтобы  многократно  уничтожить  маленький   отряд
беглецов, невзирая на всю их храбрость, силу и качество мечей.
   - Ну что, поскакали дальше? - буркнул Фома, поворачивая своего коня.
   - Подожди-ка, сэр Фома, - остановил его Иван и спрыгнул на землю.
   - Что ты там еще придумал? - удивился Стихоплет.
   - Да вот, попробую...
   - пробормотал Иван и  попытался  ухватиться  за  ствол  дерева-моста,
очевидно, надеясь сбросить его в реку.
   - Перестань, добрый сэр Иан, - крикнул Ланселот. - Даже десять таких,
как я, и сто таких, как ты, и то не смогли бы скинуть его вниз!
   - Действительно, - пробурчал Иван, заливаясь краской.
   - Он тут слишком глубоко ветвями застрял...
   - Ветвями, говоришь? - задумчиво  спросил  Ланселот.  -  Может  быть,
конечно, и ветвями...
   Чувствуя себя полным дураком, багровый Иван вскочи в седло.
   - Нечего скалить зубы!
   - накинулся он на ухмыляющегося до  ушей  Фому.  -  Не  каждый  может
уродиться таким здоровенные лбом, как этот... Озерный...
   - Да-да, конечно, - поспешно сказал Фома, пряча улыбку.
   - Сила, как говорится, хорошо...
   - А ум - лучше, - кивнул Иван.
   - Нет, - удивился Фома. - Сила - хорошо,  а  большая  сила  -  совсем
хорошо!
   - Гм...
   - несколько обиженно произнес Иван.
   - По-моему, ты плохо знаешь фольклор, любезный сэр Фома!
   - Безусловно, - покивал Фома. - Это ведь ты у нас,  сэр  Иан,  гигант
мысли и неописуемый силач...
   Иван не ответил.
   Еще раз посмотрев на другой берег, он хлестнул коня рукавицей.
   И снова помчались они вперед.
   Странное дело: прошло уже много часов  безумной  скачки,  а  кони  не
выказывали никаких признаков  усталости,  да  и  сами  всадники,  как  с
удивлением отметил про себя Иван, оставались бодрыми и свежими,  как  на
приятной прогулке.
   Задумавшись, он с  трудом  успел  остановить  своего  коня,  едва  не
врезавшись в Ланселота, когда тот внезапно резко осадил своего скакуна.
   - В чем дело, любезный сэр Ланселот?
   - раздражен осведомился Иван.
   - Суслика увидали?
   - Нет, - неуверенно произнес рыцарь. - Кое-что другое.
   Иван, прищурившись, посмотрел вперед и тихонько присвистнул.
   Перед ними чуть ли не до поднебесья возвышалось нечто:  лес  не  лес,
изгородь не изгородь... какой-то странный забор из вросших или вкопанных
в землю стволов, гладко  обструганных  и  обвитых  чем-то,  напоминающим
колючую проволоку.
   Забор этот простирался в обе стороны куда только хватал глаз.
   - Да что же это такое, - пожаловался Иван. - Вечно здесь у вас так  -
вроде чистое поле, а кто-то или что-то постоянно норовит  из-за  угла..,
то есть из-под земли выскочить.
   Фома посмотрел на него укоризненно.
   - Я же тебе говорил, - произнес он, - что здесь всегда так.
   Привыкай, рыцарь Иан, привыкай... Иван вздохнул.
   - Ладно, - сказал он, - привыкну.
   А что вот это такое и как мы поедем дальше?
   - Правда, - поддержал его Ланселот.
   - Это что - лес такой странный или забор необычный?
   - Ни то, ни другое, - спокойно произнес Фома. - Это просто лабиринт.
   Ланселот нахмурился, Иван крякнул.
   - Откуда ты знаешь? - спросил он.
   - Слышал когда-то.
   - А как же мы проберемся через все эти колючки?
   - грубо сказал Ланселот.
   Фома вздохнул.
   - Придется пробираться, - сказал он. - Хотя даже эти самые колючки  -
и те наверняка ядовиты...
   Когда-то любили устраивать такие штуки,  но  это  колдовство  слишком
серьезное.
   Можете гордиться -  на  любого-всякого  такое  не  устроят,  любезные
сэры...
   - Хорошо, - нетерпеливо сказал Иван, - я буду гордиться. Однако я  не
вижу здесь хотя бы входа...
   - Ага, - сказал Ланселот. - Войдем-то мы как?
   - Как войдем?.. - удивился Фома. - Вы что,  не  видите  -  во-он  тот
проем...
   Он указал рукой куда-то влево.
   - Я не  вижу,  -  озадаченно  произнес  Иван.  -  А  ты,  добрый  сэр
Ланселот?
   - И я тоже ничего  не  могу  рассмотреть,  -  после  паузы  признался
рыцарь. - Сэр Фома, быть может, тебе просто что-то показалось?..
   Не ответив, Фома подъехал прямо к колючим зарослям.
   Морда его лошади вот-вот готова была ткнуться в зловещие  колючки,  и
Иван хотел было уже предостерегающе крикнуть, недоумевая лишь по  поводу
такого конского бесстрашия, как вдруг и сама лошадь,  и  восседавший  на
ней Фом пропали из глаз.
 
*** 
 
   Иван застыл с раскрытым ртом, не веря собственным глазам.
   И тут вдруг прямо из забора появилась половина лошади вместе с Фомою.
   Стихоплет смотрел сердито.
   - Ну что же вы? -  крикнул  он  недовольно.  -  Теперь  видите,  куда
ехать?
   - А-ап, - закрыл  рот  Иван,  любуясь  представшей  перед  его  очами
картиной:
   Фома в  роли  барона  Мюнхгаузена,  рассевшегося  на  половине  своей
кобылы... а вторая половина пошла погулять.
   Колючий забор - и из него растет пол-лошади со всадником. Чудеса.
   Ланселот издал булькающий звук, а Иван сказал серьезно:
   - Теперь мы видим вход, добрый сэр Фома, спасибо.
   - Так давайте скорее за мной,  -  нетерпеливо  сказал  Фома  и  снова
скрылся из глаз.
   Иван подъехал к  тому  месту,  где  только  что  Стихоплет  со  своим
Росинантом нырнули в никуда.
   Перед его глазами была только неровная поверхность  этого  проклятого
забора,  усыпанная   колючками,   которые   вблизи   казались   особенно
неприятными:
   Ивану почудилось, что они  угрожающе  шевелятся,  а  на  их  кончиках
выступили капельки прозрачного густого яда...
   Больше он ничего не смог разглядеть - никакого входа, хоть ты тресни.
   Иван обернулся к Ланселоту. Тот имел вид глуповато-сосредоточенный.
   - Сэр Ланселот, - позвал Иван, - ты видишь, куда надобно ехать?
   - Вижу, - глухо отозвался рыцарь и тут же поправился:
   - То есть я думаю, что вижу...
   - Вот и отлично, - сказал Иван. - Следуй строго в кильватере.
   - Чего-чего? - удивился Ланселот.
   - Прямо за мной езжай, говорю, любезный сэр, - сказал Иван, направляя
коня на изгородь.
   Страшные колючки были все ближе, ближе... и вдруг Иван увидел рядом с
собою терпеливо дожидавшегося рыцарей Фому.
   - Да что с вами такое?
   - спросил он недоуменно.
   - Почему вы с сэром Ланселотом все морщитесь и хмуритесь?
   - Как же тут не поморщиться, - пробормотал Иван.  -  Вот  сейчас  сэр
Озерный приедет, у него и спроси...
   Он посмотрел назад и  невольно  усмехнулся:  с  этой  стороны  забора
отчетливо был виден вход в лабиринт.  Довольно  широкий,  надо  сказать,
проход-то... Забавно было  наблюдать,  как  могучий  Ланселот,  жмурясь,
хмурясь и кусая усы, пытается настроить себя  на  то,  чтобы  стукнуться
лбом о неприятного вида колючую стену.
   Но вот он все же решился: хрястнул  коня  промеж  ушей  и  сиганул  в
проход, чуть не наскочив на зазевавшегося Ивана.
   - Осторожней, сэр Ланселот!
   - крикнул Иван, удерживая коня. - Не видишь, куда прешь, что ли?..
   Ланселот выпучил глаза на Ивана и Фому.
   Наверное, он ожидал какого-то ужасного подвоха.
   - Не вижу, - согласился он, - куда пру...
   Фома фыркнул.
   Ланселот посмотрел на него, на Ивана, том обернулся назад.
   Вид у него стал озадаченный, как  бывало  всегда,  когда  добрый  сэр
Озерный сталкивался с проблемой, выходящей за рамки его понимания,  -  а
бывало это часто.
   Он посмотрел снова на Фому.
   - А как же...
   - Потом, храбрейший сэр, потом, - пресек расспросы Иван.
   - Потом все разъяснится, умнейший  сэр  Ланселот,  а  сейчас  поехали
лучше побыстрее...
   - Подожди, - сказал Ланселот. - Куда ехать-то? Направо или налево?
   Иван посмотрел по сторонам.
   Теперь он понял, что это действительно лабиринт: первую колючую стену
от второй, точно  такой  же,  разделял  неширокий  проход,  а  свободное
пространство уходило, само собой, в разные стороны. Куда можно  и  нужно
было ехать, Иван не знал.
   Он вообще очен" плохо разбирался в лабиринтах.
   Он посмотрел требовательно на Фому.  -  В  какую  сторону  едем,  сэр
Фома?
   Думай только побыстрее...
   - Направо, - спокойно произнес Стихоплет.
   - Я смогу нас вывести. Точнее, думаю, что смогу...
   - Будем надеяться, - сказал Иван. - Больше просто ничего не остается.
   - За мной, - коротко сказал Фома и развернул своего коня.
   Ехать по лабиринту было не очень приятно.
   Под копытами лошадей хлюпала зловонная мерзкая  жижа,  от  нее  вверх
поднимались густые испарения.
   Колючки на стенах  изгороди  стали  зловеще  шевелиться,  тянуться  к
всадникам. Между колючками проворно сновали здоровенные  слизни,  пучили
многочисленные глаза и шевелили ложноножками: небо над головой посерело,
и Иван с трудом уже различал ехавшего впереди Фому.
   Однако Стихоплет довольно уверенно  и  быстро  вел  вперед  маленький
отряд, каким-то только ему известным образом ориентируясь среди колючек,
стен, болотных вздохов, испускаемых слизнями, и невыносимой вони.
   Скоро  Иван  почти  перестал  что-либо  видеть.   Серо-зеленая   мгла
поглотила все кругом; искажая звуки,  заставляла  испуганно  всхрапывать
коней.
   Поколебавшись, Иван вытащил из ножен свой меч:
   Позади лязгнуло, и он понял, что Ланселот проделал то же самое. Время
от времени Иван окликал Фому, чтобы удостовериться, все ли в порядке:
   Фома каждый раз  немедленно  откликался  на  зов,  хоть  и  несколько
раздраженно.
   Иван никак не мог понять почему.
   Нервы его были на пределе,  и  потому  он  с  гигантским  облегчением
перевел дух, услышав, как Фома сказал:
   - Добрые рыцари, внимание!
   Сейчас мы выезжаем из лабиринта!
   Будьте наготове: возможна опасность!..
   Иван изо всех сил напряг зрение, но ничего опять не увидел, кроме все
той же зеленой мути.
   Он был уверен, что и Ланселот ни зги не видит, поэтому громко сказал:
   - Сэр Ланселот! Глади в оба! - Хорошо.
   - отозвался Ланселот.
   Голос у него был напряженный.
   Иван покрепче стиснул клинок и осторожно направил коня вперед.
   - .елот!
   Сэр Иан!
   Где вы там?..
   - услышал он  внезапно  голос  Фомы  и  зажмурился  от  показавшегося
нестерпимым яркого дневного света.
   Он тут же опомнился и поспешно отъехал в сторону.
   Как раз вовремя: тут же из колючего забора вывалился Ланселот с  дико
вытаращенными глазами и мечом наперевес.
   Иван невольно рассмеялся, с наслаждением вдыхая полной грудью  чистый
воздух.
   - Ф-фу...
   - произнес Ланселот и вложил меч в ножны.
   - Вот это я понимаю, любезные сэры!..
   - Да уж, микроклимат там был на редкость противен, - Огласился с  ним
Иван.
   - Прямо скажем, очень даже отвратительное место...
   - С вами все в порядке? - с беспокойством спросил Фома.
   - Все нормально, - ответил Иван, а Ланселот лишь молча кивнул.
   - Это хорошо, - с облегчением произнес Фома.
   - А то я уже было подумал, что с вами что-то не так...
   - То есть? - спросил Иван.
   - То есть вы очень странно вели себя, любезные сэры, пояснил Фома.  -
Как будто ослепли и оглохли в одночасье -  А  примерно  так  и  было,  -
сказал Иван. - Правд ведь, сэр Ланселот?
   Тот утвердительно кивнул и даже выразительно повращал  глазами:  мол,
было, еще как было.., истинная сермяжная правда.
   Фома смотрел на них с удивлением.
   - Боюсь, что не совсем вас понял, доблестные сэры, признался он.
   - Не сочтите за труд, объясните глупому недостойному поэту.
   Иван  посмотрел  на  Ланселота.  Тот  отвернулся,  всем  своим  видом
показав, что не готов к  пространному  рассказу,  и  вообще  неизвестно,
когда он сможет нормально объясняться.
   Похоже, утомился наш Вернидуб Озерный, подумал  Иван  с  малой  долей
злорадства и сказал, обращаясь к Фоме:
   - Видишь ли, добрый сэр Стихоплет, мне кажется, что этот, как ты  его
называешь, Лабиринт оказался заколдованным. Вот Ланселот не даст соврать
- мы с ним, честно говоря,  не  видели  ни  входа,  ни  выхода  из  этих
колючек... да и внутри передвигались с большим трудом.
   - Почему? - спросил Фома. Он слушал Ивана с немалым интересом.
   - А потому что лично я Мерлина  не  видал  там  из-за  этого  подлого
тумана...
   Фома посмотрел на Ланселота.
   - А ты, любезный сэр?
   Тот еще раз кивнул, по-прежнему не желая вербально изъясняться.
   - И вообще, - продолжал Иван, - я так думаю, сэр Фома, что если бы не
ты, то из этого гадкого болота мы бы вовсе не выбрались...
   Верно я говорю, храбрейший сэр Ланселот?
   Тот опять кивнул.
   Однако  его  моральные  и   физические   силы   успели   уже   слегка
восстановиться, и посему он громко заявил, предварительно откашлявшись:
   - Это все чистая правда, сэр Фома... Без тебя бы нам точно каюк!..
   - Такие дела, - подытожил Иван. Фома усмехнулся и сказал:
   - А ты говоришь, сэр Иан, что не похож я на проводника...
   - Я такое говорил? - в замешательстве переспросил Иван.
   - Ага, - подтвердил Ланселот несколько злорадно.
   Иван хотел что-то возразить, но Фома жестом остановил его:
   - Это все не важно...
   Для того, чтобы нас  остановить,  применяется  все  более  изощренное
колдовство: давненько такого не бывало в наших краях...
   Но, любезные сэры, осмелюсь утверждать, что будет еще хуже.
   - Ясно, - буркнул Иван. - Поехали тогда дальше... Да,  -  спохватился
он, - а погони за нами там не видать?
   - Пока нет, - сказал Фома. -  Лабиринт  на  какое-то  время  задержит
любого...
   - Это хорошо, - сказал Иван.
   - Тогда - в путь!
   И они снова понеслись вскачь на своих не знающих устали конях.
   Они мчались по изумрудно-зеленому полю очень долго, и,  сколько  Иван
ни оглядывался, он не мог различить никаких признаков близкой погони.
   Это и радовало, и тревожило одновременно.
   - Далеко ли еще до замка, сэр Фома? - крикнул Иван.
   - Нет, - прокричал Фома в ответ, - совсем  близко...  Вот,  наверное,
уже за той рощей!..
   - За какой такой рощей?..
   - удивился Иван и посмотрел вперед.
   Тотчас словно скачком к нему приблизилась стена леса.
   Но Иван не удивился: он уже привык к подобным фокусам.
   - Стой!.. - закричал вдруг Фома, и они остановились.
   - В чем дело?
   - спросил Иван.
   Фома не ответил, напряженно вглядываясь в даль.
   Иван тоже поглядел  -  подумаешь,  рощица  как  рощица.  На  редкость
невинного вида.
   -  Похоже,  лесок-то  этот  непростой,  -  медленно  произнес   Фома,
прислушиваясь к чему-то. - Вы ничего не слышите, любезные сэры?
   Иван навострил уши.
   Сначала он ничего не слышал, кроме шумного дыхания лошадей. Потом  до
него донесся легкий шорох листвы, какой-то мягкий шелест... что-то  еще,
очень приятное на слух, хоть Иван и не разобрал, что именно это было.
   - Я ни Морганы не слышу!  -  объявил  Ланселот  со  свойственной  ему
прямотой и апломбом.
   - Тихо, как в могиле...
   Извините, добрые сэры, за красивый, как его.., эпитет, да!
   - Помолчи, доблестный сэр, - оборвал его Иван.
   - А что? - удивился Ланселот. - Все равно...
   - Тихо, говорю!..
   Иван снова прислушался.
   Теперь он лучше различал что-то легкое, неуверенное,  едва  уловимое,
как  дуновение  слабого  ветерка,  остатка,  частички   буйного   вихря,
утерянного по дороге от прошлого к небытию...  или  нет  -  предвестника
великой бури, сметающей с лица земли будущее и воспоминания... Ax!
   - это была мелодия, а может, просто эхо мелодии: нежный  звук  грома,
стихшего вдали...
   - Я слышу это, - с удивлением сказал Иван.
   -  Слышу.....нет,  это  была  песня:  влекущая,   сладостная   песнь,
обволакивающая нежной  до  безумия  страстью,  ослепляющая  и  баюкающая
одновременно, мать и любовница, невеста и дочь... Ключ,  находившийся  в
начале нотной строки, осторожно отворил дверцу, ведущую в  сад  неземных
наслаждений; звук повел за собою, потом подхватил и понес - дальше,  все
дальше отсюда, прочь ото лжи,  тщеты  и  непостоянства,  туда,  где  нет
никаких забот, где  позабыли,  что  такое  страдание,  где  есть  только
красота, вечность, покой и счастье.., туда, где наши уже давно  победили
и где у всех все хорошо.
   Иван счастливо рассмеялся и спрыгнул с коня.
   Как только он мог поверить океанскому монстру!
   Покой, предлагаемый им, - полная  чепуха  по  сравнению  с  настоящим
покоем...
   Довольно слушал он других, осталась только эта мелодия, которая звала
его за собой, и он не хотел никого заставлять ждать  и  не  хотел  более
ничего ждать сам: скорее, Скорее туда, где он отдохнет...
   И тут Иван почувствовал, как что-то грубо вторглось  извне,  потушило
свет радости, заставило вскрикнуть от боли,  вызвало  страшную  тоску  и
душевную смуту, и деревья, эти нежные, добрые друзья-растения, каждое из
которых было прекрасной  девушкой,  желанной  так,  как  никакая  другая
желанна не будет, как только может быть  желанно  само  существование  в
стране благости, сжались от удара, издали прощальный мелодичный  ст