ласково.
   Деваться было некуда, и  Иван  принялся  мрачно  напяливать  на  себя
одежку, готовясь к новым неприятностям.
   Он быстро  облачился;  форма  пришлась  точно  впору  Взяв  ремень  с
висевшей на нем кобурой, Иван почувствовал, что в ней  что-то  есть:  он
открыл кобуру и извлек оттуда офицерский П-38.
   Не меняя  выражения  лица,  Иван  проверил  оружие,  вытащил  обойму,
действуя как бы машинально. Все оказало вроде  в  порядке.  Иван  слегка
повеселел.
   Он затянул ремень, поправил фуражку - раз выдали, надо надевать, -  и
молодцевато щелкнул каблуками  до  блеска  начищенных  сапог,  оттопырив
локти и прижав ладони к бедрам.
   Получилось  неплохо  и   даже   браво:   да   здравствует   советский
кинематограф, усмехнулся про себя Иван.
   Профессор   с    явным    удовольствием    оглядел    новоиспеченного
гауптштурмфюрера и сказал:
   - Настоящего арийского солдата всегда видать за целую милю.
   Пойдемте, капитан.
   Они вышли из палаты и долго бродили по тускло  освещенным  коридорам,
то спускаясь по лестницам, то поднимаясь снова. На каждом  повороте  или
лестничной площадке обязательно торчал эсэсовец с автоматом и  притом  в
чине, как заметил Иван, не ниже унтерштурмфюрера,  то  есть  лейтенанта:
что бы это ни был за объект, он очень серьезно охранялся.
   Иван машинально поглядывал по сторонам, а сам при этом думал нелегкую
свою думу.
   Как бы то ни было, ситуация,  в  которой  он  очутился,  была  весьма
непростой: можно даже было сказать, что она представлялась безвыходной.
   Вот разве только пистолет есть... а что пистолет, в конце концов?..
   Втянули  в  какую-то  непонятную  игру..,  и  еще  бароном   зачем-то
обзывают.
   Будем действовать по обстановке, решил Иван, потому что больше ничего
придумать не смог: тут они как раз и пришли.
   Профессор остановился возле массивной двери, нажал кнопку в стене,  и
дверь бесшумно отъехала в сторону.
   Кугельсдорф сделал приглашающий жест, пропустил Ивана вперед и  вошел
следом. Дверь за ними закрылась.
   В помещении  стоял  большой  стол,  заваленный  какими-то  папками  и
бумагами.
   Еще  там   были   три   стула,   на   одном   из   которых   восседал
оберштурмбаннфюрер Кляйн.
   Он курил, пуская дым колечками. Иван вскинул руку и гаркнул:
   - Хайль Гитлер!..
   - Хайль, - несколько небрежно отозвался оберштурмбаннфюрер.
   Профессор обошел Ивана и тоже уселся на стул.
   - Присаживайтесь и вы, капитан, - любезно сказал он.
   -  Гауптштурмфюрер,  -  поправил  его  Кляйн  и  затушил  сигарету  в
массивной пепельнице, выполненной в виде черепа. - Мы все-таки в СС...
   Он вдруг усмехнулся.
   - Кстати, - произнес он, глядя  на  Ивана,  -  могу  вас  поздравить:
очевидно, совсем скоро вы будете уже штурм-баннфюрером...
   - Да неужели?
   - обрадованно воскликнул профессор.
   - Документы уже представили?
   Кляйн кивнул.
   - Это за экспедицию?..
   Кляйн еще раз кивнул.
   - И за нее тоже... Впрочем, - он посмотрел Ивану прямо в глаза, - обо
всем по порядку, если не возражаете.
   Иван не возражал. Он просто стоял себе и никого не трогал.
   - Вы знаете, - доверительно наклонился к эсэсовцу  профессор,  -  наш
дорогой барон так и не оправился, по-моему, от амнезии...
   - Да? - слегка приподнял бровь Кляйн, - Ну, тогда  тем  более  начнем
сначала.
   Он выудил из пачки новую сигарету, прикурил, выпустил  клуб  дыма  и,
сказав:
   "Да садитесь же, барон", откинулся на спинку стула.
   Ивану закурить он не предложил, зараза такая.
   Иван помедлил, не решаясь присесть, но потом подумал, что  дожидаться
третьего приглашения просто глупо, и поэтому опустился  на  стул,  решив
начать привыкать к новому непривычному титулованию.
   - Итак, - заговорил Кляйн, - что вы помните из своего прошлого?
   - Ничего, - почти что честно сказал Иван.
   - Детство, юность?..
   - Нет...
   - А недавнее прошлое?..
   - Ну, - осторожно произнес Иван, - я помню, что  был  офицером  СС...
кажется, гауптштурмфюрером.., и...
   Он умолк. Кляйн и профессор выжидательно смотрели на него.
   - И?..
   - И все, - решительно сказал Иван. - Больше ничего.
   Немцы переглянулись.
   - Н-да, - с сожалением произнес Кляйн.
   - А я-то на вас надеялся, профессор.
   Тот смущенно пожал плечами.
   - Мы пока не всесильны, дорогой оберштурмбаннфюрер, -  сказал  он.  -
Видимо, шок был очень силен.., но это пройдет, уверяю вас.
   Эсэсовец молчал, пуская паровозные струи дыма из ноздрей.
   Молчал и Иван, чувствуя свою полную непричастность к происходящему..,
и в то же время ощущая, что каждое его движение, каждый жест или  взгляд
весомы, от них зависит многое в этом чужом мире, что все  предопределено
ранее в той же степени, в какой решается и сейчас...
   Это было очень неприятное ощущение: как будто все внутри  зачесалось,
засвербило и сместилось куда-то в сторону: однако приходилось терпеть.
   - Ладно, - произнес наконец Кляйн.
   - Тогда я буду рассказывать, а вы меня поправите, если что вспомните.
Иван несколько уныло кивнул.
   - Вас зовут Курт фон Штайнхорст, - сказал Кляйн.
   - Вы родились в октябре одна тысяча  девятьсот  семнадцатого  года  в
знатной семье.., по материнской линии вы,  кстати,  приходитесь  дальним
родственником  Кларе  фон  Унрух,  матери  генерал-майора  Генриха   фон
Люттвица, однако близких родственников у вас, увы, не осталось.
   В СС вы с тридцать восьмого года, в партии - с тридцать  седьмого:  в
работе проявили себя с самой лучшей стороны. Шутка ли  -  многочисленные
личные благодарности фюрера... в двадцать три года из рук вождя нации вы
получаете рыцарский крест.., и вообще!..
   Кляйн покрутил головой и потушил сигарету.
   Иван смотрел на него, открыв рот. Он ничего не понимал.
   Кляйн перехватил его взгляд.
   - Вы спросите, конечно, откуда мне все это известно?
   - усмехнулся он. - Это было несложно...
   Когда вы упомянули об экспедиции во льды.., мы  тоже  о  ней  кое-что
знали... и поэтому просто воспользовались архивом.
   Вот, - сказал он, открыл одну из  лежащих  перед  ним  папок,  достал
оттуда пачку фотографий и передал их Ивану.
   Тот взял их с некоторой дрожью в руках.
   Дрожь появилась не зря; сюжет оказался лихо закручен.
   Иван перебирал снимки, не веря своим глазам.
   Вот он сам, собственной персоной, стоит на мостике субмарины - улыбка
до ушей, в руках - бинокль; вот он на фоне  какого-то  красивого  замка,
при полном  параде,  а  руку  ему  пожимает  морской  чин  с  брюзгливым
выражением лица и с многочисленными нашивками на рукавах; вот  он  возле
танка, в камуфляже, с автоматом на шее.., танк немецкий, кажется, Т-4...
а рядом некий здоровяк с маленькими усиками и каким-то нарочитым  шрамом
на щеке; вот  уже  Ивану  сам  фюрер  пришпиливает  к  мундиру  какую-то
железку... а вот - вешает на шею другую;
   Иван, кажется, доволен, и железок у него уже много; вот он в компании
каких-то хмырей в черной эсэсовской форме, а рядом - пулемет... и трупы;
а вот Иван опять на мостике субмарины, в обнимку с неким ухарем: ухарь и
Иван - оба в форме капитан-лейтенантов Кригсмарине...
   - Но ведь я - не моряк, - слабым голосом проговорил Иван.
   Кляйн посмотрел на снимок.
   - Ах это..
   - сказал он.
   - Это вы в гостях у Гюнтера Прина.
   Только что получили Дубовые листья к Рыцарским Крестам. Последний ваш
снимок, кстати.
   - Но почему?..
   - Конечно, вы не моряк, - терпеливо  сказал  Кляйн.  -  Однако  перед
походом в Антарктику вам пришлось кое-чему поучиться...
   У Ивана голова пошла кругом.
   - Какая Антарктика?
   - чуть было не застонал он. - Чего я там забыл? Как я  туда  попал?..
Кляйн и профессор переглянулись.
   -  Вы  что   же,   ничего   не   помните?   -   недоверчиво   спросил
оберштурмбаннфюрер.
   - Ничего...
   - И  про  плавание  все  позабыли,  и  про  экспедицию?  -  продолжал
допытываться Кляйн.
   - И про то, и про другое...
   - Ну хоть базу-то вы помните? -  уже  несколько  раздраженно  спросил
Кляйн.
   - Какую базу? - обреченно произнес Иван.
   -  Да  база  Юбург  же,  в  Антарктиде!  Вас  же  лично  фюрер  потом
благодарил!..
   Ивану только и оставалось, что развести руками.  Кляйн  посмотрел  на
Ивана, потом на профессора. Тот лишь сокрушенно покачал головой.
   - Да, - произнес Кляйн.
   - Это плохо.
   Конечно, вам надо бы отдохнуть по такому поводу, но.., увы, время,  к
огромному  сожалению,  не  терпит.  Потом  мы  еще  вернемся  к   вашему
прошлому...  а  пока  только  скажу:  вы  были  участником  и  одним  из
руководителей секретнейшей и имеющей огромное значение для рейха и нации
экспедиции в Антарктиду.
   В принципе занимался ею другой отдел,  не  наш,  но  результаты  этой
экспедиции нас тоже живо интересовали...
   Короче: вы туда сплавали, все сделали как надо, вернулись в  рейх,  а
потом отправились назад, чтобы продолжать исследования.
   Во время проведения планового эксперимента там произошла авария, и вы
погибли...
   Иван издал горловой звук.
   - То есть, конечно, как теперь мы понимаем, вы пропали без  вести,  -
поправился Кляйн.
   -  Наша..,  то  есть  профессора  фон   Кугельсдорфа..,   лаборатория
проводила параллельный, так сказать, то есть что это  я..,  подобный,  в
смысле, эксперимент, во время которого также произошла  крупная  авария:
погибли несколько человек, все сгорело, буквально ничего не осталось, но
зато посреди огня и обломков обнаружился некто без сознания и одежды, то
есть - вы.
   Кляйн сделал эффектную паузу. Иван молчал, пытаясь понять его.
   Эсэсовец увидел, что пауза не  возымела  должного  эффекта,  и  решил
продолжить.
   - Поначалу, конечно, мы всполошились, - сказал он.
   - Шутка ли - такие неувязки. Но потом, как вы уже  знаете,  я  просто
догадался обратиться в архив, и - фотографии перед вами.
   Он снова замолчал  и  посмотрел  на  Ивана.  Иван  пока  говорить  не
собирался.
   - К сожалению, с Юбургом связаться мы не можем, во всяком  случае,  в
ближайшее время, которое, как я уже сказал, не терпит.
   Поэтому вы будете участвовать в нашем эксперименте...
   - А что за спешка?
   - задал Иван резонный вопрос.
   - Почему нельзя подождать?
   Кляйн покивал.
   - Ваше любопытство объяснимо, - сказал он.
   -  Все  остальное  расскажет  профессор...  Прошу   вас,   герр   фон
Кугельсдорф.
   Тот  откашлялся,  посмотрел  на  Ивана  своими  пустыми   глазами   и
заговорил:
   - Дело в том,  дорогой  Курт..,  вы  разрешите  вас  так  называть?.,
спасибо...  так  вот,  дело  в  том,  что  десять  лет  назад  одно   из
подразделений наших  специальных  служб  обнаружило  старинный  архив..,
очень необычный архив, если его так вообще можно назвать.
   Но это сейчас не важно... как и обстоятельства находки.
   Там было много всего любопытного...  но  особенно  нас  заинтересовал
текст одного автора десятого века, который незадолго до того, как  стать
римским папой, и за четыре года до своей смерти опубликовал  свой  труд,
где подробно описывался некий талисман: откуда  он,  зачем  он,  как  им
завладеть и как его применить... Жутко, знаете ли,  интересно  читать  -
особенно если вверх ногами... датировка хороша.
   Кстати,  -  профессор  хмыкнул,  -  текст  этот  был   напечатан   на
превосходной бумаге, которую мы и сейчас не в состоянии сделать...
   Так что вполне возможно, что и не будущий папа его писал...
   - Ну  и  что?  -  не  выдержал  Иван.  -  Может,  и  правда  новодел.
Мистификация.
   - Архив был захоронен не позднее первого  века  нашей  эры,  -  веско
сказал профессор.
   - А как же...
   - начал Иван, но тут же замолчал. - Продолжайте, - попросил он.
   - Архив был захоронен не позднее первого века нашей эры,  -  повторил
профессор,  -  хотя  большинство  из  составляющих  его  трудов  созданы
значительно позднее.
   Нашли архив в Палестине.
   Там было много рукописей, в том числе и на языках, современной  науке
неизвестных.
   Когда архив вывозили в рейх, четыре человека погибли при  странных  и
страшных обстоятельствах.
   Один, к примеру, начисто сгорел, не осталось даже пепла; другой ни  с
того ни с сего на глазах  у  своих  товарищей  сгнил  заживо  в  течение
нескольких секунд, а бренные останки его тут же начали пожирать  невесть
откуда взявшиеся огромные черви; третий истек кровью, которая сочилась у
него из носа, ушей, глаз, прямо через кожу... а четвертый просто  исчез,
успев лишь крикнуть.
   Профессор умолк.
   Иван терпеливо  ждал  продолжения,  хотя  рассказ  ему  показался  не
слишком убедительным.
   Вдобавок ему почудилась какая-то издевка в голосе профессора,  однако
он совершенно не мог понять ее причины;
   Ивану даже показалось, что профессор издевается не только над ним, но
и  над  Кляйном,  который  слушал  совершенно  серьезно,   хоть   и   со
свойственным ему несколько брюзгливым выражением на холеном лице.
   - Так вот, - продолжал профессор, - в этом самом отпечатанном  тексте
говорилось о многих сакральных вещах, но нас заинтересовал  только  этот
талисман.
   Когда-то он был единым целым, но  потом  был  разъят,  и  девять  его
частей передали девяти различным людям:  люди  эти  были  славнейшие  из
рыцарей.
   Как это там сказано... "...и был день, и была ночь: и не было ночи, и
не было дня...
   И была звезда, земная и небесная, и рога ее, и стрелы ее, и сердце ее
сотканы будут; и была она в  руках  ангела,  и  сошед  воитель  воинства
горнего... рыцари земные же ее  разъяли,  и  победа  с  тех  пор  их  не
покидала...
   А кто вновь отдаст ей плоть небесную, тот победой в битве грядущей на
полях огненных осиян будет; и святой Георгий да поможет ему..."
   - А перевод чей? - поморщился Иван.
   - Мой, - слегка удивился профессор. - А что?
   - Да  так,  ничего,  -  сказал  Иван.  -  Простите,  я  перебил  вас.
Продолжайте, пожалуйста.
   Кляйн укоризненно посмотрел на него, а  фон  Кугельсдорф  невозмутимо
продолжил:
   - Так вот.
   Для того чтобы тысячелетний рейх одержал победу в величайшей войне  в
истории, для того чтобы весь мир стал  Священной  национал-социалистской
империей германской нации, нам нужен этот самый талисман.
   Мы должны собрать девять его частей в единый кулак... то есть в  одно
целое.
   Собственно;  нам  требуются  даже  не  все  девять   частей:   девять
славнейших, носители малых талисманов, группируются в три триады, каждая
из которых обладает определенным качеством, а  один  из  рыцарей  триады
является носителем этого качества.
   Таким образом, изъяв части талисмана у этих носителей, мы будем иметь
силу всей триады.
   - И кто ж такие эти ваши рыцари?  -  с  некоторым  интересом  спросил
Иван.
   - К примеру - невозмутимо произнес профессор, -  Иисус  Навин,  потом
Александр Македонский...
   - Подождите, подождите, - ошеломленно произнес Иван.
   - Какой такой Македонский?..
   - Обыкновенный, - пожал плечами профессор. - Царь.
   - Не понял, - сказал Иван и посмотрел на  Кляйна.  Тот  утвердительно
кивнул - все, мол, чистая правда. "Они психи", - решил Иван, но  все  же
спросил:
   - И как же вы собираетесь утащить у них этот самый талисман?
   - Наша лаборатория, - веско сказал профессор, - занимается абсолютным
вакуумом.., и путешествиями во времени.
   Вот те раз.
   Иван откинулся на спинку стула.
   А впрочем, почему именно психи? Сам-то он.., а?
   - Ну хорошо, - сказал он, решив не удивляться. - А я, собственно, тут
при чем?
   Профессор подтянул к себе один из фолиантов, лежащих в куче  бумаг  и
папок на столе, и стал его перелистывать, при этом бормоча:
   - Понимаете, Курт.., да где же это?., мы очень  тщательно  производим
отбор в группу, которая отправится за талисманом...
   Нам не хватало только одного человека.., а, вот!.. Посмотрите...
   Он открыл  какую-то  страницу  и  пододвинул  фолиант  к  Ивану.  Тот
взглянул.
   Да, это была бумага.., хоть и какая-то необычная.  Странный  шрифт..,
ничего не понять - что за язык, интересно?..
   - Ничего не понимаю, - сказал Иван. - Что это такое?
   - Это тот самый текст, - терпеливо сказал профессор.
   - Ну и что?..
   - Вы на картинку посмотрите...
   Иван посмотрел.
   Картинка, похожая на миниатюру из средневековых рукописей, изображала
всадника в рыцарских доспехах, но без шлема и меча, на вороном коне.
   Белые  длинные  волосы  всадника  развевались  по  ветру,  на   лице,
обращенном  к  зрителю,  застыло  холодное  и  даже  несколько  жестокое
выражение, взгляд синих глаз был совсем уж ледяной.  Здоровенный  детина
не вызывал приязни.
   Иван пожал плечами.
   - Ну и...
   Он осекся.
   - Это тот, без кого нам не обойтись, - сказал профессор. - Посмотрите
- у него даже шрамик.., такой же...
   Иван машинально потрогал веко. Действительно...
   - Кстати, на последних фотографиях у вас этого  шрама  нет,  -  подал
голос Кляйн. - Видимо, он появился у вас недавно, так?
   - Да нет, - механически произнес Иван, - это...
   Он умолк и посмотрел на немцев.
   Профессор ласково кивал, Кляйн вид имел торжественный.
   - Вы это.., серьезно?..
   - Да, - решительно сказал Кляйн.
   - Мы... всего нас будет двенадцать... отправляемся в прошлое.
   - И когда же? - безнадежно спросил Иван. Кляйн посмотрел на часы.
   - Да вот.., уже через час. Все готово.
   - Однако у вас.., быстро.
   - А чего ждать? - спросил Кляйн и поднялся. - Отечество в опасности.
   - Действительно, - поддержал его профессор.
   - Чего ждать?
   Переоденемся вот, сандалии только наденем - и вперед.
   Иван посмотрел на него, однако фон Кугельсдорф не шутил.
   - А когда мы вернемся? - спросил Иван.
   - Когда соберем весь талисман, - ответил профессор и тоже поднялся. -
Наша машина, так сказать, времени... хотя она на машину вовсе даже и  не
похожа... так вот, она запрограммирована следующим образом:  как  только
кто-то из нас  прикоснется  к  части  талисмана,  все...  кроме  мертвых
конечно.., отправляются в следующий пункт по программе - и так далее...
   - А талисман куда денется?
   - спросил Иван, вставая со стула. - С собой его будем таскать, или он
сюда переносится?
   - Видите ли...
   - в затруднении начал профессор.
   - По всем нашим расчетам часть талисмана, пока  не  собраны  все  эти
части, должна повиснуть  в  пустоте,  в  абсолютном  вакууме,  хотя  это
состояние и не совсем вакуум.., впрочем, я вам не буду  морочить  голову
рассказами об эфирном ветре и реликтовом излучении.
   Так вот, только потом, когда уже все будет сделано, талисман  целиком
вернется вместе с нами сюда.
   - И насколько вы уверены в успехе? - поинтересовался Иван.
   - Совершенно,  -  решительно  сказал  оберштурмбаннфюрер.  -  Солдаты
фюрера не могут потерпеть поражения в решительной битве!
   У Ивана были сильные сомнения и по этому поводу, и по всем остальным,
однако он счел за благо промолчать.
   - Пойдемте же, - поторопил профессор. - Нам скоро отправляться.
   Они вышли в коридор.
   Запрограммирована, думал  Иван,  шагая  вслед  за  немцами.  Слова-то
какие... машина времени... Я вам покажу...
   - Вы что-то сказали?
   - внезапно обернулся профессор.
   Иван даже растерялся.
   - Нет...
   - Это хорошо, - произнес профессор,  и  черная  мерзкая  пустота  его
глазами снова посмотрела на Ивана, заставляя кружиться голову.
   Иван стиснул зубы, но глаз не отвел.
   Профессор приятно улыбнулся, и пустота на время отступила.
   Ох не прост был этот профессор с дурацким именем, ох не прост...
   Через какое-то время они оказались в непонятном полутемном помещении;
где было жарко, сухо  и  пахло  почему-то  канифолью.  Они  переоделись:
какие-то льняные грубые тряпки - как пояснил профессор,  "куттоноты",  -
корявые сандалии, и все.
   Иван равнодушно глянул на девятерых незнакомцев из  спецотряда  СС  -
ничего мужики, крепкие, были даже и почти с него ростом, а это  все-таки
метр девяносто: однако  Иван  смотрел  на  них  спокойно,  понимая,  что
каждого из этих бо