ни  еще
функционирует.
     Земляне подошли к подножию башни, действительно напоминавшей гигантский
гриб:  десятиметровую цилиндрическую  ножку  венчала  металлическая  сфера с
вертикальной прорезью, из которой торчали стволы спаренных лучеметов. Роберт
перешагнул  через  спутанную  колючую проволоку и подошел к  открытому люку,
ведущему  внутрь башни.  Пилот  с  интересом  потрогал покрытый вмятинами  и
царапинами край люка. Внутри было темно.
     --  Никаких  сомнений  --  этот  люк  открыли снаружи, причем с помощью
грубой  силы, без всякого  лучевого  оружия.  Хм,  похоже, что  в башне  нет
электричества. Но  мы  все-таки  войдем,  --  Роберт зажег фонарик и,  держа
бластер  наготове,  двинулся   внутрь.  Эмили  ничего   не  оставалось,  как
последовать его примеру.
     По металлической спиральной лестнице  они поднялись в кабину оператора.
Внутри сферы  ничего не было,  кроме расположенного  в самом центре кресла с
высокой спинкой.  Каждый  его подлокотник  оканчивался  рычагом с  гашеткой.
Роберт моментально плюхнулся в кресло и положил руки на рычаги.
     -- Это -- рабочее место оператора башни, или,  проще говоря, стрел, ка,
-- объяснял  он Эмили,  которая  тоже была  бы непрочь присесть с дороги. --
Движение  рычагов  вверх-вниз поднимает и опускает лучеметы, влево-вправо --
поворачивает  башню, точнее, саму сферу.  Ее внутренняя поверхность -- ничто
иное,   как  большой  обзорный  экран.  Поворот  сферы  и   лучеметов  может
осуществляться очень  быстро.  Таким образом, простреливается все окружающее
пространство, кроме основания башни и очень узкой зоны вокруг него -- сектор
обстрела составляет 3. 8 пи стерадиан, или 95 процентов...
     -- Вы, кажется,  очень хотите поразить меня  своей  эрудицией, --  сухо
заметила Эмили.
     --  Просто хочу  объяснить  вам,  что  это  довольно  мощная штука,  --
смутился Роберт. Подобно  большинству мужчин, он питал слабость к оружию. --
Но сейчас она  совершенно бесполезна, -- он подергал рычаги, которые даже не
шевельнулись.  --  Нет  энергии.  К  сожалению,  экран  изза этого  тоже  не
работает, так что мы не можем даже взглянуть на базу.
     -- В таком случае, может, мы пойдем отсюда, если, конечно, вы не решили
здесь поселиться?
     --  Вы  правы, пошли, --  Уайт  поднялся  и направился к люку. Когда он
сделал пару шагов вниз, луч фонарика скользнул по полу, и пилот остановился.
     --  Ну, что вы  там? -- нетерпеливо  позвала  Эмили, которая  была  уже
внизу.
     --  Интересно, интересно... Да, без сомнения,  засохшая  кровь. Знаете,
мисс  Клайренс,  я готов прозакладывать  свой остров против  суммы,  которую
ежемесячно  жертвует на  благотворительность  ваш папаша,  что тот, из  кого
вытекло столько крови, не был убит лучевым оружием.
     Земляне вышли  из башни и вступили на  территорию базы.  Повсюду царило
спокойствие смерти. Бетонные  плиты были во многих местах прожжены лазерами;
кое-где  виднелись пятна крови,  уже  занесенные  пылью.  На солнце блестели
осколки  стекла.  Во  всех  строениях  были открыты  входные  люки  --  чаще
наполовину или  на треть.  Роберт  подошел  к  ближайшей черной  груде;  это
действительно оказалась  обгоревшая туша  огромного животного  -- при  жизни
оно, по-видимому, было  в полтора раза выше  и вдвое длиннее  слона. У зверя
были толстые короткие рога и три пары конечностей.
     --  А вот этот бифштекс  точно зажарен с  помощью лучеметов, -- заметил
пилот.  --   Такое   впечатление,  что  базу  разрушило  стадо  взбесившихся
бизонов-переростков. Но, конечно, даже очень  крупные и агрессивные звери не
могли это сделать.
     -- Так, может, эти существа разумны?  -- предположила Эмили,  которую в
данный момент больше всего радовало то, что шлем защищает ее от запахов.
     --  Современная наука считает почти невероятным возникновение  разума у
столь крупных зверей,  -- покачал головой Роберт.  --  У  них  не может быть
достаточно  опасных врагов, им незачем отращивать мозг.  Тот  случай, когда,
как говорили в старину, сила есть -- ума не надо. К тому же взгляните на эту
челюсть, -- он провел стволом бластера по оскаленным зубам мертвого гиганта.
--  Я,  конечно,  не  зоолог,  но  готов  поручиться, что  эти  существа  --
травоядные.  А  разум, насколько  нам  известно, может  развиться  только  у
всеядных  или  у хищников.  И  уж, конечно, такая громадина не  могла влезть
внутрь башни  и  прикончить  стрелка.  Но  вообще-то на  планете  могут быть
туземцы, правда, совсем  дикие  --  иначе коррингартийцы оборудовали бы свою
базу более мощной системой защиты.
     -- Но, если на базу напали не земляне, значит, это сделали туземцы?
     -- Трудно  поверить, чтобы дикари  могли захватить  современный военный
объект...  К тому  же как быть с лучевым  оружием?  --  Роберт  шагал  между
строениями базы,  поводя  бластером из стороны  в сторону  и не решаясь пока
зайти ни  в одно из зданий.  -- О! Любопытно... --  он ногой вытолкал что-то
из-под бока очередного мертвого  зверя и склонился над  этим. Эмили подошла,
чтобы взглянуть, но тут же брезгливо отвернулась.
     Перед Робертом лежала рука, отрезанная лазером выше локтя. Она не могла
принадлежать  ни  человеку,  ни  коррингартийцу; на  ней  было всего  четыре
длинных пальца с короткими коготками. Руку  покрывала сморщенная серая кожа,
похожая на кожу ящерицы.
     --   Ну  вот,  картина  проясняется,  --  сказал   пилот.   --  Видимо,
действительно туземцы. Победители унесли трупы своих и врагов, но проглядели
вот этот  сувенир. А все эти крупногабаритные звери, вероятно, не более  чем
боевые кони.  Но  все равно не понимаю, как они могли победить. Даже если им
удалось ворваться на территорию базы, каменные топоры и костяные наконечники
бессильны  против  лазеров. Вот этот бункер в центре весьма похож на главный
энергетический блок. Разве с  такой стеной что-нибудь можно сделать каменным
топором? О,  какая  дыра! И, конечно,  топор  тут ни  при  чем.  Это сделано
крупнокалиберным лучеметом, можете мне поверить, -- Роберт обернулся и вдруг
замер. Лучеметы одной из башен смотрели прямо на него.

46.

     Эмили заметила, как вдруг побледнело лицо  пилота, и  остановилась, как
вкопанная.  Ее  охватил ужас;  она не осмеливалась  даже повернуть  голову и
взглянуть на источник опасности.
     -- Роберт, что... что там? -- прошептала она одними губами.
     Пилот, не отвечая  и  неотрывно глядя  в одну  точку,  осторожно шагнул
боком в сторону, затем еще  и еще. С каждым шагом его скованность пропадала,
и наконец он рассмеялся и непринужденно облокотился о стену бункера.
     -- Вот теперь все встало на  свои места, -- довольным тоном  заявил он.
-- Имперскую базу  погубило то, что в экстремальной  ситуации опаснее  самой
этой ситуации, а именно паника и неразбериха.
     -- Так что же все-таки произошло? -- не удержалась Эмили.
     --  Конечно,  на планете есть туземцы. Дикари, однако умеющие приручать
домашних животных. Когда  коррингартийцы  высадились  здесь, они отнеслись к
аборигенам с  естественным для цивилизованной  расы  презрением  --  скажем,
построили базу на священном  месте, или охотились на туземцев,  или еще что.
Впрочем, может быть, они ничего особенного не делали, просто дикари очень не
любят  чужаков. Если  бы туземцы были  более  цивилизованными,  то, пожалуй,
побоялись  бы  нападать  на  оснащенную  лучевым  оружием   базу  --  но  их
цивилизация находится еще  в том младенческом  возрасте, когда  кажется, что
количеством можно заменить любое качество. Это была  грандиозная операция...
Наверняка  атака была  проведена  ночью  -- на планете,  где  ночь  длится в
среднем  сто часов,  существа, занявшие  высшую  эволюционную  нишу,  должны
прекрасно ориентироваться в  темноте. Это несмотря на то, что они, вероятно,
стоят ближе к рептилиям, чем к млекопитающим, то есть  принимают температуру
окружающей среды...  Впрочем,  ночи здесь  хотя  и длинные, но теплые. Итак,
представьте себе: черная безлунная ночь. Все коррингартийцы сидят на базе --
в это время суток бессмысленно  проводить какие-либо работы или исследования
за  ее пределами. Вдруг из  травяных джунглей неожиданно -- вы  сами видели,
там можно спрятать  что  угодно --  неожиданно появляется  целое стадо  этих
слонобыков  и  несется  прямо на  базу.  Естественно,  объявляется  тревога;
стрелки  занимают свои  места,  автоматические турели  готовы к  бою, зверей
пытаются  ослепить  прожекторами,  по ним  бьют  лучеметы,  но  стадо мчится
вперед.  Оно ведет  себя  не так,  как  обычное  стадо: звери появляются  из
неожиданных мест,  резко меняют направление движения, бросаются на ограду со
всех сторон -- ведь животными  управляют  их хозяева. Кстати,  знаете ли вы,
какие программы закладываются в  автоматические турели  -- что у  нас, что у
коррингартийцев? В  первую  очередь  следует  поражать  более быстрые, более
близкие и более крупные цели. Эта  стратегия  оптимальна  почти всегда -- за
исключением того  случая, когда менее быстрые, менее близкие и менее крупные
, цели  более разумны. К тому же учтите, что стоит ночь, прожекторов на базе
не так  уж много,  а инфракрасные датчики не очень  хороши для  поиска цели,
имеющей  температуру окружающего воздуха. Таким образом, пока лучеметы лупят
по животным, туземцы подбираются к  самой базе почти без потерь. Тут их ждет
колючая  проволока  под  высоким напряжением -- неприятный  сюрприз,  однако
некоторым  животным все  же удается  прорваться сквозь огонь,  и  они сносят
ограждения. Вы представляете  себе, на что способна такая масса, помноженная
на скорость... Итак, вся территория базы заполнена аборигенами и их зверями,
которые  мечутся  и  пытаются  крушить  все  вокруг.  Град  стрел  и   копий
обрушивается на прожекторы и  разбивает многие  из  них. Темнота, хаос,  рев
сирен, рев зверей, воинственные крики, тяжелые удары в стены и двери. Вполне
естественно,  что в  такой  ситуации  некоторые стрелки  поворачивают турели
внутрь  и  начинают стрелять  по  врагам на  территории  базы.  А поскольку,
повторяю,  дело  происходит  в темноте  и  неразберихе,  некоторые  выстрелы
попадают  по зданиям, и,  прежде чем комендант базы успевает запретить такую
стрельбу -- а может, он и не понял, в чем дело, и решил, что в руки туземцев
каким-то образом  попало  лучевое оружие -- стрелок одной  из башен разносит
главный энергоблок. После этого на всей станции вырубается питание. Конечно,
в помещениях и на башнях есть  автономные батареи, но  их хватает ненадолго.
Вскоре  вся база полностью  беспомощна. Конечно, заблокированный изнутри люк
открыть  непросто,  но  у туземцев  есть время и животные,  чья сила  вполне
сравнима с силой портового робота. Конечно, у многих коррингартийцев -- не у
всех --  под рукой личное оружие, но заряд бластера также ограничен, а кроме
того,  в  тесном помещении бластер имеет  не  такое уж  большое преимущество
перед стрелой или дротиком.
     -- Выходит, все они погибли?
     -- Во всяком случае, попали  в руки туземцев. Но  дикари обычно жестоко
расправляются с пленными.  Впрочем, мы  еще не осматривали  помещения; но не
думаю, что там есть что-нибудь, опровергающее мою версию.
     -- Вы думаете, идти туда не опасно?
     --  Вряд ли там  окажутся живые коррингартийцы или  засада  аборигенов.
Судя по всему, со времени сражения прошло  несколько дней -- земных  дней, я
имею в виду.
     -- А чего вы испугались, когда осматривали дыру?
     --  Видите  ли, я  неожиданно  заметил, что  вон те лучеметы направлены
прямо на нас. Я не сразу понял, что они уже давно застыли в таком положении.
     "Вот  будет  здорово,  если  они сейчас  шевельнутся",  -- мелькнула  у
Роберта шальная  мысль. Но  лучеметы,  естественно,  остались  неподвижны, и
пилот решительно направился к входу в ближайшее здание.
     У самой двери он остановился, показывая Эмили на валявшиеся на бетонных
плитах грубо отесанные  колы. Концы двух из них были расщеплены, один сломан
пополам.
     -- У местных жителей не только сильные животные, но и сильные мозги, --
сказал  Роберт с уважением.  -- Видите, с  помощью  чего они открывали люки?
Наше знакомое каменное дерево.. Они уже знают, что такое клин и рычаг.
     Эмили, не разделявшая его восторгов, с беспокойством  поправила  ремень
бластера.

47.

     Дальнейшие исследования базы значительно уменьшили  уважение  Роберта к
туземцам,  ибо  те,  проникнув  в здания  с  помощью простейших  механизмов,
подвергли самому варварскому разрушению все более сложные устройства. Даже в
тех помещениях, где, по-видимому, никто  не оказал им сопротивления -- ибо в
стенах не было  прожженных бластерами дыр, а на полу --  пятен крови  -- все
носило  следы  жестокого  разгрома.  Окна  были  выбиты,  мебель искорежена,
приборы разбиты; осколки стекла усеивали  пол, из  стен  торчали  оборванные
жгуты проводов. Роберт с проклятьями ковырялся в недрах изувеченных пультов,
отыскивая еще функционирующие блоки. Эмили с тоской смотрела  на его возню с
инструментами.  Она устала,  ей надоело  шляться  по  погибшей базе. Однако,
когда она заикнулась об отдыхе, Уайт посмотрел на нее непонимающе:
     --  Вам что, так  понравилась эта планета? Неужели  не  ясно,  что  чем
скорее я закончу,  тем  скорее мы улетим? Между  прочим,  коррингартийцы  не
получают сообщений с  этой базы уже несколько дней; не  думайте, что они это
так  оставят. В самое ближайшее время сюда прибудут имперские  разведчики, и
нам  нет  смысла  здесь  задерживаться.  Впрочем,  --  добавил  пилот  через
несколько  секунд, --  никто не заставляет  вас  за мной  таскаться.  Можете
остаться в любом из обследованных помещений, только не уходите оттуда.
     Но такая  перспектива еще меньше  нравилась Эмили: мертвая база внушала
ей  страх,  и  ей  не  хотелось  оставаться  здесь  одной даже  при  условии
непрерывной радиосвязи.
     -- О! -- воскликнул  пилот, входя в следующую комнату. -- Между прочим,
помещение транссвязи. Интересно,  успели  они  отправить  сообщение?  Скорее
всего,  нет:  сначала ситуация казалась  несерьезной -- животные,  дикари --
потом,  когда  вышел  из строя  энергоблок,  было уже поздно.  Транспередача
требует  больших  затрат энергии...  Ну  конечно,  и  здесь  все  крушили  с
упорством, достойным лучшего применения. Ящерицы дегенеративные...
     -- Кстати,  почему вы сказали,  что не  сможете  починить  нашу  панель
транссвязи? Если бы здесь все было исправно...
     -- Если бы здесь все было исправно, трансграмму можно было бы послать и
отсюда. Но даже  если бы здесь были исправны только те модули, которые нужно
заменить   на   корабле,   не  думайте,   что  это   так   просто   сделать.
Коррингартийская техника все же отличается  от земной, уметь ей пользоваться
--  это  одно, а уметь ее чинить --  совсем другое. Я еще не  имел дела с их
транссвязью. Вероятно, за несколько дней  мне  удалось бы разобраться, что к
чему, но мы быстрее долетим до Среднего космоса.
     -- Ой, мне уже просто не верится, что мы когда-нибудь туда доберемся!
     -- С точки зрения принципа наихудшего сценария именно так вам и следует
думать, -- невозмутимо посоветовал Уайт, выдвигая из-под покореженной панели
какой-то металлический ящик. -- Ага, любопытно. Я, кажется, нашел распечатку
последней полученной  здесь трансграммы, -- он  развернул листок и  принялся
читать, мобилизуя все свои  познания  в  коррингартийском.  Через  несколько
минут он с раздражением воскликнул: -- Старый скряга!
     -- Кто? -- удивилась Эмили.
     --  Ваш  папаша,  кто  же  еще!  Представьте  себе,  за  вас  назначено
вознаграждение  всего  в  каких-то  50  миллионов!  На  вашем  месте  я   бы
возмутился!
     -- Вы прекрасно делаете это на своем месте, -- отрезала Эмили.
     -- Ну еще  бы, вам-то не  о  чем беспокоится!  Я уже не говорю обо всех
накладных расходах...
     -- Когда-то и 50 миллионов были для вас недостижимой мечтой.
     -- Когда-то!  -- насмешливо протянул  пилот. -- Когда-то  и миллион был
огромным  состоянием,  и  миллионеров  можно  было  пересчитать по  пальцам.
Правда,  доллар тогда  стоил  не  то, что теперь, а  люди  не умели летать в
космос и  редко доживали до семидесяти. А еще более когда-то, мисс Клайренс,
ваш прямой предок был крепостным  крестьянином где-то в Европе и ломал шапку
перед  невежественным феодалом,  который свободно  пользовался  его женой  и
дочерьми, не имея и тысячной доли нынешнего состояния Реджинальда Мармадьюка
Клайренса!
     -- Судя по вашей  наглости, вы полагаете, что ваш предок  был тем самым
феодалом.
     -- Что ж, в таком случае вы должны признать,  что я еще очень гуманно с
вами обращаюсь, -- заметил Роберт уже спокойным тоном. Он перевернул листок,
но на обратной  стороне,  как  и  следовало  ожидать, ничего  не было. --  А
все-таки интересно,  почему имперское командование проявляет такой интерес к
вашей персоне.
     -- Очевидно, охотятся за выкупом, так же как и вы.
     -- Ну, я-то охочусь  не за выкупом, а  за законным вознаграждением... И
все  же  внимание к  вам имперских  военных  властей  кажется  мне несколько
гипертрофированным.
     "Чего никак  не скажешь  о  вашем  внимании, мистер Уайт",  -- подумала
Эмили, а вслух спросила: -- Вы можете определить, когда отправлена депеша?
     --  Здесь  указано.  Девятого  дня  четвертой  дюжины  второго  сезона.
Насколько я помню показания часов-календаря на корабле, сегодня второй  день
пятой дюжины. Значит, прошло  пять коррингартийских дней, или четыре земных.
Все  сходится  -- нападение на  станцию  произошло  прошлой  местной  ночью.
Интересно,  как   скоро  в   коррингартийском  штабе  хватились  этой  базы?
Транссвязь   --   дорогое   удовольствие,   и  в   отсутствие   чрезвычайных
обстоятельств трансграммы посылают не каждый час и, вероятно, даже не каждый
день.  Может  быть,  срок  отправки  очередного  донесения отсюда истек лишь
несколько часов назад. Впрочем, гадать бессмысленно. Будем исходить из того,
что имперские корабли уже летят сюда.
     -- Помнится,  Сэндерс  говорил  о возможных сроках прибытия кораблей на
планету с разгромленной базой. Или тогда он тоже врал?
     -- Да нет,  названные им сроки вполне правдоподобны. Трое-четверо суток
для разведчиков  с  пограничных  баз  и  две-три  недели для отряда  больших
кораблей  из тыла. Конечно, для  коррингартийских  кораблей  эти  цифры надо
увеличить раза  в полтора -- точнее, увеличить надо продолжительность самого
полета,  времени на организацию у них уйдет как раз  меньше,  чем у  землян.
Тоталитарные  режимы всегда  имеют  в этом преимущество перед демократией...
как почти во всем, что касается войны и вообще экстремальных обстоятельств.
     -- Оно и заметно -- на примере участи этой базы.
     --  Вы зря  иронизируете.  Просто  здесь  им  противостояло  еще  более
тоталитарное общество.  Как  бы  мало  ни  было  демократии  в средневековой
империи, в первобытном племени ее еще меньше.
     -- Такое впечатление, Уайт, что вам не слишком-то нравится демократия.
     -- Ну что вы,  я воздаю ей должное, но я  не склонен ее превозносить. В
отличие от  большинства, я  трезво смотрю на  вещи. Один  умный человек  еще
несколько столетий назад сказал, что демократия  -- это право не  избирать и
не быть избранным. Ни тоталитаризм, ни демократия не дают подлинной свободы;
и  та, и другая  система принуждает человека поступать вопреки его  воле, но
при демократии его не заставляют это одобрять. Это и есть главное завоевание
демократии  --  право  сказать  "нет".   Я  говорю  без  тени  иронии,   это
действительно великое право,  но оно все равно не позволяет ничего изменить.
При  тоталитаризме   несогласных  убивают;  при  демократии  их  игнорируют.
Демократия -- меньшее  из двух зол, но от  этого она не перестает быть злом.
Любая социальная система -- зло, потому что в основе ее -- социум, общество,
по  самой  своей природе  пода