ого корабля такой  массы это слишком быстро... а
ведь у коррингартийцев хуже  двигатели... Не мог же я проспать  5 дней! Я бы
шатался от  слабости,  да  и своим  часам я верю  больше, чем всем имперским
приборам, вместе взятым... "
     Роберт поспешно  пробежал пальцами  по клавишам  навигационной системы.
Возникшая на  экране  звезда и ее координаты не оставляли сомнений. Курс был
изменен!  Корабль  шел совершенно к другой цели,  неисследованной, насколько
было известно Роберту, звездной  системе в Дальнем космосе, неизвестно даже,
по чью сторону Границы. Теперь Уайт, наконец, вспомнил, что его  беспокоило.
Вспомнил,  как  перед  самым  транспереходом майор  Сэндерс, искоса глядя на
теряющего  сознание  пилота,  потянулся  от  панели  связи  к  навигационной
панели...
     Теперь уже ничего нельзя  было исправить  -- курс корабля не может быть
изменен в  транспространстве, как  не может быть послана оттуда трансграмма.
Но все  же кое-что следовало предпринять. Роберт, стараясь  неслышно ступать
по коридорам  и лестницам,  спустился в  шлюзовой  отсек.  Он опасался,  что
какая-нибудь из  дверей, мимо  которых  он  проходил, откроется, но этого не
случилось. Держит ли Сэндерс Эмили  взаперти?  Вряд  ли, ведь  она ничего не
понимает  в показаниях приборов  рубки и, значит,  не  представляет для него
опасности. Во всяком случае, лишь нежеланием майора раньше времени открывать
глаза Эмили мог объяснить  Уайт свою собственную свободу. Весьма опрометчиво
со  стороны  Сэндерса,  подумал  Роберт,  входя  в  шлюзовой  отсек.  Вот  и
скафандры,  и  рядом  с  каждым  из  них  --  десантный  бластер  и  лучевой
пистолет...
     -- Не трудитесь, Уайт. Он не заряжен.
     Пилот  резко  обернулся,  сжимая  бесполезный пистолет в  руке. В отсек
спокойно вошел майор с точно таким же, но, очевидно, заряженным оружием.
     -- Что все это значит, Сэндерс?
     -- Это я у вас хотел спросить. Почему,  проснувшись, вы  сразу кинулись
за оружием?
     -- Зачем вы изменили курс?
     --   Чтобы  помешать  вам  привести  корабль  туда,   куда  вы  хотели.
Захолустная планета, практически неосвоенная, без официальных представителей
властей  -- удобное  место,  где вас ждут  сообщники.  Они  вас не дождутся.
Вместо этого вы будете доставлены на военную базу.
     -- Ничего не понимаю. Вы  что,  обвиняете меня  в преступлении? В каком
именно?
     --  В  государственной   измене.  Членство  в  преступной  организации,
сотрудничающей с коррингартийской разведкой.
     --  Майор,  вы  параноик!  Сначала  вы  подозревали  в  шпионаже  Эмили
Клайренс, теперь меня!
     --  Я  возводил  незаслуженные обвинения  на мисс  Клайренс лишь затем,
чтобы усыпить вашу бдительность. В тех условиях мне имело смысл изображать к
вам полное доверие.
     -- Но я же прошел брэйнсканирование!
     -- Точнее, вы  так  думали. Существует ряд  психологических  приемов, в
совершенстве  овладев которыми, можно, как будто бы,  обмануть брэйнсканнер.
Вы думали,  что вам это удалось, но  результаты вашего допроса сразу вызвали
подозрение. Лишь внезапная атака на нашу базу помешала разобраться с вами.
     -- Это полный бред. Майор, я же спас вас!
     -- Мисс Клайренс рассказала мне, почему вы это сделали.
     -- Но мое нападение на имперскую базу!
     --   Инсценировка.  Комендант  подозрительно  быстро  принял  все  ваши
условия, не правда ли? Впрочем, я не намерен дискутировать с вами. В мотивах
ваших действий разберется следственная комиссия.
     Роберт  понял, что переубеждать майора  бессмысленно.  То, что  говорил
Сэндерс,  было  полной чепухой  -- и  возможность  обмануть брэйнсканнер,  и
захолустность выбранной Уайтом звездной системы, и  наконец, слова о военной
базе. Вполне возможно, в той системе на Границе действительно была база, но,
если бы Роберт  действительно был преступником, его следовало бы доставить в
тыл, в Средний космос, а не на секретный  военный объект на передовой! Какую
игру ведет  Сэндерс? Может, он действительно сумасшедший? Размышлять об этом
не было времени. Роберт решил немедленно переломить ситуацию в свою  пользу.
Сэндерс, увлекшись  своими  обвинениями,  подошел  слишком близко и, похоже,
чувствовал себя чересчур уверенно. Роберт, облокотившийся о  стену  рядом со
скафандрами, резко схватил  один  из  них  и бросил в  майора,  одновременно
отскакивая в  сторону,  чтобы не попасть  под  выстрел.  Сэндерс пошатнулся,
взмахнул руками, но устоял. Скафандр упал на пол, и  в тот же момент Роберт,
все  еще  ожидая  выстрела, бросился  под  ноги  своему противнику.  Сэндерс
перелетел через него и выронил пистолет. Тот,  вращаясь, заскользил по полу.
Оба противника метнулись  за ним. Майор дотянулся первым, но  Роберт  ударил
его  по руке,  и оружие отлетело еще  дальше.  Несколько секунд два человека
катались по  полу, вцепившись друг в друга; наконец пилоту удалось отпихнуть
ногой  Сэндерса  и схватить  пистолет. При  виде  наставленного на него дула
майор прекратил сопротивление.
     --  Так-то лучше, -- сказал Роберт, поднимаясь. -- Я не знаю, чего ради
вы все это затеяли...
     --  Не  думайте,  что  это  вам  поможет! -- крикнул  майор.  --  Своим
поведением  вы окончательно разоблачили  себя! Если бы  вы  были  невиновны,
зачем бы вы стали нападать на меня?
     -- Просто не люблю, когда в меня тычут пистолетом.
     -- Курс корабля уже нельзя изменить! -- майор кричал все громче, словно
стараясь что-то заглушить.  -- Я предупредил,  кого  надо, трансграммой! Вам
приготовлена подобающая встреча, и любые попытки ускользнуть... БЕЙ!!!
     Слишком  поздно  Роберт  понял,  что странная  речь  Сэндерса, все  его
бессмысленные обвинения предназначены вовсе не для его,  Роберта,  ушей, что
он стоит спиной к люку и что, произнося последние  фразы, майор  смотрел  на
что-то позади него...
     Сильный удар  обрушился сзади на голову пилота. Колени его подогнулись,
и он  рухнул на пол, теряя  сознание. Последним, что он услышал, была  фраза
Сэндерса:
     -- Отлично сработано, мисс Клайренс.

37.

     Когда  Роберт  пришел в  себя, он  услышал щелчок закрывающейся  двери.
Пилот осторожно  приоткрыл один глаз,  но никого не  увидел -- очевидно, его
тюремщики  только  что  вышли. Что ж,  теперь у  него  было  время  обдумать
положение. Роберт снова лежал  на койке в офицерской каюте, но это была  уже
другая каюта. Вся прочая мебель была из нее  убрана -- остались лишь дырки в
полу  там, где мебель была привинчена. Панель  связи также отсутствовала; из
стены свисали  провода.  Руки пилота были связаны  подобным проводом. Сперва
это  показалось ему бессмысленной жестокостью -- ведь, запертый в  каюте, он
не представлял  опасности  для своих врагов  -- но  потом  он понял, что его
связали сразу же после удара, опасаясь, что он  быстро придет в себя. Роберт
сел на  койке  и увидел  на  полу две банки саморазогревающихся  консервов и
двухлитровый баллон с водой. Значит, его не выпустят отсюда до конца полета.
Что  ж,  тогда,  по крайней  мере,  можно  надеяться,  что  ему не  помешают
освободить руки.
     Роберт осторожно потрогал голову и поморщился от боли. Хорошо, если нет
сотрясения мозга, а ведь у  него еще не исчезла шишка, оставшаяся от встречи
с гигантской  птицей.  "Что-то в  последнее  время  развелось слишком  много
желающих вышибить мне мозги", -- невесело подумал пилот.  Впрочем,  в  обоих
случаях виноват он  сам  --  проявил недостаточно  осторожности...  Но Эмили
Клайренс! Вот уж, действительно, неожиданность... Презрение,  которое Роберт
всегда  испытывал  к  женщинам,  сыграло  с  ним  злую  шутку:  он  перестал
воспринимать  их  как возможных  противников,  как  потенциальные  источники
опасности.  Он  забыл  золотое  правило  Границы --  лучше  переоценить, чем
недооценить  врага -- за что и  поплатился.  Однако кто бы мог подумать, что
Эмили окажется в  сговоре  с Сэндерсом? Все выглядело так,  как будто прежде
они не  были  знакомы,  да и  встреча  их на  разрушенной  базе землян  была
чистейшей случайностью -- даже если Эмили Клайренс была крупным специалистом
по компьютерам, она не могла вызвать сбой в компьютере "Крейсера",  она ведь
не заходила в рубку до трансперехода.  Впрочем, очень  может быть, что майор
говорил правду, и  Эмили Клайренс  -- никакая  не  Эмили Клайренс. Роберт не
сомневался в готовности миллиардеров  заниматься темными делишками, но  вряд
ли они втягивают в это собственных дочерей. Но, кем бы на самом деле не была
эта стерва -- Роберт решил отныне мысленно  называть ее так -- сейчас важнее
всего  было  понять,  что  за   план  она  реализует.   В  ее  действиях  не
просматривалось никакой логики. Если она  заодно с Сэндерсом, зачем тайно от
него хотела  отправить  трансграмму? Если  она связана  с  коррингартийцами,
зачем покинула корабль на  капсуле вместе с Робертом? Похоже было, что она и
Сэндерс ведут каждый свою игру, но сочли возможным объединиться против Уайта
вместо  того  чтобы  использовать его  друг  против  друга.  Похоже,  Роберт
вляпался  в сложную, многоплановую интригу... Пилот, конечно,  не думал, что
центром  этой интриги  может  быть  он  --  он  слишком мелкая фигура. В его
биографии,  правда,  были  эпизоды,  способствовавшие  приобретению  опасных
врагов,  и  один  из  таких эпизодов  -- тот,  в  котором  он  получил  свои
превосходные  часы -- едва не стоил  ему жизни, но  никто из  этих врагов не
стал  бы  мстить  столь изощренным  способом,  а  ограничился  бы  банальным
убийством. Выходит, Роберт  просто  случайно оказался на пути у... у кого? У
мафии? У коррингартийской разведки? Может -- чем черт не шутит -- и у земных
спецслужб, в чистоплотность коих  он, как разумный человек,  естественно, не
верил? Во всяком случае, похоже, что "стерва" с коррингартийцами не связана,
а  вот  Сэндерс... Слишком  уж  подозрительно  он остался в живых -- один из
всего  персонала  --  после  коррингартийской  атаки, да  и  сама  атака  на
секретный военный объект была слишком уж внезапной и целенаправленной. И зир
Ратхерн слишком охотно отдал Сэндерса Уайту, повозмущавшись только для вида.
А  ведь  он  знал,  что  пленный землянин представляет  немалую  ценность...
Коррингартийцы своих не выкупали и  не  обменивали, если  только те  не были
знатными аристократами,  но ведь  у землян  совсем другой  подход.  Кому  же
все-таки  принадлежит  планета,  на  которую они направляются  --  Земле или
Империи? Или это один из тех диких пограничных миров, где нет ни колоний, ни
военных баз, а единственными представителями закона являются лучемет и клыки
местной  фауны?  Такое  место  вполне могло  явиться результатом компромисса
между  коррингартийским  агентом  и  представительницей  земных  нелегальных
структур, но  зачем везти туда его,  Роберта? Не проще ли  сразу прикончить?
Неужели "эта стерва" в порыве сентиментализма не позволила убивать того, кто
не  раз спасал  ее  саму? Уайт  усмехнулся.  Кстати, не исключено,  что  она
все-таки настоящая  Эмили  Клайренс.  Эти детки миллиардеров,  с  малых  лет
имеющие  все,  быстро  всем  пресыщаются   и  начинают  искать   будоражащих
приключений. Для  них немудрено впутаться  в  крупную  аферу, тем  более что
осознание риска компенсируется мыслью о  добром папочке, который, конечно, в
случае чего отстегнет сотню-другую миллионов, чтобы вытащить любимое чадо из
беды...
     Эти мысли крутились  в мозгу  Роберта, пока он пытался зубами развязать
провод.   Дело  продвигалось  с  трудом:  узел   был  крепко  затянут,  зубы
соскальзывали с  изоляции, и  к тому  же  каждое  сжатие челюстей отзывалось
болью в голове. Но, наконец, пилоту удалось вытащить кисти  из расширившейся
петли. Некоторое  время он  разглядывал провод, пытаясь  найти  ему полезное
применение, но так ничего и не придумал. Конечно, можно было бы встать возле
двери и накинуть провод на шею тому, кто войдет, но подобный маневр требовал
внезапности, Роберт  же  не сомневался, что в  каюте имеется скрытая камера.
Капитан  имперского  корабля  должен  иметь  возможность  наблюдать  как  за
солдатами,  так и  за  офицерами...  Взгляд пилота переместился на оголенные
конца проводов, торчащих  из стены. Вот если устроить короткое  замыкание...
Роберт  провел   рукой  с  часами  возле  проводов,  но  датчики  ничего  не
зарегистрировали. Все было обесточено.
     По  мере того,  как  его взгляд дюйм  за дюймом  обшаривал каюту, пилот
терял последние остатки надежды. Ни выбраться наружу, ни устроить что-нибудь
внутри.  Дверь  в  коридор  герметична  и  выдерживает  перепад  давления  в
несколько атмосфер -- результат небольшого  взрыва. Замок электронный, может
быть заблокирован с центрального пульта, что и имеет место в  данный момент.
Дверь в туалет...  забаррикадироваться,  что ли,  внутри? Роберт усмехнулся.
Разумеется,  замок этой двери  тоже управляется с центрального пульта. А вот
камеры там,  пожалуй,  нет,  если  только бывший  капитан  этой посудины  не
извращенец... Стоп! А нельзя ли  через туалет проникнуть  в  соседнюю каюту?
Роберт вошел в кабинку и закрыл за  собой дверь. Так, теперь дверь с  другой
стороны  заперта. А если  снова открыть и закрыть свою дверь, имитируя,  что
пользовавшийся кабинкой вышел? Роберт  попробовал,  но противоположная дверь
осталась заблокированной. Видимо, здесь используется более сложный механизм,
чем примитивное  реле, проверяющее на четность число открываний и закрываний
дверей  --  возможно,  какой-нибудь  фотоэлемент  проверяет, есть  ли кто  в
кабинке...  или  конденсатор  определяет  по изменению  емкости... вот  ведь
стояла перед кем-то инженерная задача!
     Окончательно  убедившись, что побег невозможен,  Роберт снова улегся на
койку.  Вскоре  им  овладела скука -- главная  беда всех узников,  во всяком
случае,  тех,  кто избавлен  от  еще большего зла -- общества себе подобных.
Уайт испытывал искушение корчить рожи скрытой камере или громко ругать своих
тюремщиков   самыми  грязными  словами   из  лексикона  Границы,  однако  он
воздержался от  того и  другого, не желая доставлять своим врагам бесплатное
развлечение.  Вскоре он принялся напевать под нос все песни, которые знал, а
те, что ему особенно нравились -- по нескольку раз. Когда песенный репертуар
был  исчерпан,  Роберт  попытался вспомнить какую-нибудь  шахматную  задачу,
чтобы решить ее в уме, но, как назло, ни смог вспомнить ни одной. Сон был бы
для него спасением, однако его организм еще долго  не  должен был испытывать
потребности во  сне. Промучившись несколько часов, пилот встал и долго ходил
по  каюте;  завязал в  сложный узел  торчавшие из  стены провода;  попытался
отвинтить  от  пола  койку  и  убедился,  что  сделать  это  невозможно  без
специального  инструмента.  Все  это  занимало ненадолго. Он начал  понимать
заключенных, вешавшихся в своей камере. Наконец ему удалось заснуть; однако,
проснувшись и  взглянув на часы, он понял,  что проспал всего ничего. Роберт
без аппетита, единственно с целью  хоть чем-то занять себя, опорожнил  банку
консервов и запил водой -- это была обычная вода, а не тонизирующий напиток.
"Чертовы скупердяи! "-подумал Уайт. К этому  времени он уже понимал арабских
джинов, поклявшихся  убить своего освободителя.  Он готов был убить всякого,
кто войдет.
     В этот  момент  входная  дверь  наполовину приоткрылась,  и  в каюту --
очевидно, не  без  посторонней  помощи --  буквально влетела Эмили Клайренс.
Дверь немедленно захлопнулась снова; щелкнул электрический замок.

38.

     Роберт ничем не выдал  своего удивления  -- впрочем,  он был  не так уж
удивлен,  поскольку  не  считал  союз  между  своими  тюремщиками  надежным.
Произошедшее  между ними было, очевидно,  выгодно  пилоту,  однако, отбросив
абстрактные размышления об убийстве, он все же не мог удержаться от мести.
     -- Поссорились со своим дружком, и он вас выгнал? -- осведомился Роберт
тоном аристократа, отчитывающего нерадивую служанку.
     -- Никакой  он мне не дружок! -- воскликнула  Эмили, обретая.  наконец,
равновесие на середине каюты и потирая правое плечо -- видимо, ее только что
вели, заломив руку за спину. -- Этот ублюдок -- коррингартийский шпион!
     Роберт фыркнул.
     -- Кажется,  скоро слова "коррингартийский шпион" будут вызывать у меня
приступ нервного смеха. Меня просто поражает человеческая неоригинальность.
     -- Но он на самом деле шпион! Он признался в  этом! Он  обманул меня...
так же, как обманул вас... то есть вы его раскусили, но я...
     --  Что  я  слышу! Вы, кажется, признаете, что ваше  вмешательство было
несколько несвоевременным?
     -- Роберт, я ужасно сожалею...
     --  Я  тоже. Из-за вас  я теперь имею роскошные шансы  провести остаток
жизни в имперской лаборатории, -- пилот поднялся с койки.
     -- Роберт... великий космос, что вы собираетесь сделать?!
     -- Отдать небольшой должок,  --  Роберт дотронулся до волос на макушке,
приближаясь к Эмили с самым недвусмысленным видом.
     -- Но, Роберт... неужели вы ударите женщину? -- она попятилась.
     --  Почему бы  и  нет? Особенно учитывая, что она ударила меня  первой.
Кстати, что это было?
     --  Ножка от стола из этой каюты, -- Эмили  уперлась  спиной в  стену и
поняла,  что дальше  отступать  некуда. -- Сэндерс  специально запер меня  с
вами,  чтобы посмотреть на  что-нибудь  подобное! Вы  хотите  доставить  ему
удовольствие?
     --  В   данный  момент,  как,  впрочем,  и  всегда,  я  хочу  доставить
удовольствие себе. Кстати, мой кулак не такой  твердый,  как ножка от стола,
-- Уайт замахнулся.
     Тут Эмили сделала то,  чего  потом долго не могла себе простить. Вместо
того, чтобы, как она собиралась еще мгновение назад, сопротивляться или хотя
бы гордо выпрямиться, презрительно глядя в глаза пилоту, она забилась в угол
и,  пронзительно визжа, закрыла  лицо руками. Роберт с полминуты наслаждался
этим зрелищем, а затем, бросив:  "Руки марать  неохота",  вернулся  к  своей
койке и снова улегся, положив руки под голову. Эмили всхлипывала в углу.
     -- И  такое ничтожество лезет  в межзвездные аферы!  --  заметил  вслух
пилот.
     --  Да какие еще  аферы! --  воскликнула  сквозь слезы  Эмили. -- Я  же
говорю, он обманул меня! Почему вы мне не верите?
     -- Я ничему не верю, даже тому, что вы Эмили Клайренс. Впрочем, я готов
выслушать вашу версию событий.
     Но Эмили надулась и замолчала. "Чем черт не шутит, вдруг  она и  правда
ни при  чем", -- подумал Уайт. "В любом случае,  следует объединиться  с ней
против  Сэндерса  --  если,   конечно,  подобные  термины  уместны  в  нашем
положении. "
     -- Слушайте, как говорил наш общий друг Сэндерс,  кем бы вы ни были, на
данном этапе  у нас  общие  интересы. Поэтому  перестаньте  корчить  из себя
обиженную  добродетель --  тем более  что  у  меня  для  этого  куда  больше
оснований -- и рассказывайте все.
     -- Какой смысл мне рассказывать, раз вы мне не верите?
     -- Получить ножкой  стола по  голове от человека,  которого  вытащил на
себе из горящего леса -- это, знаете ли, достаточный повод для недоверия.
     -- Но я же говорю, это все из-за этой скотины Сэндерса! Когда мы  вошли
в транспространство...
     --  Погодите. Доверие не строится на полуправде. Вы уверены, что хотите
начать свой рассказ именно отсюда?
     -- А откуда же еще?
     -- Вы никогда прежде не знали Сэндерса?
     -- Нет, разумеется!
     -- И не имели никаких дел в Дальнем космосе? Или, возможно, на Земле --
я  имею в виду такие дела,  которые  обычно не  афишируют? Говорите прямо, я
ведь не полиция.
     -- Конечно же нет! Великий космос, Уайт, за кого вы меня принимаете?!
     "Если она и врет, то чертовски хорошо играет", -- подумал Роберт.
     -- Ну  хорошо. Допустим, вы не  имеете отношения  ни к чему подобному и
все  наши  приключения  --  только цепь неприятных случайностей. Итак, перед
самым транспереходом я отрубился, и Сэндерс изменил курс...
     --