не  самая  глупая  идея!  Ладно,  постараюсь.  Так,
развязывать ли этих типов? Трос жалко бросать...  Впрочем, на корабле должен
быть такой же, -- Роберт опустил колпак и включил двигатели.
     -- Постойте!
     -- Тише, тише, Эмили. Что случилось?
     --  Вы мне  напомнили. Пленные... здесь есть пленные земляне. Мы должны
потребовать их освобождения.
     --  Мисс  Клайренс,  вам  своих  проблем  мало?  Нельзя  злоупотреблять
гостеприимством хозяев. Откуда вы знаете, сколько этих пленных и в каком они
состоянии?  Вы  решили стать сестрой милосердия?  Подумайте,  ведь над  ними
могли  ставить  опыты.  Они могут оказаться носителями  чумы или чего-нибудь
похуже.
     -- Но  Роберт! Участь подопытного кролика  -- это же хуже смерти! Мы не
можем бросить здесь этих несчастных! На  корабле наверняка есть все условия,
чтобы организовать карантин.
     -- Я сказал вам -- нет. Я не из тех, кто сам себе создает проблемы.
     -- Но подумайте, Роберт, Земля не забывает подобных заслуг.
     -- Хотите  прельстить  меня  лаврами  героя?  Мордоворот в генеральском
мундире  прицепит  мне на  грудь  медальку из  дешевого сплава,  будет долго
трясти руку  и говорить напыщенную чушь, обо мне напишут в газетах, я получу
двадцать девять писем от поклонниц и  два -- от поклонников, и  какая-нибудь
фирма пригласит меня в свою рекламную кампанию: "Как вам это удалось, мистер
Уайт?  -- Жуйте  Stellar Gum, ребята, это  единственный ключ к успеху! "  Ну
нет, благодарю покорно. Я уже объяснял вам, что я абсолютно не тщеславен.
     -- Вы кончили? Я только хотела сказать, что по недавно принятому закону
поступки такого  рода награждаются  не  только медальками,  но  и  солидными
денежными премиями.
     -- Ха! Вот мысль, которая никогда  не  придет в голову коррингартийцам:
они бы гроша ломаного не дали за своих пленных. Ну хорошо, допустим, вы меня
убедили.  Я попрошу  графа,  но  не буду  очень настаивать:  не  хотелось бы
ссориться с ним из-за пустяков.
     Роберт вновь поднял колпак. Комендант, который  не  мог  понять, почему
катер не взлетает, еще оставался на связи.
     -- Граф, у  нас возникло дополнительное требование. Надеюсь, оно вас не
затруднит. Мы требуем освобождения земных пленных.
     -- Еще недавно вы хотели только улететь с планеты.
     -- Аппетит приходит во время  еды. Но я  клянусь вам, что это последнее
условие. Мы даже не просим для них дополнительных продуктов.
     -- Они и не потребуются. На базе только один пленный.
     -- Я вам не верю, -- Роберт прикинул, что размер  премии пропорционален
числу спасенных.
     -- Это ваше дело, -- огрызнулся зир Ратхерн.
     -- Ну  хорошо,  хорошо. Значит, этот пленный  должен быть  доставлен на
летное поле, пока мы будем выбирать звездолет.
     -- Ладно. Но больше никаких условий.
     -- О'кей.
     Щелкнул, закрываясь, колпак. Катер  поднялся  над  полом, развернулся и
вылетел из купола.
     Вопреки   ожиданиям  Эмили,  Роберт  посадил   машину  на  самом   краю
космодрома, за пределами летного поля.
     -- Нажмите среднюю кнопку и держите, -- велел он своей спутнице.
     -- Они должны быть уверены, что как только вы ее  отпустите, произойдет
взрыв.
     Эмили  предстояло  сыграть  этот  спектакль  отнюдь  не   в  отсутствие
зрителей: вооруженные солдаты уже окружали катер.
     --  Не скажу: не  бойтесь,  но, по крайней мере,  не показывайте своего
страха, -- посоветовал напоследок пилот и вылез из кабины. Эмили видела, как
он, сжимая  бластер, быстрым  шагом пересек  бетонное  поле  и исчез в  люке
одного  из  кораблей.  Она  не  смогла  бы  сказать, сколько  он пробыл там;
казалось, время остановилось, и она теперь вечно будет сидеть, скорчившись в
душной   кабине  над   бесполезной  кнопкой,  в  окружении  безобразных  лиц
коррингартийцев,  под  дулами  их  бластеров... Но, наконец,  Уайт вышел  из
корабля и, не подав никакого знака, направился к следующему.
     Он  обошел  все  8  звездолетов,  сопровождаемый  молчаливым  экскортом
солдат, которым, впрочем,  он не позволял заходить внутрь. Эмили заметила --
или  ей  только  показалось?  --  что  в  каждом  следующем  корабле  Роберт
задерживается дольше предыдущего, да и походка его изменилась: если  вначале
он почти  перебегал  от корабля  к кораблю, то теперь шел медленно и  словно
неуверенно.  Наконец,  выйдя  из последнего звездолета,  пилот  обратился  к
офицеру конвоя, у которого  на шее висела плоская коробочка транслятора. Тот
протянул ему переговорное устройство. На мгновение их руки соприкоснулись, и
оба вздрогнули от отвращения.
     -- Граф, вы меня слышите?
     -- Слышу, -- донеслось из динамика.
     -- Я выбрал корабль. Где пленный?
     -- В машине у космодрома.
     --  Слушайте  последние  инструкции.  Велите своим солдатам  отойти  от
катера  на сорок метров. Те, что  таскаются  за мной, пусть отойдут  на край
поля.  Сейчас  я  начну радиопередачу, и мой товарищ покинет катер. Пока  он
будет идти к кораблю, ни один солдат не должен двигаться. Когда он подойдет,
подвозите  пленного. Машина  должна  быть открытой  и остановиться  в десяти
метрах от корабля. Все.
     Роберт вернул переговорное устройство и направился к звездолету (совсем
не  к тому, из которого только что вышел).  Едва он скрылся внутри, как ожил
динамик в кабине катера.
     --  Эмили, слушайте внимательно. Дождитесь, пока солдаты отойдут и пока
в динамике послышатся отчетливые сигналы. После этого нажмите  правую кнопку
и  только потом  -- слышите: потом!  -- отпустите среднюю.  Откройте  люк  и
вылезайте. Смотрите при этом  на  часы.  Люк должен  оставаться открытым  25
секунд  -- я хочу разрядить аккумуляторы  мины  -- ровно 25,  не меньше и не
больше.  Потом  как  можно быстрее идите к  кораблю.  Ничего не перепутайте,
иначе мы  взлетим на  воздух. Повторяю: нажать правую, отпустить среднюю, 25
секунд. Все.
     Эмили, как она ни была взволнована и напугана,  не могла не восхититься
этой речью. Коррингартийцам, прослушивавшим разговор, вряд ли могло придти в
голову, что  это спектакль. Вот только плохо, что пилоту пришлось назвать ее
по имени. Эмили понятия  не имела,  почему  это плохо; но  ведь неспроста же
Уайт  назвался  Смитом. Впрочем, если бы он  назвал ее  по фамилии,  было бы
гораздо хуже...
     Она старательно выполнила все инструкции по обращению с миной и быстро,
почти бегом, устремилась  к кораблю, в котором скрылся пилот. Солдаты стояли
неподвижно,  но это не была  неподвижность статуй --  это была неподвижность
видневшихся впереди космических  кораблей, готовых к старту в любую секунду.
Палило  солнце,  и  ни   единый  ветерок  не  колебал  раскаленный   воздух,
поднимавшийся  над  разогретым  бетоном.  Над  летным полем  тяжело  нависла
неестественная тишина, нарушаемая лишь звуком торопливых шагов Эмили.
     Но вот тишину  разорвал шум мотора. Эмили обернулась.  Легкий  колесный
кар мчался в  сторону звездолета. На заднем сиденье сидели трое,  и  лицо  у
того, что в центре, было белое. Но Эмили понимала, что у нее еще будет время
познакомиться с освобожденным  землянином, и не стала замедлять шаг. Как раз
тогда, когда она  ступила на трап, кар  затормозил в десяти  метрах у нее за
спиной.
     --  Быстрее  поднимайтесь, --  донесся из люка голос Роберта, усиленный
репродуктором  внутренней связи. -- Вот уж кого не ожидал  здесь увидеть, --
удивленно добавил про себя пилот.
     Эмили обернулась, чтобы  взглянуть  на  бывшего  пленника,  который уже
вылез из машины, и тоже не смогла сдержать удивленного восклицания:
     -- Майор Сэндерс!

35.

     --  Мисс Клайренс, поднимайтесь ко мне  в рубку,  -- Роберт по-прежнему
распоряжался через репродуктор, --  а вас,  майор, я попрошу занять кресло в
третьем  отсеке.  Я  включил там  внутреннюю  связь;  сообщите, когда будете
готовы  к старту.  Вы хорошо себя чувствуете,  майор?  Я  буду  взлетать  на
четырех g.
     --  Со мной все в порядке, благодарю  вас, -- крикнул Сэндерс в сторону
микрофона шлюзового отсека.
     -- Вы могли бы и меня спросить, Уайт! -- раздраженно заметила Эмили.
     --  Что  касается  вас,  то я  по опыту  знаю, что вы  можете выдержать
значительно большую перегрузку, -- невозмутимо ответил пилот.
     Эмили  поднялась  в  рубку,  значительно   более   просторную,  чем  на
звездолете,  доставившем  их   сюда  --  вообще,  выбранный  Уайтом  корабль
относился к гораздо более высокому классу. Роберт молча указал ей на кресло.
Он уже успел стереть сажу с лица -- впрочем, не слишком старательно, так что
на  коже   остались  грязные  разводы;  но  даже  и  они  не   могли  скрыть
неестественной  бледности пилота.  Хотя  в рубке работал кондиционер, на лбу
Уайта блестела испарина, и Эмили заметила, что его руки дрожат.
     -- Что с вами, Роберт? Вам плохо?
     --  Последствия  передозировки,  о  которых  я  предупреждал.  Действие
стимуляторов  превращается  в  свою противоположность. Ничего,  до  входа  в
транспространство  как-нибудь протяну. Я  позвал  вас,  чтобы, вопервых,  вы
раньше времени не общались с Сэндерсом... ну и, на всякий случай... если мне
вдруг  вздумается  потерять  сознание,  нажмите  эту кнопку  и  постарайтесь
поскорее привести меня в чувство.
     -- Роберт... может, не надо четырех g?
     -- Вы знаете, я меньше всего  склонен корчить из себя героя... Но, увы,
надо. У нас очень мало времени.
     -- Наихудший сценарий? -- улыбнулась Эмили. Пилот кивнул. В этот момент
на одном из экранов панели связи возникло лицо Сэндерса.
     -- Мистер Уайт, я готов.
     -- Отлично. Взлетаем!
     Когда корабль вырвался из гравитационных сетей планеты, Роберт уменьшил
ускорение, но лишь  до  3 g  -- приемлемый уровень для того, чтобы  устроить
небольшое совещание, не покидая кресел.
     -- Прежде  всего, майор,  мне  хотелось бы  услышать вашу  историю. Это
важно.
     --  Ну...   вскоре  после   того,  как   вы  исчезли,  воспользовавшись
коррингартийским  кораблем  -- все  же это  было весьма  опрометчиво с вашей
стороны -- на планету высадился имперский десант. Они застали меня врасплох,
бежать  было некуда... Меня доставили на эту  базу пару  дней назад и  сразу
допросили с  помощью  брэйнсканнера. Целый день потом голова  болела...  Все
время держали в  маленьком помещении без окон, с искусственным освещением...
Вот, собственно, и все.
     -- Майор... я понимаю, вы можете  считать, что откровенность не в ваших
интересах.  Но, раз уж мы взяли вас на борт, поверьте,  мы не выбросим вас в
открытый космос.  На  борту  есть условия  для организации карантина,  и чем
скорее по  прибытии в  земной  космос  вам окажут помощь,  тем больше у  вас
шансов.    Вы   уверены,   что   над   вами   не   проводили   экспериментов
медико-биологического характера?
     -- Нет,  мистер  Уайт. Я  понимаю  ваше беспокойство,  но  с этим все в
порядке.
     -- Надеюсь,  вы говорите правду. Ведь если это не так, вы  рискуете  не
только  собственной и  нашими жизнями -- вы  подвергаете опасности множество
людей там, куда мы летим.
     -- Да нет же, Уайт, клянусь вам! Я абсолютно здоров.
     -- Рад это слышать. Если хотите, можете подняться в рубку. Я уменьшу на
минуту ускорение.
     -- Ну вот еще! -- возмутился Сэндерс. -- По-вашему, солдат американской
армии не способен подняться по лестнице при каких-то трех g?
     -- Браво, майор! -- улыбнулся Роберт. -- Я вижу, вы и впрямь в отличной
форме. "Чего нельзя сказать обо мне", -- мысленно добавил он.
     Через пару  минут, тяжело  дыша  и цепляясь  за  поручни  -- перегрузка
все-таки сказывалась -- майор появился в рубке и занял свободное кресло.
     -- Я еще не объяснил причин спешки, -- продолжил Роберт. -- Дело в том,
что  коррингартийцам не  понадобится двух часов, чтобы  избавиться от угрозы
взрыва. Правда, катер достаточно тяжел, чтобы оттащить его другим катером, а
наземной  технике понадобилась  бы как раз  пара часов; но у  них под  рукой
несколько готовых  к  старту космолетов.  Я нарочно бросил катер подальше от
летного поля; пока они пригонят погрузчик, пока загрузят катер в трюм,  пока
выйдут на орбиту -- на  все  это уйдет  время. Но, вне зависимости от  того,
сбросят   ли  они  катер   на   другое  полушарие  или,  соблюдая  все  меры
предосторожности, попытаются  разминировать на орбите -- вся операция займет
максимум  полтора часа,  а  скорее  всего,  минут 70.  Таким образом, у  нас
осталось  еще чуть больше получаса  на  уход  в  транспространство.  На моем
"Крейсере" меня бы это  не беспокоило, но у этого корабля двигатели хуже, да
и масса куда больше --  значит, и скорость трансперехода должна  быть  выше,
вот и приходится гнать.
     --   Вполне  разумно,  --  согласился  майор.  --   Кстати,  я  еще  не
поблагодарил вас за мое освобождение.
     --  Благодарите  коррингартийскую   шпионку   Эмили   Клайренс,   своим
освобождением вы  обязаны ее безграничной доброте,  -- Роберт  удовлетворил,
таким образом, и любовь к справедливости, и любовь к насмешкам.
     -- И безграничной жадности мистера Уайта, -- пробурчала  под нос Эмили.
Но Роберт расслышал.
     -- Ну что  вы, моя  жадность имеет  границы. Я уже говорил, мои амбиции
ограничиваются островом... Впрочем,  это к делу не относится. Итак, пока все
функционирует нормально, и мы  должны  успеть  перейти  в  транспространство
прежде, чем наш обман с миной раскроется.
     -- Вы уже выбрали систему прибытия? -- поинтересовался Сэндерс.
     -- Да, одна из звездных систем Среднего космоса. Я уже задал курс. Этот
корабль оснащен  системой  полной навигации -- превосходная вещь. Трехмерная
компьютерная  звездная  карта,  которую  можно как  угодно масштабировать  и
поворачивать   под   любыми   углами.   Автоматический   пересчет  координат
относительно  любой  звезды  --   не  надо  переводить  из  коррингартийских
координат  в  гелиоцентрические.  Вообще  этот  корабль неплохо  оборудован.
Знаете, что здесь есть, Эмили?
     -- Душ?
     -- И это тоже. Но я имел в виду систему транссвязи.
     -- А... вы совершенно уверены, что  это именно она?  --  Эмили  слишком
хорошо помнила предыдущую ошибку.
     -- На этот раз ошибки быть не может, -- заверил пилот.
     -- Верно, --  присоединился Сэндерс.  -- Я хорошо знаком с  аппаратурой
транссвязи и могу подтвердить, что это действительно она.
     -- Тогда почему мы не отправим трансграмму?
     -- Надо бы,  --  согласился  Роберт, --  особенно если учесть,  что  мы
вломимся в земной Средний космос  на  коррингартийском боевом звездолете.  Я
еще не забыл, майор, какой  прием вы  оказали даже безобидному "Крейсеру"...
Но это довольно хлопотное дело, а я еще занят нашим курсом.
     --  Ничего,  я могу  отправить  трансграмму, -- предложил майор, словно
желая загладить вину  перед "Крейсером"  и его владельцем. -- Скажите только
координаты получателя.
     Роберт  назвал  координаты  звездной системы,  выбранной им в  качестве
порта прибытия.
     -- Текст, я думаю, сами придумаете, -- добавил он. -- Сможете перевести
из коррингартийской кодировки в стандартную земную?
     -- Я же говорил -- я разбираюсь в системах транссвязи.
     Пока  майор  занимался трансграммой, Роберт  закончил  программирование
полета, но продолжал внимательно следить за индикаторами и экранами.
     -- Вы бы отдохнули, -- заметил ему Сэндерс, -- у вас нездоровый вид.
     -- Да, лишняя  доза лекарств, да  еще эта  чертова  перегрузка...  Но я
предпочитаю проследить за всем до конца. Я сделал  все,  что  мог, чтобы  не
дать  коррингартийцам  заминировать корабль,  испортить аппаратуру, отравить
пищу  и  воду -- я заставил их сделать максимум работы за минимум времени на
многих кораблях и использовать продукты из их собственного резерва. Конечно,
я протестировал  и основные компьютерные программы. Но вероятность,  что они
все  же успели где-нибудь  напакостить, остается... Мисс Клайренс подтвердит
вам, что даже земным компьютерам не всегда можно доверять...
     Последние  слова  Роберт  произнес  уже  с  трудом:  силы  окончательно
оставляли  его. В глазах темнело, пилот лишь усилием  воли  отгонял дурноту.
Казалось, что сердце колотится с трудом, и каждый его удар отдавался болью в
висках.  Окружающий  мир утрачивал реальность, проваливался  в  тошнотворную
пустоту,  и  лишь  где-то  там,  на  периферии   небытия,   маячили   экраны
навигационной системы.
     Но  вот  сквозь  шум  в  ушах  донесся  высокий  сигнал.  Готовность  к
транспереходу!  Наконец-то!  Роберт  бросил  последний  взгляд  на  пульт  и
позволил беспамятству одолеть себя. В последний момент его гаснущее сознание
успело отметить что-то неладное, но уже не успело это проанализировать.

36.

     Роберт открыл  глаза и  потянулся.  Должно  быть, отдых  пошел  ему  на
пользу:  он  чувствовал себя  превосходно.  Как  он  и  предполагал, тяжелое
забытье  скоро  перешло  в глубокий сон,  продолжавшийся  как  раз  столько,
сколько  требовалось  организму  на  восстановление сил. Сколько же  именно?
Роберт  посмотрел на часы и убедился, что проспал  немногим меньше  полутора
суток. Значит, полет продлится еще пять дней... Уайт огляделся.  Он лежал на
койке  в  офицерской  каюте  --  очевидно,  его  перенесли  сюда  из  рубки,
предварительно сняв скафандр. Каюта была не слишком  просторной, но все  же,
помимо  койки, вмещала  стол,  стул  и небольшой шкафчик.  Над  столом  была
укреплена панель связи. В каюте было две двери, одна вела в коридор, другая,
как убедился  Роберт  --  в туалет. Туалет был общим для двух соседних кают:
когда   дверь  с  одной  стороны   открывалась,  дверь  с   другой   стороны
автоматически блокировалась.
     "Теперь  неплохо  бы позавтракать,  -- Роберт  вспомнил, что двое суток
ничего не ел. -- Или, может, принять душ? Нет, сначала завтрак. "
     Пилот вышел  в коридор и спустился в кают-компанию. Он нажал  кнопку, и
часть    крышки   стола   ушла   вниз,   а   потом   вернулась   с   порцией
саморазогревающихся  консервов  и  стаканом  тонизирующего  напитка.  Роберт
вызвал из  недр стола еще несколько порций, что неудивительно, если  учесть,
сколько времени он испытывал недостаток в воде и нормальной пище.
     "Это вам не калорийные таблетки, --  думал пилот, пережевывая странную,
но приятную  на  вкус еду. -- Однако  почему я  еще никого  не  встретил?  "
Поразмыслив, он решил, что сейчас, возможно, ночь по корабельному времени --
в  космосе  время  суток  --  абстрактное  понятие,  и  его  спутники  могли
установить его  как  угодно в соответствии с их собственным желанием  спать.
Это  было  вполне  логичное  объяснение,  да   и,  к  тому  же,   даже  днем
кают-компания -- не единственное место, где могли находится майор и Эмили. И
все же Роберт чувствовал смутное беспокойство.
     Когда он  принял душ, тревога его  обрела  более  четкие очертания.  Он
понял, что  его беспокоит не столько отсутствие товарищей, сколько  какое-то
ускользающее    воспоминание.   Какое-то    событие    или   обстоятельство,
предшествовавшее его потере сознания при транспереходе...
     Роберт поспешно поднялся в рубку. Здесь также никого не было. На первый
взгляд  все было в норме. Горели синие транспаранты -- цвет, соответствующий
у    коррингартийцев   земному   зеленому,   цвет,   означающий   нормальное
функционирование  систем. Мертвыми  индикаторами  темнел только обесточенный
пульт  управления  огнем,  поскольку  бортовое  оружие  было  демонтировано.
Жизнеобеспечение, энергоснабжение -- все в порядке...
     Роберт бросил взгляд на табло,  отсчитывающее время до  прибытия. Число
показалось ему  странным.  На несколько  мгновений  он  задумался,  переводя
коррингартийские  символы  и  единицы  в  земные...  Результат  вышел  столь
нелепым, что пилот провел расчеты заново -- и вновь  получил то же значение.
"Ничего не понимаю. Выходит, нам осталось лететь меньше двух суток! Но этого
не может быть! Даже для земн