нувшись и найдя таинственный пакет,
догадались бы дойти до края обрыва и заглянуть на площадку, они увидели бы
глубоко спящего Аоро. Сознание выполненного долга как бы ослабило его
волевую пружину, напряжение спало, и Аоро упал, тут же погрузившись в
глубокий сон. А когда он открыл глаза, Жоан с Таларино уже покинули
стоянку.
   Трехчасовой сон возвратил силы. Аоро стал поспешно спускаться в
пропасть.
   Магара с двумя лакорийцами поджидали Аоро возле места первой встречи с
чаками и рассказали грустную весть. Руи, метнув гранату, оступился с камня
и упал. Его левая рука оказалась рядом с пастью умиравшего первого гада.
Чак конвульсивно сомкнул челюсти, и кисть Руи осталась в пасти. Перевязав
жгутом руку Руи, Магара взвалил его себе на спину и направился вверх по
берегу реки навстречу вспомогательному отряду. Через двое суток он
встретился с товарищами, передал им раненого Руи с наказом быстрее
доставить его к Ленде, а сам с двумя воинами возвратился, чтобы встретить
Аоро.
   Через несколько дней все возвратились в подземный город. Профессор
Грасильяму очень обрадовался, узнав, что пакет доставлен Жоану. По его
ходатайству великий вождь Макалуни простил провинившихся.
 
 
 
   - Ну, а наши милые чудаки, Саор, они-то как? Я так соскучился по ним,
по их воркотне, незлобивым перебранкам! Почему они решили остаться?
   И Сергей начал новую повесть о подвиге чудаковатых ученых.
   Да, они остались у лакорийцев на неопределенное время. Остался с ними и
Луи Пэйн, предварительно немного покуражившись для виду. Грасильяму и
Гароди вскоре поняли, что легкомыслие француза напускное, что за кажущейся
созерцательностью скрывается глубокий аналитический ум. Он, оказывается,
за эти годы часто бывал в подземном городе лакорийцев, хорошо изучил их
быт, нравы, обычаи, запомнил множество легенд, сказаний. Но жить подолгу в
подземелье Пэйн не мог. Он любил солнце, яркий свет, пышную красоту
природы и, погостив обычно несколько дней у друзей, просил Макалуни
отвести его обратно в Круг Забвения. В душе Пэйн все же жалел этих
лишенных прошлого пленников райской долины, поэтому он и старался
развлекать их своими песенками...
   Заручившись поддержкой таких авторитетных советников, как Грасильяму,
Гароди и Пэйн, Макалуни решил созвать совет старейшин и предложить им,
говоря современным языком, на обсуждение ряд реформ. Опасения верховного
вождя оказались напрасными. Возражений не последовало. Уж слишком очевидна
была обреченность племени. Реформы сулили хоть какую-то надежду на
спасение.
   Магаре с тридцатью воинами поручалась наиболее опасная задача -
перенести из долины Золотого Дракона все мурии, статую и останки Баголы в
долину Регари. Там намечалось восстановить один из полуразрушенных храмов
и создать нечто вроде пантеона. Часть людей была выделена на "демонтаж
оборудования" храмов и перевозку ценностей. Еще несколько воинов были
посланы на изыскание и расчистку путей, изготовление катков и других
приспособлений для перетаскивания громоздких статуй.
   Самой наипервейшей задачей, по настоянию Гароди, должно быть
освобождение пленников Круга Забвения. В один прекрасный день Макалуни,
Ингла, знахарь Ленда со своими друзьями - Гароди, Грасильяму, Сергеем,
Аоро и Руи, в сопровождении группы воинов, отправились в Круг Забвения. В
доказательство полного доверия к своим друзьям Макалуни разрешил не
завязывать глаза перед входом в подземелье.
   По прибытии на место нетерпеливый Грасильяму попросил Пэйна немедленно
собрать население долины, но француз вежливо возразил. Сейчас наступает
час обеда, люди должны отдыхать. Он созовет их после сиесты.
   ...Негр-гигант, в свое время так поразивший Аоро своим ростом и
чернотой, ударил в большой барабан, потом еще и еще, все учащая и учащая
удары. Через какое-то время на звуки барабана стали появляться из-за
деревьев обитатели долины. Они подходили к хижине, усаживались, не выражая
ни удивления, ни радости при виде новых лиц.
   Пришел могучий негр с седой курчавой головой, держа в руках большую
рыбу.
   Грасильяму узнал в нем Тома - носильщика, который был с ним в
экспедиции в верховьях Топажоса и так таинственно исчез. Грасильяму
окликнул его, но Том никак не выразил своего удивления.
   Руи, безучастно сидевший в стороне, прижимая культяпую руку к груди,
вдруг вскочил и бросился навстречу группе белых людей, перебиравшихся
через ручей.
   - Кано! Да никак это ты? Отега, ах, старый бродяга! Ну иди, иди скорее,
я обниму тебя! Лоренцо, жабий хвост, а где твой неразлучный Антонио?
Святая мадонна, да это действительно Антонио. Вас, ребята, не узнать,
позарастали бородами.
   Аманчио, Касава, вы тоже здесь, черномазые черти! Вся компания
подобралась, не хватает Агурто, Фесталя, Фаба да дона Панчо, пусть не
жалеет Вельзевул для них дров в аду!.. Да что вы, ребята, какие-то
разварные? Растолстели, как боровы. Не пойму, что с вами? - суетился Руи,
хватая то одного, то другого за руку.
   Но странно, ни один из них никак не реагировал на радостные возгласы
Руи. Они ответно улыбались, тоже похлопывали Руи по плечу, но все это было
с какой-то натяжкой, неестественно. Просто они не узнавали Руи. Они не
помнили не только Руи, но даже того, что было с ними вчера. Они знали
только сегодня. Это были люди сегодняшнего дня.
   - Нет, Эваристо, это бесчеловечно! Нельзя превращать людей в животных!
- шепнул Гароди другу.
   Грасильяму эта сцена тоже, видимо, была неприятна, и он попросил
Макалуни "вернуть пленникам прошлое". Макалуни кивнул головой Ленде.
Знахарь вынул из прически заостренное перо, обмакнул его в бутылочку и
слегка кольнул Кано в плечо.
   Дальше произошло как в фильме-сказке "Спящая красавица". Укол пером
Ленды подействовал, словно поцелуй принца на спящую красавицу. Кано провел
ладонью по лицу, будто снимая пелену, оглянулся вокруг, поморгал, как
спросонья, и радостно воскликнул:
   - Руи! Здорово, дружище! Что с твоей рукой?
   Отега, очнувшись от забвения, выругался. Антонио зевнул и громко
рассмеялся, словно до него только что дошел смешной смысл давно
рассказанного анекдота, а Лоренцо занялся чисткой своих ногтей. Аманчио,
Касава и другие негры-носильщики встали, испуганно поглядывая на
белокожих: нет ли среди них Железного Капитана.
   Когда столь несложная процедура возвращения из небытия закончилась,
Грасильяму рассказал всем, что с ними случилось, что племя лакорийцев
миролюбиво, не желает никому зла, но вместе с тем вынуждено принимать
кой-какие меры безопасности.
   Вождь племени Макалуни отпустит всех на свободу, если они поклянутся
больше сюда не приходить и никому не говорить, где они были. Через
несколько дней на север в Сантарен отправится Саор и с ним могут идти все,
кто пожелает.
   Руи отвел свою компанию в сторону.
   - Что будем делать, ребята? - спросил он, закончив свой рассказ о
приключениях на могиле Таме-Тунга.
   - Я думаю, нам надо уносить свои ноги отсюда подальше. Черт с ними, и с
этим проклятым золотом, и с белокожими индейцами, и с их полоумными
друзьями - учеными старикашками, - мрачно сказал Лоренцо, вычищая грязь
из-под ногтей.
   - Выходит, все наши труды и лишения пропали даром? - подумал вслух
Отега.
   - Может, все-таки этот ихний здоровенный высушенный старик-вождь не
поскупится, даст каждому из нас на первое обзаведение по горсти другой
камешков? - продолжил Антонио мысль Отеги.
   - Ну, а ты как думаешь, Кано? - спросил Руи.
   - Я склоняюсь к тому, что сказал Лоренцо, - отозвался Кано. - Не знаю,
как вы, ребята, а я решил покончить с прошлым. Может, даже и не стоило нам
возвращать память? Жили бы мы и жили здесь как на Копакабане, разве что
без девочек и кашасы. А если подумать, то, может, это и к лучшему, а? Я,
конечно, не откажусь, если этот сушеный вождь ссудит нас на дорогу
золотишком или алмазами, если у него куры этого добра не клюют. Но клянусь
вам, ребята, плюньте мне в глаза, если я еще когда займусь грязным делом.
Если вернусь - обоснуюсь где-нибудь в городке, женюсь на тихой вдове,
открою табачную лавочку и пропади все пропадом!
   - Ну, а ты, Руи, сам как думаешь? Что ты решил? Может, скажешь? -
спросил Отега.
   - Я? - задумчиво переспросил Руи. - Я решил навсегда связать свою
судьбу с лакорийцами. Им я обязан жизнью и не хочу оставаться
неблагодарным. Я последнее время много думал, ребята, и пришел к мысли:
человек рожден для добра. Я должен им помочь. Думается мне, что и вы не
откажете мне. Но прежде чем я расскажу о задуманном деле, вы дадите мне
клятву: если то, что я скажу, окажется вам не по душе, сразу же забудьте о
нем, будто вы ничего и не слышали. Вы никому не обмолвитесь об этом, хотя
бы вам поджаривали пятки.
   - Ладно, ладно! Вываливай, Руи. Небось, не первый день знаешь нас, -
послышались голоса. - Говори!
   Руи рассказал, какая угроза нависла над лакорийцами, но они решили не
сдаваться.
   Он, Руи, поможет им в этом. Он отправится с Саором в Сантарен, оттуда
проедет в Манаус или Обидус, отыщет приятеля Агурто - Одноглазого Чарли,
заключит с ним договор на поставку из Венесуэлы полсотни "пиримпимпимов" с
достаточным запасом патронов, нескольких ящиков гранат, кольтов, пары
пулеметов. Потом все это он доставит лакорийцам, чтобы они могли
защищаться. Если кто из них хочет идти с ним, Руи готов принять, так как
знает, что все они парни надежные. Но пусть помнят, что никакой платы за
это не будет.
   - Значит, Руи, как я понял, ты предлагаешь нам рисковать шкурой за
чистую идею, так? Ведь, не дай богоматерь случиться, за такое полиция
навесит лет двадцать каторги? - иронически опросил Отега. - Стоит ли того
твоя идея? Я лично считаю, что нет, но коль тебе эта идея дороже денег и
шкуры, то считай, старина, я - с тобой! Знаешь, Руи, в душе ты мне всегда
чем-то нравился. В тебе есть что-то такое, чего нет во мне. Случайно, твой
отец не был миссионером?
   - Ты, Отега, стал стареть, что ли? Уж очень речистым становишься, -
вмешался Кано. - Может, твой папаша был лектором общества "За народную
трезвость"?
   Короче, Руи, я - твой с ушами!
   - Лоренцо, а мы с тобой обсевки, что ль? Раз уж вместе работали на
Фаба, негоже нам отставать от компании, - все с той же ноткой раздумья
сказал Антонио.
   - Раз надо, так надо, чего там! - буркнул Лоренцо, не отрываясь от
чистки ногтей.
 
 
 
   - А на мою долю выпала роль свата, - улыбаясь, продолжал Сергей свое
повествование Жоану на веранде консульского дома. - На пути сюда мы
завернули в селенье индейцев калапало, к нашему другу Ходи Тихо. Он вышел
победителем на ритуальных соревнованиях и стал вождем племени.
   До Злого Сагуртана мы проехали сначала по воздуху, а потом шли под
землей, сократив путь, по крайней мере, втрое. Провожавшие нас Ингла с
группой молодых лакорийцев зашли с нами в селение, вызвав страшный
переполох. Индейцы издали опасливо разглядывали лакорийцев. Когда я сказал
Ходи Тихо о цели нашего посещения и о желании лакорийцев породниться с
калапало, вождь был поражен. Они считали лакорийцев чуть ли не полубогами,
а тут такая честь. Но, как ловкий дипломат, Ходи Тихо скрыл удивление и
ответил, что надо знать мнение богов, то есть сагамора. Тако Шестипалый,
которому Грасильяму догадался прислать в подарок несколько патронов к
ранее подаренному ружью, без особого труда заручился благословением богов
на союз племен. Но хитрец Ходи Тихо поставил условие: пусть лакорийцы
покажут свое умение в метании копья, стрельбе из лука, свою ловкость в
борьбе, беге, танцах. И наши "гвардейцы" показали такой класс, что
калапало раскрыли рты. Глядя на довольные лица стариков, погрустневшие
физиономии молодых воинов и восхищенные взоры девушек, я понял - миссия
моя удалась.
   Но еще больше я обрадовался, когда Ходи Тихо, этот дикарь с умом
недюжинного дипломата, предложил Ингле заключить также союз и с вождем
родного племени Аоро Утохом - Твердое Сердце. Ходи Тихо вызвался сам
отправиться туда, чтобы договориться, а заодно и испросить прощения для
Аоро.
   Уходили мы от калапало с легким сердцем. Ходи Тихо и Аоро проводили нас
через междуречье к притокам реки Сан-Мануэль. Здесь я расстался с дорогими
друзьями, с которыми так много было пережито. На прощанье я отдал Аоро
серьгу с аметистом - подарок Молоса Ромади, которую он принял со священным
трепетом и гордостью...
   Далее Сергей рассказал о своем невероятно трудном плавании на плоту по
порожистой реке до Топажоса и потом до поселка Итайтубы. Он с восторгом
отзывался о своих спутниках - Руи и его четверке друзей. Сергею нравилась
их безрассудная смелость, независимая манера держаться, нарочитая грубость
в обращении друг с другом, под которой скрывалась прочная мужская дружба.
   Негры-проводники поотставали по пути там, где им было ближе добраться
до родных мест. Каждого Руи заставлял есть землю и брал страшную клятву
молчать.
   Перед самой Итайтубой Руи, все время признававший главенство Сергея,
заявил, что теперь командовать будет он, Руи, и чтобы Сергей
беспрекословно его слушался.
   Молодцы туго завязали Сергею голову рваной рубахой, оставив только рот
и глаза, вымазали перевязку птичьей кровью и в таком виде внесли на
постоялый двор. Отега стал причитать над ним, умолять товарищей скорее
ехать в Сантарен, иначе его раненый брат умрет без святого причастия.
   У Сергея была солидная сумма денег, полученная от Грасильяму, а у Руи
десяток крупных голубых алмазов, выданный ему для расплаты за
контрабандное оружие.
   Деньги позволили Руи убедить хозяина постоялого двора - набожного
католика - продать моторную лодку - гайолу. Обделав это, компания быстро
погрузила "умирающего" в гайолу и поторопилась отплыть под сочувственные
возгласы хозяина и зевак.
   Пока все шло удачно, но долго искушать судьбу нельзя...
 
 
 
 

                                   Глава 31 

   Прощай, Саор! Прощай, друг!
 
   Отель "Отдых капитанов" оказался не чем иным, как обычным бордингхаузом
- гостиницей для безработных моряков. Он помещался в старом дебаркадере,
стоявшем на приколе в дальнем углу порта. К нему-то и пристала гайола
наших знакомцев.
   Хозяин бордингхауза Мануэль Контрерос, отставной боцман с физиономией
остепенившегося пирата, стоял за стойкой тесного бара, устроенного в
переднем помещении дебаркадера. Из этого салуна, заставленного несколькими
столиками, двери вели в спальни обитателей гостиницы. Мануэль
подозрительно исподлобья на Руи, на его культю, потом поочередно ощупал
всех глазами.
   - Комнату? Я даю приют честным морякам, а не лесным бродягам, - буркнул
он.
   - С каких это пор, боцман, наш общий друг Мартино стал моряком? - тихо
сказал Руи, перегибаясь через стойку.
   - Держись, дружок, от меня подальше, не наклоняйся, а то у меня иногда
кулак, не пойму отчего, сам выскакивает. Никакого Мартино я не знаю. Иди
справляйся у инспектора полиции сеньора Педру Маттиаса.
   - Обязательно воспользуюсь вашим мудрым советом, сеньор боцман, но
бесчеловечно оставлять истекающего кровью товарища, когда он нуждается в
медицинской помощи, - громко, чтобы слышали сидевшие в салуне гости,
сказал Руи и уже тише добавил:
   - Мы ищем Мартино, чтобы передать ему привет от папаши и крестных.
Кстати, где отыскать Одноглазого Чарли? Намечается небольшой заказик от
папаши Мартино.
   Понятно?
   - Ну, если истекает кровью, то нате ключ, волоките его в ту комнату. Я
сейчас принесу белье, - уже миролюбивей громко ответил Мануэль.
   Обстановка тесной комнатки состояла из трех двухъярусных коек,
скамеек-рундучков и стола посредине. Широкое и высотой чутъ ли не во всю
стену окно выходило на реку.
   - Ребята, снимите с меня эти вонючие тряпки, - взмолился Сергей.
   - Потерпи, Саор. Сейчас отдышишься, - успокоил Отега, освобождая Сергея
от тряпок.
   - Выходит, кровотечение кончилось, так, что ль? - спокойно Мануэль,
входя в комнату со стопкой белья и одеял. - А теперь ты, культяпый, быстро
выкладывай, что у тебя за душой!
   Руи повторил, что их прислали Макалуни и Грасильяму, чтобы передать
Мартино ряд инструкций, и попросил помочь переправить Сергея к
чехословацкому консулу.
   - Ладно! Ждите! - открыв дверь в салун, крикнул он с порога. - Жратву
сейчас принесу, только денежки вперед! На кредит не надейтесь!
   Через несколько минут Мануэль снова вошел с подносом, на котором стояла
бутылка кашасы, стаканы, тарелки с жареной рыбой, накрытые полотенцем.
Поставив поднос на стол, он вдруг сорвал полотенце, схватил с подноса
кольт и направил его на Руи. В тот же миг в окне появилась еще чья-то
фигура с автоматом.
   - Ни с места! Руки вверх! - тихо проговорил Мануэль.
   - Я, боцман, гимнастикой обычно занимаюсь по утрам, - спокойно сказал
Руи, подымая руки. Все последовали его примеру.
   - Руи, погляди, дружище, в окошко. Не узнаешь? - спросил Лоренцо.
   - Ба! Никак Мартино! Крест господень! Какая встреча! Оркестр - туш!
Наследный принц собственной персоной, - раздались иронические реплики.
   - Довольно болтать! Вы зачем явились сюда? - спросил Мартино,
перешагнув через подоконник в комнату и не опуская автомата.
   - Вознеся руки к небу, я обычно разговариваю с богом, а не со смертными
сеньорами, - ответил Руи. - Убери-ка, Мартино, эти штучки, если хочешь
получить письмецо от своего августейшего папаши и ученых старичков.
   - Кстати, Мартино, - вставил Кано, - Агурто и Фаб приказали долго жить.
Вели этому старому пирату поставить нам вместо кашасы пинту доброго
американского виски, помянем грешников.
   - Ладно, опускайте руки. Садитесь! Ты, Мануэль, иди в салун, чтоб никто
сюда не заглядывал. Ну, кто у вас за главного? - спросил Мартино,
усаживаясь на рундук.
   - Вот этот русский парень. Его зовут Саор. Знакомьтесь, - ответил Руи.
- Надо ему помочь выбраться отсюда на родину.
   Сергей дал Мартино письмо Грасильяму. Тот не спеша прочел его, поднял
голову, обвел всех взглядом:
   - Простите, друзья. Не поверил вам...
   - Давай, парень, без этих штучек! Ближе к делу!.. - оборвал его Руи.
 
 
 
   Через час Руи уехал на первом же проходящем пароходике в Манаус, где,
по наведенным справкам, находился Одноглазый Чарли. Свидание Сергея с
чешским консулом должен был устроить Мануэль. В этот день Карела Грдлички
дома не оказалось, он был в отъезде и поэтому пришел по вызову только на
следующее утро.
   Его провели к "раненому".
   Выслушав просьбу Сергея, Грдличка ответил, что он может предоставить
Сергею убежище, если ищущий убежища, то есть Сергей, поставит его,
консула, перед свершившимся фактом - переступит границы его усадьбы, на
которую распространяется право экстерриториальности. В противном же случае
он, консул, обязан предварительно испросить согласие своего посольства в
Рио.
   - Сегодня воскресенье. Наверно, все работники посольства на пляже в
Копакабане, - подумал вслух Грдличка. - Дежурный сам этого не решит,
значит, ответ придет только завтра. Вам здесь пока, ничто не угрожает,
соудруг Гратчев, потерпите еще сутки. Ну, а если... Кстати, если вздумаете
прокатиться по реке, то имейте в виду, к моей усадьбе можно подплыть на
лодке. Она находится вон у того створа на мыске. Там стоит
пристань-купальня с флагом, а с наступлением темноты горит трехцветный
фонарь. Сейчас я удаляюсь. Повязку на голове смените: оставляю для этого
бинт. На всякий случай, - тут Грдличка лукаво улыбнулся, - можете
пожаловаться посетителям вашего отеля на мою жадность. Я, мол, отказался
осматривать раненого, так как у него нет денег заплатить мне за визит, но
я был все же великодушен, оставив ему бинт, - еще раз улыбнулся чех и
откланялся.
   - Что-то я не понял этого доктора. Почему он сам не "перевязал тебе
голову? - спросил Лоренцо, когда закрылась дверь.
   - Он же не только врач, но и консул. Представь себе, что меня захватит
полиция.
   Тогда сразу же обнаружится, что я не ранен. Возникнет вопрос: зачем же
было тогда вызывать врача и зачем он делал перевязку здоровому человеку?
   Следовательно, он пособник мой и пытался мне помочь скрыться