осов не задавали. А Сергей мучился
догадками. Неужели Ходи Тихо обманул его, направил отряд в другую сторону,
чтобы отвести его от святыни? Нет, нет, он не способен на обман! Но,
все-таки, где же хижина?
   Прошел еще день. Местность снова стала понижаться. Каменные осыпи,
обломки скал исчезли. Все чаще попадались болота. Полчища москитов и
мошкары набросились на людей и животных. Каждый шаг вперед превратился в
пытку.
   Профессор Грасильяму извлек несколько банок зловонной мази серебристого
цвета и приказал всем натереть лица и руки. От этого все стали похожи, по
выражению Жоана, на чертей.
   К вечеру отряд выбрался на невысокое плато. Тут все вздохнули
свободней: ветер отогнал насекомых.
   К профессору Грасильяму подошел проводник Таларино.
   - Сеу, там хижина, - сказал он с невозмутимым видом, точно хижины
встречались в джунглях на каждом шагу.
   - Где? Эй, Саор, вон ваша хижина!
   Сергей поглядел, куда указывал профессор, и протер глаза: это была
другая хижина!
 
 
 

                                   Глава 21 

 
   Тайна Рыжего Римера 
 
 
   Да, это была другая, чужая хижина, а не та, что построили когда-то
изгнанники Аоро и Сергей. Бревенчатая, обнесенная частоколом, она стояла в
лощине. Тут же протекал скрытый густым кустарником ручей. Люди, видимо,
давно покинули это жилище: стены, сложенные из неочищенных стволов пальм,
осели, крыша провалилась, полураскрытая дверь висела на одной петле.
   Профессор Грасильяму сделал несколько решительных шагов, раздвинул
руками молодые деревца, выросшие у порога хижины. Жоан указал на толстые
колья, вкопанные в землю.
   - Здесь когда-то был костер...
   Возле полусгнивших кольев лежало несколько черных, похожих на тыквы,
шарообразных предметов. Профессор Гароди взял один из них в руки.
   - Каучук! Это, наверно, хижина серингейро - сборщиков каучука. Далеко
же они забрались, - изумился профессор, пробуя пальцами затвердевшую
массу. - Однако где же сами хозяева?
   - Да здесь целый склад каучука! - воскликнул Таларино, показывая на
небольшой навес, под которым лежало около сотни таких шаров. В траве
валялись обломки глиняных черепков, в обрубок дерева был глубоко всажен
проржавевший топор-секач, которым серингейро делают надсечки на дереве.
Тут же находились лотки для собирания латекса - млечного, содержащего
каучук сока.
   - Посмотрим, что находится в хижине, - предложил Грасильяму, но только
он прикоснулся к двери, как она упала на землю: лопнул ремень, заменявший
петлю.
   Окон в хижине не было, и потребовалось несколько минут, чтобы глаза
освоились с полумраком. Грасильяму, вошедший первым, вдруг попятился,
что-то быстро шепнул Гароди. Тот повернулся к проводникам, безучастно
сидевшим возле мулов, и отдал распоряжение разбить стоянку вниз по ручью,
в стороне от хижины. Таларино повел караван мулов на указанное место, и
вскоре оттуда послышался треск сучьев, удары мачете: это проводники
расчищали место для лагеря. Возле хижины оставались только два профессора
да Жоан с Сергеем.
   - Друзья, - сказал профессор Грасильяму, - в хижине скелет человека.
Надо закопать в землю, пока проводники не увидели его. Кабокло суеверны, и
эта находка может произвести на них дурное впечатление. Давайте закопаем
скелет, но, надеюсь, что никто из нас не обмолвится об этом проводникам.
Прошу, сеньоры!
   Внутри находился грубо сколоченный стол и рядом невысокое ложе, на
котором лежал человеческий скелет со сложенными на груди руками. У
изголовья стоял ржавый винчестер.
   - Ну-ка, посвети, дружок, - распорядился Грасильяму.
   Жоан навел луч электрического фонаря на скелет.
   - Странно, очень странно... - бормотал Грасильяму.
   - Смотрите, это скелет белого человека! - прошептал Жоан. - У него
рыжие волосы.
   - Да, белый. Да, рыжие, - согласился Грасильяму. - Но почему нет здесь
ни клочка одежды? А потом, куда делись его ступни?
   Все наклонились поближе. Скелет хорошо сохранился, но стопы ног
отсутствовали.
   - Похоже, что он где-то их потерял, - задумчиво сказал Грасильяму, - и
к тому же путешествовал по джунглям нагим...
   - А может, его раздели до или после смерти? - заметил Гароди.
   - Сейчас этого уже не узнаешь. А ну-ка, молодые люди, копайте ножами
вот здесь яму... А ты, старина, выйди из хижины и проследи, чтобы никто из
румберо сюда случайно не вошел.
   Перед тем как положить в могилу останки неизвестного человека,
Грасильяму еще раз осмотрел ложе. Возле скелета нашлась круглая пряжка от
ремня, четыре перламутровые пуговицы, толстая игла, наперсток, несколько
мелких перуанских монет - солей, кремний и огниво. Внимание ученого
привлек какой-то предмет, блеснувший среди тлена грудной клетки. Это
оказалось плоское золотое кольцо.
   Грасильяму достал его, поднес к глазам и прочел вслух надпись,
выгравированную на внутренней стороне кольца:
   - "Ример"! Так вот где ты нашел свое последнее пристанище, великий
бродяга, Рыжий Ример!
   Несколько минут профессор старался справиться с охватившим его
волнением. Сергей и Жоан ничего не понимали и во все глаза смотрели на
ученого.
   - Где Элиас?
   Гароди не замедлил появиться.
   - Друзья! Когда-то я знал человека, кости которого лежат перед вами, -
вздохнул Грасильяму. - Мы наткнулись на следы разыгравшейся здесь трагедии
или совершенного преступления...
   - Почему ты так думаешь, дружище? - перебил его Гароди.
   - А потому, что этот человек не был ограблен ни до, ни после смерти,
как решил ты. При жизни этот человек признавал лишь один род одежды,
достойный мужчины - обитателя джунглей, - набедренную повязку, хотя и был
рожден среди роскоши. Он мог бы стать президентом, благодаря богатству и
знакомствам, унаследованным от родителей-аристократов, но этому он
предпочел джунгли, стал бродягой. Люди по-разному относились к нему: одни
преданно любили, другие - люто ненавидели.
   Одни называли его Великим Другом, другие - ничтожным маньяком. Я знал
его и могу сказать, что это действительно был удивительный человек. Он мог
быть владельцем небоскребов, банковских и пароходных компаний, но домом
его стала хижина на берегу лесного озера. Его друзьями могли быть
миллиардеры и даже короли, но он дружил с пеонами и индейцами... Эх,
Ример, Ример! - снова тяжело вздохнул Грасильяму. - Давайте, друзья,
погребем его останки.
   Профессор снял с себя панчо, бережно завернул в него скелет и уложил в
импровизированную могилу, которую вырыли Жоан и Сергей. Потом могилу
засыпали землей, утрамбовали. Жоан прочел вполголоса какую-то очень
краткую молитву, и все вышли из хижины, подперев шестом дверь.
   Грасильяму сел на бревно, жестом приглашая сесть всех и затем,
помолчав, как бы собираясь с мыслями, начал свой рассказ о Рыжем Римере,
человеке, который мог бы стать президентом, а стал лесным бродягой.
 
 
 
   - Это старая история, - откашлялся профессор. - Двадцать с лишним лет
назад я смертельно оскорбил Римера. Что было тому причиной, сейчас не
столь уж важно, но, до ссоры неразлучные друзья, мы возненавидели друг
друга. Мы поклялись, что кто-то из нас должен умереть от пули другого...
Так вот, во время знаменитого наводнения в Шелл-Мере я оказался на
небольшом островке. Вода быстро поднималась. Лодку мою унесло, я был гол и
бос, так как только что едва выбрался из водоворота. Единственным моим
спасением оставалось большое дерево на западном берегу островка. Я
забрался на него, приготовился к смерти. Мне неоткуда было ждать помощи,
река превратилась в кипящий котел. И вдруг сквозь мглу я заметил лодку.
Она направлялась ко мне. Бог мой! Что вытворяли с лодкой волны! Они
бросали ее в разные стороны, вертели волчком в водоворотах, казалось,
вот-вот опрокинут вверх дном. И все же лодка медленно подвигалась к
дереву, и тут я увидел смельчака, вызвавшегося спасти меня. Вы догадались,
друзья, - это был Ример. Почему именно он вызвался спасать меня? Чтобы
уязвить мое самолюбие?
   Чтобы я остался обязанным ему жизнью? О, как я ненавидел в эти минуты
своего спасителя! Когда лодка приближалась почти вплотную, я громко назвал
свое имя и послал Римера ко всем чертям. И снова с каким-то сладострастием
повторил все те оскорбительные слова, какие произнес за несколько дней
перед этим. Сквозь вой ветра до меня донеслись его слова: "Не дури! Как
только я поставлю лодку бортом, прыгай не медля!" Когда мой спаситель
промчался мимо, я обругал его и остался на дереве. Целых полчаса Ример
боролся с волнами, выгребал против течения и еще раз проплыл мимо дерева,
а я опять не прыгнул, оставшись сидеть на ветвях, хотя вода уже достигала
моих ног. "Почему ты не прыгаешь?" - закричал он. "Убирайся! - заорал я не
своим голосом. - Я убью тебя, как только смогу достать. Зачем тебе нужна
моя жизнь?" В третий раз ему удалось зацепиться за сук дерева, на котором
я сидел, и на какое-то время удержать бешено рвущуюся лодчонку. "Слушай,
Носатый! (так когда-то звали меня индейцы), - снова закричал он. - Мы
будем драться на берегу, а сейчас ты должен сесть в лодку." - "Почему это
я должен?" - "Потому, что ты изучал медицину, а в хижине старого Энато
умирает его сын.
   Потому, что женщина из Мньона ждет тебя с больным ребенком вторые
сутки. Потому что..." - он кричал еще что-то, но я уже не слышал его. Моя
жизнь нужна была не ему, а беднякам-индейцам, которые ждали в своих
хижинах. Рискуя собой, он пришел спасать не меня, а их...
   Я прыгнул в лодку, но неловко. Она качнулась, я упал в бешеный
водоворот, и меня понесло течением. Ример развернул пляшущую на волнах
лодку в мою сторону. Я уже схватился за борт, как совсем рядом из воды
высунулась голова огромного аллигатора с широко распахнутой пастью,
усеянной острыми зубами. Еще миг - пасть аллигатора сомкнется. Но раньше,
чем этому случиться, Рыжий Ример был уже в воде, возле меня. Он нырнул и
по самую рукоять погрузил нож в белесое брюхо пресмыкающегося. Потом
ударил еще и еще. Я тем временем успел взобраться на лодку и поспешил на
помощь Римеру.
   Профессор Грасильяму опустил свою большую голову, подавленный этими
воспоминаниями.
   - Сына Энато мне удалось спасти, - продолжал ученый. - А на следующий
вечер ко мне пришел Рыжий Ример. Он положил передо мной два кольта. Пули
должны были смыть оскорбление, какое я нанес ему, и решить спор, кому
достанется рука Альвизии, - профессор вдруг запнулся. - Я, кажется,
упомянул имя женщины? Это не так. Никакой женщины не было. Я ошибся. Гм!
Мы не стали стреляться. Я извинился перед Рыжим Римером. И вот,
оказывается, где обрел конец Великий Друг, как его называли индейцы...
   - Ходили слухи, будто бы он уехал на родину, - вставил профессор Гароди.
   - Этого я не слышал, - ответил Грасильяму. - В 1925 году Ример вызвался
быть проводником одной английской экспедиции и ушел с ней в джунгли. С тех
пор о нем ничего не было известно.
   - Как, Ример ушел в джунгли с англичанином Фостером? - переспросил
Гароди. - Странно: англичанин против англичан...
   - Не будем строить ненужных предположений. В жизни этого человека все
было загадочным. И его появление в нашей стране, и его непримиримая
ненависть к английскому правительству и еще многое другое. Все умерло
вместе с ним. Мир праху его, - необычайно торжественно произнес профессор
Грасильяму.
   Все невольно обратили взоры к хижине.
   - А теперь, друзья, отправляйтесь в лагерь, я хочу побыть один. Быть
может, здесь сохранились какие-нибудь записи? Хотя, я знаю, этот человек
не любил оставлять после себя следы, - покачал головой Грасильяму.
   Сергей, Жоан и профессор Гароди направились к лагерю, где проводники
уже развели костры и разбили палатки.
   - Ты помнишь, Жоан, я как-то рассказывал тебе о полковнике Фостере? -
спросил Гароди.
   - Это о том англичанине, который, как и мы, хотел найти лакорийцев или
каких-то других белых индейцев?
   - Да, но если с ними пошел Рыжий Ример... - Профессор не окончил фразы
и сокрушенно вздохнул.
   - Куда же делись остальные участники экспедиции и сам Фостер? -
наступила очередь спрашивать Жоана.
   - Пока что это для нас тайна, - ответил Гароди. - Я думаю сейчас:
неужели ненависть Рыжего Римера к людям, близким ему по крови, была так
велика, что он смог без содрогания погубить их?
   - А почему, сеньор Гароди, у вас возник этот вопрос? - спросил Сергей.
   - А потому, Саор, что Ример и Фостер, оба англичанина, были чужды друг
другу по духу. Я слышал о Рыжем Римере, хотя и не был с ним знаком. О, это
действительно был великий следопыт! Он с закрытыми глазами мог пройти
через джунгли от Мортеса до Куябо, не сбившись с пути, отыскать утерянный
след двухнедельной давности и по запаху цветов определить, будет ли завтра
дождь... Джунгли он знал, как свою собственную хижину.
   - Но кто же он в действительности? - снова спросил Сергей.
   - О Рыжем Римере ходило много легенд. Известно, что он чистокровный
англичанин из Бирмингема, наследник крупного состояния. Ходили слухи,
будто бы в юности Рыжий Ример попал к американским индейцам и прожил среди
них несколько лет. Но это только слухи. Рыжий Ример был при жизни и
остался после смерти одной из тех загадок, которую, быть может, никогда не
суждено раскрыть. Достоверно лишь то, что он был Великим Другом индейцев.
   - Но как же тогда полковник Фостер, англичанин, наверно зная достоверно
или понаслышке об антипатиях Рыжего Римера к ним, мог доверить ему судьбу
своей экспедиции? - не унимался Жоан.
   - Вот в этом и заключается загадка Рыжего Римера. Возможно, он пустился
на какую-то хитрость, хотя это ему было несвойственно.
 
 
 
   Профессор Грасильяму пришел только часа через три. Он был хмур и
неразговорчив и лишь спустя еще какое-то время поделился с Гароди и
юношами своими наблюдениями.
   Отправив всех в лагерь, он снова тщательно осмотрел хижину, но ничего
не нашел.
   По-видимому, высказал он мысль, Рыжий Ример пришел или приполз в хижину
серингейро уже искалеченным и там умер. Но тогда куда исчезли владельцы
хижины и запасов каучука? Что случилось с ними? Почему такая ценность, как
добытый с трудом каучук, остался на месте? В том, что серингейро было
несколько, Грасильяму не сомневался: ни один самый опытный искатель
каучука не смог бы собрать за сезон такого количества латекса. Невдалеке
от хижины оказалась еще плохо прикрытая яма с черным каучуком, который от
времени приобрел крепость камня. А вокруг находились заросли бразильской
гевеи. На многих стволах сохранились следы глубоких надрезов в виде бугров
и наростов.
   Видимо, искатели каучука исчезли внезапно, бросив свое богатство.
Возможно, они трагически погибли, или же, как нередко случалось в
двадцатых годах, были схвачены и силой угнаны на плантации какого-нибудь
испанца-эксплуататора.
   Рыжий Ример пришел в хижину уже после исчезновения серингейро и, не
найдя людей, у которых надеялся получить помощь, умер от ран. Теперь
трудно предположить, где он лишился ног и почему при нем не сохранилось
даже ножа, необходимого человеку в джунглях. Винчестер же устаревшей
системы, стоявший у изголовья, настолько проржавел, что трудно было
установить, кому он принадлежал - Римеру или же исчезнувшим серингейро.
Самым важным считал Грасильяму то, что хотя и случайно, но их отряд
наткнулся на след пропавшей без вести экспедиции полковника Фостера.
   С этим выводом Гароди не согласился. Официально объявленный в печати
маршрут экспедиции Фостера, утверждал Гароди, пролегал значительно
северней, и останки Рыжего Римера никак не могут служить доказательством
пребывания в здешних местах англичан.
   Грасильяму же твердил одно: где найден скелет Рыжего Римера, там надо
искать и следы полковника Фостера. Спор о погибшей экспедиции мог бы
продолжаться до бесконечности, если б Жоан не задал вопрос: что же делать
дальше и в каком направлении двигаться отряду?
   Взоры всех уставились на Сергея. Юноша смутился, но тут же отбросил
смущение и откровенно признался, что он сбился с пути и не знает, в какой
стороне находится их хижина; если нужно, он готов отправиться на разведку.
   Грасильяму отнесся к признанию Сергея с необычайным спокойствием.
   - Ничего не поделаешь, - пожал он плечами. - Ошибка - не преступление.
   - Но время! - перебил его Гароди. - Ты забыл, дружище, что для нас
дороже всего время. Мы должны опередить...
   - Я ничего не забыл. Думается, что надо нам продолжать поиски пропасти
или долины Горящих скал всем вместе, а не терять время на разведку. А
сейчас, старина, мне думается, пора сказать нашим молодым спутникам Жоану
и Саору то, что мы узнали от Мартино.
   - Поступай, как знаешь, - пожал плечами Гароди.
   - ...Так что, друзья, не исключена возможность встречи с грабителями
индейской могилы. Они очень опасны, они ни за что не отступятся от
желанной добычи.
   Поэтому сегодня же примем надлежащие меры, - заключил Грасильяму свой
рассказ о посещении в клинике Мартино и последовавших за этим событиях.
   В тот же день Грасильяму о возможной встрече с бандитами сказал и
проводникам, предложил им вооружиться карабинами. Кабокло охотно
согласились. Обычно они не вмешиваются в споры белых, но если какая-то
сторона действует именем закона, они выполняют все, что от них требуется.
   Грасильяму запретил отлучаться кому-либо из лагеря без его ведома,
назначил дежурных на ночь, распределил посты, строго предупредив всех, что
стрелять можно лишь в случае смертельной опасности. Применять оружие
против индейцев, как бы неожиданно они ни появились и как бы враждебно ни
были настроены, категорически запрещалось. Карабины белых людей могли
стрелять только в белых.
   Вечером, после ужина, Грасильяму подошел к проводнику Таларино.
   - Припомни, приятель, не слыхал ли ты что-либо о Большом Друге?
   Таларино подумал и сделал отрицательный жест.
   - О Рыжем Римере, он был другом всех индейцев и кабокло, - уточнил
профессор.
   - Очень давно я слышал о Сильном Брате, - ответил Таларино. - Сильный
Брат был тоже другом кабокло.
   Грасильяму так и просиял.
   - Сильный Брат! Черт возьми, я совсем забыл! Ну, конечно, Рыжего Римера
еще звали Сильным Братом. А не рассказывали тебе, куда потом исчез Сильный
Брат?
   - Сильный Брат ушел в джунгли и больше не приходил. Кабокло о нем очень
горевали и долго искали, но больше не видели Сильного Брата.
   Грасильяму с торжеством посмотрел на спутников.
   - Может быть, ты вспомнишь, зачем ушел в джунгли Сильный Брат?
   - Может, Хосе знает, - неуверенно предложил Таларино, - он старше меня.
   - Сильный Брат ушел в джунгли, чтобы повесить сухую тыкву, - ответил
Хосе на вопрос профессора.
   Жоан шепнул Сергею на ухо, что "повесить сухую тыкву" у кабокло
означает обмануть кого-то.
   - А для кого он хотел повесить тыкву? - не унимался Грасильяму.
   - Сильный Брат очень не любил всех гринго...
 
 
 
   Прошло еще два дня. К исходу вторых суток экспедиция оказалась у
подножья высокой скалистой гряды. Скалы, точно срезанные острым ножом,
походили на неприступные замки. С запада к ним подступали мелкие холмы,
покрытые густыми лесами, в долинах сверкали нити рек и бледные блики озер.
   На севере виднелись такие же, но еще более величественные и
неприступные скалы, иногда совсем исчезавшие в знойном мареве. На юге
тянулась цепочка редких одиночных гор, издали похожих на каких-то шагающих
исполинов. Вид этих гор был настолько фантастичен, что участники
экспедиции только удивлялись: какие силы природы возвели их?
   - Если бы я верил в сверхъестественные силы, то подумал, что здесь
действовали мифические существа, вроде циклопов, превратившие горы в
сказочных исполинов.
   Никак нельзя предположить, что такой странный рельеф возник
естественным путем, - задумчиво пробурчал себе под нос профессор
Грасильяму, оглядывая в бинокль окрестности. - Странно, очень странно.
   Еще больше довелось удивляться Грасильяму, когда отряд подошел к
пропасти, которую индейцы называли Раной Земли. Впрочем, если б не
бдительность и проворство проводника Таларино