видно, что Капитан
собрался в дальнюю дорогу.
   - Мне нужно тебе что-то сказать, дружище, - поманил он Руи.
   - Слушай внимательно, что я скажу, - заговорил Агурто, когда они отошли
в сторону. - Я возвращаюсь в Манаус. Если хочешь, можешь отправляться со
мной. Даю тебе на сборы четверть часа.
   - Я что-то плохо расслышал, Кэп.
   Агурто повторил.
   - Зачем ты уходишь, Кэп?
   - Для того, чтобы в Манаусе прийти к полицейскому инспектору сеньору
Кабрильо, который давно мечтает со мной познакомиться, и объяснить ему,
что беглый каторжник желает получить все причитающееся по закону. Если ты
пойдешь со мной, то сделаешь то же самое. Только пошевеливай мозгами, мне
некогда, - хмуро закончил Агурто.
   - А индейское золото? - растерянно спросил Руи.
   - Тебе на каторге, а мне в загробном мире не понадобится никакое
золото, - перебил Капитан, выколачивая трубку.
   Руи потер ладонями виски. Слова Железного Капитана никак не
укладывались в его сознании.
   - Что с тобой, Кэп? Ну, скажи хоть мне, своему старому другу. Ты
заболел, бедняга? Разрази меня господь, если я что-нибудь понимаю!
   - Видишь ли, парень, тебе действительно трудно понять, а мне еще
труднее объяснить. Ты хорошо меня знаешь, Руи. Мы с тобой бывали в
изрядных переделках, так что насчет моей храбрости не сомневаешься. Ты
знаешь, я ходил один с ножом в руках на десяток полицейских и
таможенников, чтобы дать вам возможность убежать.
   Когда-то я уже говорил этому полукровке из ботанического сада, этому
дьяволу в человеческом образе - Мартино, что я бывал в щупальцах спрута,
видел тигровую акулу в трех футах от моей трубки. Акула перекусила пополам
четырех здоровенных ребят, словно это были обыкновенные макрели. Тогда
лишь я один остался в своем уме. Остальные рехнулись или же их головы
стали похожи на цветущий миндаль. На это Мартино ответил вопросом: "А
бывал ли ты в настоящей амазонской сельве?
   Видел ли ты свободных индейцев?"
   - Ну и что же ты ответил ему, Кэп? - с нетерпением спросил Руи.
   - Что? А то, что я побывал во многих переделках и, мол, бояться мне
нечего.
   Тогда Мартино посмотрел на меня - я живо помню, как горели его глаза, -
и отрезал: "Индейцы - не макрели, сельва - не море..." И, знаешь, дружище,
он был прав.
   Агурто понизил голос, словно боялся, что джунгли услышат его слова.
   - Руи, я готов драться на суше, на море, в воздухе или под землей с
теми, кто передо мной - спрут, тигровая акула, полицейский или
пограничник, но чтобы я видел врага, чтобы он находился в поле моего
зрения. А здесь, в джунглях, я должен драться с оборотнями, невидимыми
духами, самим чертом... Да, сельва - не море.
   Агурто тяжело вздохнул, помолчал, потом хлопнул Руи по плечу:
   - Считай, дружище, я выхожу из игры. Скажи ребятам: Железный Капитан
становится на вечный якорь. Шабаш!
   Такого Руи никогда не ожидал услышать от Железного Капитана.
   - Ну и шутку же ты придумал, Кэп! Сам придешь к полицейскому
инспектору...
   Ха-ха-ха! Ну и шутник! Уверен, вся полиция Манауса будет лежать в
обмороке от смеха. Ох, умора!
   - Перестань кривляться! - оборвал Агурто. - Идешь ты со мной или
остаешься? У тебя есть еще несколько минут.
   Наконец, Руи понял, что Железный Капитан вовсе не собирается шутить,
что все это правда. Железный Капитан - убийца, беглый каторжник,
собирается добровольно отдаться в руки закона. Нет, Руи нужно чуточку
посидеть с закрытыми глазами, подумать, чтобы поверить в действительность.
   Так он и сидел, опустив веки, покачиваясь всем туловищем, а Капитан
выжидал, пока у Руи пройдет оцепенение.
   - Ты говоришь правду, Кэп? Ты не обманываешь своего старого товарища?
Что ты задумал? Хочешь сам набросить себе петлю на шею? Зачем?
   - Петли мне не миновать, - подтвердил Агурто. - Я иду! Что скажешь ты?
   - Дай мне подумать, ради святой матери!
   В мыслях Руи творилось что-то невообразимое. Нужно дать ответ, которого
ожидал шеф. Капитан уходит, значит, у него для этого есть свои причины.
Руи не верит в слабость этого поистине железного человека. Тут что-то
другое. Но что, что? Он, Руи, должен сделать выбор. Отказаться от всех
своих желаний, от мечты о богатстве, когда оно совсем рядом? Отказаться от
обеспеченной жизни, от возвращения на родину и многих других чудесных
вещей? Нет, Руи сейчас не уйдет отсюда!
   - Я остаюсь, Кэп.
   - Поступай, как знаешь. Ну, прощай... ты, кажется, славный малый, жаль,
что я раньше этого не замечал. - Агурто поднялся во весь рост, поправил
сумку за плечами. - Не особенно-то доверяйся Фабиану. Я давно знаю этого
трактирщика.
   Когда-то он торговал не только кашасой, но кое-чем и почище. На, вот
возьми эту штуку на память. Только будь осторожен: этой гранаткой можно
поднять на воздух баркас...
   Агурто отошел на несколько шагов, остановился, обернулся назад, скинул
с головы платок. Руи смотрел на коренастую фигуру шефа и не мог узнать.
Что-то изменилось в облике Железного Капитана. Но что? И вдруг Руи понял:
за одну ночь голова Агурто стала похожей на цветущий миндаль...
 
 
 

                                   Глава 17 

 
   Его Тень и Большой Глаз встречаются 
 
 
   После приема, оказанного сагамором, Сергей готов был ко всяким
неожиданностям, но не к подобной встрече: на пороге хижины стоял Жоан
Кольеш.
   Несколько секунд юноши, не веря своим глазам, рассматривали друг друга.
   - Каррамба! Саор! Неужели это ты? - бросился обрадованный Жоан в
объятья изумленного Сергея.
   Иого, не успевший еще отойти от хижины, услышав крики, остановился и с
изумлением глядел, как два мори тискают друг друга, выпаливая при этом
величайшее количество слов.
   "У мори язык не слушает головы, а руки и ноги живут отдельно и делают
все, что им захочется", - пожал плечами индеец.
   Когда первый восторг прошел, Сергей спросил:
   - Значит, ты и есть Большой Глаз?
   - А ты - Его Тень?
   - Так назвал меня вождь, но откуда это тебе известно? Имя я получил
всего несколько минут назад.
   - Так назвали тебя воины еще вчера, когда нашли в лесу. Им показалось,
что поблизости от тебя мелькали какие-то тени. Кстати, тот, у кого ты
только что был в хижине, вовсе не вождь, а колдун, Тако Шестипалый...
   Оказывается, молодой вождь утонул перед началом дождей. Теперь вождем
мог стать только тот, кто заслужит это право силой, смелостью, умом,
хитростью. Временно власть взял в свои руки Тако Шестипалый. Он родился с
шестью пальцами на левой ноге, и это так поразило индейцев, что, как
говорится, еще с пеленок его возвели в ранг колдуна и предсказателя
будущего.
   - По-моему, у него не все в порядке с головой, - продолжал Жоан. - При
первой же встрече он набросился на меня и...
   - Можешь не рассказывать, Жоан! Я догадываюсь, как он встретил тебя. Но
послушай, о Большой Глаз, откуда ты получил столь достойное имя? Его Тень
хочет это знать.
   - А вот... - и Жоан вытащил из кармана увеличительное стекло. -
Удовлетворен ли ты ответом, о Его мудрая Тень? А сейчас отвечай, не сходя
с места, куда ты исчез?
   - Большой Глаз хотел, чтобы ему развязали руки, и Его Тень это сделал,
- невозмутимо ответил Сергей.
   - Глупое бревно! Как ты мог так подло думать обо мне? Пока ты валялся в
палатке, я построил плот, а когда вернулся, ты бессовестным образом исчез.
Я тебя разыскивал два дня. Ты же вообразил себя благородным рыцарем и даже
не объяснился как следует со мной. Но сейчас настала пора великой мести.
Большой Глаз должен расквитаться за позор и унижение. Смерть белокожей
обезьяне! - Жоан схватил толстую палку и стал размахивать ею с самым
воинственным видом. Сергей не сердился на брань товарища. Он сам так
обрадовался встрече, что его глаза искрились.
   Понемногу друзья успокоились. Они зашли в хижину. Из веток и пальмовых
листьев Жоан соорудил в углу громадную постель, на которой свободно могло
уместиться человек пять. На полу были разбросаны циновки и шкуры оленей. В
небольшом углублении, вырытом в земляном полу, стояли кувшины, плошки и
другие сосуды с питьем и едой. Было видно, что бразилец успел основательно
обжиться.
   - И давно ты здесь? - поинтересовался Сергей.
   - Считай! Скоро исполнится полгода, как наш самолет потерпел крушение.
Половину этого времени я прожил среди индейцев-рыболовов, а другую
половину - здесь.
   - И у тебя нет особого желания вернуться в Рио?
   - Сейчас это невозможно. Дождливый период еще не кончился. Ну, хватит
обо мне!
   Расскажи лучше, где ты пропадал все это время?
   - Я полагаю, что по закону гостеприимства сначала ты должен меня
накормить, предложить хорошенько отдохнуть и выкурить несколько трубок...
   - Вижу, что ты тоже не терял времени в джунглях, если знаешь обычаи.
Прошу к столу...
   Они позавтракали вяленой рыбой и сухими лепешками, из смеси маниока,
тертых орехов и кокосового масла. У запасливого бразильца оказалась и
какая-то густая настойка, похожая на какао.
   - Гуарана, - объяснил Жоан, когда сам утолил жажду. По старой привычке
он вернулся к своим обязанностям добровольного гида Сергея. А тот вспомнил
ягоды гуараны, которые однажды им встретились в сельвасах. Бодрые, с
приподнятым настроением, старые друзья полулежали в хижине и, не обращая
внимания на шум дождя, рассказывали о своих злоключениях.
   - И ты так и не знаешь, куда исчез Аоро? - спросил Жоан, когда Сергей
рассказал о своей жизни в джунглях.
   - У меня теплилась надежда, что именно эти индейцы побывали возле
нашего ручья и, возможно, повстречали Аоро. Они интересовались его следами.
   Жоан задумался.
   - В этом селении индейцы иногда уходят небольшими группами в лес, но
они не говорят, с какой целью. По-моему, их походы связаны с религиозными
обрядами.
   Как-то одна группа вернулась и принесла с собой человеческую голову, но
голова принадлежала жителю этого селения, погибшему в джунглях. Вторая
группа индейцев ходила совсем недавно и тоже возвратилась с человеческой
головой, но опять-таки это была голова их соплеменника, который в пути
заболел, и индейцы его убили.
   Еще одна группа вернулась из джунглей вчера и, оказывается, принесла
тебя. Я слышал, что принесли из джунглей тяжело больного и поместили его в
хижине умершего индейца, но мне никто не обмолвился, что у больного белая
кожа. Иначе я еще вчера увидел бы тебя. Почему они скрывали это от меня -
не знаю.
   Сергей намекнул насчет обряда отрезания голов: не угрожает ли им двоим
стать жертвами столь милого обычая? Но Жоан это отверг.
   - Хотя здешнее племя индейцев и называется по старой памяти - охотники
за черепами, но они отрубают головы только у мертвых или безнадежно
больных соплеменников. Голова бальзамируется, сушится и хранится в семье
родственников.
   Ей оказываются всяческие почести, устраиваются ритуальные празднества.
У наших индейцев как раз сейчас пора таких празднеств, но белым на них
запрещено присутствовать. Наверное, это очень интересное зрелище.
   Сергей промолчал, что прошедшей ночью был невольным свидетелем древнего
индейского обряда, а Жоан продолжал свой рассказ:
   - Через определенное время голова умершего вывешивается над входом в
жилище родственников и служит своего рода талисманом или защитой от дурных
болезней.
   Больше всего в этом селении боятся болезней.
   - Зачем же меня принесли в селение, если считали больным? - удивился
Сергей.
   - Вот это мне не совсем понятно. Своих больных они убивают или изгоняют
из селения, что одно и то же. Я думаю, когда-то в этом племени вспыхнула
какая-то страшная болезнь - оспа или чума. Отголоски давнишней трагедии
докатились до наших дней, поэтому здешние индейцы и боятся всякой болезни.
   - Скажи, Жоан, ты знаешь, что такое Злой Сагуртан?
   - Нет, понятия не имею.
   - Ну, так слушай... - И Сергей подробно рассказал все, что случилось с
ним на развалинах храма.
   Его рассказ произвел на Жоана огромное впечатление.
   - Странно, чертовски странно! Почему же тогда индейцы не прикончили
тебя или, в лучшем случае, не оставили там, где нашли? Ты думаешь, потерял
сознание от того, что тебя укусила какая-то муха?
   - Понимаешь, Жоан, я и сам не знаю. Но когда я находился внутри башни и
рассматривал фрески, у меня все время было неприятное ощущение, будто
поблизости кто-то находится. Выйдя из храма, я опять-таки почти ощутимо
почувствовал возле себя людей. Это было очень неприятно и даже
страшновато. Ну, а потом укус в шею, и я потерял сознание. Послушай, Жоан,
тебе ничего не говорит, что индейцы назвали меня "Его Тенью"? О чьей тени
идет речь?
   - Получается, что мухой-то управляла человеческая рука, - заключил Жоан.
   - Да. Я в этом убежден. В меня стреляли из какого-то оружия. Следы еще
видны.
   Вот посмотри... - Сергей показал на шее красное пятнышко, величиной с
ноготь. - Стрелял какой-то неизвестный человек, а подобрали меня и сочли
больным здешние индейцы. Понимаешь? И имя, данное ими, - Его Тень -
обозначало, что я - тень человека, стрелявшего в меня. Почему он скрылся?
Да потому, что ему нежелательно было встречаться с индейцами. Они, видимо,
помешали ему. Разве не так?
   - Что же, твои рассуждения логичны, - согласился Жоан. - Скоро придет
индеец, который привел тебя, постараемся выведать что-либо у него. Кстати,
его имя Ходи Тихо. Это отличный охотник. Он может подобраться на пять
шагов к гнезду тукана и не вспугнуть его. Но две недели назад Ходи Тихо в
чем-то провинился перед Тако Шестипалым, и тот на некоторое время лишил
его имени. Это большой позор для индейца. Поэтому все должны называть его
"иого". Для индейцев это слово столь же обидно, как для американца кличка
"гринго". Не вздумай так называть Ходи Тихо.
   Он очень самолюбив и смертельно обидится. В деревне лишь один сагамор
унижает его.
   Сергей с досадой подумал, что он уже совершил эту ошибку, и поспешил
переменить разговор.
   - Однако, что же мы будем делать?
   - Поживем до конца дождей. Сейчас нам не выбраться из джунглей. Эти
индейцы вполне мирные и не причинят нам зла...
   Прошло несколько дней. Дождь то хлестал, как из ведра, то делал
передышку, словно собираясь с новыми силами. В такие перерывы почти все
женщины и дети деревни выходили на полевые работы. Мужчины небольшими
группами отправлялись на охоту. Иногда с ними ходили и Сергей с Жоаном.
Теперь-то Сергей был куда опытней своего товарища. Сказывалась все та же
школа Аоро. Он отлично стрелял из лука, умел скрадывать зверя, чем
заслужил у индейцев уважение, не говоря уж об ореоле непобедимости,
окружавшем его, как владеющего искусством сагу-сагу.
   Ежедневно в одно и то же время к ним приходил Ходи Тихо. Он усаживался
на циновке возле входа в хижину и молча курил трубку. Посидев так с
полчаса, он поднимался и, кивнув на прощание головой, уходил. Это
считалось "визитом вежливости". Возможно, здесь преследовались и другие
цели - сагамор опасался, как бы его гости не удрали...
   Если у Ходи Тихо что-нибудь спрашивали, он отвечал односложно: "да",
"нет", "не знаю". Язык у него, как выразился Жоан, "был пришит крепкими
нитками".
   Большинство индейцев относилось к ним почти по-дружески, один Ходи Тихо
был заметно сдержан с белыми, хотя и посещал их чаще других. Сергей ломал
голову, стараясь понять причину этой неприязни, но так и не смог понять.
   Узнал он это значительно позже.
 
 
 
   Как-то Сергей подошел к Ходи Тихо и долго наблюдал, как тот мастерил
стрелы. У индейца был заранее приготовлен пучок стеблей с мягкой
сердцевиной, которая после просушки удалялась особым шомполом-палочкой. Из
этих стеблей Ходи Тихо нарезал обрезки длиной около метра. Конец обрезка
он расщеплял на два-три сантиметра, туго-натуго обматывал вощеной ниткой и
затем укреплял бамбуковый наконечник с ушком в середине, через которое
пропускал укрепляющую нить.
   Противоположный конец стрелы он также расщеплял и вставлял два тонких
перышка, смазывал смолой и обматывал вощеной ниткой. Когда стрела была
готова, Ходи Тихо раскрашивал ее охрой и покрывал тонкой блестящей пленкой
растительного воска.
   Другие стрелы он готовил из бамбука, предварительно сточив сочленения
ножом и пристроив наконечник из обсидиана - вулканического стекла. Эти
стрелы предназначались на крупных зверей и птиц.
   Сергея заинтересовал новый вид стрел. Он решил попробовать изготовить
стрелу по способу Ходи Тихо, а не так, как учил его Аоро. Острым обломком
обсидиана он сточил на бамбуковом стебле сочленения, изготовил наконечник,
подобрал перья и, когда все было готово, собрал, как это делал Ходи Тихо.
Затем он раскрасил стрелу узорами, покрыл воском и молча положил к ногам
индейца. Тот осмотрел стрелу и ничего не сказал.
   В другой раз Ходи Тихо сплел из тонких, окрашенных в разные цвета
прутиков корзиночку для хранения мелких рыболовных принадлежностей. Делал
он это не только с большим терпением, но и с особым вдохновенным
мастерством.
   На стенках коробочки постепенно появлялись силуэты - голова ягуара с
закрытыми глазами; повисшая на ветке змея и возле нее причудливый цветок;
высунувшаяся из воды пасть крокодила; ленивец, свисающий с дерева вниз
головой; тонконогий олень; обезьяна. Сергей так понял язык символов
мастера-художника:
   "Джунгли тихи, как спящий ягуар, прекрасны, как распустившийся цветок,
но в то же время они коварны, как притаившаяся змея, обманчивы, как
спокойная поверхность реки, где скрываются злобные кайманы. Если хочешь
стать другом джунглей, будь осторожен, как олень, ловок, как обезьяна и
т.д."
   Сергей и на этот раз не уступил Ходи Тихо. Он сплел и разрисовал
коробочку, но по своему вкусу. Индеец осторожно взял ее в руки и стал с
большим вниманием ее рассматривать. Вот рисунок хижины, рядом очертания
какого-то огромного зверя, яростно топчущего ягуара, фигурки двух
маленьких человечков, голову одного из которых украшала широкополая шляпа,
а второго - орлиное перо.
   В глазах Ходи Тихо вспыхнул интерес. Он с недоумением спросил:
   - Кто писал это?
   Именно так он спросил: писал, а не изготовил, сделал, сплел, нарисовал.
Сергей скромно подтвердил, что коробочку "писал" он. Ходи Тихо еще раз
пробежал глазами по рисункам, бережно, точно хрупкий сосуд, положил
коробочку на циновку возле Сергея и тут же ушел.
   На следующий день Ходи Тихо принес и молча протянул Сергею его
потерянный нож.
   После этого случая отношения Ходи Тихо к Сергею внешне оставались
прежними, но теперь индеец подолгу глядел на юношу своими вдумчивыми, чуть
раскосыми глазами, как будто не решаясь его о чем-то спросить. Но как-то
молчание было нарушено.
   - Ты сам видел духа? - спросил Ходи Тихо с таким видом, словно их
разговор был прерван минуту назад.
   Сергей пожал плечами, но вдруг вспомнил, что Ходи Тихо больше всего
заинтересовало изображение на коробочке чудовища, растоптавшего ягуара
возле ручья.
   - Видел, вот так. - И Сергей показал, на каком расстоянии он был
свидетелем драмы на берегу ручья.
   - И дух тебя не тронул?
   Сергей подробно рассказал о происшествии. Ходи Тихо долго молчал,
задумчиво посасывая бамбуковую трубку, и, когда выколотил ее о большой
палец ноги, сказал:
   - Лесной дух не трогает людей с белой кровью.
   Кроме Ходи Тихо хижину друзей посещали и другие индейцы, большей частью
пожилые.
   Они усаживались в кружок, поджав под себя ноги, и часами молча,
сосредоточенно курили трубки с длинными мундштуками. Сергей и Жоан, хотя и
без трубок, сидели вместе с ними и тоже молчали. Так продолжалось до тех
пор, пока один из гостей не выколачивал свою трубку и совал ее за пояс.
Его примеру следовали остальные, и визитеры так же молча удалялись.
   Игра в молчанку раздражала Жоана. Сначала он из вежливости терпел такие
визиты, но однажды не выдержал и не явился домой в обычное время. Индейцы
постояли возле хижины и, узнав, что Большого Глаза нет, молча ушли. По их
понятиям, если одного из хозяев нет дома, непристойно оставаться в гостях.
   Иначе вел себя колдун. При каждом посещении хижины юношей Тако
Шестипалый без умолку болтал, п