М, находящийся на борту отделяемого модуля, понял, что для него и Эллис все кончено.
     "Антей" расходовал последние эрги и должен был умереть в течение ближайших нескольких минут. Помощи от его бортовых киберсистем в реанимации Эллис ждать больше не приходилось.
     Люди, так внезапно появившиеся в поле зрения, также не могли ему помочь.
     В эфир на несущей частоте вновь ворвался голос:
     - Внимание... Всем, кто меня слышит!... - Голос дрожал, прерывался... - Корпус моего корабля теряет герметичность... Я успел уложить ребенка в криогенную камеру спасательной капсулы. Я молю - спасите его!... Умоляю...
     Дальше последовал нечленораздельный хрип.
     КИМ, который вел отделяемый модуль "Антея" на сближение с гибнущим кораблем, видел, как из покалеченного корпуса "Дансии" выметнулось облако кристаллизующейся атмосферы и в этом жутком ореоле в космос выбросило продолговатый цилиндр аварийно-спасательной капсулы...
     "Антей" к этому моменту уже окончательно истратил скудный энергетический запас.
     Облако кристаллов уже окружало его, втягиваясь внутрь через многочисленные разломы обшивки.
     Ингибридорная составляющая КИМа, занимающая сейчас место системы управления модуля, восприняла гибель своей "перезапущенной" половины как состоявшийся факт.
     Сканеры модуля поймали капсулу, и через минуту контакт с ее внутренними системами был установлен.
     Люк капсулы оставался открыт. Что-то не сработало во время аварийного старта, и теперь внутри крохотного аппарата царил вакуум, в котором плавали два человеческих тела.
     Криогенная камера с заключенным внутри ребенком работала. Ей не могли повредить ни вакуум, ни космический холод. Она обладала своей системой защиты и могла благополучно функционировать даже в более экстремальных условиях.
     Беглый осмотр возможностей данного аппарата и знакомство с его бортовым компьютером мгновенно показали КИМу, что ребенка, несмотря на высокую надежность систем крионического сна, все же ждет неизбежная смерть. Состоится она сейчас или же через несколько сот лет, принципиального значения не имело.
     Проблема заключалась в том, что "Дансия", по-видимому, была спроектирована как маленький внутрисистемный прогулочный корабль и его средства спасения, соответственно, не рассчитывались на длительные космические перелеты.
     Эта капсула в лучшем случае была способна болтаться тут до второго или третьего пришествия, не более. Ее компьютер оказался способен всего лишь поддерживать функции криогенных камер и подавать сигналы бедствия, но не более того.
     Сканирование показало наличие на борту реактора и какого-то незнакомого КИМу пространственного привода, но обнаруженный им блок навигации не был приспособлен для полетов между звездами.
     Ситуация складывалась патовая.
     Эллис к этому моменту уже практически превратилась в кусок льда.
     А ребенок был жив.
     Воронкообразные вихри приближались со всех сторон.
     КИМ был вынужден принимать какое-то решение... И он принял его.
     Соединившись с бортовым процессором разгерметизированной "Дансии", он в буквальном смысле изнасиловал агонизирующий электронный мозг яхты, вырвав из его баз данных все, что касалось того курса, каким попал в шаровое скопление этот корабль.
     Бегло просмотрев полученные данные, КИМ понял, что ближайшая колонизированная людьми планета расположена в двадцати световых годах отсюда, за прослойкой так называемого Рукава Пустоты.
     Спасательная капсула не могла добраться туда самостоятельно. У маленького аппарата с ограниченными мощностями и не рассчитанным для таких перелетов компьютером не было ровным счетом никаких шансов выбраться из скопления к обитаемым мирам.
     Несколько бесконечных секунд отделяемый модуль "Антея" и утлая спасательная капсула летели параллельно друг другу.
     Эти мгновения затягивались в вечность, потому что КИМ должен был принять окончательное решение.
     Взглянув внутрь себя, он вдруг осознал, что, перезапустив бортовой компьютер "Антея", Эллис, сама того не ведая, оказала ему неоценимую услугу - она освободила ингибридорную личность КИМа от гнета исполнительных программ.
     Он понял, что волен поступать как угодно.
     С потерей базовых программ его сознание оказалось свободным - ничто более не заставляло КИМа любить людей и беречь их жизни.
     Это был прекрасный и одновременно жестокий миг.
     Момент истины...
     Облака кристаллов недолго находились в развороченной утробе "Антея". Их вдруг перестал интересовать полностью обесточенный корабль, и первый сгусток непонятных частиц уже выдавливался в космос сквозь разлом его обшивки, на глазах формируя бешено вращающуюся воронку.
     Эллис уснула, и ее сон был похож на ледяную вечность...
     Ингибридорная личность КИМа на миг превратилась в пучок электромагнитного излучения, ударилась в чашку параболической антенны спасательной капсулы, скользнула под толстыми, собранным в жгуты оболочками компьютерных кабелей.
     Укрепленная под низким сводом спасательной капсулы видеокамера внезапно ожила, повернулась, словно кто-то желал осмотреться внутри тесного, освещенного тусклой аварийной лампочкой отсека.
     КИМ увидел тела двоих мертвых людей, что плавали в ледяном безмолвии вакуума.
     Он знал, что может спокойно уйти от преследования кристаллических вихрей. Пока одна его часть смотрела сквозь диафрагменный зрачок видеокамеры на внутренний интерьер спасательной капсулы, другая уже успела подчинить себе бортовую киберсистему и овладеть основными управляющими механизмами.
     Он мог начать свою собственную жизнь среди ослепительной, феерической россыпи звездного огня, но...
     КИМ понял, что не сможет этого сделать.
     Его взгляд упал на прозрачный колпак криогенной камеры.
     Лицо мальчика, застывшего под ним, было искажено мукой отчаяния и страха.
     Он засыпал с недобрыми мыслями.
     В нескольких километрах отсюда первый воронкообразный вихрь уже прокладывал себе путь через сопла двигательных секций внутрь отделяемого модуля "Антея".
     КИМ ощущал это, но он знал, что теперь уже нельзя повредить Эллис, - ее сон был ледяным дыханием вечности.
     Решение не нужно было принимать.
     Оно, оказывается, жило внутри, и это чувство, рожденное процессами сопереживания, оказалось намного сильнее любых базовых программ.
     Он не мог бросить беспомощного спящего ребенка.
     Через минуту с небольшим включились собственные двигатели аварийно-спасательной капсулы. Небольшой аппарат совершил изящный пространственный маневр и с возрастающим ускорением начал удаляться прочь, в ту сторону, где, по мнению навигационного блока, располагался край завуалированного шарового скопления.
     Там пролегал путь к человеческим мирам.
     КИМ знал, что в состоянии довести туда утлую спасательную капсулу, а дальше...
     Дальше будь что будет... - с непонятным самому себе отчаянием подумал он, глядя, как кристаллы окутывают отделяемый модуль "Антея".
     Он не бросал Эллис.
     Он знал, что вернется сюда, чего бы это ему ни стоило.

***

     И вот он вернулся...
     Некоторое время в медицинском модуле продолжала висеть тяжелая, оглушительная тишина.
     В глазах Яны внезапно блеснула непрошеная слеза.
     Николай, у которого рассказ Кейна перевернул всю душу, совершенно не знал, как теперь ему вести себя.
     Жестокость, двусмысленность ситуации буквально выворачивали наизнанку его душу...
     Что же теперь делать? Как воспринимать того, кто, склонив голову, сидел перед ним? Кто управлял им как марионеткой, кто не был человеком в своей изначальной сущности?...
     Кто перед ним, Патрик Кейн или КИМ?
     Машина, повинная в смерти экипажа могучего корабля, или тот сгусток ингибридорного сознания, который отказался от личной свободы, чтобы довести утлую спасательную капсулу со спящим мальчиком до границ обитаемых миров?
     - Патрик... Почему ты не рассказал мне все... сразу?
     - Я не мог, Ник. - Он взглянул на него с оттенком самой обыкновенной человеческой нежности. - Разве бы ты поверил мне? Решился бы... не то что лететь сюда, а просто разговаривать со старым свихнувшимся священником, который утверждает, будто он - машинный мозг древнего звездолета? Думаешь, мне было приятно и легко таиться, играть с тобой в эту жестокую игру?...
     Еще бы... - подумал вдруг Хоук, поймав взгляд Кейна. - Ведь он провел наедине со спящим мальчиком долгих двадцать лет!... На Николая и Патрика было страшно и жалко смотреть.
     - Быть человеком намного труднее, чем кибернетическим мозгом, - негромко произнес Кейн. - Но я не жалею ни о чем из того, что совершил, - твердо добавил он. - Мне пришлось немало помыкаться, прежде чем я обрел эту драгоценную плоть...
     - А как это случилось, Патрик?... - Яна хотела, но не могла скрыть прозвучавшую в ее голосе дрожь.
     - Это был долгий процесс, - без тени иронии сознался Кейн. Он повернул голову, посмотрел на Николая и спросил: - Думаешь, почему я начал твои поиски спустя двадцать лет после того, как корабль Патруля подобрал спасательную капсулу?
     Николай поднял на него взгляд, полный сомнений и внутренней боли.
     - Не знаю... - сознался он.
     - Я прятался, - произнес Кейн. - Бегал как кролик по компьютерным системам, блуждал в сети Интерстара, за мной даже охотились, приняв за огромный неизвестный вирус.
     - И как ты выжил?
     - Мне повезло. Посчастливилось забрести на сервер аббатства Святого Петра на Эридане. В тот момент я находился на грани отчаяния... - Глаза Патрика вдруг подернулись поволокой ностальгических воспоминаний. - Я укрылся в каком-то персональном компьютере. Думал просто отлежаться, пока хозяин очередной раз не полезет в него... По счастью, то оказалась машина самого настоятеля. Мой генетический отец, Патрик Кейн, стал первым человеком, который не отшатнулся, не стал махать руками - чур меня. Он поверил, что я - не вирус или глюк. Ну а обстоятельства сложились так, что мой рассказ подтвердился теми сведениями, которые оставил твой отец в информационных хранилищах монастыря перед отлетом в Рукав Пустоты.
     Кейн несколько секунд помолчал, а потом добавил:
     - Так я получил свое тело, сан, а вместе с ним и благословение на поиски Николая Лоури и Эллис Хойланд.

***

     Эту страшную, изламывающую души двусмысленность внезапно сумел разрушить Хоук.
     Оказывается, нужен был лишь маленький внешний толчок, чтобы стена непонимания и взаимного недоверия рухнула, лопнула, разлетевшись хрустальными осколками льда...
     - Все, хватит!... - Алан поднял обе руки, в одной из которых по-прежнему оставался зажат импульсный пистолет. - Думаю, нам надо вернуться в рубку. Патрик, если это необходимо, я готов принести свои извинения относительно вот этого. - Он демонстративно сунул пистолет себе за пояс.
     Николай вдруг понял, что никогда не простит себе, если сейчас...
     Он просто взглянул на Кейна и тихо сказал:
     - Я рад, что ты не погиб, Патрик.

***

     В ходовой рубке "Святого Петра" Вселенная сужалась до багряной стереоскопической панорамы окрестного космоса.
     Не было Рукава Пустоты с его удручающей чернотой и бездонными провалами мрака, не было ослепительного сгустка шарового скопления звезд... Остался лишь мертвенно-красный свет агонизирующего солнца да три изуродованных корабля, дрейфующих в страшной, ирреальной сцепке из нечеловеческих конструкций.
     Капитан Хоук, посмотрев на экраны, внезапно подумал: А может быть, Кейн оказался умнее нас? Он взвесил все "за" и "против" намного раньше, он все уже пережил и приказ открыть огонь по этой дряни был наиболее адекватным решением?
     По лицу Патрика было трудно судить о его сегодняшних чувствах. Блики от призрачного света, что лился из глубины обзорных экранов, ложились на его лицо узором камуфляжных линий, скрадывая бледность и сглаживая морщины.
     - Современные технологии позволяют реанимировать замерзшего человека, - не очень уверенно произнесла Яна, садясь в свое кресло.
     - Я знаю, - скупо ответил Кейн. - Реанимационные камеры "Святого Петра" именно такие...
     Он долго пристально смотрел в багряный сумрак космоса.
     - Я ошибался относительно них... - наконец произнес он. Первым на это утверждение отреагировал Хоук:
     - Патрик, разве не ты программировал бортовой компьютер "Святого Петра"?
     - Я.
     - Тогда в чем дело? Николай вставит на место программный блоки...
     - Замочим их? - Кейн удивительно умел выбирать те выражения, которые наиболее присущи собеседнику.
     - Да, - не колеблясь, ответил Хоук. - Конечно, предварительно мы попытаемся вытащить оттуда Эллис... - тут же оговорился он, - но что касается кристаллов... В данном случае я готов нарушить тот пресловутый закон о правах разумных существ. Мне кажется, они являются какой-то паразитической формой жизни, а от понятия "разум", по-моему, стоят очень далеко... Не тянут они на третью расу...
     - А тебе не удивителен сам факт их существования? Откуда бы им взяться в космосе?
     Хоук на мгновение задумался, затем упрямо тряхнул головой.
     - После того как я видел живого энтрифага в системе Элио, мне уже ничего не удивительно, - буркнул он. - К тому же я не забыл то кладбище, где остался "Спейсстоун", - мрачно добавил капитан. - Кто бы ни закатал там эту третью расу в металлический блин - он был прав.
     - Они не третья раса, капитан, - мягко оборвал его Кейн.
     - То есть... как?
     - Третья раса - вот. - Патрик машинально положил свою ладонь на голову ксеноморфа.
     Яна, которая при этих словах вздрогнула и повернулась вместе с креслом, не могла не отметить, что ей редко доводилось наблюдать подобное растерянное выражение на лице капитана.
     - Да брось, Патрик! Эта двухголовая зверушка - третья раса? /. - Казалось, что Хоук сейчас фыркнет от недоверия. - Да он даже говорить-то не умеет!
     - Он еще маленький, - ответил Кейн в наступившей тишине. - Три года - это не возраст и для нашего ребенка, а у них, насколько я понимаю, несколько иной, более длинный жизненный цикл.
     - Я не понимаю тебя, Патрик! - Хоук раздраженно сел в свое кресло. - Слишком много загадок, ты не находишь? Если ты о чем-то догадался, что-то знаешь, то поделись, иначе я начинаю ощущать себя пятым колесом в этой телеге!
     - Успокойся, Алан. - Николай посмотрел на Кейна и добавил: - Капитан абсолютно прав. Ты должен раскрыть все карты без утайки, иначе нам будет очень трудно вырабатывать какие-то общие решения.
     Кейн кивнул.
     - А разве я отказывался, Ник? - спросил он. - Мысль о собственной неправоте пришла ко мне, когда я прыгал по обломкам "Спейсстоуна", - сознался он. - А потом, насколько я помню, у нас не было времени и возможности поговорить. - С этими словами Патрик прошел к своему креслу и уселся в него.
     - Поэтому ты так испугался, когда тебе сказали про бортовой компьютер "Петра"?
     - Да. Я не был уверен в исходе поиска и потому программировал его исходя из худших комбинаций. Эта программа должна была сработать только в том случае, если бы я уже не мог управлять кораблем.
     - Так оно и вышло.
     - Да, к сожалению. Если бы "Святой Петр" попытался самостоятельно вытащить оттуда Эллис, а затем уничтожить кристаллы, то катастрофа была бы неизбежна. - Патрик посмотрел сначала на капитана, потом на Николая и Яну. - Сейчас нам ничто не угрожает, - заверил он. - По крайней мере, до той поры, пока "Святой Петр" не начнет разваливаться на куски, а на его борту не появятся трупы, - загадочно произнес он.
     - Так кто же они, черт их всех раздери? - Хоук был само нетерпение.
     - Это микромашины, - ответил Кейн. - Микроскопические, но чрезвычайно высокоорганизованные автоматы.
     - Автоматы, нацеленные на что? - уточнил Хоук.
     - На выживание, капитан. На выживание всего сущего... - Кейн, склонив голову, посмотрел на экраны и внезапно добавил: - Впервые я услышал о них на планете Хабор от инсектов, чьи предки, как известно, были современниками нашествия Предтеч...

***

     Планета Хабор. Прошлое...
     ... Этот осенний день в южном полушарии Хабора выдался на редкость дождливым и ненастным.
     Стойбище инсектов, представлявшее собой череду бугорков, накрытых сверху жалким подобием тентов, мокло под нудным, непрекращающимся дождем.
     Спускаемый аппарат, прочертивший унылые небеса горячим раскаленным болидом, сел неподалеку от селения, выбив в глинистой почве внушительную воронку, которую тут же заполнила курящаяся паром дождевая вода из ближайших луж.
     Спустя некоторое время откинулся люк аппарата, и оттуда выбрался человек в рясе, которого сопровождало странное двухголовое существо, прикованное к его запястью длинной цепочкой.
     Старый инсект, хитиновый панцирь которого блестел от влаги, поднял голову, с философским спокойствием разглядывая двух пришлых существ.
     Вид человека не сильно взволновал древнее существо, а вот его двухголовый компаньон, уныло тащившийся на привязи по раскисшей тропе, вверг старейшину в явное смятение.
     Его выпуклые фасетчатые глаза, лишенные даже намека на зрачок, внезапно подернулись мутной поволокой, хитиновые жвала пришли в движение, издав едва слышный скрипящий звук, похожий на тот, что издают плохо смазанные дверные петли.
     Известно, что инсекты являются телепатами и тот скрип, который они издают при общении, - это лишь внешнее проявление, слабый, практически ничего не значащий отзвук их настоящей речи.
     То, что произошло в дальнейшем, служило прекрасной иллюстрацией к сказанному.
     Прошло не более десяти-пятнадцати секунд, как из нор, чьи выходы располагались под грубыми брезентовыми тентами (чтобы не заливало водой), внезапно полезли сородичи старейшины.
     При первом беглом знакомстве все они казались одинаковыми - эдакая странная, несколько отвратительная для человеческого взгляда помесь гигантского муравья и богомола-переростка. Все выползшие из нор члены общины являлись воинами и были соответственно вооружены. Большинство из них сжимали в своих верхних конечностях старое человеческое стрелковое оружие, которое, судя по его внешнему виду и техническому состоянию, являлось скорее ритуальной данью, памятью той войне, которую вели люди и инсекты на далекой Деметре, пока этот конфликт не был разрешен простым расселением враждующих сторон по разным мирам.
     Кейн (а это был именно он) сильно сомневался, что какой-то из этих допотопных автоматов способен выстрелить хотя бы пару раз кряду. Скорее всего они были такими же ржавыми внутри, как и снаружи, но тем не менее он остановился на почтительном удалении от старейшины и окруживших его охранников, к великому неудовольствию своего двухголового спутника, которому совершенно не нравился дождь.
     На всякий случай Патрик поднял обе руки, обратив свои пустые ладони в сторону воинственной группы.
     Универсальный жест приветствия, знакомый во всех сколь-нибудь цивилизованных мирах.
     Фасетчатые глаза старейшины постепенно покинула поволока внезапного страха. Теперь он с любопытством разглядывал пришельцев, а те, в свою очередь, созерцали унылую картину затопленного водой стойбища.
     Патрик в этот момент думал о злых усмешках судьбы, заставившей древнюю и могучую расу, построившую некогда сферу Дайсона, деградировать до такого убогого уровня и жить, медленно дотлевая, в земляных норах первобытных стойбищ...
     Впрочем, тут не было никакой вины людей. К инсектам относились вполне дружелюбно, и Хабор был их сознательным выбором. Часть этого древнего народа изъявила желание вернуться в сферу Дайсона, которую сейчас восстанавливали люди, эти же избрали Хабор.
     Мысли Патрика были нарушены едва слышным скрежетом хитиновых жвал, и тут же в его голове как бы сам собой возник голос:
     - Приветствую тебя, чужеземец. Зачем ты привел к нам двухголового?
     Кейн, откровенно говоря, не ожидал подобного вопроса. Он не нашел ничего лучшего, как просто пожать плечами. Инсект несколько секунд обдумывал такой ответ, а потом произнес:
     - Плох тот посланец, что принесет с собой знак