етизма и без труда прикреплял новые звенья к своей конструкции. Он уже соединил между собой десять из пятнадцати найденных кристаллов, когда его отвлек от этого занятия вызов по каналу связи.
     Олег вздрогнул. Отбросив свое творение в сторону, чтобы оно не попало в фокус передающей видеокамеры, он нажал клавишу приема.
     На мониторе возникло лицо Миллера.
     - У тебя все готово к приему? - сухо осведомился Дитрих. Олег покосился на показания датчиков и кивнул.
     - Да, фабрика готова. Все тесты окончены, только загружай.
     - Отлично. Сейчас Эшгар отправит к тебе первую глыбу. Смотри там, не зевай.
     Экран погас.
     Ишь ты... Еще один командир хренов... - подумал Олег, неприязненно покосившись на погасший монитор. Ему со "Спейсстоуна" хорошо распоряжаться, а тут, на фабрике, когда глыбы пойдут одна за одной, только поворачивайся...
     Олег нажал другую клавишу на панели связи.
     - Влада, Эшгар, кто-то меня слышит?
     Несколько секунд в эфире хрипели помехи, потом пришел ответ:
     - Слышим. Что тебе?
     - Не забудьте предупредить, когда пойдет первый груз!
     - Держи ворота открытыми, не ошибешься... И не доставай нас вызовами, тут работы по горло.
     Динамик сухо протрещал, отключаясь.
     Олег повернулся к пульту управления фабрикой, на борту которой он находился в гордом одиночестве (Дитрих не согласился отпустить Сергея со "Спейсстоуна", как ни просил об этом Олег). Набрав командный код, Олег в последний раз проверил готовность системы и включил автоматические режимы.
     Огромные ворота фабрики дрогнули и начали открываться. На нескольких мониторах загорелись предупреждающие надписи. Бортовая кибернетическая система приняла на себя руководство процессом приемки и утилизации груза.
     "Статус: Ожидание. Нет материала для приема и утилизации. Внешние створы открыты. Силовая защита убрана".
     Олег откинулся в кресле. Если все пройдет нормально, то, пожалуй, через пару суток они смогут убраться отсюда, имея в емкостях груз редкоземельных элементов на несколько миллионов кредов. Такая перспектива возбуждала.

***

     Эшгар и Влада работали в открытом космосе.
     Первая глыба, весом в пятнадцать с половиной тонн, уже ушла к фабрике, влекомая к ее открытым створам четырьмя временными реактивными двигателями, работой которых дистанционно управлял компьютер перерабатывающего комплекса.
     Сейчас на очереди была вторая глыба, та самая, из недр которой Золотцев извлек накануне горсть кремниевых кристаллов.
     Эшгар прилаживал двигатели; пристрелив к поверхности глыбы несколько крюков, явно позаимствованных для нужд астронавтов из аналогичного снаряжения альпинистов, он медленно продвигался вдоль пропущенного через них троса. Добравшись до той точки, где, по мнению компьютера, должен был быть установлен временный двигатель, Эшгар подтянул его к себе на длинном фале и склонился над синевато-радужной поверхностью исполинского самородка, прикидывая в уме, как будет лучше расположить подвеску временных сопел.
     Влада в этот момент была занята менее романтичной работой - используя аппарат вакуумной сварки, она отрезала от основания глыбы спиралевидный лавовый нарост.
     - Эш, у меня не получается... - пожаловалась она, осматривая основание выброса, в котором ее аппарат оставил лишь тонкий вишневый рубец. - Может, отрезать выше, там, где он сужается?
     Эшгар сверху вниз посмотрел на крохотную фигурку Влады, стоявшую у мощного основания лавового выброса диаметром в несколько метров. Да, задачка ей досталась не из легких.
     - Выше отрезать нельзя, нарушим габариты, - наконец заключил он. - Знаешь, не мучайся, вызови с корабля плазменный разрядник, - посоветовал Эшгар.
     - Неэкономично...
     - Да к фрайгу... На фиг нам теперь экономить?
     Она подумала, потом согласно кивнула, с видимым облегчением погасив аппарат вакуумной сварки.
     - Пространство вызывает "Спейсстоун", ответьте...

***

     В рубке "Спейсстоуна" находился в этот момент только Сергей Иволгин.
     Он что-то делал, ковыряясь под вскрытой панелью внутренней связи. При этом он то и дело поднимал голову, бросая обеспокоенные взгляды на несколько мониторов, которые показывали участки прилегающего к рубке коридора корабля. Он явно нервничал и чего-то опасался.
     Вызов на панели связи заставил его вздрогнуть и бросить работу.
     - Что там у вас? - недовольно спросил он, не включая видеоканала.
     - Нужен плазменный разрядник, - сообщил эфир голосом Влады Раевской.
     - Зачем?
     - Тут очень толстый выброс. Вручную не перерезать. Сергей нахмурился. Как специалист по бортовым системам и лицо прямо ответственное за экономию энергоресурсов корабля, он не находил такое требование закономерным, но, зная скверный характер Влады, понял, что та станет препираться и требовать. Покосившись на вскрытую им панель внутренней связи, Сергей решил не рисковать, поднимая шум. Дитрих мог вернуться с минуты на минуту...
     - Черт с тобой. Принимайте аппарат. - Он повернулся к соседнему терминалу, набрал на нем несколько кодов. - Все, сейчас с вами на связь выйдет автоматика. Договаривайтесь о приеме.
     Закончив связь с космосом, он опять повернулся к вскрытой им панели. Склонившись над ней, он сверился с вызванной на монитор схемой и точными, ловкими движениями перемкнул несколько контактов...

***

     Первая глыба медленно вплыла в распахнутые створы ворот, и гравитационная петля тотчас же поволокла массивный кусок сплава в разогретое горнило.
     Второй фрагмент вселенского катаклизма еще не появился в зоне действия сканеров фабрики.
     Золотцев некоторое время наблюдал, как на специальном мониторе изображение глыбы стало краснеть, раскаляться, пока массивный обломок не начал терять свои очертания, оплывая, словно восковая фигурка, позабытая на полуденном солнце.
     Вспомнив про свою цепочку, Олег обернулся, чтобы поднять ее с пола.
     Черт, я же ее бросил сюда!... - растерянно подумал он, не обнаружив на полу за креслом ничего похожего на кристаллы. - Может, закатились под пульт?
     Он привстал с кресла, оглядываясь по сторонам, и вдруг краска схлынула, сбежала с лица Олега Золотцева.
     Он поперхнулся, сморгнул, но...
     Собранная им цепочка кристаллов, изогнувшись в какой-то замысловатый иероглиф, висела в метре от пола, в воздухе, и по ней быстро, едва уловимо для глаза, пробегали бледные сполохи статической энергии.
     Пять оставшихся не у дел колючих кусочков кремния, которые - он мог поклясться в этом! - только что лежали на правом подлокотнике кресла, сейчас по непонятной причине оказались в воздухе и лениво плыли к этому образованию, явно презирая все привычные законы физики. Вот один из них коснулся подвешенного в воздухе иероглифа, блеснул короткой вспышкой электрического разряда и... присоединился к нему!...
     Олег почувствовал, как спину прошиб холодный пот.
     Ему стало не просто страшно, он ощутил безысходный ужас, когда цепь из пятнадцати кристаллов вдруг прихотливо извернулась в воздухе и поплыла прямо на него.

***

     Процесс эволюции подразумевает наличие определенной среды, постоянно влияющей на порожденный ею организм. Среды, под воздействием которой тот начинает меняться, наилучшим образом приспосабливаясь к условиям выживания.
     Это называется мутацией, изменением. Последовательная цепь полезных изменений, которые позволяют организму выжить, стать более приспособленным к окружающей среде, и является эволюцией.
     Процесс эволюции, инициированный на планетах, привел к возникновению различных форм жизни, как разумной, так и животной, растительной и т. д.
     Но с развитием Человеческой Цивилизации мы наблюдаем, как на наших глазах в течение очень короткого исторического периода возникла еще одна среда обитания - кибернетическая, виртуальная.
     Кто из нас с вами задумывался над вопросом - применимо ли к этой среде понятие "эволюция" и если да, то как и в какие сроки это будет выражено? Что явится плодом такой эволюции в среде фантомных образов? Если какая-то из программ вдруг окажется нацелена исключительно на выживание, воспроизведение самой себя, то как это выразится в мире материальном? Постарается она обрести вещественный эквивалент самой себя или же удовольствуется той средой, что ее породила?
     Ответа на подобные вопросы пока что нет.

***

     Хоук и Яна, запертые в трюме, уже начали терять счет томительному времени, когда где-то под самым потолком, невидимый из-за складированных тут контейнеров, вдруг ожил динамик внутренней связи.
     - Кто-то меня слышит? - осторожно осведомился он голосом Сергея.
     - Иволгин, ты? - задрав голову, встрепенулась Яна.
     - Да, это я... - ответил голос из охрипшего, явно порванного и потому дребезжащего динамика. - Отвечайте громче, можете кричать, микрофон, наверное, очень далеко от вас. Я активировал старую систему связи. Когда-то в этом отсеке была ремонтная мастерская.
     - Что ты хочешь?
     - Идиотский вопрос... Помочь вам выбраться, естественно...
     - Но разве ты...
     - Яна, перестань глупить! - раздраженно ответил Сергей. - Если бы я не присоединился к Дитриху, то сомневаюсь, что смог бы помочь. Между прочим, наш новоявленный капитан сейчас топает в криогенный отсек.
     - Зачем? - задрав голову, резко осведомился Хоук.
     - Догадайся с трех попыток, Алан.
     - Пассажиры?
     - Точно так, капитан. Думаю, они теперь стали для него обузой.
     - Ты можешь ему помешать?
     - К сожалению, нет. Физически он сильнее меня, к тому же у него пистолет, забыли? Я попытаюсь его отвлечь от этого занятия, а вы будьте готовы, я запустил в бортовую систему маленькую программку, она разблокирует склад, как только доберется до нужного узла управления. К сожалению, Миллер очень подозрителен и заблокировал все терминалы своим личным кодом. Иначе я бы уже вытащил вас оттуда.
     - Добро, Сергей, не рискуй зря. Попытайся его отвлечь.
     - Что я и делаю. Сидите тихо, капитан, и молитесь, чтобы мой вирус прорвался до управляющего дверьми терминала. Я, по возможности, буду держать вас в курсе. Пока.
     Где-то под потолком отсека тихо щелкнул отключившийся динамик.
     На лице Яны почему-то появились пунцовые пятна.
     Второй раз за прошедшие сутки она ошиблась в одном и том же человеке.

***

     Яркая бледно-голубая вспышка плазменного разряда осветила космос, буквально испарив десяток кубических метров лавового выброса, который не вписывался в рассчитанные для транспортировки внутрь фабрики габариты.
     - Ну вот видишь, как все просто, - довольно констатировал Эшгар, наблюдая, как переливается вишневыми волнами перегретая поверхность глыбы. Пятно раскаленного металла расползлось по ней, имея в диаметре не менее шести-семи метров.
     Стены той пещеры, где накануне побывал Олег, тоже раскалились, испуская зыбкое, дрожащее сияние.
     Они стали мягкими.
     В вишневом металле что-то шевелилось.
     Крохотные колючие комочки кремния не были подвластны той температуре, которая заставила размягчиться металл. Для них такая термическая обработка означала только одно - долгожданный источник энергии, а следовательно - жизнь.
     Миллионы лет они спали в холодном безмолвии вакуума, намертво впаянные в останки циклопических орбитальных сооружений. Бег времени не значил для них ровным счетом ничего.
     Эти крохотные кусочки кремния с пронизывающими их микроскопическими прожилками на самом деле являлись неимоверно сложными, выполненными на уровне микроинженерии механизмами.
     Микромашины...
     Форма смерти некогда великого разума.
     Его генетическая и технологическая память, цистовая форма, призванная пережить века и катаклизмы.
     Эшгару быстро надоело смотреть на раскаленное пятно.
     - Все, можно запускать глыбу, - произнес он, отворачиваясь.
     Они с Владой стояли подле переносного тактического пульта, который автоматика выдвинула из специальной ниши в обшивке георазведывательного модуля. Под их ногами была решетчатая аппарель, а вокруг сотни, тысячи бесформенных обломков металла.
     Подчиняясь сигналу с пульта, четыре реактивных двигателя на избранной глыбе вспыхнули, выбросив из своих дюз сияющие факела света.
     Глыба величаво двинулась по направлению к фабрике. Из-за ослепительного сияния реактивных выхлопов ни Эшгар, ни Влада не видели, как из оплывшего устья раскаленной докрасна пещеры начал медленно выплывать вращающийся вокруг оси воронкообразный вихрь каких-то мелких частичек...

***

     Стандартная процедура пробуждения обычно занимает от шести до восьми часов, в зависимости от того, как человеческий организм переносит состояние крионического сна.
     Первой пришла в движение усыпальница, в которой лежал Патрик Кейн.
     Ее колпак медленно поднялся, обнажив тело жилистого старика. Глаза Кейна оставались закрыты, кожа была бледна. Он еще не приходил в сознание.
     А вот спавший вместе с ним ксеноморф уже очнулся.
     Ему было плохо. Пока туловище вяло шевелилось внутри камеры, пытаясь утвердиться на непослушных лапах, две шеи вытянулись, перегнулись через борт, и одну из голов стошнило желчью.
     Очевидно, человеческие технологии замораживания не совсем подходили к особенностям его метаболизма.
     Через некоторое время существо нашло в себе силы перевалиться через борт камеры низкотемпературного сна и выпало наружу.
     Немного полежав, оно приподняло обе головы и издало жалостливый, переливчатый, щебечущий свист.
     Ему ответила тишина.
     Потом в коридоре раздались чьи-то шаги.
     Ксеноморф будто почуял недоброе. Собравшись с силами, он отполз за ближайший выступ и затих, укрывшись в тени темного, покинутого человеком саркофага.
     Тихо прошелестела открывающаяся дверь.
     В поле зрения существа попали чьи-то ноги. Они глухо протопали по полу.
     Человек остановился подле открывшейся камеры Патрика Кейна.
     Этим человеком был Дитрих. Несколько секунд он смотрел в бледное, но спокойное, умиротворенное лицо Кейна, потом его взгляд переметнулся на соседнюю камеру, под закрытым колпаком которой еще клубился молочно-белый пробуждающий газ.
     Затем его пальцы легли на клавиатуру терминала, управлявшего процессами криогенного сна.
     Несколько пассов руками над сенсорными кнопками, к его досаде, не привели к желаемому результату. Огни терминала изменили свой рисунок, но тут же сработала система контроля жизнеобеспечения, и все вернулось на круги своя: автоматика упорно не желала соглашаться с попыткой грубого вмешательства в процесс инициированной капитаном Хоуком реанимации двух пассажиров.
     Дитрих нервно прикусил губу.
     Он не желал, чтобы эти двое проснулись. Пассажиры, при данном раскладе, могли катиться ко всем Шиистам космоса, они уже никаким боком не вписывались в его планы относительно дальнейшей судьбы "Спейсстоуна". Ни спящие, ни тем более шатающиеся по кораблю, они не устраивали нового капитана рудодобывающего комплекса.
     Выбрасывать же их через шлюз собственноручно Дитриху тоже не хотелось. Он, конечно, мог наплевать на многие условности, но садистом себя не считал. Нет, он не хотел причинять им страдания и боль. Они просто не проснутся, вот и все.
     Еще немного поколдовав над пультом с тем же нулевым результатом, Дитрих вдруг почувствовал, что начинает злиться.
     Упрямый, уродливый ублюдок! - Эта его мысль была адресована бортовому компьютеру "Спейсстоуна".
     В этот момент на его наручном коммуникаторе запищал настойчивый сигнал вызова.
     - Ну что там еще?!. - раздраженно осведомился он, вскинув руку.
     - Миллер, нас вызывает фабрика, - донесся из крохотного переговорника голос Сергея Иволгина. - Там какие-то проблемы!...
     - Так ответь, фрайг тебя раздери!
     - Не получается!... - В голосе бортинженера сквозила паника. - Пришел вызов, и тут же тишина!... Я наблюдаю за приближением второй глыбы, но она, по моим данным, не вписывается в створ приемника! Фабрика перестала отрабатывать двигателями ориентации! Я не знаю, что делать... Связи нет!
     - Черт, сейчас иду! Вызывай этого Золотцева и, когда ответит, скажи, что я порву его на куски!
     Огни на пульте управления крионическими процессами продолжали гореть ровным изумрудным светом.
     - Черт! Черт! Черт!...
     Дитрих и не думал, что может так быстро раздражаться. Последние события совершенно выбили его из равновесия. Новоявленному командиру казалось, что все специально идет против него...
     Резко обернувшись, он в раздражении схватился было за отобранный у Хоука автоматический пистолет, но в этот момент его взгляд упал на толстые жгуты кабелей, которые тянулись от двух установленных для пассажиров криогенных камер. Они оканчивались обыкновенными разъемами.
     Ну наконец-то...
     Шагнув вперед, он не колеблясь вывинтил фиксирующие шпильки, схватился за связку кабелей и с силой дернул.
     Огни на терминале судорожно вспыхнули и погасли.
     Вот так, ребята... И никакой крови...
     Он развернулся и, не оглядываясь, вышел.
     Несколько секунд терминал в криогенном зале оставался темен, а затем по нему вновь пробежала судорожная волна огней.
     Кабели питания распластались по полу бессильными жгутами, а на заработавшем мониторе появилась красная мигающая надпись:
     "Внимание, задействован аварийный резерв аккумуляторов. До окончания процесса осталось тридцать минут".
     Ксеноморф высунул обе головы из-за темного постамента той камеры, в которой совсем недавно спал капитан Хоук.
     Осмотрев помещение и убедившись, что человек ушел, он покинул свое убежище, сел напротив открытой камеры Кейна и приготовился ждать, пока тот наконец откроет глаза.
     Ему было страшно и одиноко.
     За два с лишним года, что прошли с момента его рождения, он успел кое-чему научиться. По крайней мере, он уже мог различать людей.
     Тот, который вышел, ему не понравился. Совсем. А вот тот, что постоянно кормил его, ассоциировался с ощущением добра и теплоты.
     Несмотря на недавнюю дурноту, ему уже хотелось есть. Шеи ксеноморфа пришли в привычное движение, то сплетаясь в тугой канат, то расплетаясь. Он ждал.

***

     В отсеке управления космической фабрикой в этот момент происходили странные и страшные события.
     Олег Золотцев медленно встал с пола.
     Черт... Что это было? - подумал он, испытывая непонятное чувство раздвоенности.
     Похоже, он вдруг потерял сознание.
     Пошатываясь от непонятной дурноты, он кое-как доковылял до кресла, рухнул в него, бессмысленно посмотрев на множество усеянных разноцветными сигналами приборов.
     Похоже, что он не вполне представлял себе, как это действует.
     Пребывая все в той же непонятной прострации, он протянул руку и с любопытством нажал несколько переключателей, будто действительно впервые видел оборудование отсека управления.
     Мысли казались чужими, рваными, отстраненными...
     В некоторые мгновения - он мог поклясться в этом - у него вдруг возникало такое чувство, что он смотрит на себя со стороны...
     На контрольном мониторе вспыхнула и тревожно замигала надпись:
     "Внимание, совершены некорректные включения систем ориентации. Двигатели будут отключены через пять секунд. Рекомендовано вернуть систему в автоматический режим".
     Несколько секунд он тупо смотрел на появившуюся надпись, а затем...
     - Глыба!... - внезапно полыхнула в его мозгу мысль-воспоминание.
     Рука Олега машинально метнулась к пульту, застыла в воздухе и...
     Собственное восприятие в этот страшный миг вернулось к нему в полной мере. Он смотрел на свою руку, по которой от запястья до локтя вилась набранная из кристаллов змейка-спираль. Она намертво присосалась к нему, впившись в кожу так, что под острыми гранями проступили капельки крови.
     - Знак Логриса... - пришла чужая, отстраненная, лишенная эмоций мысль.
     Это было последнее, о чем он успел подумать.
     В следующий миг фабричный комплекс потряс чудовищный, ломающий переборки удар - это запущенная глыба весом в несколько десятков тонн ударила в