--  Не очень-то поэтично! -- возразила Вики -- Я бы назвала их крылатыми
Микки Маусами
    -- Длинно, но ближе к истине, -- задумчиво протянул  Темир.  --  Раз  уж
планету  мы  назвали  в  вашу  честь,  наш прекрасный доктор, то и аборигены
должны именоваться как-то так ...
    "Как-то так" не получилось  --  планету  действительно  было  предложено
назвать  Землей  Вики  Викерзунд,  благо  за  спиной -- то есть за дюзами --
"Молинеля"  уже  остались  и  Земля  Стефа  Левандовского,  и  Земля  Темира
Кузюмова,  и даже Земля Михаилы Рычина. Но если тамошние аборигены ничего не
возражали против того, чтобы их именовали темирянами, левандами и  рычанами,
то  для  порхающих  гномиков  ниже  средней упитанности термин "викерзундцы"
звучал как-то неизящно
    --  Эврика!  --  сказал  вдруг  Стеф.  --  Да  просто  вики-микки,   или
микки-вики, как вам больше нравится.
    --  Скорее  второе,  --  Вики почувствовала, что за ней, как за крестной
мамой всей планеты, последнее слово. -- А остальные что -- против? Если нет,
то почему уныние?
    -- Уныние потому, -- сказал командир, --  что  по  всем  нашим  теориям,
впрочем  подтвержденным практикой, гуманоиды таких размеров и соответственно
с таким объемом мозга просто не могут  создать  хоть  мало-мальски  развитой
технической цивилизации...
    -- А тебе бы все техника!
    -- Посмотрим, -- сказал командир. -- Как там с анализаторами, Темир?
    -- Противопоказаний к выходу нет.
    -- Вот и выходим на прямой контакт.
    Но  это  легко было сказать -- выходим! Экипаж-то вышел, да вот пугливые
микки-вики не то чтобы порскнули в стороны -- их как ураганом смело.
    -- Ты что-нибудь уловил, командир? -- спросил Темир.
    -- Еще бы! Панический страх. Единственная составляющая
    -- И никакой агрессивности?
    -- Ни малейшей. Впрочем, присядем, подождем.
    На  светло-зеленом  бугорке  с  почти   земной   травкой   и   абсолютно
непредставимыми,   истекающими   медом   цветами  они  просидели  три  часа.
Перламутровые крылышки трепетали в отдаленных рощах, словно между  деревцами
путались заблудшие радуги.
    -- А теперь?
    --  Вроде  бы пробивается слабенькое любопытство Но хватит на сегодня. А
завтра попробуем вынести им кое-что из наших запасов -- хотя бы контрольного
чижика.
    Клетка с чижом уже через какие-нибудь пятнадцать  минут  была  облеплена
раскрасневшимися  от  любопытства эльфами Но едва из корабля показались люди
-- снова бегство.
    -- У них гигантофобия, -- констатировала Вики -- Они боятся  всего,  что
крупнее  их  самих.  И  обожают  все  миниатюрное  А  что,  если показать им
микроскоп? Скажем, наш старенький "Биолам"7
    Показали. Успех превзошел ожидания. Потом  попытались  провести  типовой
тест  на  звуковую  речь  --  выносной  транслятор с пишущими манипуляторами
размером полтора на полтора метра  распугал  всех.  Пришлось  убрать  его  и
вернуть полюбившийся микроскоп.
    И вот теперь все сидели в кают-компании, готовясь к встрече Нового года,
и Вики  распаковала  коробку  с традиционной походной елочкой. Традиции свои
космофлот лелеял бережно, до фанатизма, и все космонавты,  встречавшие  этот
праздник  вне Земли, обязательно подвешивали свою елочку вниз верхушкой -- в
память о первом Новом годе, встреченном русскими космонавтами.
    -- Что бы такого показать этим малышам на прощанье? - задумчиво повторил
Стеф, поглаживая подбородок.
    -- А елочку, -- предложила Вики. -- Пусть познакомятся.
    --  Давай,  --  согласился  командир.  --  Сбегай,  у  тебя  это  хорошо
получается по этому проклятущему полю -- я-то себе уже все связки растянул.
    Часа  через  три,  когда  шафранный вечер опрокинулся на космодром, Вики
принесла елочку обратно.  Стеф  повесил  ее  к  потолку,  и  все  уселись  у
праздничного стола.
    --  Я  боялась,  что  запах  весь  выветрится... ап-чхи! - Вики затрясла
рыжими кудряшками. -- Ан нет, щекочет в носу. Откупоривай шампанское, Темир!
    -- Не торопи... Ч-ч-чхи!!!
    -- Воистину, -- командир скосился на корабельный хронометр, -- по-нашему
близится к полночи. Поднимем... а-а-ап... нет, пронесло. Поднимем новогодние
бокалы  за  наших  маленьких  братьев  по  разуму,  которые  пусть  еще   не
достигли... Чхоу! Доконала-таки! Стеф, ты еще не чихал?
    --  Пока...  А...  чжех!  Вот, пожалуйста, куда доктор смотрит? Таблетку
мне, таблетку!
    -- Вынужден  присоединиться...  Чхи!  По-моему,  мы  подцепили  какой-то
вирус.
    --  Да  нет же здесь никаких вирусов! - отбивалась Вики, массируя кончик
носа всей ладошкой. -- Поглядите на анализатор...
    Все поглядели. На анализаторе светилось табло:
    ВНИМАНИЕ! ВИРУС! ОПАСНОСТЬ НУЛЕВАЯ!
    -- Бред,-- резюмировал командир. -- Если вирус, к тому же  инопланетный,
то  опасность  никак  не  может  быть нулевой. Экипаж, приказываю прекратить
ужин! Аварийный старт! До самой базы всем находиться в анабиозных  капсулах,
а там разберут... апчхи! -- ся.
    -- Микроскоп на кромке поля, командир!
    -- Пусть останется... на память. Внимание, старт!
    Финиш был автоматическим -- локаторы перехватили "Молинель" на подступах
к дальним  орбитам, и стройное тело разведывательного корабля послушно пошло
к причалу карантинного спутника.
    На  спутнике  выкинули  желтый  флаг  и  вызвали  с  Земли   крупнейшего
вирусолога Чезаре Идса.
    Не  извлекая  многострадальный  экипаж  из  капсул,  доктор  Идс  провел
исследования, получил антивирус и провел серию инъекций. Только --  странное
дело!  --  лаборантки и сестры начали подмечать, что всегда такой сдержанный
доктор Идс потихоньку хихикает,  когда  смотрит  на  пробирку  с  выделенным
"викерзундским вирусом".
    Наконец,  лечение  было  закончено, экипаж разбужен и после естественной
зарядки приглашен в иммунологическую лабораторию.
    --  Я  не  собираюсь  читать  вам  лекцию  о  правилах  иммунологической
безопасности   на   чужих  планетах,  --  строго  глядя  на  заспанные  лица
молинелевцев, начал доктор Идс.  --  Я  просмотрел  все  записи  как  внутри
корабля,  так и вне его, поэтому представляю себе, каким образом вы получили
этот вирус.
    Он почему-то обернулся к Вики и погрозил ей пальцем -- впрочем, все  уже
видели, как смеются его глаза на массивном лице.
    -- Что же вы тогда хотите? -- робко подал голос Темир.
    --  В  составе  исследовательской  экспедиции я вылетаю на вашу планету.
Язык, то есть пенье ваших  микки-вики,  мы  расшифровали,  микророботов  для
первичного контакта изготовили, а вот вам на прощанье я хочу просто-напросто
продемонстрировать    изображение    вашего    вируса   --   естественно   в
сорокатысячекратном увеличении Прошу!
    Засветился  оливковый  экран.  Длинная  до   безобразия   несимметричная
молекула  перечеркнула  его  от  края  до  края образуя причудливую цепочку.
Доктор Идс настроил резкость и молекула начала  приобретать  странные  формы
знакомые подозрительно знакомые...
    --  Да  это надпись! -- воскликнул Стеф который всегда умудрялся сказать
то что остальным уже и так очевидно.
    Это была действительно надпись  выполненная  [гениальными  молекулярными
конструкторами на том уровне генной инженерии, которая землянам и не снилась
    С НОВЫМ ГОДОМ!
    --  Вот-вот,  -- сказал доктор Идс, -- это то самое что вы, моя дорогая,
нацарапали шпилькой вокруг елочки А засим -- до свидания, я  спешу  на  свой
корабль   --   не   терпится   познакомиться  с  эльфами,  которые  способны
расписываться на молекулярном уровне!
    Все молчали, пока он проходил шлюз, и ракета отчаливала  от  станции,  и
только  тогда Вики взяла в руки микрофон и настроилась на волновой индикатор
доктора Идса.
    -- Доктор, -- проговорила она таким кротким  тоном,  что  все  сразу  же
заподозрили  какой-то  подвох  --  Мы  были  так  ошеломлены,  что  даже  не
поблагодарили вас. А кроме того, я  хотела  вас  предупредить  мне  кажется,
рядом с микроскопом я оставила земной календарь со всеми праздниками года. А
у наших микки-вики, -- она притворно вздохнула, -- уже есть некоторый опыт в
поздравлениях...



   Ольга Ларионова.
   Сотворение миров

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Знаки зодиака".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 7 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Молодежь - Маколей, Поггенполь, Спорышев и Хори Хэ -  стала  в  кружок,
положив руки друг другу на плечи и выжидающе глядя себе под  ноги.  Анохин
стоял поодаль, в углу квадрата, и тоже глядел под ноги. Инглинг,  командир
отряда, вышагивал вокруг центральной группы и глядел под  ноги  просто  из
солидарности - он ничего не чувствовал. С фантазиями молодежь, вот и все.
   - Ну, так что? - спросил он.
   - Я туп и невосприимчив, -  сказал  Маколей.  -  Мне  просто  чертовски
хорошо.
   - Впечатление такое, словно вдоль  тела  скользят  какие-то  прохладные
струйки...  -  Поггенполь  блаженно  поежился.  -  Аэродинамический   душ.
Восходящий.
   - Это запах без запаха, -  подхватил  Хори  Хэ.  -  Он  наполняет  душу
ароматом ожидания...
   - Это, конечно, очень близко, - как всегда  смущаясь,  проговорил  Веня
Спорышев, - но все это  -  эффекты  вторичные.  А  в  основе  -  мощнейшее
излучение, какое - сказать не могу, земных, да и  каких-либо  инопланетных
аналогий я просто не знаю... Кроме того, у меня такое  ощущение...  Кирилл
Павлович, идите к нам!
   Анохин удивленно вскинул  седеющую  бороду  и  послушно,  как  автомат,
двинулся на зов. Он и Гейр Инглинг считались стариками.
   Спорышев и Хори Хэ расцепили руки и дали ему место.
   - Сильнее стало - чувствуете? - негромко проговорил Веня.
   - Командир, давайте и вы сюда! - крикнул Маколей.
   Гейр поднырнул под их  руки  и  очутился  в  центре  круга.  В  воздухе
разлился аромат цветущей вишни.
   - Ух ты! - сказал Гейр. - Кто там считает, что этот запах - без запаха?
Плита благоухает, как сад японских императоров!
   - Может, станцуем сиртаки? Условия созданы... -  Маколей  разошелся  от
радости, что планетку назвали его именем. Земля Маколея.  Как  мак,  алея.
Маковая Аллея.
   - Плита здесь ни при чем, - сказал Веня Спорышев, опуская руки. - Здесь
излучает каждый камешек, каждая трещинка. На этом месте просто фонтан,  но
он глубже, под плитой. Может, те для того  ее  и  притащили,  чтобы  место
отметить?
   - М-да, - покачал головой командир,  -  хотел  бы  я  знать,  кто  они,
вышеупомянутые "те", и сколько веков назад они притащили сюда  эту  плиту.
Зачем - это уже не так важно.
   Все промолчали, потому что, естественно, не меньше командира хотели  бы
узнать, кто и когда здесь побывал, да и было ли это  посещение?  Скорее  -
было...  так  притягательно  все  в  этом  едва  сформировавшемся   мирке,
пребывающем где-то на заре кембрийской эры. Заря здесь была незабываемой -
практически она продолжалась с восхода солнца и до заката. Розовое светило
окрашивало белые скалы над морем в пастельные тона, а соцветия лилий разве
что в полдень обретали свою снежно-белую окраску.
   - Блажен, кто на землю ступил порою  вешнего  цветенья...  -  задумчиво
процитировал Хори Хэ то ли себя, то ли кого-то из классиков.  -  Маленькая
неувязка только в том, что здесь сейчас не весна. Я прикинул: самый  конец
лета.  Правда,  мы  сели  в  субэкваториальной  зоне,  и  наш  корабельный
компьютер   дал   среднегодовые   колебания   температуры    в    пределах
двенадцати-пятнадцати градусов,  но  все  равно  поведение  здешней  флоры
представляется мне нехарактерным...
   ...Путь обратно в лагерь был не такой  простой  штукой,  как  могло  бы
показаться на первый взгляд, во всяком случае,  ни  у  кого  не  появилось
желания продолжить разговор по дороге.  Камни,  причудливо  наваленные  на
этом  крутом  шестисотметровом  склоне,  за  две  ночи   поросли   накипью
лиловато-розового лишайника; идти по этой  пенистой  массе,  состоящей  из
миллиардов крошечных нитей и зернышек, было сущей мукой.
   На середине склона миновали еще две плиты  нездешнего  происхождения  -
лишайник упорно обтекал их стороной.  И  обе  плиты  расколоты...  Маколей
только хмыкнул - ведь их не брал ни  геологический  молоток,  ни  лазерный
резак. Хори, самый легкий и подвижный,  обогнал  всех  и  уже  хлопотал  в
лиловой тени, отбрасываемой "Харфагром", накрывая на стол. Наконец  и  все
остальные попрыгали с последнего уступа на ровную  площадку,  облюбованную
под лагерь, и, стаскивая комбинезоны, сгрудились у ручья. Струя  падала  с
высоты человеческого роста и  образовывала  естественный  душ.  Вода  была
тепла и пузырчата, как нарзан, и на дне лунки, которую она  продолбила  за
долгие годы своего монотонного падения,  лениво  шевелила  лапами  большая
зеленая лягушка. Время от  времени  она  приоткрывала  рот,  и  Поггенполь
утверждал, что она произносит "bon  appetit".  Отсюда  не  следовало,  что
аборигены уже овладели французским языком,  -  это  было  не  животное,  а
комплекс контрольных приборов. Пока  лягушка  оставалась  зеленого  цвета,
воду можно было пить; перемена оттенка на желтоватый говорила  бы  о  том,
что теперь вода годится только для технических нужд, красный  цвет  вообще
запрещал притрагиваться к ней.
   Все, кроме, пожалуй,  молчаливого  Анохина,  приветствовали  изумрудный
индикатор, словно это была  знакомая  собака.  Сказывалось  отсутствие  на
планете животных, особенно заметное при таком обилии растительности.
   - Пока мы гуляли, - командир занял свое место во главе складного  стола
и потянулся к миске с салатом, - этот ползучий цветник забрался вверх  еще
метров на восемьдесят. Интересно, там, за перевалом, тоже все цветет?
   - Судя по снимкам, нет, - вежливо проговорил Веня  Спорышев,  отрываясь
от тарелки. - Распространение цветочного покрова идет от  берега  в  глубь
материка.   Вы   не   беспокойтесь,   последовательные   снимки   делаются
автоматически.
   - Ты ешь, ешь, - сказал командир. - Ботаническая сторона  меня  волнует
менее  всего.  Растениеводов  и  так  наберется  в   составе   комплексной
экспедиции больше чем нужно. Они во всем и разберутся. Тут  главное  -  не
забыть затребовать специалиста,  о  котором  на  Базе  не  вспомнят.  Вот,
например, как с этим излучением. Придется теперь просить  консультанта  по
психотронике, представляю, какая физиономия будет у Полубояринова.
   Гейр спохватился - обсуждение высшего начальства в присутствии рядового
состава в его  привычки  не  входило.  Но  финал  каждой  разведки  всегда
способствовал этому: ведь главным в их профессии  была  как  раз  не  сама
разведка, а составление схемы будущей комплексной экспедиции,  которая  не
должна ничего упустить.  Затребуешь  лишних  специалистов  -  Полубояринов
загрызет:  с  кадрами  туго,  планета  бесперспективная,  а   по   милости
первопроходцев погнали туда целый  караван...  Недозакажешь  -  еще  хуже:
планету обязательно объявят потом чрезвычайно интересной и  перспективной,
все богатства и прелести которой невозможно  было  исследовать  вследствие
нерадивости разведчиков.
   Правда, вслед за комплексниками на планету прибывают освоенцы, и тут  у
них возникает столько претензий к  своим  предшественникам,  что  разведке
остается только руками развести, потому что накал страстей,  сопутствующих
комплексно-освоенческим  конфликтам,  как  правило,  напоминает  стартовый
выхлоп крейсерского звездолета.
   Между тем за столом наступила пауза - Хори замешкался с супом...
   - Салат был преотменнейший, - заметил Кит, - рис, кальмары и яйца -  из
собственного лабаза. Но откуда такой сочный лук?
   - Это не лук, - отозвался Хори, - это  лепестки  водяной  лилии.  Мы  с
Вениамином откушали и проверили индикатором...
   -  Надеюсь,  что  в  обратной  последовательности,  -  строго  вмешался
командир. - Хорошо еще, что, по-видимому, здесь не найдется ни трилобитов,
ни даже червей,  иначе  мы  рисковали  бы  вот  так,  без  предупреждения,
познакомиться и с ними достаточно близко.
   Хори Хэ вытянулся, отдавая честь суповой ложкой:
   - Есть, шкип, больше не  повторится,  шкип,  впредь  обязуюсь  команду,
местными червяками не кормить...
   - Вольно, - сказал Инглинг, - давай  харчо.  Тем  более  что  появление
червей здесь можно ожидать не ранее чем через пару миллионов лет.
   - Я... э-э-э... не хотел выступать с непроверенными данными, тем  более
что мне могло показаться... - Спорышев мялся больше, чем обычно. -  Короче
говоря, вчера вечером на глубине порядка двенадцати метров я наблюдал стаю
медуз. Совсем маленьких.
   Немая сцена последовала незамедлительно: у одного Хори Хэ хватило чисто
азиатского самообладания поставить кастрюлю с супом на землю - у остальных
ложки и вилки выпали из рук.
   - Великие дыры, черные и белые! - возопил Поггенполь.  -  Ты  камеры-то
оставил?..
   - Естественно. И на разной глубине. И даже все запасные...
   - Пошли, выудим парочку,  тут  не  до  супа!  -  распорядился  Инглинг,
подымаясь.
   - Минуточку, - поднял широченную ладонь Маколей. - Не все лавры Веньке.
Я тоже не хотел выступать преждевременно, но в пробах грунта как будто  бы
прослеживаются остатки беспозвоночных. Более того: моя  дражайшая  Маковка
не  менее  двух  раз  заселялась  разной  живностью,  затем  до  основания
вымиравшей.
   - Палеокатастрофы? -  быстро  спросил  Гейр,  покосившись  на  скалы  и
присевший на амортизаторы "Харфагр".
   -  Не  исключаю,  -  кивнул  Маколей.  -  Маковка  -  особа  спокойная,
уравновешенная и отнюдь не первой молодости, как можно судить  по  первому
впечатлению. Ей бы, судя по всему, обзавестись зверинцем и зарасти  травой
следовало двести-триста миллионов лет назад.
   - Откуда такая точность? - ревниво спросил Поггенполь.
   - Интуиция. Помнишь первую заповедь космопроходца - "доверяй интуиции"?
В данном случае - моей.
   Анохин, до сих пор не проронивший ни слова, поднял  голову,  как  будто
хотел что-то сказать. Но передумал. Интуиция. Эти мальчики прочно  усвоили
и писаные параграфы,  и  неписаные  заповеди.  Иначе  они  не  были  бы  в
тактической  разведке.  Пока  они  не  обжигались.  Но  говорить  об  этом
бесполезно.  Можно  научить  подстилать  соломку,  и  даже  весьма   точно
рассчитывать - где. Нельзя научить не падать.
   - Ну ладно, первооткрыватели, - сказал Поггенполь,  -  я  тоже  кое-что
приберег для отчета, хотел в последние дни семь  раз  проверить.  Господин
председатель, леди и джентльмены, хочу уведомить вас, что  посещение  этой
планеты пришельцами пока не установленного происхождения  было  отнюдь  не
единичным. Они прилетали как минимум дважды.
   - Все высказались? - спросил командир. - Анохин, ну хоть ты-то  убереги
меня от сюрпризов, а? Ну, спасибо, милый. Теперь слушайте: властью, данной
мне инструкцией, продлеваю пребывание на Маковой Аллее еще на десять дней.
Резерв командования. Но прошу блюсти четвертую заповедь!
   - Находясь на планете, собирай информацию - отчет будешь  составлять  в
карантине! - гаркнул кто-то из молодых.


   Десятый день резерва командования подходил к концу. Солнце, оранжевое и
беспечное, уходило за поросшие тюльпанами  невысокие  хребты.  У  шестерки
людей, расположившихся на камнях у самой  черты  прибоя,  настроение  было
неважное.
   - Мы так ни до чего и  не  договорились,  -  констатировал  Инглинг,  и
подчиненные впервые слышали в  его  голосе  тревогу.  -  Пора  сворачивать
лагерь, чтобы не возиться в темноте...
   - Это все потому, что мы боимся назвать вещи  своими  именами.  Как  бы
невероятно ни было то, что думает каждый из нас, -  это  нужно  произнести
вслух, и решение явится, - без особой убежденности изрек Поггенполь.
   - Вот и выскажись, -  буркнул  Маколей.  -  У  меня  лично  не  хватает
словарного запаса. Потому что признать придется попросту чепуху.
   - Хорошо, - сказал Спорышев, - хотя, честно говоря, я не  понимаю,  что
во всем этом особенного. Н