ишь ты неважно.
   Риа хохотнула:
   - Выгляжу я не хуже твоего. И мои часы будут тикать еще долгие годы.
   А я думаю, ты сильно в этом  ошибаешься,  так  и  подмывало  ответить
Джонаса, но он оставил свои мысли при себе, по-прежнему протягивая  руки
к хрустальному шару.
   Еще мгновение Риа держала его. Они обо всем договорились, но очень уж
ей не  хотелось  расставаться  с  ним.  Глаза  сверкнули  жадностью.  Он
протягивал к ней руки, не говоря ни слова,  дожидаясь,  когда  ее  разум
смирится с неизбежным... Если она  отдаст  магический  кристалл,  у  них
оставался хоть какой-то шанс. Если нет, всем,  кто  находился  сейчас  в
этом усеянном камнями дворе, жить  оставалось  недолго..,  и  ей  в  том
числе.
   Со вздохом сожаления Риа опустила шар в его руки. В тот самый момент,
когда шар переходил от нее к Джонасу, в его глубинах  сверкнула  розовая
искра. Укол боли  пронзил  голову  Джонаса..,  а  его  член  напрягся  в
желании.
   Словно издалека он услышал, как Дипейп и Рейнолдс взвели курки.
   - Уберите револьверы, - приказал Джонас.
   - Но... - Рейнолдс ничего не понимал.
   - Они думали, что ты собрался обмануть Риа. - заквохтала  старуха.  -
Хорошо, что начальник ты, а не они, Джонас.., может,  ты  знаешь  поболе
их.
   Что-то он действительно знал, к примеру, какая опасность исходила  от
этого гладкого хрустального шара, который он сейчас держал в руках. Шар,
не шар вовсе, а магический кристалл, мог взять его в оборот.
   И за месяц он стал бы таким же, как ведьма: худым, словно  скелет,  в
язвах, с одной мечтой - не выпускать шар из рук.
   -  Уберите  оружие!   -   прокричал   Джонас.   Рейнолдс   и   Дипейп
переглянулись, сунули револьверы в кобуру.
   - У тебя есть мешок для этой штуки. С веревкой-затяжкой. Принеси его.
   - Есть, - ухмыльнулась Риа. - Но он тебе не поможет, если  шар  решит
добраться до тебя. Не волнуйся, не решит. - Она перевела взгляд на  двух
других Охотников за гробами, остановила его на Рейнолдсе. - В сарае есть
возок и пара крепких козлов,  чтобы  тащить  его.  -  Обращалась  она  к
Рейнолдсу, но  Джонас  заметил,  что  взгляд  ее  то  и  дело  падал  на
хрустальный шар.., теперь и его чертовы глаза хотели смотреть туда же. -
Ты не вправе приказывать мне.
   - Зато я вправе, - поддержал старуху Джонас. Его взгляд уперся в шар,
он и боялся, и хотел увидеть розовую искру. Но нет. Магический  кристалл
оставался  холодным  и  темным.  Джонас  заставил  себя  посмотреть   на
Рейнолдса. - Иди за возком.

12

   Рейнолдс услышал жужжание мух еще до того, как открыл ворота сарая, и
тут же понял, что козлы Риа  окончили  свои  дни.  Они  лежали  в  своем
загоне, раздувшиеся, с  торчащими  вверх  ногами,  в  глазах  копошились
червяки. Рейнолдс решил, что прошло никак не меньше недели с  того  дня,
как Риа в последний раз кормила и поила их.
   Не могла оторваться от того, что показывал ей шар, подумал  Рейнолдс.
А зачем ей на шее мертвая змея?
   - Не хочу я этого знать, - пробормотал он, натягивая  на  рот  и  нос
шейный платок. Действительно, если он чего и хотел,  так  это  побыстрее
покинуть Коос.
   Он нашел возок,  выкрашенный  в  черный  цвет,  расписанный  золотыми
каббалистическими знаками. Напоминающий то ли лазаретный фургон,  то  ли
катафалк. Взявшись за дышла, выкатил возок из сарая. А  остальное  пусть
делает Дипейп, решил он. Запрягает в  возок  свою  лошадь  и  везет  эту
вонючую старуху.., куда? Кто знает? Может, Элдред.
   Риа вернулась из хижины с  мешком,  в  котором  Большие  охотники  за
гробами привезли  ящик  с  магическим  кристаллом,  но  остановилась  на
крыльце, дожидаясь ответа на вопрос Рейнолдса. И  Джонас  ответил  после
короткого раздумья:
   - Полагаю, сначала в Дом-на-Набережной. Да, лучшего места для  нее  и
этого стеклянного пузыря не найти. Побудут там до завтрашнего дня,  пока
мы не выступим на запад.
   - Да, Дом-на-Набережной, - кивнула Риа, спускаясь с крыльца. -Никогда
там не была. -  Она  приблизилась  к  лошади  Джонаса,  которая  тут  же
попыталась отпрыгнуть от нее, раскрыла мешок. Поколебавшись с мгновение,
Джонас опустил в него магический кристалл.  Он  улегся  на  дно,  придав
мешку форму пули.
   Морщинистые губы Риа изогнулись в улыбке:
   - Может, мы встретим Торина. Если так,  игрушка  Благодетеля  с  моей
помощью покажет ему кое-что интересное.
   - Если ты и встретишь его, -  ответил  Джонас,  спрыгивая  на  землю,
чтобы помочь запрячь лошадь Дипейпа в повозку, - то  в  том  месте,  где
можно заглянуть как в прошлое, так и в будущее без всякой магии.
   Она нахмурилась, уставившись на него, затем вновь заулыбалась:
   - Как я понимаю, с нашим мэром приключилось несчастье?
   - Возможно, - согласился Джонас. Она хихикнула, потом  расхохоталась.
И все еще смеялась, когда черный возок, расписанный золотом,  выехал  со
двора. Риа восседала в возке, словно королева Темных стран - на троне.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ПЕПЕЛ

1

   Паника заразительна, особенно в ситуации, когда ничего не  знаешь,  а
вокруг все в движении. А первым камешком,  что  положил  начало  лавине,
накрывшей Сюзан, стал старый музыкант Мигуэль. Он стоял посреди мощеного
двора Дома-на-Набережной, прижимая метлу к  груди,  и  взглядом,  полным
тоски и изумления, провожал  и  встречал  всадников,  пролетавших  мимо.
Сомбреро сбилось ему на спину, и потрясенная Сюзан увидела,  что  обычно
нарядный и аккуратный Мигуэль надел пончо наизнанку. Его  щеки  блестели
от слез и,  поворачиваясь,  делая  шаг  к  кому-то  из  знакомых,  чтобы
приветствовать его, Мигуэль напомнил Сюзан ребенка, который однажды едва
не угодил под копыта запряженной в телегу лошади.  Ребенка  в  последний
момент успел перехватить отец, но кто сможет перехватить Мигуэля?
   Она смотрела на него, когда какой-то ковбой  промчался  мимо  нее  на
громадном, с выпученными глазами  жеребце,  промчался  так  близко,  что
стременем задел за бедро, а хвост коня коснулся  ее  предплечья.  С  губ
Сюзан сорвался смешок. Она волновалась из-за Мигуэля, а раздавить  могли
ее. Обхохочешься!
   Посмотрев на этот раз в обе стороны, она двинулась  вперед,  а  затем
отпрыгнула назад, потому что из-за угла выкатился нагруженный фургон. Да
на такой большой скорости, что последнюю часть  поворотной  дуги  фургон
проехал не на четырех, а на двух колесах. Что лежало в фургоне, Сюзан не
видела: мешал брезентовый полог. А вот Мигуэля,  двинувшегося  навстречу
фургону, прижимая  метлу  к  груди,  увидела.  Сюзан  вновь  подумала  о
ребенке, едва не угодившем под копыта, и пронзительно закричала. Мигуэль
в последний момент отшатнулся, и фургон просвистел мимо, пересек двор  и
исчез за аркой.
   Мигуэль выронил метлу, прижал руки к щекам,  опустился  на  колени  и
начал молиться громким, лающим голосом. Сюзан какое-то время смотрела на
него, губы ее безмолвно шевелились, а потом рванула к  конюшне,  начисто
забыв о том, что чуть раньше старалась держаться  у  стены  дворца.  Она
подцепила болезнь, которая к полудню охватила  большую  часть  населения
Хэмбрй, и хотя ей удалось заседлать  Пилона  (в  любой  другой  день  по
крайней мере три грума оспорили бы  право  помочь  очаровательной  сэй),
способность мыслить покинула ее в тот самый момент, когда ударом каблука
она пустила Пилона в галоп.
   И, проскакивая мимо Мигуэля - тот все еще молился, стоя на коленях  и
воздев руки к небесам, - Сюзан не заметила его  точно  так  же,  как  не
замечали другие всадники, проезжавшие мимо него.

2

   Она мчалась по Равной улице,  каблуками  понуждая  Пилона  прибавлять
скорость, пока могучий жеребец уже не скакал -  летел.  Мысли,  вопросы,
возможный план действий.., для всего этого места в ее голове не нашлось.
Сквозь туман она видела толпящихся на улице людей, но не  мешала  Пилону
самому прокладывать путь между ними. Что с ней  осталось,  так  это  его
имя. Роланд, Роланд, Роланд! - криком отзывалось в ушах.
   Храбрый ка-тет, созданный ими на кладбище, канул в небытие:  три  его
члена сидели за решеткой, и жить им оставалось недолго (если их  уже  не
убили), четвертый,  остававшийся  на  свободе,  совсем  потерял  голову,
обезумел от ужаса, как залетевшая в сарай птица.
   Если бы паника удержала Сюзан в своих цепких лапах, многое  могло  бы
пойти по-другому. Она проскочила центр, и  дальше  ее  путь  лежал  мимо
домика, который она делила со своим отцом и теткой. А вот эта дама зорко
следила за каждым всадником, появившимся на дороге.
   И когда Сюзан приблизилась к дому, открылась дверь, и Корделия, вся в
черном, выскочила из дома и побежала к улице, то ли крича от  ужаса,  то
ли смеясь. Возможно, крики чередовались безумным смехом. И Сюзан  сквозь
плотный туман паники разглядела-таки тетку.., но не потому,  что  узнала
ее.
   - Риа! - закричала Сюзан и так резко  натянула  поводья,  что  Пилон,
поднявшись на дыбы, едва не опрокинулся назад. Если б это произошло,  он
бы раздавил свою наездницу, но Пилан устоял на задних ногах,  вскинув  к
небу передние и громко заржав. Сюзан автоматически обняла его за  шею  и
удержалась в седле.
   Корделия  Дельгадо,  в  своем  лучшем  черном  платье,  в   кружевной
мантилье, наброшенной на волосы, стояла перед лошадью, как в собственной
гостиной, не замечая копыт, бьющих по воздуху менее чем в двух футах  от
ее носа. В одной затянутой в перчатку руке она держала деревянный ящик.
   Сюзан уже сообразила, что перед ней не Риа, но,  пожалуй,  не  стоило
удивляться, что поначалу она спутала свою тетку со старой  ведьмой.  Да,
тетя Корд еще не напоминала ходячий скелет (хотя дело  к  этому  шло)  и
одевалась более пристойно (правда, на  этот  раз  она  почему-то  надела
грязные перчатки: Сюзан вообще не могла понять, зачем тете  перчатки,  а
тем более такие грязные), но безумный взгляд роднил ее с Риа.
   - Доброго тебе дня, мисс Юная Красавица!  -  приветствовала  ее  тетя
Корд скрипучим, злобным голосом, от которого у Сюзан  задрожало  сердце.
Тетя  Корд  даже  не  поленилась  присесть  в  реверансе,  правда,  юбку
подобрала только одной рукой  -  вторая  удерживала  деревянный  ящик  у
груди. - Куда это мы едем в столь прекрасный осенний день? Куда это  так
спешим? Во всяком случае, не в объятия  любовника,  ибо  один  мертв,  а
второй - в тюрьме!
   Корделия снова рассмеялась, губы  разошлись,  обнажив  большие  белые
зубы. Почти что лошадиные зубы. Ее глаза блестели в солнечном свете. Она
помешалась, подумала Сюзан. Бедняжка. Бедная старушка.
   - Ты заставила Диаборна приложить к этому руку? - спросила тетя Корд.
Она  обошла  Пилона  и  теперь  стояла  у  стремени,  подняв  на   Сюзан
остекленевшие глаза. - Твоя работа, не так ли? Да! Может, ты  даже  дала
ему нож, которым он воспользовался, после того как ты приложилась к нему
губами, желая ему удачи. Вы оба это затеяли.., так чего не сознаться? По
крайней мере признать, что ты спала с этим парнем, а  я  знаю,  что  это
так, я видела, как он смотрел на тебя в тот  день,  когда  ты  сидела  у
окна, и как ты смотрела на него!
   - Если хочешь знать правду, я тебе все скажу. Мы любим друг друга.  И
поженимся еще до Нового года.
   Корделия вскинула руку в грязной перчатке к небу, словно  приветствуя
богов. Закричала, захлебываясь от смеха:
   - И она еще думает, что они поженятся! О-о-о-о!  Вы  бы,  несомненно,
выпили кровь ваших жертв прямо на свадебном алтаре, не так ли? О,  какая
же ты ужасная! Мне хочется плакать! - Но Корделия не заплакала, а  вновь
расхохоталась, уставившись в бездонное синее небо. -  Мы  не  собирались
никого убивать. - Сюзан, во всяком случае мысленно, разделила убийства в
Доме-на-Набережной и ловушку, которую они готовили для солдат Фарсона. -
И он никого не убивал. Нет, все это дело рук твоего дружка,  Джонаса.  Я
готова в этом поклясться. Его план, его грязная работа.
   Корделия сунула руку в ящик, который прижимала к груди, и Сюзан сразу
поняла, почему перчатки грязные: тетка чистила печь.
   - Я проклинаю тебя этим пеплом! - выкрикнула Корделия, осыпав  черным
облаком ногу и руку Сюзан. - Я проклинаю  вас  обоих!  Отправляйтесь  во
тьму! И будьте там счастливы, неверные! Убийцы! Лжецы! Прелюбодеи!  Чтоб
вам провалиться сквозь землю и остаться там!
   С  каждым  криком  Корделия  Дельгадо  осыпала  племянницу  очередной
пригоршней пепла. С каждым криком  прояснялась  голова  Сюзан.  И  когда
Пилон, которому пришелся не по нутру этот черный сухой дождь,  попытался
податься в сторону, Сюзан удержала его на месте.  Вокруг  уже  собрались
зеваки, с интересом наблюдая за древним  обрядом  отречения  от  родства
(среди них оказался и Шими, с широко раскрытыми глазами, дрожащим ртом),
но Сюзан их не видела. К ней вернулась способность соображать,  она  уже
поняла, что надо делать, и только за это могла хоть как-то отблагодарить
тетку.
   - Я прощаю тебя, тетя Корд, - молвила она. Ящик с пеплом,  уже  почти
пустой, вывалился из рук Корделии, словно Сюзан  отвесила  ей  увесистую
затрещину.
   - Что? - прошептала Корделия. - Что ты сказала?
   - Прощаю за то, что ты сделала своему  брату  и  моему  отцу.  В  чем
принимала участие. - Сюзан провела ладонью по ноге, наклонилась, вытянув
руку. И, прежде чем тетка успела отпрянуть,  вымазала  пеплом  ее  щеку.
Пепел остался на коже, как широкий темный шрам. - А эта отметина тебе на
память. Смой ее, если хочешь, но я думаю, что ты  будешь  носить  ее  на
сердце. - Она помолчала. - Думаю, уже носишь. Прощай.
   - И куда это ты направляешься? - Одной рукой тетя Корд прикоснулась к
пепельной полосе  на  щеке,  второй  попыталась  схватиться  за  поводья
Пилона. Споткнулась о ящик и едва не упала. Но Сюзан,  наклонившись  еще
ниже, успела удержать ее за плечо. Корделия выпрямилась,  повернулась  к
племяннице. - Только не к нему! Не смей идти к нему, глупая гусыня!
   Сюзан двинула Пилона с места.
   - Не твое дело, тетя. Между нами все кончено. Но запомни  то,  что  я
тебе сказала: мы поженимся до Нового года. И наш первенец уже  зачат.  -
Вас поженят следующей ночью! Соединят дымом,  обручат  огнем,  уложат  в
пепел! Уложат в пепел, ты меня слышишь?
   Обезумевшая женщина двинулась к ней, но  Сюзан  больше  не  могла  ее
слушать. День катился к вечеру, так что времени оставалось в обрез. Если
она хотела успеть сделать то, что задумала.
   - Прощай, - повторила она и бросила  Пилона  в  галоп.  Но  последние
слова тетки продолжали звучать в ушах: Уложат в пепел, ты меня слышишь?

3

   Выехав из города по Великому тракту, Сюзан увидела  приближающихся  к
ней всадников и свернула с дороги, решив, что сейчас не время попадаться
кому-либо на глаза. Она завела Пилона за старый амбар, погладила по шее,
успокоила ласковым словом.
   Чтобы поравняться с ней, всадникам  понадобилось  значительно  больше
времени, чем предполагала Сюзан. Причину  она  поняла,  лишь  когда  они
проехали мимо амбара, высунуться из-за которого девушка не  решалась.  С
ними была Риа, восседавшая  на  черном  возке,  расписанном  магическими
символами. Ведьма стала еще более страшной  в  сравнении  с  той  ночью,
когда Сюзан побывала у нее. Тогда, в  свете  Целующейся  Луны,  она  еще
походила на женщину. Теперь же в возке качалось из стороны в сторону  не
человеческое  существо,  а  покрытый  язвами  тролль.  Сопровождали  Риа
Большие охотники за гробами.
   - В Дом-на-Набережной! - прокаркало нечто, сидящее в возке.  -Скорее,
на полной скорости! Эту ночь я проведу в  постели  Торина,  имею  право!
Буду спать в ней и справлять в нее нужду, если пожелаю! Быстрее,  говорю
я вам!
   Дипейп  -  в  возок  впрягли  именно  его  лошадь  -  обернулся  и  с
отвращением и страхом посмотрел на ведьму:
   - Закрой рот.
   Ее ответом стал взрыв  дикого  хохота.  Риа  качалась  из  стороны  в
сторону, одной рукой держа на коленях мешок, вторую вытянув  к  Дипейпу,
нацелив на него длинный указательный палец. От одного ее  вида  у  Сюзан
подогнулись колени, паника черной волной вновь начала заливать разум. Но
она отчаянно сопротивлялась, не желая вновь  превратиться  в  безмозглую
птицу, мечущуюся по сараю, бьющуюся о стену и  не  замечающую  открытого
окна, через которое залетела внутрь.
   Даже когда возок скрылся за ближайшим холмом и о нем напоминала  лишь
повисшая в воздухе пыль, Сюзан могла слышать безумный смех Риа.

4

   До лачуги в Плохой Траве Сюзан добралась в час  дня.  Какое-то  время
оставалась в седле, глядя на лачугу. Неужели она  и  Роланд  были  здесь
каких-то двадцать четыре часа назад? Любили друг друга и  строили  планы
на будущее? Верилось в это с трудом, но, спешившись и  войдя  в  лачугу,
она увидела корзинку, в которой вчера принесла еду. Корзинка  стояла  на
колченогом столике, где они ее и оставили.
   Взглянув на нее, Сюзан вспомнила, что не ела  со  вчерашнего  вечера.
Она ужинала с Хартом Торином, и кусок не лез ей в горло, потому что  мэр
буквально пожирал ее глазами. Что ж, больше его взгляду не ползать по ее
телу, не так ли?  И  ей,  проходя  по  Дому-на-Набережной,  не  придется
гадать, из-за какой двери он  выскочит,  как  джинн  из  бутылки,  чтобы
облапать ее и потереться твердым концом.
   Пепел, думала она. Сплошной пепел. Но не для нас, Роланд. Клянусь, не
для нас, дорогой.
   Ее не покидал испуг, она пыталась наметить план  действий,  разложить
все по полоскам, расставить по порядку, но ей было всего шестнадцать,  и
молодой организм требовал своего. Один взгляд на корзинку, и  ей  ужасно
захотелось есть.
   Сюзан заглянула в нее, увидела муравьев на двух сандвичах с  копченым
мясом,  стряхнула  их,  в  один  миг  расправилась  с  сандвичами.  Хлеб
зачерствел, но Сюзан этого и не заметила. А в  корзинке  еще  оставались
полкувшина сладкого сидра и кусок пирога.
   Съев и выпив все, Сюзан прошла в северный угол, отбросила лежащие там
шкуры. Под ними, завернутые в мягкую кожу, лежали револьверы Роланда.
   Если что-то пойдет не так, ты должна прийти  сюда  и  отвезти  их  на
запад, в Гилеад. Найди там моего отца.
   И Сюзан не  могла  не  задаться  вопросом,  действительно  ли  Роланд
ожидал, что она  помчится  в  Гилеад  с  его  нерожденным  ребенком  под
сердцем, когда он и его друзья, с красными руками, крича, будут гореть в
праздничном костре в ночь Ярмарки?
   Она вытащила один  револьвер  из  кобуры.  Лишь  несколько  мгновений
потребовалось ей, чтобы понять, как откинуть  барабан.  Убедившись,  что
револьвер полностью заряжен, она вернула  барабан  на  место,  проверила
второй револьвер.
   Спрятала их в притороченном за седлом одеяле, где прятал их и Роланд,
вскочила в седло и поехала на восток. Но не в город.  Сначала  следовало
посетить еще одно место.

5

   Около двух часов дня весть  о  том,  что  Френ  Ленджилл  выступит  в
городском Зале собраний, облетела Хэмбри. Никто не знал,  откуда  пришла
эта новость (слишком определенная, чтобы смахивать на слух),  но  никого
это и не волновало: информацию просто передавали соседу.
   К трем часам горожане забили зал до отказа,  да  еще  человек  двести
стояли снаружи, дожидаясь, когда слово  Ленджилла  дойдет  к  ним  через
вторые и третьи руки. Корал Торин, которая первой сообщила о предстоящем
выступлении Ленджилла посетителям "Приюта  путников",  само  выступление
проигнорировала. Она и так  знала,  что  скажет  Ленджилл,  более  того,
поддержала точку зрения Джонаса, предложившего обойтись минимумом  слов,
изложить все как можно проще и понятнее. Приводить веские доводы  смысла
не имело: в праздник Жатвы к заходу солнца горожане превратятся в толпу,
а толпа всегда находит себе лидеров, причем тех, кого надо.
   Ленджилл говорил, зажав шляпу  в  руке,  с  поблескивающим  на  груди
серебряным  амулетом,  оберегающим  урожай.  Говорил   коротко,   грубо,
убедительно. Большинство собравшихся знали его  всю  жизнь,  поэтому  не
усомнились ни в едином слове.
   Харта Торина и Кимбу Раймера убили Диаборн, Хит и  Стокуорт,  сообщил