сти?
   Кот мяукнул.
   - У тебя на коленях грязь. - Риа разом насторожилась. - Откуда?
   Сюзан  запаниковала.  Она  подобрала  платье,  пробираясь  под  окном
ведьмы.., и этим подписала себе смертный приговор.  Но  девушка  тут  же
нашлась с ответом, и голос ее звучал ровно:
   - Когда я увидела вашу хижину, то  перепугалась.  Встала  на  колени,
чтобы помолиться, и приподняла подол. Не хотела его пачкать.
   - Я тронута.., ты, значит, хотела явиться ко  мне  в  чистом  платье.
Приятно это слышать! Ты согласен, Масти?
   Кот вновь замяукал и начал вылизывать переднюю лапу.
   - Перейдем к делу. - Сюзан не отрывала  взгляда  от  старухи.  -  Вам
заплатили, я сделаю все, что вы мне скажете,  но  только  не  надо  меня
высмеивать.
   - Ты знаешь, что я должна сделать, мисси?
   - Нет. - Слезы вновь навернулись на глаза Сюзан, но она не  позволила
им вылиться. Не позволила. - В общем представляю себе,  что  это  должно
быть, но когда спросила тетю Корд, права ли я, она ответила, что вы меня
просветите.
   - Естественно, где ж ей пачкать грязными словами свой рот. А вот тетя
Риа скажет тебе все. У нее в отличие от тети Корделии язык повернется. Я
должна убедиться, что ты чиста, физически и  духовно,  мисси.  Проверить
твое целомудрие, как говорили древние, и были в этом  правы.  Такие  вот
дела. Подойди ко мне.
   Два неохотных шага, и пальцы ног Сюзан едва  не  коснулись  шлепанцев
старухи, а груди - платья.
   - Если дьявол или  демон  проник  в  твою  душу,  а  это  обязательно
скажется на ребенке, он оставил отметину на твоем теле. Чаще  всего  она
похожа на родимое пятно или на засос, но есть и  другие..,  открой  рот!
Сюзан открыла, старуха наклонилась к ней. От нее так воняло,  что  Сюзан
едва не вырвало. Она затаила дыхание, надеясь, что скоро все закончится.
   - Высуни язык.
   Сюзан высунула.
   - Теперь дыхни мне в лицо.
   Сюзан дыхнула. Риа поймала ее выдох, потом, хвала богам, отвернулась.
Ее голова находилась так  близко  от  Сюзан,  что  та  разглядела  вошь,
ползущую по волосам ведьмы.
   - Сладко, - вынесла  вердикт  старуха.  -  Да,  как  хороший  десерт.
Повернись спиной.
   Сюзан повернулась и почувствовала, как пальцы старухи прошлись по  ее
позвоночнику, пояснице, ягодицам. Холодные, как грязь.
   - Наклонись И раздвинь ягодицы, мисси. Не  стесняйся,  Риа  на  своем
веку довелось повидать многих курочек!
   Покраснев, ей казалось, что сердце бьется у нее во  лбу  и  отдает  в
виски, Сюзан подчинилась. Один из ледяных пальцев залез ей в  анус.  Она
прикусила губу, чтобы не закричать.
   К счастью, визит закончился быстро.., но Сюзан опасалась, что ее ждет
еще один.
   - Повернись.
   Сюзан повернулась. Старуха провела ладонями по грудям Сюзан, поводила
большими пальцами по соскам, внимательно  осмотрела  нижние  полукружья.
Затем Риа сунула палец в пупок девушки, подобрала подол  своего  платья,
охнув, опустилась на колени. Провела  руками  по  ногам  Сюзан,  сначала
спереди, потом сзади. Особенно ее интересовали  ложбинки  под  коленями,
где проходили сухожилия.
   - Подними правую ногу, девочка.
   Сюзан подняла и нервно засмеялась, когда Риа провела ногтем  большого
пальца  по  стопе  от  пальцев  до,  пятки.  Потом  старуха  внимательно
осмотрела зазоры между каждыми двумя пальцами. То же самое повторилось и
с левой ногой.
   - Ты знаешь, что за этим последует? - спросила старуха, не поднимаясь
с колен.
   - Да, - испуганно вырвалось у Сюзан.
   - Стой смирно, мисси. С остальным все в порядке, все чисто, но теперь
мы переходим к самому главному, к тому, что особенно заботит Торина. Там
действительно доказывается целомудрие. Поэтому стой смирно!
   Сюзан закрыла глаза и подумала о лошадях,  скачущих  вдоль  Спуска..,
номинально они  принадлежали  феоду,  и  распоряжались  табуном  Раймер,
канцлер Торина, и министр имущества феода, но лошади-то этого не  знали.
Они думали, что они свободны, а если ты свободен  в  своих  мыслях,  все
остальное - ничто.
   Позволь мне быть свободной в своих мыслях, как лошади на  Спуске,  не
дозволяй ей причинить мне боль. Пожалуйста, не дозволяй ей причинить мне
боль. А если она причинит, пожалуйста, помоги мне вытерпеть ее молча.
   Холодные пальцы раздвинули курчавые  волосы  под  пупком,  затем  два
холодных  пальца  скользнули  внутрь.  Боль  она  почувствовала,  но  на
мгновение и не сильную. Наколотый  палец  или  щиколотка  при  случайном
ударе об угол, если идешь ночью по малой нужде, болели  сильнее.  Другое
дело, унижение,  которое  испытывала  она  от  прикосновений  старческих
пальцев Риа.
   - Закупорено как надо! - воскликнула ведьма. - Лучше  не  бывает!  Но
Торин об этом  позаботится,  обязательно!  Что  же  касается  тебя,  моя
девочка, я поделюсь с тобой секретом, которого твоей  ханже-тетке  с  ее
длинным носом, толстым кошельком и пупырышками вместо сисек  никогда  не
узнать. Даже целке нет нужды лишать себя удовольствия, если  она  знает,
как это делается!
   Пальцы старой карги нежно сомкнулись вокруг  маленькой  выпуклости  в
верхней части половой щели Сюзан. На долю секунды Сюзан показалось,  что
старуха ущипнет ее за это чувствительное местечко, из-за которого у нее,
бывало, перехватывало дыхание, если она терлась  им  о  седло  во  время
скачки, но вместо этого пальцы начали поглаживать..,  потом  надавили..,
и, к своему ужасу, девушка почувствовала, как истома поднимается от низа
живота.
   -  Как  маленький  шелковый  бутончик,  -  ворковала  старуха,  а  ее
шаловливые пальцы задвигались быстрее. Сюзан почувствовала, как ее бедра
подались вперед, словно обрели разум и зажили собственной жизнью,  потом
подумала о жадном, самоуверенном лице старухи, розовом, как лицо  шлюхи,
купающемся в струящемся из ящика свете, представила себе, как свисал  из
ее морщинистого рта мешочек с двумя золотыми монетами,  и  жар,  который
она испытывала, потух. Вся дрожа, она  подалась  назад,  руки,  живот  и
грудь покрылись мурашками.
   - Вы закончили с тем, за что вам уплачено? -  сухо,  осипшим  голосом
спросила Сюзан.
   Лицо Риа закаменело.
   - Не тебе учить меня, что я закончила, а чего -  нет,  наглая  девка!
Только я знаю, когда будет поставлена точка, я,  Риа,  ведьма  с  Кооса,
и...
   - Не прикасайся ко мне и встань, если не  хочешь  после  моего  пинка
оказаться в очаге, нелюдь.
   Морщинистые  губы  старухи  разошлись,  обнажая  в  зверином   оскале
немногие оставшиеся зубы, и Сюзан поняла, что она и эта ведьма вернулись
к тому, с чего начали: изготовились выцарапать друг другу глаза.
   - Подними на меня руку или ногу, наглая сучка, и ты покинешь мой  дом
слепой, безрукой и безногой.
   - Не сомневаюсь, что  тебе  это  по  силам,  но  только  Торин  может
рассердиться. - Впервые в жизни Сюзан прикрылась именем  мужчины.  Когда
до нее это дошло, ей стало стыдно. Почему, понять она не могла - она  же
согласилась лечь в его постель и родить ему ребенка, - но стало. Старуха
злобно смотрела на нее, губы беззвучно шевелились, а потом  сложились  в
подобие улыбки, еще более страшной, чем оскал. Тяжело дыша, оперевшись о
подлокотник кресла, Риа поднялась.  А  Сюзан  тут  же  торопливо  начала
одеваться.
   - Да, он может рассердиться. Возможно, тебе все-таки стоит узнать  об
этом, мисси. Эта ночь для меня необычная, она разбудила во мне, казалось
бы, давным-давно уснувшее. Считай это комплиментом  твоей  чистоте..,  и
твоей красоте. Ты прекрасна, сомнений в этом нет. Твои  волосы..,  когда
ты расплетаешь косы, а ты расплетешь их для Торина,  это  точно,  прежде
чем лечь с ним в постель.., они сияют, как солнце, не так ли?
   Сюзан не хотелось снова злить старуху, но и эти глупые похвалы ее  не
волновали. Тем более что она видела  ярость  в  слезящихся  от  старости
глазах Риа.  А  тело  еще  не  забыло  прикосновения  ее  отвратительных
пальцев.  Она  ничего  не  ответила,  только  натянула  платье  и  стала
застегивать пуговицы.
   Риа, должно быть, прочитала ее мысли, потому что улыбка увяла, а  тон
стал более деловым. Сюзан такие перемены только порадовали.
   - Ладно, не будем об этом. Твое целомудрие доказано, можешь одеться и
уйти. Но Торину о том, что произошло между нами,  не  говори  ни  слова.
Запомни это! Женские  разговоры  не  должны  долетать  до  уха  мужчины,
особенно такого влиятельного. - Вот тут Риа не смогла  подавить  смешок.
Возможно, он  вырвался  у  нее  подсознательно,  она  об  этом  даже  не
догадывалась. - Мы договорились?
   Все, все, что угодно, лишь бы выбраться, отсюда!
   - Ты объявляешь меня целомудренной?
   - Да, Сюзан, дочь Патрика. Объявляю. Но важны не мои слова. Сейчас..,
подожди.., где-то здесь.
   Она порылась на каминной доске, среди треснутых  блюдец  с  огарками,
достала сначала керосиновую лампу, потом ручной фонарик  на  батарейках,
несколько секунд смотрела  на  рисунок  молодого  человека,  прежде  чем
отложить его в сторону.
   - Где.., где.., аг-г-г-га.., вот! Она схватила блокнот с  запачканной
сажей обложкой (с надписью СИТГО <СИТГО Петролеум  (CITGO  Petroleum)  -
нефтяная  корпорация,  входит  в  число  500   самых   крупных   мировых
компаний.>, вытисненной древними золотыми буквами) и огрызок  карандаша.
Пролистала блокнот чуть ли не до конца, прежде чем  нашла  чистый  лист.
Что-то нацарапала на нем, сорвала с металлической  спирали,  соединяющей
все листки и обложку, протянула Сюзан. Та взяла  листок,  посмотрела  на
него. Старуха нацарапала слово, которое Сюзан поначалу понять не смогла:
   ЦИЛАМУДРЯНАЯ А под ним нарисованы вилы.
   - Что это? - спросила Сюзан, указывая на рисунок.
   - Риа, мой знак. Известен в шести окрестных феодах,  скопировать  его
невозможно. Покажешь этот листок своей тете.  Потом  Торину.  Если  твоя
тетя захочет взять его, чтобы самой показать Торину, знаю я и ее,  и  ее
замашки, скажешь ей - нет, Риа запретила, листок должен быть у  тебя,  а
не у нее.
   - А если его захочет взять Торин?
   Риа пренебрежительно махнула рукой:
   - Пусть хранит его или сожжет,  или  подотрет  им  задницу,  мне  все
равно. И тебе тоже, потому что ты знаешь, что чиста. Так?
   Сюзан кивнула. Один раз, возвращаясь с танцев, она разрешила парню на
мгновение или два залезть рукой ей под юбку, но что такого? Она чиста  и
она целомудренна, о чем знала и  без  этой  мерзкой  старухи.  -  Но  не
потеряй этот листок. Если только не хочешь увидеть меня вновь  и  заново
пройти весь ритуал.
   Упаси Боже, подумала  Сюзан  и  с  трудом  подавила  дрожь,  грозящую
сотрясти все тело. Сунула листок в тот карман, где раньше лежал  мешочек
с золотыми.
   - А теперь шагай к двери, мисси. - Старуха вроде бы  хотела  схватить
Сюзан за руку, но в последний момент передумала. К двери они пошли бок о
бок, не касаясь друг друга, глядя прямо перед собой. А  вот  на  крыльце
Риа сжала запястье Сюзан. А второй рукой указала  на  яркий  серебристый
диск, висящий над вершиной Кооса. - Целующаяся Луна. Середина лета.
   - Да, - кивнула Сюзан.
   - Скажешь Торину, что он не должен укладывать тебя в свою  постель..,
или в стог сена.., или на пол судомойни при кухне, или куда-то еще.., до
того, как полная Демоническая Луна поплывет по небу. -  То  есть  только
после Первой Жатвы? - Три месяца для нее - целая жизнь. Сюзан попыталась
ничем не выказать свою  радость.  Она-то  думала,  что  Торин  лишит  ее
девственности еще до следующего восхода  луны.  Об  этом  ясно  говорили
взгляды, которые он бросал на нее.
   Риа тем временем смотрела на луну, вроде бы что-то  рассчитывала.  Ее
рука нащупала косу Сюзан, начала ее поглаживать. Сюзан пока терпела,  но
знала, что ее хватит ненадолго. Риа убрала руку.
   - Да, не просто после Первой Жатвы, а после fin de ano  -  Ярмарочной
ночи. Скажем так, он может, взять тебя  после  праздничного  костра.  Ты
поняла?
   - Fin de ano, поняла. - Теперь уже Сюзан не скрывала радости.
   - Когда огонь в "Зеленом сердце" догорит и последние  угли  покроются
золой. Только тогда, и не раньше. Ты должна ему это сказать. - Скажу.
   Рука вернулась, вновь начала поглаживать волосы. Сюзан терпела. После
столь хороших новостей она уже не так злилась на старуху.
   - Время до Жатвы используй с толком. То ли думай только  о  том,  как
родить мэру мальчика, то ли гуляй по Спуску и  собирай  последние  цветы
своей девственности. Ты поняла?
   - Да. - Она склонилась в реверансе. - Спасибо сэй.
   Риа отмахнулась, словно терпеть не могла лесть.
   - Никому не говори о том, что произошло между нами. Это никого, кроме
нас, не касается.
   - Не скажу. Наши дела закончены?
   -  Ну..,  пожалуй..,  осталась  разве  что  самая  малость...  -  Риа
улыбнулась, показывая,  что  это  действительно  малость,  потом  резким
движением подняла левую руку на уровень глаз Сюзан. С  тремя  сложенными
вместе и одним отставленным пальцем.  В  зазоре  поблескивал  серебряный
медальон, взявшийся неизвестно откуда. Взгляд девушки тут же остановился
на нем. А потом Риа произнесла одно слово. И глаза Сюзан закрылись.

5

   Риа смотрела на девушку,  застывшую  на  ее  крыльце  под  Целующейся
Луной. Медальон она убрала в  рукав  (ее  старые  распухшие  пальцы  при
необходимости могли двигаться очень даже быстро). Деловое выражение лица
сменилось неприкрытой яростью.  Так  это  ты  грозила  дать  мне  пинка,
паскуда, чтобы я упала в очаг? Ты хотела нажаловаться на меня Торину? Но
не угрозы или наглость Сюзан так взбесили ведьму. Особенно достало ее то
отвращение, что выказывала девушка при ее прикосновениях.
   Она,  значит,  считает,  что  Риа  недостойна  ее!  И  эта  гордячка,
несомненно, думает, что она слишком хороша и для  Торина.  А  у  нее  же
ничего нет, кроме шестнадцати лет и прекрасной косы,  что  болтается  за
спиной. Торин-то мечтает зарыться в ее волосы лицом. И ничуть не  меньше
ему хочется зарыться в другое место, пониже.
   Она не могла причинить девушке вреда, хотя ей очень  хотелось,  да  и
девушка того заслуживала. В наказание Торин может по меньшей мере отнять
у нее хрустальный шар, а вот это было бы совсем нежелательно. Во  всяком
случае, пока. Значит, причинить вред девушке она не  может.  Зато  может
подгадить ему, лишить его того удовольствия, на которое он рассчитывает,
хотя бы на какое-то время.
   Риа наклонилась к девушке, схватилась за длинную косу,  вновь  начала
поглаживать, наслаждаясь шелковистостью волос.
   - Сюзан, - прошептала она. - Ты слышишь меня, Сюзан, дочь Патрика?
   - Да. - Глаза не открывались.
   - Тогда слушай. - Свет Целующейся Луны упал на лицо ведьмы, превратив
его в серебряный череп. - Слушай меня  внимательно  и  запоминай.  Пусть
слова эти останутся в той темной пещере, куда никогда  не  заходит  твое
бодрствующее сознание.
   - Запомню, - ответила стоящая на крыльце девушка.
   - Ага. Ты должна кое-что  сделать  после  того,  как  он  лишит  тебя
девственности. Ты должна сделать это сразу же, даже не  думая  об  этом.
Теперь слушай меня, Сюзан, дочь Патрика, и слушай внимательно. Не упусти
ни единого слова.
   Все еще поглаживая шелковистые волосы, Риа приложила морщинистые губы
к гладкому ушку Сюзан и зашептала. А с небес на них смотрела  Целующаяся
Луна.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ВСТРЕЧА НА ДОРОГЕ

1

   Не было в ее жизни второй такой необычной  ночи,  поэтому  не  стоило
удивляться тому, что она не слышала цоканья копыт  всадника  за  спиной,
пока он практически не настиг ее.
   По пути  домой  ее  более  всего  волновал  вновь  открывшийся  смысл
соглашения, которое она заключила. Хорошо,  конечно,  что  она  получила
передышку, свою часть сделки ей предстояло выполнить  не  тотчас  же,  а
через несколько месяцев, но  суть  оставалась  прежней:  когда  по  небу
поплывет полная Демоническая Луна, мэр  Торин,  костлявый,  дерганый,  с
венчиком  седых  волос  вкруг  обширной  лысины  на  макушке,  лишит  ее
девственности. Мужчина,  на  которого  его  собственная  жена  не  могла
смотреть без жалости. Харт Торин чувствовал  себя  как  рыба  в  воде  в
шумливой толпе,  собравшейся,  чтобы  посмотреть  на  кулачной  бой  или
турнир, где оружием служили гнилые  фрукты,  но  любая  трагическая  или
жалостливая история вызывала у него недоумение.  Похлопать  ближнего  по
плечу, смачно рыгнуть за обедом - это получалось у  него  мастерски,  но
при каждом слове он  озабоченно  поглядывал  на  своего  канцлера,  дабы
убедиться, что никоим образом не оскорбил Раймера.
   Сюзан все это видела не единожды. Ее отец долгие  годы  занимал  пост
главного конюха феода и частенько ездил в  Дом-на-Набережной  по  делам.
Много раз он брал с собой любимую дочь. И, похоже, зря. За эти годы  она
многократно видела Харта Торина, но и он  видел  ее  ровно  столько  же.
Отсюда и результат! В итоге в матери своему сыну он выбрал  девушку,  на
пятьдесят лет моложе его самого.
   Слишком уж легко она согласилась  на  сделку...  Нет,  так,  пожалуй,
сказать нельзя, это будет несправедливо по  отношению  к  ней..,  но  уж
особо не горевала, это точно. Подумала, выслушав  доводы  тети  Корд:  В
общем-то невелико дело, учитывая, что удастся снять  арест  с  земель..,
наконец-то получить во владение участок  на  Спуске..,  зафиксировать  в
документах, один будет храниться  в  нашем  доме,  второй  -  в  архивах
Раймера, что земля принадлежит нам. Да, и еще лошади.  Только  три,  все
так, но на три больше в сравнении с тем, что у нас сейчас есть. А что на
другой чаше весов? Лечь с ним в постель раз или два,  выносить  ребенка,
как вынашивали до меня миллионы женщин безо всякого ущерба для  себя.  В
конце концов он не мутант и  не  прокаженный,  а  всего  лишь  старик  с
хрустящими суставами. Это же не навсегда, и, как говорит  тетя  Корд,  я
еще смогу выйти замуж, если будет на то согласие времени и ка. Я буду не
первой женщиной, которая придет в постель мужа  уже  матерью.  Я  же  не
стану из-за этого шлюхой! Закон гласит, что нет, но  закон  тут  мне  не
указ. Последнее слово остается за сердцем, а сердце  говорит,  что  ради
земли, принадлежащей отцу и трех лошадей, чтобы скакать  по  ней,  можно
стать и шлюхой.
   Был и другой момент. Тетя Корд сыграла, и теперь Сюзан это  понимала,
сыграла безжалостно, на невинности младенца. Именно на младенца  упирала
тетя Корд, маленькую крошку, которая появится у нее.  Тетя  Корд  знала,
что Сюзан, только-только расставшаяся с куклами, с энтузиазмом воспримет
идею завести собственную живую, говорящую куклу, которую можно кормить и
одевать, спать с ней в жаркий летний день.
   А вот старуха этой ночью предельно ясно сказала ей то, о чем умолчала
Корделия (возможно, в силу своей невинности она об этом не  подозревала,
но Сюзан как-то в это не верилось): Торин хотел не просто ребенка.
   Ему нужны сиськи и зад, которые не  расползутся  под  его  руками,  и
шахта, которая обожмет то, что он в нее затолкнет.
   От одного воспоминания об этих словах у  нее  зарделось  лицо.  Сюзан
шагала в темноте, луна уже зашла.  Желания  петь  или  бежать,  подобрав
подол, не возникало. Она согласилась, предполагая, что  все  будет,  как
при спаривании домашнего скота: самца и самку держали вместе, "пока семя
не попадало куда надо", а потом разделяли.  Но  теперь  она  знала,  что
Торин  может  вновь  и  вновь  возжелать  ее,  мало  того,   обязательно
возжелает, а закон, неукоснительно выполняемый двумя сотнями  поколений,
прямо указывал, что он будет ложиться с ней в одну  постель,  пока  она,
доказавшая свою чистоту и  целомудрие,  не  докажет,  что  ребенок  тоже
чист.., что это нормальный ребенок, а не мутант. Сюзан наводила  справки
и  знала,  что  проверка  эта  обычно  проводится  на  четвертом  месяце
беременности.., когда животик  становится  виден  даже  под  одеждой.  И
решение выносить Риа.., а Риа ее невзлюбила.
   Теперь она не могла дать задний ход.., после того как согласилась  на
формальное предложение канцлера, после того как эта ведьма  признала