Несмотря  на  весь комплекс  предварительного
тестирования, все же тридцать процентов отобранных для  отряда Кобр стажеров
оказались негодными. Я  полагаю, вы  потрудились  составить  список основных
причин? Дарл кивнул.
     -- Непригодность для непосредственной работы с гражданским  населением.
Боюсь,   что  это  главная  причина,  которая  становится  препятствием  для
большинства.  Но  я не  сумел раздобыть более подробных  данных  с детальной
классификацией, хотя и не оставляю этих попыток.
     -- Но  вы, полагаю, понимаете, что за этим кроется?  Раз это не удается
выяснить  в процессе тестирования, что-то меняется в психологии новобранцев,
дошедших до последней  ступени  шлифовки.  А  это значит, что мы посылаем на
Сильверн и Адирондак работоспособных воинов-Кобр, фактически не разбираясь в
их  психоэмоциональном  состоянии.  Недостаточно опираться  только  на общие
принципы.
     Дарл поджал губы.
     -- Но ведь это может быть только временным осознанием собственной силы,
вызванным их новыми способностями, -- предположил он.
     -- Вкусив войны, они поймут, что являются столь же уязвимыми, как и все
остальные смертные. Это низведет любое самомнение до нормального уровня.
     -- Возможно, да, а возможно, и нет, -- Орме переключился на  директорию
доклада и нашел нужный ему пункт. -- Во время первой операции по  высадке их
было  отправлено  триста человек.  Еще  шестьсот проходят подготовку.  Хм-м.
Полагаю, что это может оказаться следствием недоступности полной статистики.
Есть какие-нибудь данные, свидетельствующие  об изменении Армией результатов
предварительного тестирования?
     -- Пока не  могу сказать, -- покачал головой Дарл. Некоторое время  они
помолчали. Дарл позволил себе  расслабиться  и перевел взгляд на треугольные
окна за  спиной Орме, открывавшие панораму Купола.  Некоторые члены Комитета
предпочитали  вместо  этого вида  иметь  за  своими окнами  более живописные
голографические  пейзажи. Он часто думал, что выбор Орме  свидетельствовал о
его желании всегда и во всем искать правду и следовать реальности.
     -- Если вы пожелаете, сэр, я могу наложить запрет на все проекты Списка
для  Рассмотрения.  Это, по  крайней мере,  могло бы  насторожить  остальных
членов Комитета возможностью возникновения проблем в будущем.
     --  Хм,  --  Орме снова стал внимательно  вглядываться  в  компьютерную
панель  перед собой. -- Три сотни уже в деле. Нет.  Нет, причины, по которым
Комитет дал свое согласие, все еще имеют приоритетную ценность: мы находимся
в  состоянии   войны  и  отстаиваем  территорию  Доминиона,  поэтому  должны
использовать  любое оружие, которое может оказаться для нас  полезным. Кроме
того,  если  мы прервем проект  сейчас, то обречем  уже  сражающихся Кобр на
истощение и  поражение в войне. Все же... --  он постучал пальцами по столу.
--  Я хочу, чтобы вы начали тщательно собирать все сведения о возвращающихся
с Сильверна и Адирондака военных. Особенно меня интересует то, как они ладят
между собой и местным гражданским населением. Если  будут возникать какие-то
проблемы, мне хотелось бы узнать о них немедленно.
     -- Да, сэр, -- кивнул Дарл. -- Возможно я смог бы вам помочь, если бы я
точно знал, что вы ищете.
     Орме сделал неопределенный жест рукой.
     --  Можно  было  бы назвать это, скажем, комплексом  Титана. Это  когда
человек верит  в  то,  что  он такой могущественный, что  стоит выше  всяких
законов  и норм. Воины подразделения Кобр получают огромную физическую силу,
и это может стать достаточно опасным.
     Услышав это, Дарл  даже  улыбнулся.  Подумать только  -- член  Комитета
сокрушается  по  поводу  могущества  отдельного  индивидуума!  И все  же  он
понимал, к чему клонит его начальник.  Воины-Кобры  получали всю  свою  силу
сразу, а не постепенно, что могло бы научить их пользоваться ею разумно. Это
создавало значительные сложности в работе привычного механизма управления.
     --  Я все понял, -- сказал он Орме. -- Вы  не хотите, чтобы я внес этот
доклад в основную систему?
     -- Нет, я сделаю это позже. Сначала мне  хотелось бы изучить полученные
данные более детально.
     -- Слушаюсь, сэр.
     Сказанное означало, что скорее  всего большая часть этих  цифр осядет в
личном  банке  данных  Орме  и  вряд  ли  когда-нибудь  попадет  в  основную
компьютерную систему Купола. Ведь одним из основных  фундаментов власти, как
это давно  уже усвоил Дарл, является заповедь:  никогда не  позволять  своим
потенциальным оппонентам знать столько же, сколько знаешь сам.
     -- Вы не хотите, чтобы я распорядился насчет обеда?
     -- Да, пожалуйста. И позаботьтесь о дополнительном чайнике кавы. Думаю,
что сегодня я останусь работать допоздна.
     --  Слушаюсь, сэр, -- Дарл  поднялся  на ноги. -- Вероятно, и я сегодня
задержусь у себя в кабинете подольше, так что если понадоблюсь --  я к вашим
услугам.
     Орме  выразил  свою  признательность  и  снова  погрузился  в  изучение
компьютерных данных.  Бесшумно  пройдя  по толстому ковру,  Дарл  подошел  к
облицованной  дорогим  деревом двери. Он  думал о том, что одно,  по крайней
мере,  было несомненно: пока Кобры были заняты в  боевых  операциях, никакой
реальной опасности  они не представляли. Но Орме не относился  к  тому  типу
людей, которые  вздрагивают от  малейшего  шума. И раз  уж этот  вопрос  его
беспокоил,  значит, на  то были  веские причины. Следовательно, пришло время
заинтересоваться  этим и  ему, Дарлу.  Первый шаг,  который  ему  предстояло
сделать, это  самому  позвонить в тренировочный  центр  Комплекса  Фрейера и
попытаться раздобыть какие-либо дополнительные данные.
     А  после этого... скорее  всего, ему  придется заказать два ужина, а не
один. Похоже, и у него сегодня будет длинный рабочий день.

        "ВОИН 2406"

     Жилая комната его  квартиры  была  небольшой  и носила печать некоторой
печальной  неухоженности,  причиной  чего  скорее всего было  не  отсутствие
заинтересованности  в   уюте,  а   отсутствие  времени.   Джонни  сидел   за
поцарапанным   столом  в  центре  комнаты.  Его  взгляд  лениво  блуждал  по
противоположной  стене.  Ее  поблекшая  голубая краска  гармонировала  с той
усталостью,  которую  он  ощущал  в  своей душе.  Довольно часто  эта  стена
представлялась ему картой  его души  со  всеми  ее  трещинами,  разводами  и
царапинами.  Три года  участия в военных  операциях  отразились  на  психике
Джонни. Но она все еще стойкая. В этом Джонни каждый раз уверял себя, доходя
до  определенной точки  в  своих размышлениях. Взрывы и акустические разряды
могут влиять только  на поверхность, внутри же все  по-прежнему  устойчиво и
стабильно. А если  на такую стабильность способна какая-то  глупая стена, то
уж он-то и подавно выдержит.
     -- Тебе это нравится?
     -- спросил вкрадчивый голос за спиной.
     Джонни посмотрел на помятый  лист бумаги с изображенными на нем линиями
и цифрами, сделанными детской рукой.
     --  Что ж, первые  три  вполне приличны, -- кивнул он. --  Но последнюю
следовало бы...
     -- Я  справлюсь с этим, -- прервала его  Дэнис и с  рвением взялась  за
решение геометрической задачи. -- Ничего не говори мне.
     Джонни улыбнулся, с любовью разглядывая собранные в пучок рыжие  волосы
девочки,  упрямую  складку  решимости,  пролегшую между  бровей,  когда  она
взялась  переделывать  задачку. Дэнис  было десять лет,  столько же, сколько
было теперь и сестре  Джонни.  И хотя он не имел никаких известий о  семье с
того  самого момента, как он прибыл на Адирондак, он иногда представлял себе
подросшую Гвен, эдакую темноволосую  версию девочки,  сидящей напротив.  Она
такая же  заводная,  как  Гвен, и  в  избытке обладает здоровым  упрямством.
Способность Дэнис  относиться к Джонни  как  к хорошему  другу  несмотря  на
сдержанное отношение ее родителей, мирившихся к временному присутствию Кобры
у  себя в  доме, представлялась Джонни независимостью характера,  которую он
часто наблюдал у сестры.
     Но Дэнис росла в условиях военного времени, и никакая сила характера не
могла бы удержать ее в стороне от  происходящего. Но пока ей везло. Несмотря
на то, что ей приходилось жить в небольшой, переполненной людьми  квартирке,
кипящая снаружи партизанская война не касалась ее жизни непосредственно.
     Однако было ясно, что Кобры явно злоупотребляли гостеприимством жителей
этой  части  Кранака  и  привлекли в его  окрестности  Трофтов.  Ситуация  в
ближайшие дни должна была измениться. С одной стороны, такое положение вещей
вызывало у Джонни дополнительные волнения,  с другой  --  они получали новый
стимул хорошо выполнить свою работу и закончить войну как можно быстрее.
     Через открытое окно донесся гром далекого взрыва.
     -- Что это было?
     -- спросила Дэнис, и карандаш ее замер на бумаге.
     --  Акустический разряд,  --  предположил Джонни.  Он включил  слуховые
усилители после того, как звук уже  раздался, и на фоне ударной волны уловил
далекое  завывание  пикировщиков Трофтов.  -- Возможно,  на расстоянии  двух
кликов.
     -- Ого! -- карандаш опять возобновил свои движения.
     Поднявшись,   Джонни  подошел  к   окну  и  выглянул  наружу.  Это  был
шестиэтажный дом, но видно из него было не так уж много. Кранак был городом,
росшим  из мягкой  почвы  в  высоту, а  не в  ширину, как большинство других
городов  Адирондака. Прямо на противоположной стороне  улицы  стояли крепкие
стены других  шестиэтажных зданий.  Над  ними  возвышались  только  верхушки
поднимающихся в небо небоскребов. Настроив оптические усилители, он осмотрел
видимую  часть  неба в  поисках космических парашютистов. Переданное прошлой
ночью  с  орбиты  планеты  сообщение  вызвало  новый  отчаянный  всплеск,  и
подпольное движение в спешке готовилось к прибытию новых Кобр, которые из-за
этого   паршивого  планирования   будут   вынуждены   приземляться  прямо  в
сосредоточение сил противника, которые были разбросаны  здесь и там по всему
Кранаку. При этой мысли у Джонни сильнее сжались челюсти, но в этой ситуации
ровным   счетом  ничего   нельзя  было   сделать.  Одно  дело   --  получить
закодированный  сигнал,  который фактически касался  половины  континента, и
совсем другое -- отправить сообщение назад, даже если курьерский корабль мог
позволить себе задержаться на орбите. Джонни  знал с десяток  способов того,
как перехитрить детекторы лазерных, радио или пульсовых передач, и каждый из
них срабатывал не менее четырех раз, прежде чем Трофтам удавалось обнаружить
передатчик. У  подпольного движения был еще один способ, который они берегли
для экстренных сообщений. Высадка Кобр таковым не считалась.
     -- Что-нибудь видишь?
     -- из-за стола спросила Дэнис.
     -- Синее небо, небоскребы  и маленькую  девочку, которая не делает свое
домашнее задание, -- сказал он и обернулся, чтобы насмешливо подмигнуть ей.
     Дэнис усмехнулась. Но даже самое  ребячливое выражение ее лица не могло
сгладить взрослой серьезности ее глаз. Джонни часто спрашивал себя, много ли
она  знает  о  подпольной  деятельности  своих родителей  на  полях сражений
Адирондака. Знала ли она, к примеру, о том, что  в настоящий момент их обоих
срочно перебросили для участия в одном диверсионном акте?
     Как бы  там ни было, ей еще  не нужно было отвлекаться от  окружающего,
ему  же это  было  просто  необходимо.  Поэтому усевшись  рядом  с  ней,  он
постарался  как можно глубже  погрузиться в таинственные загадки  математики
пятого класса.
     Прошло почти  три часа,  прежде чем в  замке входной  двери  повернулся
ключ.  Джонни,  руки которого  автоматически  приняли боевое  положение  для
стрельбы лазерами, с приглушенным волнением  наблюдал, как в квартиру  молча
вошли шесть человек. Глаза его блуждали по их лицам и телам в поисках следов
ранений. Результат осмотра оказался как всегда  лучше  его страхов, но  хуже
его надежд.  Хорошо было то, что все шестеро покинувших квартиру на рассвете
-- двое Кобр и четверо гражданских -- вернулись на своих ногах.
     Он уже пересек комнату, когда мать Дэнис вошла в комнату и освободилась
от  поддержки своего  уставшего  мужа. Ее  левая  рука была  ранена,  но  не
забинтована.
     -- Что случилось?
     -- спокойно спросил Джонни, подводя ее к дивану.
     -- Бомбардировщик-шершень,  --  приглушенным  от болеутоляющих  средств
голосом ответила Марья Толан.
     Двое штатских обошли  Джонни и принялись возиться с громоздкой домашней
аптечкой.
     --  Мы думаем, что попались на щелчке огнестрельного механизма ее ружья
типа "Попкорн", -- устало добавил ее муж Кем.
     Он  уже сидел  за  столом на стуле, который только что  занимал Джонни.
Несмотря на усталость, он немедленно принялся успокаивать свою дочь.
     Джонни мрачно кивнул.  В таких делах  оружие  типа  "Попкорн" считалось
абсолютно безопасным. Его миниатюрные, направляемые силой инерции снаряды не
имели   ни  улавливаемого  радарами,  ни  акустического,  ни  инфракрасного,
никакого  другого  излучения,  которое  могли обнаружить  мириады детекторов
Трофтов  или же их системы  ответного  огня.  Снаряды вылетали из ствола  от
толчков сжатого  воздуха. Их встроенные ракетные двигатели не срабатывали до
тех пор, пока они не оказывались на приличном  расстоянии от стреляющего. Во
время полета снаряды могли быть уничтожены  сотнями бомбардировщиков Трофтов
и лазерными локаторами, но до настоящего времени  инопланетянам не удавалось
по его следу определить место, откуда был  сделан выстрел. Может быть, Марья
пострадала от случайного попадания?
     Джонни посмотрел на Холлорана и поднял  брови, всем своим видом выражая
вопрос, который не нужно было даже формулировать, настолько он был общим для
всех. Холлоран понял его.
     -- Мы ничего не будем знать наверняка, пока стрелки из такого оружия не
начнут  поражаться  пачками,  --  устало  произнес  Кобра.  --  Но  это  был
по-настоящему точный выстрел, чтобы считать его случайным попаданием. Думаю,
что в  целях безопасности  нам лучше временно исключить использование  этого
типа.
     -- Несмотря на то, что до сих пор эти штуковины проявляли себя отлично,
-- проворчал Имель Дойч.
     Подойдя к окну, он остановился у  подоконника, глядя на улицу. Его руки
неподвижно замерли за спиной.
     Внезапно в  комнате  стало  тихо.  Почувствовав,  как  у  него  сжались
внутренности, Джонни спросил:
     -- Что случилось?
     -- Погиб  один из  Кобр, -- со вздохом  сказал  Холлоран. -- Человек из
команды Мак-Дональда. Мы так думаем, хотя  полностью не уверены -- видимость
была  плохой. Люди,  которые  должны  были  охранять один из подходов  к  их
позициям, практически  потеряли  его,  и  около  дюжины  Трофтов  прорвались
внутрь. Мы  получили  предупреждение, но  находились слишком  далеко,  чтобы
помочь.
     Джонни  кивнул. Он почти  физически ощущал  отзвук  горечи,  звучащей в
голосе Дойча, той горечи, от которой сам едва не задохнулся уже дважды с тех
пор, как  высадился  на  Адирондаке.  Парр  Ноффке  и  Друм Сингх  стали  их
собственными  потерями, жертвами такого  же рода  некомпетентности штатских.
Джонни потребовалось немало  времени,  чтобы пережить каждую  из  этих  двух
смертей. Холлорану потребовалось для этого еще больше времени из-за его куда
меньшей терпимости к людям из приграничных миров.
     Дойч, родившийся и выросший на Адирондаке, и вовсе не сумел перешагнуть
через это.
     Есть ли какие-нибудь данные об общих потерях?
     -- спросил Джонни Холлорана.
     -- Думаю, что небольшие, если не считать гибели Кобры.
     От  этого не выраженного  словами  смысла сказанного, который чаще, чем
Джонни  хотелось  бы, звучал в их разговорах, его  прямо  передернуло. Смысл
этот  сводился к тому,  что жизнь Кобры ценилась гораздо выше, чем жизнь  их
штатских союзников.
     --  Конечно,  мы  практически   и   не  пытались  взять   тот   резерв,
следовательно, никому не нужно было приниматься за непосильное. А как насчет
новых сил?
     -- Не имею ни  малейшего  представления, -- покачал  головой Джонни. --
Никаких сведений с орбиты по пульсовому приемнику не поступало.
     -- Все окажется  так, как это было тогда, с этими чертовыми толкателями
-- поставить во  время  спуска  задержку на  последней  минуте  и ничего  не
сказать нам.
     Джонни пожал плечами и повернулся к людям, возившимся с рукой Марьи.
     -- Как рана?
     --  Типичная  для  бомбардировщика-шершня.  Обширная  и  поверхностная.
Заживет быстро, но временно она выходит из строя.
     Хоть кто-то из родителей Дэнис какое-то время не  будет  занят в боевых
действиях. Впрочем, это  было малое утешение. Джонни  уже успел насмотреться
на множество смертей гражданских лиц, погибших в перестрелках.
     Следующие   несколько   минут   прошли   в   тишине.   Двое   штатских,
обрабатывавших рану  Марьи,  закончили дело и  ушли. Они  захватили с  собой
небольшую  часть  боевого  снаряжения  группы, чтобы  спрятать.  Кем и Дэнис
проводили Марью в одну из  трех спален, чтобы уложить ее в  постель.  Джонни
подозревал, что  они  ушли  все  втроем только  для  того, чтобы дать Кобрам
возможность  остаться одним и  обсудить  дальнейшие действия группы до того,
как остальные обитатели квартиры вернуться домой.
     В  первые три месяца необходимость таких обсуждений была. Но после трех
лет войны все слова уже были сказаны, все возможные планы обсуждены. Теперь,
чтобы  понять друг  друга, слова были не  нужны,  достаточно взгляда, жеста,
мимики.
     Пока что жесты обозначали только усталость. Но назавтра  было назначено
обсуждение тактики  высшего  уровня,  и Джонни  напомнил им  об этом,  когда
остальные направились к двери, чтобы разойтись по своим переполненным людьми
квартирам.
     Холлоран кивнул. Дойч только слегка изогнул уголки губ.
     К закату клонился еще один  день на  Адирондаке. "Если  стена  способна
выдержать это, то я смогу и подавно", -- снова повторил про себя Джонни.
     Трое людей,  сидящих за столом,  ничем не отличались  от всех остальных
жителей Кранака этих дней: такие же уставшие, грязные и чуть больше обычного
испуганные.  Иногда  трудно  было представить,  что это  лучшие руководители
подполья, каких только мог дать Адирондак. Но еще  труднее было признать то,
что они достаточно  хорошо выполняли свою  работу, если учесть гибель Кобр и
гражданского населения.
     -- Новость  первая: несмотря  на перехваченные сигналы  последний спуск
Кобр прошел успешно, -- сообщил молчаливым руководителям группы Центрального
Сектора подполья Борг Вайссман. Короткий и  приземистый, со старыми  следами
пыли от цемента в волосах и под ногтями, он выглядел настоящим  строительным
подрядчиком, кем он фактически и был.  Двадцатью годами ранее он уволился из
Армии, где служил главным тактическим программистом. И вот уже более года он
каждый день доказывал, что на  своем новом  посту научился гораздо большему,
чем управлять компьютерами.
     -- Сколько Кобр теперь мы имеем?
     -- спросил кто-то из сидящих у боковой стены.
     -- В Кранаке тридцать. Шесть новых команд, -- ответил Вайссман.  --  Но
большая  часть  их отправится в Северный Сектор, чтобы заменить погибших  во
время налета на военно-полевой аэродром месяц назад.
     Джонни взглянул  на  Дойча и  увидел, как тот при напоминании о  потере
поморщился. Их  команда совсем не  участвовала в той  операции, но для Дойча
это не имело никакого  значения,  он  с одинаковой  болью  реагировал на все
потери. Если погибал кто-то с Адирондака, он воспринимал все так, словно это
он  лично  подвел  своего  товарища-Кобру.  Иногда  Джонни  думал  над  тем,
переживал ли бы так Дойч, если бы  война шла на Горайзоне. И обычно приходил
к выводу, что, по всей вероятности, да.
     -- Одну из команд мы задействуем здесь,  -- продолжал Вайссман. --  Ама
уже  позаботилась  об  их  размещении, легенде  и  документах.  Но  учитывая
возросшую за последние нес