ильтров,  рассекла
экран надвое, и лучи света в верхней части покраснели, а в нижней  приобрели
глубоко пурпурный, фиолетовый оттенок. Вся фигура  человека  оказалась  ниже
пурпурного горизонта, лишь кисти рук в белых перчатках возвышались над  ним.
Я ничуть не удивлялся, когда меня скрутил ставший уже привычным  мучительный
приступ тошноты.
   "Наверное, вот так возносился на Небеса Иисус Христос - или  нет,  скорее
так снисходил в Преисподнюю Сатана", - успел лишь подумать  я,  как  человек
пропал, будто его сдуло  ветром.  С  момента  его  появления  на  экране  до
исчезновения прошло  едва  ли  секунд  пять,  но  я  навсегда  запомнил  все
мельчайшие подробности увиденного, все оттенки и цветовые пропорции радужной
картины, все детали отделки асимметричного ч„рного комбинезона.
   - Ну, Кэс переш„л! - дон„сся до меня словно сквозь сон  голос  оператора.
Он только ещ„ начал поворачиваться в мою сторону на своем вертящемся кресле,
а я уже стоял рядом с ним и хватал его рукою за горло.
   - Что ты сказал, повтори! - вскричал я, теряя  самообладание,  а  сам  не
давал ему сказать, перекрыв кислород. Он  хрипел  и  беспорядочно  отбивался
руками. Не церемонясь, я спеленал его  вязками,  как  реб„нка,  и  на  время
залепил ему рот лентой, чтобы не мешал мне говорить. Потом сказал, раздельно
выговаривая слова:
   - Послушай, приятель, сейчас я задам тебе несколько вопросов,  а  ты  мне
ответишь на них. Если захочешь отвечать - кивни, и я уберу ленту. Если нет -
тогда пеняй на себя. Я против тебя лично ничего  не  имею  и  мне  неприятно
будет делать тебе больно. Я страшно не люблю делать  людям  больно,  но  мне
прид„тся это сделать, и тебе, если в тебе осталось хоть что-то от  человека,
будет больно вдвойне, потому что у меня нет опыта,  и  ты  будешь  мучиться,
видя как мучаюсь и терзаюсь, жалеючи тебя, я. Подумай над моим  предложением
и не валяй дурака. Ты же знаешь, что тоннелю скоро крышка. Повторяю:  кивни,
если будешь говорить.
   Я не надеялся на удачу, и нужно  было  готовиться  выдержать  невыносимое
зрелище пытаемого тобой человека. Я молился Господу, просил его, чтобы он не
допустил этого, не дов„л дела  до  этого.  Лениво  ползли  тягучие  секунды.
Д„ртик смотрел на меня  со  странным  выражением  на  лице,  видно,  пытаясь
сообразить, что я за птица, или вспомнить, где он мог меня видеть раньше.  Я
прожил вечность, и, наконец, он медленно кивнул головой.
   - Вот так-то лучше, приятель! - я отлепил ленту, закрывавшую его рот.  Мы
внимательно  посмотрели  друг  на  друга,  и  я  отметил  желтовато-зел„ный,
нездоровый цвет лица оператора  и  прозрачно-бесцветные,  будто  стеклянные,
глаза.
   - Так как, говоришь, тебя зовут?
   - Эск Мивай меня зовут, - устало ответил  бледнолицый  д„ртик.  Удивление
его понемногу начинало спадать.
   - Ну что, Эск, дашь мне интервью? Только прошу тебя, без фокусов. Я  ведь
знаю многое и не позволю тебе завирать. Идет?
   Он лишь насупился и наморщил лоб.
   - Скажи, где тут у вас Центральный Пост или что-то в этом роде?
   Эск скептически усмехнулся и ответил с едва уловимым  акцентом,  присущим
обитающим в этой части Местной группы галактик землянам:
   - Есть дверь с табличкой "Главный  Пост  Управления",  а  не  Центральный
Пост. Есть ещ„ двери с табличками "Центральный Калибратор", "Командный Пункт
Систем Сферы", но все это липа. На самом деле  управление  рассредоточено  и
синхронизировано. Мы находимся в  одной  из  вспомогательных  аппаратных,  -
д„ртик обвел глазами помещение, - наблюдаем отсюда за переходом, настраиваем
и контролируем некоторые параметры.
   - Допустим. Но, наверное, не так уж и важно, где все эти посты, с которых
вы вед„те свои "аппаратные игры". Меня больше интересует, вернется  ли  сюда
Кэс Чей?
   - Честно говоря, не знаю, - сказал оператор, - может, вернется, а,  может
быть и нет. Вы, кажется, минуты две назад сказали, что тоннелю скоро крышка.
Крышка не крышка, а он "мерцает", сбоит.
   - Но, я полагаю, на той стороне сейчас, кроме Кэса, есть и ещ„ люди?
   - Есть, конечно. Несколько десятков человек.
   - Не договариваешь, приятель. Я знаю, что возврат им заказан. Ведь так?
   Д„ртик промолчал.
   - Выходит, они там навсегда застряли ? - не отставал я.
   - Выходит, так. - Он тяжело вздохнул, сделав мучительный, долгий выдох. -
Есть ещ„ надежда, что тоннель самовосстановится, -  неуверенно  добавил  он.
Чувствовалось, что сам он плохо верил в это. Я подвел его к вопросу о  тайне
Кэса Чея и мог теперь задавать его. Как можно более небрежно спросил:
   - А как же тогда Кэс Чей  мотается  по  тоннелю  туда-сюда?  Он  что,  из
другого теста сделан, что ли?  Почему  его  не  расплющивают  гравитационные
силы?
   - Сам удивляюсь, - с неподдельным энтузиазмом  ответил  Эск,  -  вроде  и
расплющивают. Но он живучий, как кошка. Проходит немного времени, и он снова
в порядке, как огурчик.
   Так, про внешнее сердце он не знает. Ну и ладненько. Что ещ„ теперь нужно
выяснить? Я сказал:
   -  А  тоннель  вы  закрываете  когда-нибудь  наглухо,   или   вс„   время
поддерживаете его в открытом состоянии?
   - Раньше периодически закрывали, потом вновь открывали. Сейчас  уже  нет,
потому что  не  уверены,  что  в  следующий  раз  удастся  его  "запустить",
"растащить"  дыру  с  нуля.  Поэтому  поддерживаем  все  время  в   открытом
состоянии, только  предельно  сужаем,  уменьшаем  проходное  сечение,  чтобы
свести до минимума расход энергии.
   - А когда  тоннель  закрывали,  кем  и  как  потом  давалась  команда  на
открытие?
   - Это уже целый год производит сам  Кэс  Чей.  Он  лично  подает  в  Мозг
закодированную команду на  открытие  тоннеля.  Раньше,  говорят,  это  могли
делать и другие. Потом Кэс вс„ сосредоточил в своих руках. Он заимел  личный
код или шифр. Поговаривали, что шифровка двойная, с использованием  какой-то
редчайшей книги или изолированного оригинального текста.
   - Признайся, вы раскусили е„. Пожалуйста, не лги.
   - В том то и дело, что  нет.  У  нас  нашлись  пройдохи,  где-то  содрали
шифровку, запихнули в Мозг. Загнали Мозг  к  ч„ртовой  матери,  как  лошадь,
только и всего. И - никакой зацепки: ни  фрагмента,  ни  даже  единственного
знака. Как говорится, "вс„ сохранилось на нуле".
   Серь„зные дела. Мозг на Переходнике - не чета корабельному. Не  с  этого,
не с этого фланга нужно подбираться к Кэсу, бродяга!
   - Личный звездол„т, конечно, у Кэса Чея  есть?  Назови  марку  и  модель,
чтобы я не спутал.
   - Звездол„т есть. "Бьюик", модель "Пожиратель пространства".
   - И давно он у него, случайно не знаешь?
   - Случайно знаю. Он заимел эту машину сразу после смерти "Папаши".
   - Это какого еще "Папаши"? Уж не Джестера ли Д„рти?
   - Вот, вот, его самого.
   - А сейчас звездол„т где?
   - Здесь, конечно, на Переходнике. На той стороне у него  другой  корабль,
попроще.
   - Как найти звездол„т?
   -   Проще   простого.   Все   звездол„ты   паркуются   в   индивидуальных
боксах-карманах...
   - А, видел. Это те, что на внутренней поверхности самой первой,  наружной
сферической оболочки Переходника?
   - Они самые. Номер бокса Кэса Чея - семнадцать.
   - Придется тебе  подробно  рассказать,  как  пройти  отсюда  к  боксу.  Я
сосредоточился, а оператор целых несколько минут объяснял, как добраться  до
бокса кратчайшим путем. To the right, to  the  left...  Слушая,  я  мысленно
представлял  ажурную  конструкцию  комплекса,   бесчисленные   спутанные   и
перевитые его потроха и, когда д„ртик  закончил  рассказ,  уже  тв„рдо  знал
дорогу.
   Д„ртик „рзал и сопел, ему мешали вязки. Ничего, потерпит.  Скоро  закончу
сво„  импровизированное  "интервью",  и  мы  с  Мэттом  уйд„м  отсюда  тихо,
по-английски - не прощаясь.
   - А что ты, приятель, думаешь по поводу того, что  тоннель  работает  все
хуже и хуже, барахлит? - я употребил выражение Мэттыо Пепельного.
   - Не знаю, как объяснить, чтобы было  понятно.  Специфика  тут  такая,  -
заважничал Эск Мивай.
   - Пойму, пойму, выкладывай свои соображения.
   Но никаких откровений не дождался. Оператор пон„с вс„ ту же унылую чепуху
про элементы сферы из металла  с  идеальной  проводимостью,  теряющего  свои
свойства, о том, что доставка очередной  "свежей"  партии  секций  из  этого
металла задерживается...
   Как и большинство людей, он  не  мог  вырваться  из  ограниченного  круга
фактологического мышления, несистемного, неконцептуального подхода  к  любым
проблемам. На первый взгляд такой подход лежит ближе к жизни,  но  на  самом
деле не  дает  возможности  объяснить  эту  самую  жизнь  и,  в  результате,
оказывается достаточно далеко от не„.  Сам  я  тв„рдо  верил,  что,  пока  я
болтался по Космосу, люди из Института Метагалактики уже объяснили - а  если
нет, то в недал„ком будущем объяснят, - причину, по которой наша сжимающаяся
Вселенная затягивает нанесенный ей прокол. Верил, что они выявили  глубинную
суть механизма обратной связи.
   - Ну, хорошо, - сказал  я,  -  О  чем  это  ещ„  я  хотел  спросить  тебя
напоследок? А-а! Вспомнил! Не знаю только, пойм„шь ли ты, хватит ли  у  тебя
подготовки, чтобы постигнуть суть вопроса?  -  съязвил  я,  расплатившись  с
технар„м той же монетой. - Ты имеешь представление о том, что за Мир жив„т и
дышит за краем нашей Вселенной, знаешь хоть что-то о его свойствах?
   - В самых общих  чертах  нам  известно,  что  тоннель  соединяет  нас  со
Вселенной, находящейся на стадии расширения. Вообще-то  она  более  пригодна
для жизни. И у не„ есть перспектива, в отличие от нашей.
   - О, да ты философ, Эск. Насч„т перспективы  мне  спорить  трудно...  Да,
совсем забыл, на той стороне есть еще звездол„ты кроме того,  который  имеет
Кэс Чей?
   - Насколько мне известно, там лишь  один  звездол„т,  принадлежащий  Кэсу
Чею. Он разв„рнут из эмбриомеханизма. Других нет.
   - Ну что ж, спасибо за интервью, приятель,  -  вздохнул  я.  -  Не  люблю
приставать с советами, но  попробуй  пораскинуть  мозгами:  стоит  ли  здесь
оставаться?  Если  на  тебе  нет  тяж„лого  греха,  отнятых  и   загубленных
человеческих  жизней,  то  попытайся  смыться  отсюда.  Коль  уж  нельзя   в
расширяющийся Мир, то слиняй просто куда-нибудь подальше в пределах  нашего,
- я достал липкую ленту. - Прид„тся пока посидеть  с  запечатанным  ртом,  -
сказал я, заклеивая Эску рот. - Не печалься: зато отдохнет язык. -  С  этими
словами я покинул наблюдательный пункт, торопясь к Мэттью Пепельному.
   Он спал. Я разбудил его и поднял на ноги. Его  разморило  и  развезло.  Я
сообщил ему, что нам нужно топать к звездол„ту Кэса Чея. Если на Переходнике
существовали  задворки,  то,  значит,  мы  шли  задворками.  Чтобы  Мэтт  не
отсвечивал со своими обрубками, пришлось  набросить  на  него  мою  накидку.
Разумеется, я не забыл и спецпакет с руками.
   К боксу номер семнадцать мы добирались  больше  часа,  не  отвлекаясь  на
разговоры. Поначалу безуспешные попытки открыть электронный замок отняли ещ„
полчаса. Наконец мы проникли в бокс и закрылись изнутри.
   Тут я замешкался, не зная, как  поступить.  Попробовал  предложить  Мэтту
идти на Кэс Чеевом "Пожирателе пространства" сразу  к  Земле,  и  как  можно
быстрее, оставив для  себя  вариант  с  возвращением  на  лежащий  в  дрейфе
"шевроле" на с„рфе. Я не хотел посвящать Мэттью в проблемы,  которые  мог  и
обязан  был  решить  только  сам.  К  тому  же  Мэтт,  жестоко  покалеченный
д„ртиками, сам превратился в дополнительную проблему.  И  для  меня,  и  для
себя. Но он и слышать не желал о том, чтобы я задерживался  на  Переходнике.
Корчась от боли, он размахивал своими  культями  и,  опасаясь  нашуметь,  не
кричал, а громко шипел на меня. Он говорил, что время, которое он  выиграет,
направившись сразу к Земле, незначительно, и настаивал на том, чтобы идти до
"шевроле", о котором я ему рассказал, вдво„м, на звездол„те Кэса. Он  просто
хотел, чтобы я находился у него на глазах, опасаясь, как  бы  я  не  выкинул
фортель,  оставшись  на  Переходнике.  Спорить  с   этим   прохиндеем   было
бесполезно.
   Установив автоматику на открытие люка в космос с задержкой, я помог Мэтту
войти в звездол„т. В рубке сохранился запах дорогого одеколона, смешанный  с
застоявшимся ароматом вонючих Кэс Чеевых сигарет. До "Классического каприза"
ходу было несколько часов, и в слиппер укладываться не имело  смысла,  но  я
предложил Мэтту отдохнуть. Он категорически отказался  пройти  в  слиппер  и
залечь в "спальник". Он, бедолага, не спускал с  меня  глаз.  Усадив  его  в
кресло,  вв„л  в  мозг  "Пожирателя  пространства"  программу   перехода   к
дрейфовавшему в ожидании меня кораблю. Мы отшлюзовались.
   - Впер„д - и выше! - подмигнул я Мэттью Пепельному и стартовал  сразу  на
Т-двигателе, не оставив ч„рномундирным палачам ни единого шанса помешать нам
уйти.
   28
   В  нашем  распоряжении  имелось  несколько  часов  и,  чтобы  не   терять
понапрасну времени, я решил  покопаться  в  бортовом  Мозге  "бьюика".  Меня
интересовало, где успел побывать звездол„т и, следовательно, Кэс Чей, за два
года после смерти профессора Д„рти. Разбор полетов продлился довольно долго.
Но я не удовлетворился этим и захотел взглянуть на пространственную  картину
трасс. Потом, совсем уж  от  нечего  делать,  подгоняемый  каким-то  смутным
любопытством, предложил Мозгу оконтурить россыпь  точек,  отмечающих  места,
которые посетил  Кэс  Чей.  Мэтт  развлекался,  наблюдая  за  моим  дурацким
занятием, хотя ему в его положении приходилось несладко.
   Странную фигуру вычертил Мозг корабля на  экране.  Тонированная  зеленым,
перед нами с Мэттом предстала усеч„нная, со срезанной  верхушкой  -  шаровым
сегментом - сфера,  самое  настоящее  "яблочко  с  бочком".  Мэтта  охватила
болезненная зевота,  а  я  со  вс„  возрастающим  интересом  продолжал  свои
исследования. Точка, соответствовавшая  координатам  Переходника,  оказалась
лежащей в плоскости "бочка", но из этого пока мало что  следовало.  Тогда  я
дал команду Мозгу определить геометрическое место  точек,  полагая  условием
отсутствие "бочка", проще говоря, центр сферы.  Когда  Мозг  зафиксировал  в
центре планету Пасифик, система звезды  Дастбин,  я  несколько  секунд  тупо
смотрел на экран, не в силах осознать факт, но тут Мэтт  Пепельной  подначил
меня:
   - Что, собрался опять на Паппетстринг, бродяга?
   Меня словно обожгло. Ну конечно  же,  я  смотрел  на  экран  и  не  видел
координат... Паппетстринга!
   - Мэтт, что за наваждение? Система звезды Дастбин, планета Пасифик...
   - Называвшаяся так раньше, а после того, как стала местом обитания кукол,
прозванная и д„ртиками и самими куклами планетой Паппетстринг - что-то вроде
"Марионетка", "Кукла на вер„вочке"...
   - Мэтт, теперь ты можешь перестать следить за мной, - улыбнулся я. - Я не
сбегу от тебя, чтобы вернуться на Переходник. Мы  полетим  на  Паппетстринг.
Точнее, я полечу туда один. А еще точнее, мы полетим вместе, и ты  подождешь
меня там, но не на орбите, а в сторонке, а я ненадолго приземлюсь - и  сразу
назад. Вообще-то лучше бы тебе идти сразу к Земле, а не ждать меня, но ты же
упрям, как ишак.
   - Не хитри, бродяга. Выкладывай, что задумал.
   - Мэтт, сейчас нам нужно  тормозить.  Мы  подходим  к  моему  звездол„ту.
Дремли пока, поговорим позднее.
   Я произв„л торможение  и  стал  медленно  сближаться  с  "шевроле".  Мэтт
настаивал, чтобы мы летели до Паппетстринга вместе, в одном корабле.
   - Это пожалуйста, - сказал я ему, - но садиться со мной на планету я тебе
не позволю.
   Пристыковав корабли и облачившись в скаф,  я  слазал  в  свой  звездол„т,
настроил его на переход до Паппетстринга с недол„том и вернулся к Мэтту.
   - Ты сам догадаешься когда-нибудь, что я хочу есть? - сварливо сказал он,
когда я избавился от скафа.
   Насч„т поесть идея была совсем неплохой, и мы ее реализовали, а  потом  я
сказал:
   - На этой тачке мы допилим до места назначения всего за четыре-пять дней.
Но я предлагаю лечь в "спальник", чтобы не скучать и не мучиться  ожиданием.
Или опять станешь спорить?
   Мэттью Пепельной невозмутимо ответил:
   - Но во время твоего спуска  на  планету  я  должен  бодрствовать.  И  не
забивай мне баки,  не  думай,  будто  я  забыл,  что  ты  что-то  хотел  мне
рассказать.
   - Я не хочу тебя попусту волновать, пойми. Ты должен спать  и  набираться
сил. Тво„ положение не так уж хорошо, прости за прямоту. Мне нужно как можно
скорее  передать  тебя  в  руки  Эдди  Лоренса  и  всей   его   белохалатной
"королевской рати".
   - Спасибо за откровенность, бродяга. Но расскажи сейчас, немедленно. Ведь
спать я буду в анабиозе, да еще с твоими вшивыми уколами, так  что  меня  не
посетит  бессонница  от  новых  впечатлений.  Перед   сном   вообще   хорошо
заправиться новой информацией: пока спишь, подсознание  работает,  и  иногда
утром получаются интересные результаты.
   Я только вздохнул. Мы выросли с  ним  в  одном  инкубаторе...  Как  можно
короче я попытался рассказать Мэтту о Кэсе Чее, о  встрече  с  Казимиром,  о
моих тр„х визитах на "Платинум сити". Очень коротко, конечно, не вышло.
   Мэтт, хотя и хорохорился, но по-моему, с трудом прос„к услышанное: у него
начала повышаться температура. Но его  скепсис  действовал  на  меня  просто
убийственно, хотя и без его  замечаний  вс„  происшедшее  со  мной  казалось
безумным бредом. Лишь одно Мэтт уяснил твердо: предприятие, затеянное мною с
целью найти и уничтожить яйцо со смертью Кэса Чея, очень  опасно.  Дискуссия
грозила затянуться, но я проявил  настойчивость  и  чуть  не  силой  затащил
Пепельного в медицинский отсек. После проведения необходимых процедур  отв„л
его в слиппер, устроил в "спальник" и зал„г в анабиоз сам.
   Я давно уже чувствовал знакомую сильную  дурноту,  но  ничего  не  сказал
Мэтту: на фоне его несчастья мо„ недомогание виделось пустяком. Из-за  своей
щепетильности, не желая беспокоить товарища, я не предложил  ему  перейти  в
"шевроле", и теперь до самого Паппетстринга вынужден был мучиться в  корабле
Кэса Чея. Я не решился "тестировать" Мэттью на этот сч„т: вс„ равно боли  от
нанес„нных ему тяж„лых травм рук замаскировали бы ощущения, вызываемые полем
злобы Кэса Чея. Да я и так знал, что он его не чувствует. В отличие от  меня
и от неизвестных мне других  людей,  человекоподобных  и  нелюдей,  когда-то
"убивших" Кэса Чея. В отличие от меня, "мировая линия" которого прошла через
судьбу Кэса Чея и Казимира. В отличие от меня, посвящ„нного в их тайны, Мэтт
Пепельной был ловчее меня. Но даже не  лишись  он  обеих  рук,  не  смог  бы
погубить Кэса Чея. Это мог сделать только я, "помазанный" и  благословленный
Казимиром, муки которого я наблюдал и разделил.  Как  Казимир,  подключ„нный
через Кэса Чея к его внешнему сердцу, к нему, вероятно, был подключен, пусть
незримым и тонюсеньким "проводком", и я...
   ...Послеанабиозное  "утро"  выдалось  хмурым.   Я   машинально   исполнил
гигиенический ритуал, уделив  особое  внимание  тщательному  бритью,  словно
собирался не в лес, а на доклад к  Шефу.  Подняв  Мэттью  Пепельного,  помог
совершить ему утренний туалет, а потом сообразил л„гкий завтрак.
   Встали мы оба не с той ноги, оба были  встр„паны,  хмуры  и  молчаливы  и
смотрели друг на друга как пассажиры  ночного  поезда,  разбуженные  слишком
ранним утром на подходе к пункту назначения. Меня сильно донимала так  и  не
прошедшая тошнота.
   Допив кофе, я стал собираться в путь. Приготовив для Мэтта кое-какой еды,
которую он мог бы запихнуть в себя,  обходясь  без  рук,  а  также  сосуд  с
питьем, снабженный трубочкой-насадкой для  отсоса  и  кое-какие  медицинские
таблетки, облачился в скаф и сказал ему:
   - Разложи кресло и лежи. Давай условимся. Я могу обернуться  и  за  шесть
часов, но пусть будет двенадцать. Но в тех местах на Паппетстринге,  куда  я
собираюсь садиться, сейчас уже поздняя осень. С уч„том того, что  на  момент
посадки может придтись начало ночи, кладу на вс„