изж„ванного пустого левого  рукава  его  пальтеца  свисали
какие-то лохмотья, да изредка капала кровь. Мы  нахлобучили  ему  на  голову
шапку, и  кто-то  предложил  помочь  ему  дойти  до  дома.  Но  он  спокойно
отказался, а мы, ошарашенные, с  судорожно  сжатыми  челюстями,  не  посмели
настаивать.
   Как стадо маленьких идиотов, мы остались стоять на месте, глядя,  как  он
медленно удаляется в т„мный переулок. Он жил где-то неподал„ку,  и  один  из
нас даже знал его имя. Почему он не спрыгнул?  Наверное,  ему  уже  защемило
руку леб„дкой, когда он проезжал мимо  нас,  но  мальчишеское  самолюбие  не
позволило ему  попросить  помощи.  Парнишка  учился  в  нашей  школе,  и  на
следующий день мы узнали, что он самостоятельно  добр„л  до  дома,  вош„л  в
дверь, успел сказать, что ему отрезало  руку  и  только  после  всего  этого
рухнул на пол...
   В подобном же состоянии сейчас находился и Джанк, но сколько  продержится
он до того, как рухнет? Почти все содержимое своего медицинского подсумка  я
использовал на него. Выступая в роли врача, пыхтел,  как  наш  любимый  Эдди
Лоренс, когда он проводил массаж. Ну и дурак же я был в эти минуты! Забыл, с
кем имею дело. Джанк ведь не узнал  меня,  а  на  то,  что  какой-то  д„ртик
оказывал ему помощь, ему было наплевать. Он же мог  меня,  забывшего  всякую
осторожность,  привести  к  полному  финишу  в  возможной  рукопашной   (ох,
нехороший каламбур!) схватке  одними  своими  ногами.  Но  великий  кудесник
рукопашного боя сам  догадался  кое  о  ч„м,  когда  увидел  полусферические
специальные  колпаки  из  нашего   департаментского   табельного   комплекта
медицинских средств, которые я напялил ему  на  сочившиеся  кровью  обрубки.
Презрительно    сощурясь,    со    своим    неповторимым,    "патентованным"
брезгливо-насмешливым выражением на лице он наблюдал за моими манипуляциями.
Лишь когда я стал освобождать от ремней и вер„вок так и оставшиеся лежать на
широком торце чурбана отрубленные вместе с изрядной долей  предплечий  кисти
рук, чуть наигранная его спесь немного поубавилась.
   Я  вытащил  из  подсумка  и  расправил  специальный  баллон  из   мягкого
материала, аккуратно вложил в него руки Джанка, загерметизировал "пузырь"  и
произвел  с  торчавшими  снаружи  его  пупырчатыми   полосками   необходимые
действия.  Вскоре  внутренность  прозрачного  баллона   заполнилась   густым
бесцветным желе,  скрывшим  от  взоров  содержимое,  а  сам  баллон  немного
нагрелся. В общем, все это я проделал только  для  того,  чтобы  приободрить
Лжеджанка, придать ему уверенность (куда ж больше?). Эдди Лоренс отрастил бы
ему новые руки за пару месяцев, но  сначала  ещ„  нужно  было  вернуться  на
Землю.
   Играть в молчанку больше  не  хотелось.  Мы  находились  на  Переходнике,
достигнув цели, и мы были пока одни, без свидетелей.
   -  Шилды-шивалды!  Мэтт,  ты  что,  не  узна„шь  меня?  -  сказал  я,   с
удовольствием называя по имени своего товарища Мэттью Пепельного.
   - Шилды-шивалды! Дурацкий маскарад, - насмешливо ответил Мэтт, -  но  усы
не отклеились, держатся.
   - Ладно, поболтаем немного позже. Сейчас надо торопиться.
   - Куда, бродяга?
   - Хочу забежать в аппаратные, может быть, в Центральный Пост, если  здесь
есть такой.
   - Не спеши. Спешить теперь нужно только на  Землю.  Слушай,  что  я  тебе
скажу, Айвэн. Нам поставили задачу ликвидировать "прокол", прекратить утечку
пространства. Но сда„тся мне, бродяга, что ни я, ни ты,  хоть  ты  и  очень,
очень шустр, с ней не справились. Финита ля комедия. Подоспели, так сказать,
к шапочному разбору.
   - Это почему же, Мэтт? Что ты этим хочешь сказать? - со сладко замирающим
сердцем вкрадчиво спросил я, стараясь не спугнуть удачу: решалась, возможно,
судьба моей дилетантской теории.
   - Видишь ли, бродяга, тоннель барахлит. Барахлит - это еще мягко сказано.
Люди во время транспортировки снова стали умирать. - Увидев  вопрос  в  моих
глазах, Мэтт кивнул головой на дверь, - Сходи вон,  посмотри,  тут  недалеко
есть морозильник, весь  забитый  м„ртвыми  куклами.  Кстати,  мне  тоже  там
готовили местечко... Опять,  как  и  в  самом  начале,  кукол  используют  в
контрольных прогонах. Ну, тогда вс„ было не отлажено, не отрегулировано,  не
настроено. Теперь уже давно другое дело. Но люди снова начали погибать.  Это
продолжается уже целую неделю. Да, а про "эги" ты слышал?
   - Слышал. И даже видел. И даже успел отправить один такой на наш  форпост
в Млечном Пути. Тот ещ„ подарочек.
   - Я вижу, ты  кое-что  вс„-таки  успел,  любитель  мистификаций,  -  Мэтт
Пепельной намекал на разыгранный мною спектакль  с  собственной  смертью.  -
Последний "эг" отправили отсюда недели четыре назад, но "харвестер"  ещ„  не
пришел, и пока неизвестно, доставлен ли груз по  назначению.  Значит,  ты  и
перехватил яйцо?
   - Значит, я.
   - Ну, ну. А я думаю, чего  это  д„ртики  потихоньку  начали  разбегаться?
Теперь понятно: на них идоша Айвэн Фул. А если серь„зно, они бы  с  радостью
смылись из нашей  Вселенной,  но  путь  в  соседний  Мир  для  них,  простых
смертных, по-видимому, закрыт.  У  меня  создалось  такое  впечатление,  что
"форточка" скоро совсем захлопнется. Айвэн, на Переходнике  царит  настоящий
бардак. Из тех, кто  непосредственно  занят  эксплуатацией  и  обслуживанием
перебросочного оборудования, никто, по-моему, не понимает,  что  происходит.
Кое-кто грешит на разболтавшуюся дисциплину, непрофессионализм и халатность.
Но так было почти всегда, а тоннель работал нормально. Нет, бродяга,  думаю,
причина лежит гораздо глубже, - заключил, щуря злые глаза, Пепельной.
   - Согласен, победитель кукол. Я  ещ„  давно  предположил,  что  включится
заложенная в  конструкцию  самой  Вселенной  отрицательная  обратная  связь,
которая возвратит все на круги своя, затянет рану, зарастит прокол.  Похоже,
она уже включилась. Но что это  за  связь,  каков  механизм  е„  действия  -
неизвестно.
   - Да-а, - протянул Мэтт, - ещ„ раз убеждаюсь: ты зря  времени  не  терял.
Наверное, вместо "отмочки" в анабиозе опять глотал в пути  научно-популярное
чтиво. А насчет механизма пусть у тебя голова не болит. Мы представим отчеты
Шефу, а остальное - не наша забота. Я лично у высоколобых хлеб  отбивать  не
намерен. Да, - встрепенулся Пепельной, - самое ужасное, бродяга, что те, кто
переш„л по тонкому льду на  другой  берег,  после  того,  как  ледок  сильно
подтаял, вынуждены теперь остаться там  насовсем,  навсегда.  Или  вернуться
назад, но только м„ртвыми.  Такой  вот  выбор.  С  ними  продолжается  обмен
информацией: слава Богу, пока неодушевл„нные предметы  не  деформируются  до
неузнаваемости. Пока. Веришь, бродяга, некоторые вс„ равно бросаются в омут,
в бурные воды - идут на возврат, зная, что их ожидает смерть. Тут  проявился
жуткий психологический феномен: люди панически боятся пребывать в  положении
напрочь отрезанных от своей родной Вселенной, хотя в другом мире  им  ничего
не грозит, и жить они там смогут.
   - Ты знаешь, о чем я подумал,  Мэтт.  Наверное,  и  все  эти  "рыбаки  на
льдине" и я сам покинули бы наш несовершенный Мир, если бы знали,  что  есть
возможность вернуться назад. Может быть, они не возвратились бы никогда,  но
сама мысль о том, что  возвращение  возможно,  само  только  осознание  этой
невостребуемой, на грани иллюзии, возможности согревало  бы  им  душу...  Но
ч„рт побери, Мэтт, получается, что  на  той  стороне  -  такой  же  огромный
Переходник. Трудно понять, как...
   - Совсем ты отупел, бродяга. Выверни свои карманы. Они у тебя,  бьюсь  об
заклад, набиты "таблетками" с эмбриомеханизмами. Пока ещ„ у штатских, да и у
этих ч„рномундирных сволочей нет таких маленьких "таблеток",  которые  можно
было бы заглотить, а потом приветствовать их на выходе из прямой кишки. Но и
эмбрионов размером  с  футбольный  мяч  или  с  грейпфрут  на  первых  порах
оказалось вполне достаточно, чтобы "протолкнуть" их на ту сторону, а  там...
Или рассказать тебе принцип работы эмбриомеханизмов?
   Мы немного посмеялись, но я, вспомнив о Рите, спросил, оборвав смех:
   - Мэтт, а ты видел здесь, на Переходнике, белокурую женщину?
   - Ты о Рите Холдмитайт?
   - Да, о ней.
   - Кэс впервые прив„з е„ сюда дней восемь назад, показал ей  Переходник  и
потом совершил с ней переход на ту сторону.  Тоннель  тогда  ещ„  действовал
нормально. Потом его вызвали, и он ненадолго вернулся,  а  она  осталась  на
некоторое время там. Как только вернулся Кэс Чей, оттуда  перешли  еще  двое
д„ртиков. И неудачно. Здесь приняли два трупа. Тогда-то и решили возобновить
контрольные прогоны с куклами, благо их всегда хватало. В общем, вернулись к
завед„нному  Д„рти  обычаю  перед  каждым  переходом  д„ртика   по   тоннелю
пропускать сначала куклу.
   - Понятно. Как у тиранов: сначала из тарелки с пищей или из чаши с  вином
должен попробовать любимый п„с, а еще лучше - нелюбимые приближ„нные.
   -  Вот,  вот,  бродяга.  Только  куклы  -  не  приближ„нные,   а   просто
заключ„нные, рабы.... Вскоре на том берегу началась  тихая  паника.  Рита  и
некоторые другие рвались назад, бомбардируя нас  оттуда  записками.  Д„ртики
прекратили все переходы, и в ход пошли куклы. Ну, да я уже об этом  говорил.
Рита грозилась, что вс„ равно не останется там, пойдет на прорыв,  но  потом
заколебалась. Кто-то оказался отчаяннее и смелее е„. Наверное,  она  до  сих
пор торчит на "диком бреге".
   - Мэтт, четверть часа назад я положил е„ труп на поддон  в  холодильнике,
не захотел, чтобы она висела, понимаешь?
   - Вот как... Значит, она все-таки попыталась. Как с  крыши  небоскр„ба...
Мы могли висеть с  ней  рядом.  Эти  головорезы,  кажется,  раскусили  меня.
Оглушили и притащили сюда.  В  таком  вот  неприглядном  виде  хотели  потом
пропихнуть меня через тоннель, как куклу. Не как куклу, а просто - куклу,  -
поправился Мэтт.
   - В каком-то смысле все мы куклы.
   - Не в каком-то, а во всех, - весело отозвался он.
   - Но ты-то, Мэтт, особенная кукла. Первая из  всех,  удостоившаяся  чести
стать д„ртиком.
   - И снова разжалованная в куклы.  Слушай,  Айвэн,  я  что-то  притомился.
Хочется соснуть.
   - О, прости. Я заболтал тебя. Потерпи, скоро вытащу тебя отсюда. Подскажи
сам, где можешь отсидеться, пока я поскребу по сусекам в аппаратных отсеках.
   - А ты как сюда попал, бродяга?
   - Через транспортную трубу для грузовых звездол„тов. Вышел  через  отсек,
где в стенке прибор для наблюдения за сферой-заглушкой.
   - Ну и терминология у тебя;
   - Назад пойд„м тем же пут„м, как думаешь? И что посоветуешь?
   - Спрячь меня в кладовке, примыкающей к тому отсеку. Да не ввязывайся  ты
в потасовки, не пыли... Жалеешь всех подряд, Гуттаперчевая душа?
   - Кто бы говорил о потасовках. Ну что, ид„м? По коридору, или...
   - Ты вот что, Айвэн, -  Мэтт  чувствовал  себя  неловко,  что  совсем  не
вязалось с ним. - Я вижу,  ты  собираешься  вывезти  отсюда  тело  Риты.  Не
обижайся, но не надо этого делать, бродяга.
   - Хорошо, Мэтт, не буду.
   - Пошли насквозь, - примирительно сказал Пепельной. - Если хочешь.
   Мы пересекли подсобку и вошли в холодильник. На Мэтта наползала  слабость
и сонливость, и я старательно поддерживал его. Он заметил поддон с  телом  и
сам подв„л меня к нему, на глазах слабея.
   В тине житейских волнений,
   В пошлости жизни людской,
   Ты, как спасающий гений,
   Тихо встаешь предо мной...
   Прощай, Рита.
   27
   В кладовке ремонтного отсека я уложил Мэттью Пепельного  на  гору  мягкой
рухляди и вмазал ему прямо через одежду пару уколов. Машинально  потащил  из
карманов вторые "спиттлер" и  флэйминг  из  скафандрового  комплекта,  чтобы
оставить их Мэтту для самообороны, но смущ„нно ос„кся и украдкой взглянул на
него. Но он уже начинал клевать носом и ничего не заметил. Ч„рт,  рассказать
ему про Кэса? Ладно, пусть пока вздремн„т, я его и так притомил.

   Оставив Мэтта, не стал возвращаться  через  отсеки,  а  пош„л  по  плавно
закруглявшемуся коридору. Центральный Пост мог оказаться на другом ярусе,  и
оставалось надеяться только на удачу. Держась все время начеку,  я  медленно
обходил по "экватору" сферическую оболочку, забитую приборными и аппаратными
отсеками.  Кроме  этого  здесь  имелись  и  другие  "параллели",   а   также
"меридианы".  Сферический  муравейник  был  почти  необитаем,  или,  скорее,
казался таким. Но я чувствовал присутствие д„ртиков за плотно  прикрытыми  и
запертыми  дверями  отсеков.  Искусственный,  неживой   и   нежилой   воздух
комплекса, тем не менее, обильно насыщенный озоном, приятно бодрил.
   Неожиданно, как-то сразу, ступенчато, возрос уровень шума. Я  остановился
и прислушался.
   Из  дальних  коридоров  и  пересекающих  их  ярусов  донеслись  до   меня
отрывистые звуки команд, сменившиеся топотом ног и  шумом  невнятной  суеты.
Хлопнуло несколько дверей, и через минуту ровное негромкое гудение наполнило
помещения, но все равно опять стало тише. Продолжив свой обход, я  дош„л  до
двери с табличкой "НП"  и  двузначным  номером  на  ней.  Возможно,  за  ней
находился наблюдательный пункт, а двузначное число обозначало номер яруса  и
номер собственно наблюдательного пункта.
   Собираясь  применить  отмычку,  вдруг  услышал  приближающиеся   шаги   и
негромкое  периодическое  поскрипывание.  Отпрянув  от  двери,  затаился  за
выступом внутренней  стены  коридора,  скрывавшем  различные  энергетические
магистрали.
   Из-за  поворота  вышел  д„ртик,   толкавший   перед   собой   двухярусный
передвижной столик, уставленный напитками и  тарелками  с  бутербродами.  Он
остановился у двери с надписью "НП", покопался с шифрзамком.  Не  успел  ещ„
запеть  сигнал,  извещавший  об   открытии   замка,   как   я   подлетел   к
ч„рномундирному стюарду, оглушил его рукояткой "спиттлера", в мгновение  ока
залепил ему рот липкой лентой и, открыв подвернувшийся кстати иллюминатор во
внешней стене коридора, переправил д„ртика за  борт.  Спрятав  пистолет  под
мышку, схватил наугад кофейник, поставил пустую фарфоровую кружку на тарелку
с горкой сандвичей. Сделав короткий вдох, потянул ручку двери на себя и  без
стука и без звука нагло шагнул внутрь, держа кофейник  и  тарелку  в  манере
официантов ресторана "Клоуд Найн" отеля "Сэвой  Траффл",  что  на  "Платинум
сити".
   Располагавшийся почти спиной ко мне в специальном рабочем  кресле  д„ртик
даже не обернулся, лишь слегка выпрямился и приподнял голову.
   - Поставь кофе пока там, на панель, - раздраженно буркнул он. - Помолчи и
не мельтеши.
   О, с кофе угадал! Я и не думал мельтешить. Тихонько, без  стука  водрузил
кофейник и тарелку на место и, как  и  сидевший  перед  огромным  П-образным
пультом оператор, вперил глаза в большой экран, находившийся перед ним.
   Не отрывая глаз от экрана, д„ртик не глядя передвинул несколько рычажков,
перещ„лкнул  парой  тумблеров.  Я  слышал,  как  он  напряж„нно  сопел.   На
включ„нном  экране  еле-еле   просматривались   сквозь   темноту   размытые,
неконтрастные контуры человеческой фигуры и элементы каких-то конструкций.
   Внезапно яркий свет залил  весь  экран.  Но  интенсивность  света  быстро
упала, и установилась  необычайной  ч„ткости  цветная  картинка.  На  экране
возник ромб, как бы опиравшийся на невидимую плоскость одной из своих вершин
так, что большая диагональ его располагалась строго вертикально. Поначалу  я
посчитал его эллипсом. Но нет, все-таки это был  ромб,  но  со  скругл„нными
четкими радиусами всеми четырьмя вершинами.
   Внутри ромба стоял человек в ч„рном, но совершенно не похожем на униформу
д„ртиков, комбинезоне. Ног его ниже колен не было видно. Начиная с  середины
б„дер низ человека словно трансформировался в фиолетовый язык пламени, своим
острым концом достававший почти до нижней вершины  ромба.  Не  вырываясь  за
границы ромба, изнутри его, как  мистическую  колбу  алхимика  или  колдуна,
заполнял свет, ярко-голубой внизу и канареечно-ж„лтый в верхней части.  Рост
человека был почти в точности равен высоте  стоявшего,  как  волчок,  ромба.
Комбинезон  ладно  сидел  на  нем.  Некоторые   детали   отделки   придавали
асимметричный  вид  необычной  одежде,  но  это  не  уродовало   костюм,   а
подч„ркивало элегантность ч„рного одеяния. Из-под отст„гивающегося погончика
на левом плече сбегала наискось к поясу серебристая заст„жка-молния. В месте
е„ пересечения с поясным, под цвет комбинезона, ремн„м, к нему прикреплялась
плоская  прямоугольная  коробочка  из  серебристо-голубого  металла,  именно
коробочка, а не пряжка. Молния, пройдя  под  ремн„м,  терялась  в  паху.  На
правом плече погончик отсутствовал, а  из-за  спины  на  грудь  через  плечо
перехл„стывалась лямка, тоже под цвет комбинезона, крепившаяся спереди  ниже
груди голубой пряжкой в форме перев„рнутых воротец  со  срезанными  крупными
фасками на перекладине. Выше пряжки к лямке прикреплялась  коробочка,  такая
же, как и на поясе.  Две  параллельные  горизонтальные  молнии  под  пряжкой
доходили  до  осевой  линии  туловища.  Справа  на  брюках  имелся   карман,
заст„гнутый на вертикальную молнию. Левый карман брюк, сильно  смещенный  на
бок, имел  горизонтальную  пройму,  в  которую  нырял  отходивший  от  пояса
вертикальный ремень, возможно, соединявшийся с пистолетом или флэймингом.
   Голова человека была скрыта яйцевидным  шлемом  из  непрозрачного  белого
материала с неожиданно странной фактурой  яичной  же  скорлупы.  Он  казался
цельным и неразъ„мным, и вертикальная грань, как бы рассекавшая яйцо на  две
половинки,  представлялась  не  линией  разъема,   не   стыком,   а   просто
скульптурной линией. Несмотря на  непрозрачность  шлема,  всю  его  переднюю
часть закрывали дополнительно мощные  т„мные  светофильтры.  Они  напоминали
прямоугольные, загнутые полукругом щиты древнеримских  легионеров.  Передние
вертикальные  их  кромки  шли  параллельно  скульптурной  линии   шлема,   и
расстояние между кромками не превышало четверти дюйма. Нижние  располагались
примерно на уровне предполагаемого подбородка, а верхние - чуть  выше  линии
предполагаемых бровей. Верхние  кромки,  впереди  горизонтальные,  загибаясь
назад,  одновременно  поднимались  вверх,  образуя  с  продолжением   задних
вертикальных  кромок  нечто  вроде  трапециидальных  плоских  отростков  или
"рогов", верхушки которых дюйма  на  два  возвышались  над  маковкой  шлема.
Спереди верхние части светофильтров образовывали  как  бы  латинское  "U"  с
широким горизонтальным основанием и несколько разогнутыми в стороны дужками.
Каждый из двух светофильтров крепился  к  боковым  сторонам  шлема  четырьмя
специальными винтами,  блестящие  головки  которых  я  наблюдал  в  профиль.
Невысокий стоячий воротник комбинезона обтягивал  нижнюю  часть  яйцевидного
шлема.
   Человек поднял руки в стороны-вверх, и его предплечья и  локти  вышли  за
границу ромба. Отделка рукавов тоже была асимметричной: две пряжки на  левой
манжете, одна - на правой; молния  на  внутреннем  сгибе  правого  локтя,  и
никаких следов таковой - на левом.  Белые  перчатки  заправлены  под  плотно
облегающие запястья манжеты.
   Человек на экране медленно прижал  большие  пальцы  к  ладони,  а  четыре
остальных на каждой руке образовали латинскую букву "V", сложившись попарно.
Когда угол раствора пальцев стал равен углу между поднятыми в  стороны-вверх
руками и углу между отростками-рогами  светофильтров,  человек  зафиксировал
это положение. Внезапно между отростками светофильтров, прямо  над  головой,
словно вольтова дуга, вспыхнуло  ослепительно-белое,  нестерпимое  для  глаз
сияние. Расходившиеся во все стороны от сверкающего облачка  лучи,  удаляясь
от него, словно тощали, меняя  цвет  и  превращаясь  в  красные,  сиреневые,
пурпурные и фиолетовые. Но лучи не  могли  проникнуть  внутрь  ромба,  и  он
сохранил свои  четкие  очертания.  Тонкая  горизонтальная  пурпурная  линия,
загоревшаяся на уровне  верхних  концов  отростков  светоф