ти маневра я  пошел  курсом,  который
должен был вывести звездол„т примерно в ту точку, в  которой  ось  Галактики
пересекается с описанной вокруг нашей зв„здной системы сферой. Этот  отрезок
пути был уже значительно длиннее  предыдущего  и,  доверившись  автомату,  я
позволил себе вздремнуть.
   Сигнал, оповещающий о предстоявшем втором маневре, разбудил меня.  Но  до
начала его я должен был выполнить свой традиционный ритуал. Я  сориентировал
корабль таким образом, чтобы он своим условным теперь в состоянии свободного
парения "днищем" был обращен перпендикулярно  плоскости  Галактики.  Передав
заботы по стабилизации автомату, я опустил забрало скафа и, миновав  двойной
тамбур, выбрался на боковой мостик. И задохнулся.
   Вселенная захлестнула меня. Не замечая скафандра, она  сразу  проникла  в
мои глаза, в мой мозг, в каждую пору моего ничтожного бренного тела, в самые
т„мные уголки моей изрядно подзапылившейся  души.  Мо„  сердце  замирало  от
счастья единения с Мирозданием и в то же время  тосковало  от  невозможности
проникнуть в его Великую Тайну.
   Я наблюдал свою Галактику, пов„рнутую ко  мне  плоскостью  галактического
диска. Огромное колесо со спирально закрученными спицами четыр„х  рукавов  и
ступицей ядерного утолщения - балджа - висело на ч„рном ковре  Пространства,
расшитом редкими зв„здами. Поразительная картина спиральных ветвей Галактики
уже  в  который  раз  очаровывала  меня.  Где-то  там,  во  всегалактическом
спиральном узоре, в одном из спиральных  рукавов,  в  его  отрезке  Орион  -
Лебедь располагалось частичкой этого узора и наше Солнце.
   Когда-нибудь, возможно, очень  скоро,  душа  моя  покинет  меня  и  будет
скитаться в безграничных холодных просторах Вселенной. Сможет ли  кто-нибудь
согреть е„  в  той  второй,  огромной  жизни?  И  суждено  ли  душе  умереть
когда-нибудь? Столкн„тся ли она с лучшей долей, или  же,  так  и  не  обретя
телесного пристанища, будет мучиться миллиарды лет сомнениями,  желаниями  и
надеждами в равнодушном окружении Вселенной?  Безразличное  ко  всему  Время
неизменно будет струить миг за  мигом,  и  наступит  день,  когда  Вселенная
снизойд„т в ад Коллапса, чтобы потом начать новый путь. Какой? И какой  путь
будет отмерен нашим душам? Я не знал. Но был уверен лишь в  одном:  кто  был
Ничем - не станет Всем никогда.

   С растревоженным сердцем вернулся я в корабль и сбросил скаф.  Надо  было
переходить к обыденным, рутинным заботам. Звездол„т ложился на курс,  ведший
к комплексу "Платинум сити". Теперь он  ш„л  точно  по  прямой,  соединяющей
центр нашей Галактики - Млечного Пути  -  с  центром  гигантской  спиральной
системы M31, известной также как Туманность Андромеды. И Галактика, и M31  -
самые массивные и яркие члены скромного скопления галактик,  относящегося  к
нашей, Местной группе. Если на прямую, соединяющую центры этих двух зв„здных
миров, опустить перпендикуляр из системы Вольфа-Лундмарка  (WLM),  то  точка
его пересечения с прямой покажет местонахождение комплекса "Платинум  сити".
Система Вольфа-Лундмарка также принадлежит Местной группе, и от не„ до IC342
протягивается почти  прямолинейная  цепочка  галактик,  одним  из  "звеньев"
которой является M31 со своими спутниками. Таким образом, комплекс  висит  в
межгалактическом  пространстве  и  находится  в  полтора  раза   дальше   от
Галактики, чем от M31, но содержится и  управляется  нашими  галактическими,
более того - земными предпринимателями. Все эти данные выдал мне для справки
навигационный блок корабельного Мозга. Эти и другие общие сведения о Местной
группе были мне в основном известны, хотя  на  "Платинум  сити",  о  котором
говорил мне Хаббл, я не бывал.

   Конечно, подобных комплексов  было  предостаточно  в  окрестностях  нашей
Галактики и далее везде. Однако, как правило, их  старались  располагать  на
землеподобных планетах. Имеется достаточное количество зв„зд  классов  более
поздних, чем F2 - от F2, включая целиком класс G (Солнце имеет класс  G2)  -
до K5, у которых есть планетные системы. Учитывая  квантованность  планетных
орбит, в планетных системах зв„зд этих  классов  почти  всегда  можно  найти
планету,  обращающуюся  вокруг  местного  солнца  в  так  называемой   "зоне
обитания", то есть практически землеподобную. Комплекс же "Платинум сити" не
являлся планетным сооружением, что в общем, было не  очень  удобно.  Точнее,
совсем неудобно. Но тем, кто "подвесил" его в межгалактическом пространстве,
видимо и нужна была такая автономия, позволявшая им спокойно  вершить  свои,
возможно, т„мные, делишки. Какие - и предстояло в  первую  очередь  выяснить
мне. А пока я прош„л в слиппер  -  анабиозно-спальный  отсек,  снял  скаф  в
забрался в "спальник", намереваясь скоротать  неблизкий  путь  в  близком  к
анабиозу состоянии...
   Поднявшись часа за полтора до прибытия, я  не  спеша  и  с  удовольствием
побрился, размышляя о  том,  что  дата  следующей  подобной  процедуры  пока
сокрыта мраком неизвестности. Затем рассовал по карманам своей  цивильной  и
ничем не примечательной одежды лэнгвидж, целую пачку фольгированных  облаток
с таблетками, таковые же с настоящей медициной и массу  прочих  мелочей,  не
считая, конечно, мелочью деньги. Я сказал "ничем не примечательной  одежды".
Но вс„ это был специально разработанный, сконструированный и пошитый прикид,
из которого мне очень нравилась довольно свободная в плечах и груди  куртка,
удачно скрывавшая автоматический пистолет под левой мышкой и флэйминг  -  он
же брэйкер, он же дифитер - под правой.
   Так повелось, что крутые разговоры с выяснением отношений между разумными
(о-хо-хо) существами велись в открытом Космосе в буквальном смысле слова  на
языке пуль. Именно пуль. Это стало как  бы  неписанным  законом,  традицией.
Своего рода негласный кодекс  привился  совсем  не  из-за  наличия  у  лихих
людишек высоких нравственных и морально-этических качеств, а в силу  большей
безопасности  огнестрельных  "пукалок"  в  смысле  сохранения   герметизации
космических объектов при стрельбе. Стенки станций, комплексов,  звездол„тов,
маяков, бу„в, ж„сткие части скафандров держали удары пуль,  тогда  как  лучи
флэймингов прошивали их насквозь. Поэтому между субъектами (я не  употребляю
по вполне понятным причинам слово  люди)  вс„  шло  по-честному.  Однако  по
безлюдным объектам - зданиям, сооружениям, тем же звездол„там без  людей,  и
так далее, пальба велась из всех  возможных  подручных  средств,  включая  и
вышеназванные флэйминги.
   Я поймал себя на том, что весь этот хлам - от отлаженного  звездол„та  до
хорошо смазанного пистолета под мышкой - имеет  лишь  чисто  психологическое
значение. Вс„ это, знал я по опыту, годилось только до первой  заварушки.  А
дальше... Как не раз уже бывало, все эти звездол„ты, пистоли  и  прочее  мне
прид„тся сбрасывать, как  сбрасывает  свой  хвост  юркая  ящерица  в  минуту
опасности, и оставлять где попало отлаженное барахло - и хорошо, если только
по своей воле. Правда,  Шеф  придавал  экипировке  именно  на  первом  этапе
заданий большое значение, что было, конечно, правильно, потому что с  самого
начала вселяло в нас уверенность. Но в конце концов вся наша жизнь  есть  не
что иное, как сплошные пустые хлопоты.
   Размышляя так, я с л„гким  вздохом  отцепил  свой  персональный  страж  и
спрятал его в тайничок. Проку от него было не так уж много, а вот  светиться
с серьгой в ухе мне не хотелось, как не хотелось и лишних вопросов.
   Напоследок я  запросил  из  спецблока  информацию  о  словесном  портрете
человека с зонтиком, фотографии профессора Д„рти, запись беседы с Хабблом  и
кое-какие данные о "Платинум сити". Вс„  это  по  просьбе  заботливого  Шефа
впихнули в спецблок Мозга моего "понтиака" безденежные инженеры Технического
Отдела. Просмотрев и прослушав данные, я ст„р их и вс„ остальное,  имевшееся
в спецблоке. Надев скаф, уселся в пилотское кресло и немного настроился.
   Вскоре предстояло помимо скафа надеть и личину. Предстояло,  может  быть,
дурачить людей, запугивать их, хамить им, блефовать перед ними и держать при
этом ушки на макушке. Предстояло, вероятно,  пить  виски,  да  ещ„  двойными
порциями и, не дай Бог, курить. "Ну нет, -  тв„рдо  решил  я,  -  только  не
курить".
   Минут через десять автомат произв„л  торможение  и  перев„л  звездол„т  в
городской режим. Я включил экраны. Ощущение было такое, будто я прибывал  на
Центральный Вокзал. За  несколько  миль  впереди  сверкал  огнями  настоящий
рукотворный зв„здный остров. Это и был комплекс "Платинум сити".
   6
   Решив доставить себе удовольствие и провести швартовку, находясь снаружи,
я, опустив забрало скафа, вышел на верхний мостик. Отдраив люк  и  освободив
колонку, несущую штурвал и пульт, стоял я  на  мостике,  глядя  на  медленно
вырастающую махину комплекса.
   Он был изумительно красив, этот  комплекс,  межгалактический  "платиновый
город". Его основанием  служила  платформа,  выполненная  в  виде  огромного
толстого  диска,  тускло-серебряно,  словно  настоящая  платиновая   монета,
блестевшего среди бездонной, подсвеченной  лишь  редкими  светляками  зв„зд,
черноты пространства.
   Громадный  полусферический  прозрачный  купол,  закрывавший   сооружения,
здания и постройки комплекса, начинался в нескольких сотнях футов от края  и
казался почти неощутимым и невидимым. На всей кромке диска, на этом открытом
космосу пространстве, словно разноцветные жуки на полях  шляпы,  прилепились
припаркованные десятки и сотни звездол„тов всех  марок  и  мастей.  Судя  по
разметке этой огромной кольцевой, окаймляющей купол площадки, тут имелись  и
подземные ангары, из которых  на  поверхность  диска  звездол„ты  выносились
авианосными колоссальными лифтами.
   Под  прозрачным  куполом  разросся  настоящий  город.  Матово-голубые   и
серебристые параллелепипеды, гран„ные цилиндры, призмы, конусы и башни,  все
чуть суживающиеся кверху, уютно светились янтарным светом редких  щелевидных
горизонтальных  и  вертикальных  окон  и  выпуклых  полусферических  пуговиц
фонарей. С моей стороны хорошо  было  видно  ближайшее  к  прозрачной  стене
низкое цилиндрическое основание башни  с  далеко  выступающей  над  стенками
толстой  таблеткой  круглого  промежуточного  карниза.  Вырастая   из   не„,
возвышалась слабо  сужающаяся  башня  в  виде  усеч„нного  конуса  с  плотно
напяленным на ^макушку канотье крыши. Несколько левее торчал высокий,  также
сужающийся  кверху  параллелепипед,  связанный  с  башней  высокой  и  узкой
вертикальной перемычкой, не имеющий окон и примечательный лишь откинутым под
прямым углом к фронтальной стене смотровым консольным мостиком,  находящимся
в верхней части. И слева, и  справа,  и  в  глубине  от  них  теснилось  ещ„
множество  зданий,   некоторые   из   которых   венчались   полусферическими
янтарно-желтыми  прозрачными  крышами-колпаками,   а   другие   -   плоскими
нашл„пками     или     слепыми     луковичными      маковками      сплошного
голубовато-серебристого металла.
   От площадки, расположенной чуть впереди и левее цилиндрического основания
башни, начиналась плоская  лента  подвешенной  в  воздухе  дороги,  которая,
прихотливо петляя и забирая вверх и влево, исчезала  в  темноте  квадратного
про„ма, вырезанного в толстой  ножке  грибовидного  здания.  Другая  дорога,
словно  сатурнианское  кольцо,  опоясывала  почти  всю  группу  подкупольных
сооружений и  располагалась  от  поверхности  диска  на  расстоянии,  равном
примерно половине высоты самых высоких башен.
   Над куполом, слева и справа, прицепилась пара гирлянд из гигантских шаров
- гирлянд, казалось,  бесконечных,  постепенно  теряющихся  и  исчезающих  в
перспективе. Шары  радужно  переливались  яркими  -  оранжевыми,  ж„лтыми  и
зел„ными - цветами.
   Словно  нарезка  по  ребру  колоссальной  платиновой  монеты,  по   всему
периметру  диска-платформы  шла  повторяющаяся  надпись  огромными  светлыми
буквами: "Платинум сити".
   На самом малом ходу  я  удачно  ошвартовался  справа  от  "форда"  модели
"Галакси-скайлайнер", название которой, старинное и  использовавшееся  ранее
для  дорожной  машины,  так  хорошо   подошло   теперь   звездол„ту.   Почти
одновременно со мной, лишь  несколькими  секундами  позже,  запарковал  свою
грузовую цистерну "харвестер" с надписью "Сахар" на борту стоявший  так  же,
как и я, на верхнем мостике, рослый малый  в  служебном  рабочем  скафандре.
Свой звездол„т он поставил рядом с  грузовиком  той  же  марки  "харвестер",
отличавшимся от его корабля лишь формой грузового отсека, на котором  белели
буквы "Металлы".
   Убрав колонку и задраив люк, я ступил на тв„рдую почву  "Платинум  сити".
Бросил в сч„тчик монетку и потопал, ощущая несколько  меньшую,  чем  земная,
искусственную тяжесть, к ближайшему шлюзу или тамбуру.
   Выйдя из шлюза и оказавшись под колпаком - хотелось думать, что только  в
прямом  смысле  (пока?!)  -   я   встретил   предупредительного   служащего,
предложившего мне сдать скафандр в гардероб. Я не  колеблясь  воспользовался
этой возможностью: ходить в скафандре было не слишком удобно. Получив жетон,
поинтересовался у швейцара:
   - Скафандры снимать нужно обязательно на входе в колпак или нет?
   - Нет, что вы, - ответил он. - В "Платинум сити" можно ходить в них и под
колпаком и даже находиться во всех общественных местах, но только со  снятым
шлемом или, на худой  конец,  -  он  улыбнулся  невольному  каламбуру,  -  с
открытым забралом. К тому же везде есть гардеробы для скафандров.
   - Понятно. Тогда пойду сейчас вот в это общественное место, - я указал на
низкое цилиндрическое основание башни, которую приметил ещ„  при  швартовке.
На промежуточной крыше горели буквы: "Бар отеля "Космополитэн".
   Служащий улыбнулся:
   - Отель "Космополитэн" - наш лучший и самый дорогой отель.
   - Он оценивающе посмотрел  на  меня.  -  Но  есть  и  подешевле.  Правда,
некоторые ночуют прямо в звездол„тах.
   Я подош„л к дверям бара, на которых висела небольшая табличка с  шутливой
надписью "Добро пожаловать или сапогом под копчик", толкнул вертушку и вош„л
внутрь.

   Заливался  соловьем  джук-бокс.  Прокуренная  полутьма   колыхалась   под
большими потолочными вентиляторами. Довольно многочисленные посетители  -  в
основном, как я понимал, из нашей Галактики,  то  есть  "млечники",  -  и  в
скафандрах и без - облепили стойку или сидели за столиками в уютных, высотой
фута в три, кабинках с мягкими стенками.
   Понятия я не имел,  с  чего  нужно  было  начинать  поиски  "травильщиков
пространства" и профессора Джестера Д„рти. Хаббл говорил, что Д„рти бывал на
"Платинум сити". Вряд ли он сиживал в этом баре, хотя, почему бы и нет? Тут,
чувствовал я, свободно покуривали "травку". Но потолкаться здесь,  послушать
для начала местные разговоры, наверное, стоило.
   Вслед за мной в бар прямо в скафандре ввалился рослый пилот  "харвестера"
- сахаровоза и, шл„пая мощными рифл„ными скафандровыми ботинками, направился
к стойке.
   "Для таких и написано: "сапогом под копчик", - подумал я и, поколебавшись
ещ„ секунду-другую, направился к настенному телефону. Взял телефонную книгу,
наш„л страничку "Отели", бросил  монету  в  щель  аппарата  и  набрал  номер
первого в списке отеля.
   Делать мне было нечего, вот что. Имелся лишь один шанс из  миллиона,  что
Д„рти находится сейчас на  "Платинум  сити".  Чисто  рефлекторно  набирал  я
номера, попадал в очередной отель и через минуту-другую  получал  однотипный
ответ: "Профессор Джестер Д„рти не зарегистрирован".
   В пятом или шестом по сч„ту отеле с чудным названием "Сэвой траффл" после
затянувшейся неловкой паузы дежурный клерк вкрадчивым голосом осведомился:
   - Профессор Дерти? А кто его спрашивает?
   - Это его старый приятель доктор Хаббл, - наобум ляпнул я. - Потом трубку
на другом конце, видима, отстранили ото рта или заслонили  рукой.  Однако  я
успел расслышать удовлетвор„нно-презрительное хмыканье.  И  буквально  через
несколько секунд улыбающийся голос ответил:
   - Нет, не останавливался. - Трубку положили.
   Что-то нехорошее почудилось мне в этом ответе. Смутная догадка  витала  в
голове, вот-вот должен я был ухватить  суть  и  смысл  короткого  диалога  с
дежурным клерком. И никак не мог.
   Чтобы не отсвечивать, я прош„л к стойке. В нескольких ярдах  от  меня  на
не„ уже облокотился пилот "харвестера",  тянувший  виски  и  беседовавший  с
каким-то типом без скафа.  Из-за  включенного  музыкального  автомата  почти
ничего не было слышно, но я уловил слово "металл".
   Возле этих двух стоял бармен, противный толстопузый детина с  поросячьими
глазками, который, ну конечно же, протирал  полотенцем  ставший  притчей  во
языцех во всех барах Вселенной идеально чистый стакан. Время от времени он с
серьезным видом вставлял пару слов в разговор. Все трое, видимо, знали  друг
друга.
   Увидев меня, бармен прервал разговор и переш„л ко мне.
   - Что будете пить, приятель?
   - Вбейте колышек, если вам не трудно, - попросил я.
   Бармен одобрительно фыркнул и, нацедив мне двойную порцию виски и плеснув
содовой, сказал:
   - Я вижу, вы не новичок в Космосе. Эту штуку на Земле называют "пег",  не
так ли?
   - Это уж точно, - охотно согласился я. - Виски у вас хороший.
   - Вы курите, если хотите, - приветливо предложил он. - У нас  и  "травку"
можно и кое-что ещ„ -  это  вам  не  на  Земле.  Сюда  многие  летят,  чтобы
покурить.
   - Да я не курю с некоторых пор, -  сказал  я.  -  Был  у  меня  приятель,
заядлый курильщик и хороший человек. Его приговорили к смертной казни  через
повешение. Палач уже напялил ему на голову капюшон, набросил на шею петлю  -
но тут вспомнили о последнем желании. Приятель  мой,  естественно,  попросил
сигарету. Сделал две-три затяжки и вдруг отбросил копыта -  инфаркт!  С  тех
пор я точно знаю: курение - это преждевременная смерть.
   - Неплохо, - хохотнул бармен. - Ну, я пойду: меня люди ждут, - сказал он,
встречая подходящих к стойке новых посетителей, - а вы тут пейте. И  вообще,
не стесняйтесь.
   Я стоял, медленно тянул  отличный  висит  и  так  же  медленно  оглядывал
помещение. Пилот  "харвестера"  уже  отвалил  от  стойки  и,  простившись  с
приятелем, топал к выходу. Но тут  мо„  внимание  привлекла,  мягко  говоря,
странноватая сценка, имевшая место за одним из столиков.
   Я был шокирован, но через секунду сообразил,  что  наблюдаю  фаллоусов  -
обитателей планеты Фаллоу  из  спиральной  галактики  Туманность  Андромеды,
которые своим внешним видом совершенно не отличаются от людей. Я видывал  их
и раньше, но в таких обстоятельствах - впервые.
   Так вот, они просто пили из бокалов свой виски.  И  в  этом  не  было  бы
ничего удивительного, если бы... Мда-а... Я, конечно, знал о земных животных
погонофорах, обитателях океанских глубин, открытие которых  явилось  в  свое
время одним из самых неожиданных событий в зоологи. Как известно, погонофоры
в передней части тела имеют щупальца,  служащие  для  переваривания  пищи  и
всасывания продуктов пищеварения. Ну а фаллоусы, внешне походя на людей,  но
имея совершенно иную физиологию, переваривали и всасывали переваренную  пищу
подобным образом, но только не щупальцами, которых  у  них  не  было,  и  не
такими же, как у нас,  пятипалыми  ладонями,  а...  В  общем,  чудненький  я
наблюдал натюрмортик, когда трое фаллоусов, стоя у стола за бутылкой  виски,
засунули свои... в бокалы с "Королевой Анной".
   Никто не обращал на них никакого внимания - здесь видывали и не такое.  В
межгалактических комплексах уважались привычки и вкусы  представителей  всех
галактических миров, и в отношениях в основном преобладала терпимость.
   Я тактично отвел взгляд  от  фаллоусов  и  встретился  глазами  со  вновь
подошедшим ко мне барменом, который, поняв, за чем я  только  что  наблюдал,
заговорщически подмигнул мне:
   - Это ещ„ что. Посмотрели бы вы на тех нелепых уродцев с планеты Ашар  из
сист