ны, подчас дьявольски изощренные, не дали ей самого главного. Кадет-лидер Войтан еще ни разу не стреляла в живого человека. И не приказывала стрелять другим.
     Теперь, когда мятежники продвигались к центру города, ей предстояло не только впервые сражаться, но и командовать своими друзьями-курсантами.
     Словно прочитав мысли Войтан, штаб-сержант Руди Рикер коснулся ее руки.
     - Не надо так волноваться, мэм, дело-то - пустяк. Стрелять, двигаться да связь держать. Больше от вас ничего и не требуется.
     Эти слова дали ей столь необходимое успокоение и помогли оттеснить страх на задворки ума. Лучше бы Рикера назначили командовать отрядом... увы, в Легионе всегда предпочтение отдается офицеру. Даже если этот офицер ни о чем так не мечтает, как оказаться дома.
     - Семья Войтан жила всего лишь в шестидесяти милях к востоку. Что делают родители в эту минуту, когда дочь готовится к смерти?
     В ушной раковине зазвучал голос. Войтан узнала его, он принадлежал шестнадцатилетнему Кенни Суто, которому по-настоящему нравилось то, чем сейчас занимались кадеты.
     - Альфа-Один, я Альфа-Три. Вижу дым впереди... До связи.
     Войтан знала, что это означает. Дым - чтобы ослепить ее отряд. Затем пойдет пехота, и не просто пехота, а усиленная киборгами. Они вместе обрушатся на передний край, попробуют вклиниться на фланге и ударить Лою в тыл.
     Под началом у Войтан было что-то вроде легкого батальона: три стрелковые роты примерно по сто тридцать кадетов, штабная рота, состоявшая из связистов, бронетехи среднего веса (БСВ) и два 60-миллиметровых миномета, которые сейчас вели огонь с позиций во тьму.
     Генерал Лой поручил кадетам сдерживать наступление противника, пока регулярные части не закрепятся в городе и не перейдут в контрнаступление. Эту задачу генерал оставил для себя.
     У кадетов не было киборгов - верным присяге боргам нашлась работа в других местах. Значит, придется пустить в дело ручные ракетометы (РРМ), созданные полвека назад для истребления хадатанских киборгов. Сейчас это было самое мощное оружие, которое могли противопоставить кадеты "разумной броне".
     С напускной уверенностью в голосе Войтан произнесла:
     - Альфа-Три, это Альфа-Один. Сдерживайте их, сколько хватит сил, потом отходите. Четверка прикроет ваше отступление. До связи.
     В ответ Суто дважды щелкнул, как было условлено, кнопкой на переговорном устройстве.
     Войтан посмотрела на Рикера. Тот ухмылялся:
     - Вы все правильно делаете, мэм. Так держать! Войтан не испытывала уверенности, что все делает правильно, но улыбнулась.
     Более чем в миле от нее из дыма появился громадный квод. Она отрегулировала визор на максимальное увеличение и переключилась на видеоизображение, передаваемое командиром одного из отделений. Через кадр ползли цифры и текст: дальность, скорость ветра и прочие сведения. Борг достигал двадцати пяти футов в высоту, весил пятьдесят тонн и передвигался на четырех ногах. Он нес многозарядные энергетические пушки, орудие Гейтлинга, пусковые ракетные установки, гранатометы и множество пулеметов.
     К киборгу потянулась двойная струя огня из автоматической пушки пятидесятого калибра. Весь его корпус окутался разрывами и сполохами ответных выстрелов - чудовище не осталось в долгу.
     Ослепительная вспышка - и огневая точка кадетов прекратила свое существование.
     Тут заговорило самоходное орудие Гейтлинга, способное делать более шести тысяч выстрелов в минуту. Поднялся бурый занавес из земли - это двадцатимиллиметровые снаряды нащупали траншею и прошлись по ней с запада на восток. Видеоизображение погасло, устройство само переключилось на перспективу, которую показывал командир огнеметчиков.
     По обе стороны исполинской машины появились фигуры помельче: Десантники II, Десантники III и рота легионеров в броне. Они быстро приближались к переднему краю кадетов. Однако ничто не дается даром - уступая врагу в калибре, курсанты имели дюжину РРМ и по три запасных выстрела к каждому. Ракетометчики поднялись из укрытий, навели оружие на цель и нажали на гашетки. Две ракеты ушли в сторону, ослепленные электронными помехами, третья взорвалась в воздухе, но остальные попали в квода.
     Удары сотрясли громадное туловище, ракеты пробурили в нем туннели, взрывы разнесли машину на куски. Войтан мрачно кивнула. Учеба в академии закончилась. Наступил выпускной вечер с праздничным фейерверком.

***

     Передвижным ТОЦем служил бронированный автомобиль на гусеничном ходу. В новенькой машине довольно приятно пахло уплотнительным материалом, пластмассой и озоном. Сейчас она стояла в полумиле к югу от линии контакта (ЛК). В ТОЦе шли видеокадры: уверенно шествуют киборги, наступают стрелки в шлемах, а через ряд мониторов над головой Мэтью Пардо проносятся воздушные разведчики.
     В майоре сражались разные чувства. Ему не было дела до судьбы Харко, но он уважал старика и не отказался бы от его одобрения. Потому-то и слал в пекло свою пехоту - показывал, на что способен.
     Пардо повернулся к своей заместительнице. Она была капитаном и носила на зеленом берете овальную эмблему - своей части со словами "Честь" и "Верность" в центре.
     - Почему топчемся? Мы должны быть уже на три мили дальше.
     ТОЦ резко качнуло, рядом поднялся фонтан земли и обломков, по бокам бронемашины застучала шрапнель. Женщина-офицер схватилась за опору.
     - Так точно, сэр. Но противник бросил в прорыв около батальона.
     - Батальон? - недоверчиво спросил Пардо. - Вы что, не видели сводок нашей разведки? У них нет резервов. Никаких!
     Капитан пожала плечами:
     - Кадеты, сэр. Из академии.
     Пардо нахмурился:
     - Вы шутите!
     - Никак нет, сэр. Генерал Лой приказал ввести их в дело. Рекомендую обойти детей, чтобы сократить их потери.
     - Черта с два! - сдавленным голосом проговорил Пардо. - Вот на что надеется старый ублюдок! Что какой-нибудь мягкосердечный идиот вроде вас пронянчится с сопляками целый день. Нет уж, не обведет нас старый козел вокруг пальца. Сделаем фарш из детсадовского батальона! Вызовите моего водителя, я еду на передний край.
     Капитан исполнила приказ, дождалась, когда Пардо выйдет из ТОЦа, юркнула в уборную и открыла оба крана. Вода прекрасно глушила рыдания. Больше капитан не позволяла себе плакать нигде. Пять минут падали слезы и содрогалась грудь. Потом капитан Лаура Войтан вымыла лицо, поправила зеленый берет и вернулась на боевой пост. Почему? Потому что она привыкла держать свое слово.

***

     Кенни больше трех лет прожил в гараже матери, с тех пор как его выгнали из школы. Соорудил чердак-спаленку - там хватало места для матраса, лампы, чтобы книги читать и голопроектора. Но в основном он проводил время на запачканном маслом бетонном полу. В гараже подросток держал всю свою технику - купленную, сделанную собственными руками или просто украденную. Мониторы, приемники, передатчики, переключатели, усилители, соединительные коробки... Много чего еще свисало со стропил, лежало на самодельных полках и восьми верстаках. Во все стороны тянулись сотни проводов, соединяя в целое части царства Кенни и связывая его с миром.
     Подросток сидел в любимом кресле офисной модели. Это кресло он вытащил из мусорного контейнера и снабдил большими колесами и теперь мог ездить по проводам, ветоши и пакетам от еды.
     Лампа бросала свет на длинные, до плеч, волосы Кенни, его сплошь покрытое шрамами лицо и грязную футболку. Юношу обуревали противоречивые чувства: ликование, страх и упрямство. Вместе с друзьями по Сети он создал "Радио Свободная Земля". Когда это случилось - двадцать четыре часа назад, тридцать четыре? Он не помнил. Очень уж быстро сменяли друг друга события.
     Большая часть инфраструктуры существовала давно, располагаясь не только в его гараже, но и в сотнях подобных построек, разбросанных по всему миру. Просто мятеж, речь губернатора Пардо и уличные бои наполнили деятельность Кенни и его друзей смыслом, решимостью сделать то, что им всегда хотелось сделать: показать, какие они смышленые ребята... и заслужить уважение.
     Так все это начиналось. И когда корпорация "Ноам" и ее сторонники в средствах массовой информации захватили контроль над основными каналами новостей, возник голод по правдивой информации.
     Один из помощников Кенни, программист, имеющий связи в "Ноам", выяснил, что последняя передача привлекла во всем мире 3, 1 миллиарда зрителей - почти невообразимая цифра в эпоху, когда вещание фокусируется до такой степени, что удовлетворяет интересы групп числом в сто-двести тысяч зрителей.
     "Новость и хорошая, и плохая, - рассуждал подросток. - Такая силища запросто может с нами покончить".
     Это доказывалось уже тем, что камеры-мухи "Радио Свободная Земля" действовали, как правило, считанные минуты. С другой стороны, собирать эти маленькие устройства было несложно. Их массовый выпуск наладил довольно эксцентричный сетевик, некто Джи-Джи, и по известным только ему соображениям отдавал свою продукцию Кенни.
     Подросток совершенно не представлял себе, кто ему помогает и где он - или она? - находится. Знал только, что у Джи-Джи есть доступ к какому-то высокотехнологичному предприятию.
     Каждая камера-муха являла собой произведение искусства. Размерами она не превышала насекомое, в честь которого была названа, однако при этом могла передавать высококачественное голографическое изображение по системе связи, о которой Кенни ровным счетом ничего не знал.
     Но все это не имело никакого значения сейчас, когда враждующие стороны боролись за обладание городом.
     И Кенни решил больше не тратить своих разведчиков поодиночке или мелкими партиями, а собрать целую армаду миниатюрных голокамер и разом выпустить их на волю. Подросток собирался рассортировать сотни присланных ими снимков и воспроизвести мозаику событий в реальном времени.
     Полет камер-мух окажется недолог, враг об этом позаботится, и все же десять, а может, и пятнадцать минут мир будет видеть правду. Какой бы эта правда ни была...
     У многих людей есть привычка разговаривать со своими компьютерами, но Кенни предпочитал старомодную клавиатуру. Щелкали клавиши, передатчик отправлял инструкции в эфир. Примерно через полминуты началось. Камеры-мухи парковались в урне на перекрестке улиц Роско и Ван-Нуйса. Никто не заметил, как они хлынули вон из урны, разлетелись по заданным векторам и приступили к работе.
     Кенни улыбнулся, глядя, как расцветают кадры на его кустарных голотанках. Если правильно выбрать снимки и сопроводить их настоящим звуком, никакие комментарии не понадобятся.
     Он приступил к работе.
     И на протяжении следующих двадцати минут миллиарды людей видели, наверное, самый горячий репортаж в истории Земли.
     Крошечные камеры продемонстрировали им густо покрытые воронками окрестности, горящие здания и гибнущий батальон легионеров, совсем еще мальчишек. Зрители зачарованно смотрели, как юные бойцы стреляют из РРМ, отходят на заранее подготовленные позиции и снова стреляют. По двое, по трое, а то и по десять падают под огнем наступающих киборгов - однако другие, сжав зубы, сражаются.
     Многие зрители заплакали, когда врагу удалось прорваться на фланге кадетов. Джон и Мэри Войтан потрясение охнули - перед ними в голотанке возникла их дочь Мелисса. Она оглянулась через правое плечо и выкрикнула приказ.
     В следующий момент почти половина населения планеты увидела, как Мелисса подняла руки, и майор Мэтью Пардо всадил ей пулю в голову. Мелисса рухнула как подкошенная, ее мать закричала, а Пардо указал своим людям на камеру. Через секунду она была уничтожена.
     Но было уже поздно. Кто бы ни оказался палачом Мелиссы Войтан, своим поступком он подписал смертный приговор делу мятежников. Однако то, что убийцей юной героини стал сын губернатора Пардо, вмиг разделило население Земли на два враждующих лагеря. Большинство тех, кто и раньше разделял взгляды мятежников, остались им верны. Но колеблющиеся - миллионы и миллионы людей - были потрясены. И гражданское сопротивление, до сего момента очень слабое, сразу приобрело размах. По всей планете начались демонстрации, новым властям пришлось разгонять их с помощью силы.
     Летающие камеры "Радио Свободная Земля" не простаивали без дела. Битва была выиграна... но война еще не закончилась.
     В ТОЦ лоялистов прибыла похоронная команда, увидела на трупе Лауры Войтан красиво сидящий зеленый берет и присовокупила его к своей добыче. Как говорят, все достается победителям.

7

     Земля - это улей: вход один на всех, но каждый живет в отдельной ячейке.
     Пословица племени банту.
     Автор неизвестен.
     Год неизвестен

Планета Земля, Конфедерация разумных существ

     Центр подводных исследований Синтии Хармон находился в ста пятидесяти футах ниже поверхности Тихого океана. Обширный комплекс строился долго, так как средства поступали с перебоями. Теперь он состоял из двадцати трех цилиндров разной величины, соединенных полужестким трубопроводом.
     Майло Чен-Чу висела в воде лицом вниз, голая, если не считать маски, пояса-груза и ласт. И ее тело, и ее разум находились в объятиях фитопланктона, миллиардов и миллиардов существ, объединенных многими квадратными милями полупрозрачного волокна.
     Таких, как сай'линт, во вселенной было лишь четверо. Она прибыла с целиком покрытой океаном планеты под названием ЗЖ-4762-АСЧ41. Как и ее родители, Сола обладала исключительными телепатическими способностями. Но особо поразителен был факт, что инопланетянка могла издали контролировать другие существа. В голове Майло звучал ее голос:
     - Ну, как идет работа?
     - Работа? - сонно переспросила Майло. - Что еще за работа?
     - Да ничего особенного, - поддразнила инопланетянка. - Я имею в виду всего лишь работу на межзвездную корпорацию, которой ты так преданна, и Центр подводных исследований.
     - А, вот ты о чем, - небрежно произнесла Майло. - У "Предприятий Чен-Чу" очередной выгодный квартал. Что же касается исследований... тебе лучше знать. Вот и расскажи.
     Сола ощутила слабое подводное течение и позволила части своего тела плыть к поверхности, где можно впитывать солнечную энергию.
     - Неразумный планктон поглощает около половины вырабатываемой вашей цивилизацией двуокиси углерода. Это хорошая новость, как у вас принято говорить. Плохая - что количество двуокиси углерода растет и это ведет к глобальному потеплению.
     Майло нахмурилась. За последние века жители Земли достигли кое-какого прогресса по части экологии, но этого было недостаточно.
     - Значит, мы ничего не можем сделать?
     - Я бы так не сказала, - ответила сай'линт. - Южные океаны сравнительно мало обитаемы, несмотря на то, что в них достаточно азота и фосфора для обеспечения большой популяции фитопланктона. Увеличение количества планктона снизит содержание углекислого газа.
     Сонливость как рукой сняло.
     - Правда? И как это сделать?
     - Проблема с железом, - терпеливо ответил групповой разум. - Точнее, с его недостатком. Организмы, подобные мне, с помощью железа вырабатывают хлорофилл. Туземный планктон получает железо главным образом с приносимой ветром пылью. Однако над южными океанами пыли мало.
     - Мы можем наполнить воздух железом, - обрадовано подумала Майло. - Планктон будет процветать, количество углекислоты - сокращаться, и глобальное потепление замедлится.
     - Может быть, - нерешительно согласилась сай'линт. - Но не следует забывать и закон непредвиденных последствий... Действовать надо с предельной осторожностью.
     - Да, конечно, - согласилась Майло. - Сначала эксперименты.
     - Кто будет субсидировать дополнительные исследования? - спросила Сола. - Правительство?
     Майло пожала плечами:
     - Наверное... Постой, ведь это настолько важно, что "Предприятия Чен-Чу" протолкнет законопроект, если дойдет до дела. Мой дядя непременно позаботится об этом.
     Человека, о котором шла речь, существо, в прошлом носившее имя Четвертый Плот, не встречало никогда, однако располагало памятью о нем, унаследованной от других представителей расы мыслящего планктона. Ибо этим человеком был Серджи Чен-Чу. В роли директора Отдела межзвездного сотрудничества он успешно завербовал Первый Плот и Второй Плот в вооруженные силы Конфедерации, что позволило переломить ход хадатанской войны. Сола послала гостье волну любви.
     - Да, я верю, что он это сделает.
     Майло почувствовала прилив сил. Предстояла работа, много работы, и Майло была к ней готова.
     - Спасибо... Сколько тебе еще осталось до возвращения домой?
     - Собираюсь улетать через месяц, - ответила инопланетянка. - Твоя планета прекрасна... но я скучаю по семье.
     - А я - по своей. Завтра увидимся?
     Сола помолчала несколько мгновений.
     - Возможно... Ожидается шторм, и течения унесут нас неизвестно куда.
     - Вот почему я так люблю подводную жизнь, - заметила Майло. - Спокойствие, безмятежность...
     Майло почувствовала, как ее отпустили волокна. Она заработала ногами и по пути вниз помахала рукой паре ученых дельфинов. Посмотрела на раскинувшийся на дне комплекс. Каждый бак, вернее, подводный дом, имел светящийся номер. Гостиница для особо важных персон была обозначена цифрой 19. Майло нашла нужный цилиндр, вплыла в открытый шлюз и нажала на зеленую панель. Закрылся наружный люк, заработал насос, уровень воды стал понижаться. Майло сняла снаряжение, прополоскала каждый предмет в пресной воде и повесила на специальный крючок.
     Открылся внутренний люк, босые ступни женщины прошлепали по короткому коридору, ладонь легла на панель замка, и наконец Майло вошла в свое временное жилище. На полпути к ванной ее остановил голос:
     - Простите, босс. Я оставлял для вас сообщение.
     Она повернулась и обнаружила доктора Марка Бентона, директора центра. Бентон стоял за раскладным столом, высокий, с плечами пловца и мускулистыми ногами. У него были каштановые волосы и невыразительные черты лица. Хотя сейчас у этого лица было выражение, причем странное. Смущение? Да, но с примесью чего-то еще.
     В этот момент Майло вспомнила, что она голая. Убежать? Или вести себя как ни в чем не бывало?
     - Здравствуйте, Марк. Присаживайтесь. Я через минуту вернусь.
     Океанограф молча кивнул, озабоченно подумав, не заметила ли она выпуклость на его брюках. У Майло была кремового цвета кожа, узкая талия и прелестные ноги. Настоящая красотка, такую не скоро забудешь.
     В ванной Майло смыла соль с кожи, посмотрелась в зеркало. Интересно, что о ней думает Бентон? Нравится ли она ему? Хотя это не так уж и важно - у нее слишком мало времени, чтобы отвлекаться на мужчин.
     Майло обвязала голову полотенцем, накинула на себя халат и прошла в гостиную. Снаружи морской окунь клевал бронированный пластик окна.
     Бентон встал, протянул руку. Она оказалась горячей и твердой.
     - Извините, что я сразу не явился вас встречать. Во впадине шторм, поднялся ил, видимость отвратительная. С утеса сорвалась киборг, получила повреждения. Она жива, но на ремонт ходовой части ушло двадцать часов.
     Майло опустилась в кресло.
     - Мне очень жаль... Вы пришли из-за этого? Ученый отрицательно покачал головой:
     - Что вы, я бы не стал беспокоить вас из-за таких пустяков. Нет, дело в другом. Вот, поглядите.
     Бентон отошел, вставил голокубик в ее плейер, нажал кнопку.
     - Записано в последние два дня. Тридцать с лишним часов программы. Комцентр уплотнил ее, и теперь - тридцать минут.
     Майло хотела заговорить, однако Бентон поднял руку.
     - Я знаю, вы очень заняты, но доверьтесь мне. Как только вы это увидите, захотите узнать больше.
     Посреди номера закружились разноцветными снежинками тысячи световых точек. Облачко сгущалось. Заговорила губернатор Патриция Пардо. Майло выругалась и стала слушать дальше. Ничего хорошего политик не сказала.
     Майло с ужасом следила за разрастанием войны, смотрела, как горят города и гибнут люди. И не поодиночке, а тысячами. Казни перед объективами камер вызвали у нее тошноту.
     Изображение померкло,