идом. Первым делом человек попросил показать ему флот - он не оставил надежды сбежать и хотел изучить все возможности.
     Впрочем, надежды вскоре развеялись.
     Джепп забрался в один из маленьких челноков и, используя Сэма в качестве связующего звена, приказал кораблю посетить самую дальнюю из шести планет системы. Он набил свой собственный рюкзак и нагрузил Альфу, таким образом обеспечив себя провиантом на тридцать дней. Путешествие заняло четыре.
     Оказавшись на месте, старатель не обратил ни малейшего внимания на саму планету, которая представляла собой что-то вроде огромного куска грязи, и приказал челноку лететь дальше. Он испытал несколько коротких мгновений восторга, когда корабль устремился в космическую неизвестность, однако скоро реальность охладила его пыл - челнок сделал круг и направился назад.
     Джепп кричал, умолял, спорил - все безрезультатно. На человека Гуну было в высшей степени наплевать, но свой челнок он ценил и не видел никаких причин с ним расставаться.
     Старатель оказался на цепи - довольно длинной цепи. Тем не менее суть от этого не менялась.

***

     Генри не имел возможности отключиться, и ему пришлось вынести длинное, бессмысленное ожидание. Ситуацию усугублял тот факт, что люди запрограммировали его на максимальную эффективность. С их точки зрения это вполне разумно - ведь они хотели получить прибыль от своего вложения. Хотя сами как раз имели возможность расслабиться и часто это делали.
     В таком случае, зачем издеваться над теми, кого ты создал? Зачем навязывать непреодолимое желание работать, даже когда это кажется невозможным? Несправедливо.
     Увы, именно так обстояли дела в реальности, и навкомпу ничего не оставалось, как терпеть медленное, болезненное течение часов. Наконец диагностическая машина разорвала контакт с последним пациентом, откатилась вправо и заняла исходное положение.
     Едва появился сигнал, означающий, что связь установлена, как Генри "схватил" оперативную систему блестящего. Хотя никаких внешних признаков конфликта не возникло, навкомп "услышал" что-то похожее на писк и почувствовал, как его жертва пытается вырваться.
     Создатели не внесли в программу Генри такое понятие, как сочувствие, однако он знал, как ужасно быть извлеченным из собственного "тела" и оказаться в электронной тюрьме. Впрочем, для жалости времени не оставалось - ведь навкомп хотел бежать. Поэтому он подтащил к себе модуль, захватил его тело и прервал связь. Писк смолк - переход был завершен.
     По иронии судьбы, диагностический модуль имел гораздо более обширную память, чем машины, которые он обслуживал, - навкомп сумел разместиться с удобствами, осталось даже немного свободного места. Он потратил почти три минуты на изучение возможностей своего тела и знакомство с системами управления. Затем, почувствовав, что готов, Генри повернулся и покатил прочь.
     Гун еще не знал этого, однако система безопасности дала сбой, и пленник оказался на свободе.

17

     Самое первое и главное в нашем арсенале - это произнесенное вслух слово.
     Трал Хеба, Верховная матка роя. "Рамантианская книга наставлений"
     1721-й стандартный год

Планета Арбалла, Конфедерация разумных существ

     В офицерской кают-компании истребителя никого не было, и Майло в одиночестве наслаждалась захватывающим дух видом. Планета Арбалла выглядела огромной на черном фоне космического пространства. Если не считать полюсов, большая часть ее поверхности отливала коричневым - вода текла лишь глубоко под землей по венам вулканических скал.
     Именно здесь, вдали от безжалостных лучей солнца, огромные черви плетут легкие шелковые коконы, "поют" свои любовные баллады и производят оптические компьютеры, принесшие заслуженную славу жителям планеты.
     Среди компаний, входящих в состав "Предприятий Чен-Чу", были и фирмы, занимающиеся производством компьютеров. В связи с этим Майло потратила немало сил на изучение существующих в данной области технологий. Вместо того чтобы создавать обычные компьютеры, в которых электроны мчатся по дорожкам, проложенным в крошечных кремниевых кристаллах, арбаллазиане придумали процессоры, вместо электронов использующие лазерные лучи.
     Майло знала, что стандартные кристаллы вмещают тысячи транзисторов, каждый из которых функционирует как выключатель. Когда работает один из транзисторов, поток активируется. А когда он отключен, поток останавливается. Данные представлены миллиардами бинарных включений и отключений.
     В машинах арбаллазиан транзисторы заменены крошечными зеркалами и "шторками" из арсенида галлия, которые пропускают или останавливают свет. Оптические компьютеры используют программы, основанные на бинарных кодах для "зеркальных" машин, а потому технологии совместимы.
     Люди тоже применяли подобные разработки, однако компьютеры арбаллазиан были не только лучше, но и считались идеальными машинами для работы в глобальных телекоммуникационных системах, необходимых для рас с высокой плотностью населения.
     То, что огромные, живущие под землей черви получают серьезные прибыли от технологий, в которых главным является использование света, казалось Майло забавным. Она услышала чьи-то шаги, но потрясающий вид ее заворожил, и поворачиваться не хотелось.
     - Красиво, правда? - произнес ее дядя.
     - Да, - согласилась Майло, глядя на раскинувшуюся внизу планету. - Хотя мне еще ни разу не приходилось видеть некрасивых миров.
     - Ты права, - кивнул Чен-Чу. - Мне тоже не приходилось. Посмотри вон туда - какая громадная, да?
     Стараясь не попадаться на глаза порой язвительному адмиралу, контролировавшему пятьдесят тысяч кубических миль космического пространства, капитан истребителя довольно ловко справился с непростой задачей маневрирования в условиях напряженного движения и наконец вышел на финальную орбиту. Навигационный компьютер внес последние поправки, и на экране показался старый линкор.
     Хотя его сделали люди, судно столько раз переходило из рук в руки, перестраивалось и модифицировалось, что его нельзя было считать продуктом какой-то одной расы. Кроме жителей Земли и Гегемонии клонов, имелись еще турриане, рамантиане, дра'наты, пуунара, сай'линты, арбаллазиане и хадатане, впрочем, последние не являлись членами содружества в прямом смысле, а их передвижение в пространстве было ограничено родной системой.
     - Ты можешь собой гордиться, - проговорила Майло, глядя на громадный корабль. - В учебниках по истории сказано, что именно тебе принадлежала эта идея.
     Чен-Чу вспомнил конец первой войны, усилия, которые они приложили для того, чтобы объединить разумные расы, и то, как родилась эта идея. Не в состоянии достичь соглашения по какому бы то ни было вопросу, а самое главное - решить, где сделать столицу, сенат зашел в тупик. Чтобы как-то разрядить обстановку и перейти к более важным проблемам, Чен-Чу предложил использовать космический корабль в качестве столицы только что родившейся на свет Конфедерации. Корабль будет каждый год выходить на новую орбиту, и, таким образом, миры всех рас по очереди получат статус столичных.
     Его идея понравилась. Линкор "Надежный" был соответствующим образом реконструирован и назван "Дружба".
     - Да, - произнес Чен-Чу. - Я им и в самом деле горжусь... хотя не все, что происходило на его борту, казалось мне разумным.
     В люке появилась голова рядового.
     - Челнок готов, сэр.
     - Спасибо. Пожалуйста, скажите капитану, что мы идеи.
     - Есть, сэр, - ответил рядовой и исчез. Чен-Чу повернулся к племяннице:
     - Настал решительный момент, дорогая... Будет очень нелегко. Ты готова?
     Майло вспомнила тюремную клетку, издевку, застывшую на лице Квана, и медленно, но неуклонно прибывающую воду. Она заставила себя улыбнуться:
     - Ты думаешь, будет настолько плохо? Чен-Чу кивнул:
     - Наши враги заняли выгодную позицию и окопались. Они очень хотят удержаться у власти. Нашим оружием могут быть только слова... однако мы должны сделать так, чтобы каждое слово стало весомым и было услышано.
     Майло кивнула, взяла старика за руку и почувствовала его силу. Земля захвачена, но контратака не заставит себя ждать.

***

     Каюты, отведенные для рамантианской дипломатической миссии, были оборудованы таким образом, чтобы создать максимально удобную остановку для обитателей - в данном случае теплую влажную атмосферу, совсем как в их родных джунглях.
     Сенатор Олвей Орно использовал свои жесткие, покрытые хитином инструментальные конечности для того, чтобы очистить области вокруг клюва. Электроактивные контактные линзы воспринимали тысячи фрагментированных картинок, которые видели его глаза, и превращали в единый образ.
     Человек, сидевший перед ним, был маленьким и каким-то сгорбленным, словно часы, проведенные за компьютером, сказались на его осанке. Капли пота покрывали поверхность серой нездоровой кожи. Одежда свисала влажными неаккуратными складками, а стул, сконструированный таким образом, чтобы служить шестидесяти трем процентам разумных двуногих существ, похоже, доставлял ему страшные мучения.
     - Да, - спокойно проговорил Орно. - Я прекрасно понимаю, что вы нуждаетесь в дополнительных средствах. Препарат, известный под названием "сонник", стоит дорого - так по крайней мере мне говорили. Если ваша информация хороша, возможно, вы получите премию. Итак, какую драгоценную новость вам удалось добыть?
     Слова, переведенные компьютером, прозвучали слегка напыщенно.
     Шпион - мелкая сошка в администрации президента - начал доклад.
     Информация оказалась чрезвычайно важной, точнее, была бы таковой, если бы поступила пятью днями раньше. Отчет подошел к концу, шпион снова попросил денег, а потом замолчал.
     Несмотря на то, что рамантианин прекрасно знал, какое впечатление данный жест производит на людей, он широко зевнул, и человек, которого тошнило от одного вида пасти инопланетного существа, где раскачивались какие-то органы, похожие на червей, изо всех сил постарался скрыть свое отвращение.
     - Интересно, - заявил политик. - Очень интересно. Но не слишком для нас полезно, поскольку самолет с экс-президентом Чен-Чу на борту должен приземлиться через час или два. Вы не получите никакой премии. В следующий раз извольте сообщать нам более ценную информацию.
     Слово "извольте" он употребил намеренно - и его значение не укрылось от человека, который, низко опустив голову, вышел из каюты.
     Боевой Орно, второй номер в типичном рамантианском тройственном союзе, молча стоял в углу. Сенатор подождал, пока шпион уберется восвояси, и лишь потом отдал приказ: - Экс-президент Чен-Чу, должно быть, уже пожилой человек - на самом деле такой пожилой, что не может представлять для нас серьезной опасности. Однако у людей есть поговорка: "Храбрец всегда соблюдает осторожность". Выскользни в заднюю дверь, навести наших друзей и сообщи им новость. Чен-Чу, возможно, собирается разрушить то, чего мы добились.
     Боевой Орно продемонстрировал уважение, сделав соответствующий жест клещами, ответил, как полагается: "Слушаюсь, господин", и исчез.
     До трехсотого рождения осталось менее трех лет, то есть скоро наступит момент, когда возникнет необходимость накормить, расселить и защитить еще пятьдесят миллиардов рамантианских клювов. Понадобятся планеты - богатые, зеленые планеты. Конфедерация, разумеется, ничего не знает, но рамантианское правительство уже подобрало, изучило и назвало эти планеты. В задачу Орно входило взять их в свои руки - без военных затрат. Причем ему следовало справиться с задачей до того, как детеныши вылупятся из яиц. Страшная ответственность... и все-таки он получал от нее удовольствие.

***

     Как и все хадатане, Дома-Са был громадным существом - весил около трехсот фунтов и целиком состоял из мышц и костей. Его шкура, чувствительная к изменению температуры, сейчас была серой, но она мгновенно почернеет, если воздух станет холодным, или побелеет - если Дома-Са окажется под прямыми лучами солнца.
     У него была большая, слегка напоминающая человеческую голова, уши в форме воронки и тонкогубый, как у лягушки, рот. Сейчас он кривился от напряжения.
     Меч, которому исполнилось более тысячи лет, имел собственное имя - Пожиратель голов - и передавался из поколения в поколение в семье Хайвин Дома-Са. Не по желанию, а по принуждению - в то самое мгновение, когда детеныш становился достаточно сильным, чтобы взять и хранить его.
     Клинок засиял в ярком свете, атаковал с фланга и нанес прямой завершающий удар - именно так хадатане любят все делать. Прямо. Используя силу, а не ловкость или боевое искусство.
     Голографический противник Дома-Са, воин, который умер вот уже триста шестьдесят два года назад, взвыл от боли и расстался с жизнью еще раз.
     Довольный тем, что навыки не утрачены, хадатанин прошел сквозь поверженного врага и убрал меч на место. Он с удовольствием применил бы свое оружие против по меньшей мере половины разумных существ на борту.
     Увы, его народ дважды потерпел поражение, был сослан в медленно умирающую звездную систему и находился не в том положении, из которого можно атаковать врага.
     Миссия Дома-Са состояла в том, чтобы облегчить условия карантина (насколько получится), постараться максимально сохранить целостность империи и сделать все возможное для наступления дня, когда угрозу - имелись в виду другие народы - удастся ограничить или уничтожить. Ради этого Дома-Са отправится в свою спартанскую каюту, наденет посольское одеяние и пойдет на встречу с сенатором Орно.
     Позор того, что он намеревался сделать, тяжелым грузом лежал на плечах хадатанина, когда он скинул набедренную повязку, вошел в душ и встал под ледяную воду.

***

     Если издалека линкор "Дружба" казался огромным, вблизи он производил впечатление чего-то необъятного. Корпус корабля длиной пять миль и диаметром в полмили был напичкан регуляторами температур, оружейными отсеками, коммуникационными установками и прочими приспособлениями, настолько сложными, что Чен-Чу не имел ни малейшего представления о том, что это такое.
     Шестиместный челнок казался совсем незаметным, в особенности если посмотреть, как вокруг него, расталкивая друг друга, метались другие челноки, пытаясь пробраться на посадку в первую очередь.
     Впрочем, именно так всегда начинались традиционные трехмесячные заседания, и команда привыкла к толчее и неразберихе. Управляемые компьютерами робомаяки заняли свои места за неделю до назначенного срока, обеспечивая даже самых некомпетентных или опьяненных собственным удальством пилотов возможностью без происшествий попасть на борт "Дружбы". Кое-кому все-таки удавалось промахнуться или удалось бы, если бы не отряд из шести поисково-спасательных катеров, постоянно находящихся в боевой готовности.
     Военный летчик не испытал никаких трудностей и прошел по маршруту как самый настоящий ас, коим он, впрочем, и являлся, выпустил в последний момент тормозные ракеты и плавно сел на предписанную ему парковочную полосу.
     Посадочная площадка, которая размерами не отличалась от огромного спортивного стадиона на Земле, была слишком перегружена, чтобы функционировать как переходной шлюз. В этой ситуации большинству посетителей ничего не оставалось делать, как надеть скафандры или ждать, когда их подберет герметизированный трактор.
     Чен-Чу практически не нуждался в кислороде и знал, что его тело способно функционировать в вакууме - в прошлом это однажды спасло ему жизнь. Однако Майло не имела такого благословенного преимущества, и ей пришлось надеть скафандр военного образца, большой и громоздкий. - Она убедилась в том, что все в порядке, и прошла за дядей в воздушный шлюз. Нагруженная багажом тележка покатила следом.
     На полетной палубе царил организованный хаос. Биотела бросались встречать вновь прибывшие суда, робокабели пробирались в приемники, над головами летали двухместные сани, осуществлявшие техническое обслуживание. Дорожка, отмеченная двумя желтыми линиями, бежала по громадной палубе и в конце концов приводила путников к шлюзу, мимо которого пройти было невозможно. Вход украшали слова: "Много разумов, но цель одна".
     У входа стояли охранники - два Десантника II. Их тщательно надраенная броня блестела тусклым сиянием, оба были вооружены ручными энергетическими пушками. При приближении Чен-Чу они выставили вперед локти и подняли руки.
     Промышленник сразу узнал военное приветствие и кивнул в ответ, понимая, что новость уже разлетелась по всему кораблю - экс-президент Чен-Чу восстал из могилы.
     Хорошо. Хотя в нормальных обстоятельствах промышленник старательно оберегал свою личную жизнь и терпеть не мог шумихи вокруг собственного имени, он знал, что в политике внешние детали имеют огромное значение.
     В конце концов никто не наделял его полномочиями представителя сил сопротивления, так что его положение здесь было в лучшем случае сомнительным. Нет, сейчас излишняя популярность не помешает. Чен-Чу испытывал благодарность к президенту Нанкула, человеку, появившемуся на свет после того, как он ушел в отставку, и которого он никогда не встречал.
     Серджи Чен-Чу и его племянница вошли в шлюз. Шедшие следом какие-то служащие, возвращавшиеся из отпуска внимательно посмотрели на Чен-Чу, решили, что Майло его любовница, и вновь принялись болтать.
     Дверь закрылась, в шлюз начал поступать воздух, наступило вынужденное ожидание.
     Выставка произведений искусств менялась множество раз с тех пор, как здесь бывал Чен-Чу, но неизменно представляла огромный интерес и давала возможность скоротать время. Не всякий в состоянии оценить минималистическую земляную скульптуру, которая так нравится пуунара.
     Внутренняя дверь открылась, Чен-Чу пропустил вперед служащих и последовал за ними. Вестибюль тут и там украшали разноцветные островки багажа. Майло сняла скафандр, отдала его дежурному и провела рукой по брючному костюму, проверяя, все ли в порядке.
     Из лифта вышел андроид, окинул внимательным взглядом толпу и подошел к промышленнику. На его теле был нарисован элегантный костюм.
     - Гражданин Чен-Чу? Меня зовут Гарольд. Президент Нанкул приносит свои извинения за то, что не смог встретить вас лично. Он приглашает вас на обед. Вы согласны? Прекрасно, президент будет чрезвычайно доволен. А теперь прошу следовать за мной, я покажу вам ваши апартаменты.
     Робот шагал впереди, люди за ним, тележка с багажом замыкала шествие.
     За ними наблюдали. В некоторые планы на ходу вносились изменения. Как и любой сложный организм, субкультура, обитавшая на борту корабля, обладала почти неограниченной способностью к адаптации. Игра продолжалась.

***

     Несмотря на то что Гегемония клонов сумела захватить лучшее место, внутреннее убранство помещений поражало своей скромностью или даже убогостью.
     По причинам, в которых сенатор Сэмюэль Ишимото Шестой до конца не разобрался, рамантианская делегация время от времени сообщала ему кое-какую информацию, добытую их разведчиками. Последняя новость касалась экс-президента Чен-Чу.
     Шестой изучил доклад, нажал на кнопку дистанционного управления и начал просматривать его снова. Линкор "Дружба" был буквально напичкан всевозможными подслушивающими и подсматривающими устройствами, часть из которых принадлежала Гегемонии.
     Сообщение рамантиан не имело никакого практического значения - только подтвердило то, что он уже и так знал: экс-президент Чен-Чу в сопровождении племянницы находится на борту корабля. Племянница оказалась довольно симпатичной, к тому же свободнорождающей, и Шестой мгновенно испытал к ней влечение - слабость, от которой он не мог избавиться.
     Да, союз между альфаклоном Маркусом Шестым и генералом Легиона Марианной Мосби сделал подобные отношения законными - по крайней мере в глазах либералов, но не с точки зрения Шестого, который воспитывался в системе, где на данный вопрос придерживались традиционных взглядов. Несанкционированное размножение влекло за собой целую серию наказаний, включающих изгнание, осуждение и остракизм.
     Все это должно было бы