о все стороны летели куски плоти, костей, в воздух взмывали фонтаны крови. Акоста тем временем добралась до вершины груды тел, споткнулась о чью-то вытянутую ногу и покатилась на другую сторону.
     Она летела вниз, а мертвецы пытались ей помешать, остановить - чей-то кулак угодил в лицо, нога в тяжелом армейском сапоге попала в бедро, локоть врезался в живот. Вдогонку Акосте неслись смертоносные пули, прорыли глубокую траншею среди тел... и вдруг орудие замолчало. Сработал механический стопор.
     Зная, что во время сражения всякое случается, инженеры-проектировщики позаботились о том, чтобы кводы Легиона не перестреляли друг друга.
     Девейн об этом забыл и все еще находился в процессе осознания случившегося, когда Акоста скатилась на дюракретовый пол, вскочила на ноги и посмотрела на опущенные сходни. Не теряя времени на размышления, она бросилась вперед.
     Киборг выругался и, зная, что опоздал, приказал сходням подняться.
     Под ногами Акосты вибрировал металл, когда она мчалась к грузовому отсеку. Она почувствовала, что платформа начала подниматься, метнулась вперед и успела проскочить внутрь.
     Инженеры предусмотрели все варианты. А вдруг киборг будет ранен или убит? Никаких проблем - панель управления, на которой имеется даже кнопка автоблокировки, обеспечит пассажирам доступ к жизненно важным системам и возьмет на себя командование сходнями.
     Акоста отбросила крышку экстренной системы управления, подождала, когда захлопнется люк, и нажала на кнопку. Затвор скользнул на место. Все, дверь закрыта, мятежникам понадобится лазер, чтобы ее отсюда вытащить.
     Утратив контроль за ситуацией, Девейн выкрикнул что-то невнятное и принялся поливать помещение, в котором находился, тридцатимиллиметровыми пушечными снарядами. Погибло три Десантника III, один Десантник II и девять биотел. Было уничтожено оборудования на полмиллиона кредитов.
     Акосте потребовалось целых десять минут, чтобы перестать дрожать и сообразить, что она все-таки не умрет. Вот тогда-то и наступило время "думать, готовиться и действовать". Так ее учили, и хотя ситуация сложилась совсем не простая, Акоста собиралась действовать по правилам.

***

     Из-за того, что планета быстро вращалась, район экватора выдавался вперед, в результате возникла поразительной красоты горная гряда. Многие пики достигали более восьмидесяти тысяч футов в высоту, но из-за перепадов гравитации на полюсах и экваторе весили всего половину того, что весили бы на Земле. Когда подходил к концу очередной день длиной в два часа сорок минут, покрытые снегом вершины из розовых становились пурпурными.
     В районе, занятом Каттаби и его армией, мгновенно стемнело. Легионеры принялись оборудовать позиции в горах, тут и там мелькали веселые огоньки укрепленных на касках лампочек.
     Хадатане когда-то сильно бомбили этот сектор, затем его активно использовали для разного рода армейских учений, вот почему весь район оказался изрезанным полуобвалившимися траншеями, пропахшими мочой бункерами и старыми окопами. Очень опасное место, особенно ночью. Медики уже приступили к своим обязанностям и занимались разного рода порезами, растяжениями и ушибами.
     Сержанты, обеспокоенные тем, что кто-нибудь из подчиненных может провалиться в старую траншею и остаться там навсегда, начали обход позиций. Одна из них сердито выругалась, когда свалилась в воронку, оставшуюся после взрыва бомбы. Ее ребята ужасно развеселились, но довольно скоро пожалели о своей несдержанности.
     Командный пункт (КП) разместили в бывшем домицилии, покинутом много лет назад, - спальные полки, очаг и аромат благовоний, типичный для большинства домов наа. Впрочем, Каттаби не волновало, кто здесь жил. Важно, чтобы строение было достаточно надежным и смогло защитить людей от шрапнели.
     Генерал кивнул одному из своих телохранителей, поздоровался с батальонным курьером и вошел на КП. В старом очаге горел огонь. Каттаби тут же ощутил благословенное тепло и с благодарностью принял протянутую солдатом чашку обжигающе горячего чая. Напиток его немного успокоил и позволил сосредоточиться.
     Сомнений больше не оставалось. Произошло что-то ужасное, недаром им не удалось установить с фортом нормальную радиосвязь.
     Нет, разговоры, конечно, велись в большом количестве, но все они поражали своей несерьезностью. Голоса операторов звучат вполне убедительно, однако офицеры на связь не выходят. Почему? Потому что слишком заняты? Так по крайней мере утверждают операторы. Или причины гораздо более серьезные и зловещие? Широкомасштабный мятеж? Может быть, разведчики знали о том, что должно произойти до того, как покинули форт? Это объясняет их уверенность... А как же солдаты и офицеры, находящиеся у него в подчинении? Похоже, они не имеют к заговору никакого отношения. Почему?.. Бессмыслица какая-то.
     Одно известно наверняка: генерал Штоль не в состоянии молчать даже пару секунд, Каттаби уже давно получил бы от него какое-нибудь идиотское сообщение. Да, случилось что-то по-настоящему ужасное, раз от Штоля ничего не слышно. Только вот что?
     Не успел генерал отыскать ответ на свой вопрос, как из темноты вынырнул Оружейник. На плечах легионера лежал снег. Каттаби разозлился, что его размышления прервали, и не стал скрывать раздражения.
     - Да? В чем дело?
     Наа спокойно сообщил:
     - Гости, сэр. Хотят с вами поговорить.
     - Гости? - нахмурившись, переспросил генерал. - Какие такие гости?
     Сержант пожал плечами:
     - Люди, сэр. С телохранителями наа.
     - Имена?
     - Були, сэр. Майор Билл Були, в отставке, и его жена, капитан Конни Кробак.
     Каттаби уже приходилось слышать эти имена. Их знали все. Майор Билл Були вместе с капитаном Конни Кробак, впоследствии ставшей его женой, сражались здесь с хадатанами. Когда война закончилась, они отправились в один из малоисследованных районов планеты. Время от времени они давали о себе знать, в особенности когда дело касалось благополучия какого-нибудь племени, но видели их редко.
     Кажется, у них есть сын? Майор? Или полковник? Да, Каттаби вспомнил, что слышал про сына Були... если его гости действительно те, за кого себя выдают.
     Оружейник, казалось, понял, о чем подумал командир, и вытянул вперед руку:
     - Майор дал мне это, сэр.
     Каттаби взял шкатулку, обратил внимание на то, какая она тяжелая, и открыл крышку. Сомнений ее содержимое не вызывало - голографическое изображение печати Конфедерации, настоящее золото. Президентская медаль "За Отвагу". Высшая награда Конфедерации.
     Генерал откашлялся и приказал:
     - Спасибо, сержант. Пригласи гостей.
     Прошло почти три минуты, прежде чем Каттаби услышал шорох шагов по гравию. Два воина наа, увешанные оружием, бесшумно скользнули в домик и внимательно изучили обстановку. Один из них кивнул и сказал что-то в горловой микрофон.
     Первой появилась женщина. Она прожила долгую и трудную жизнь, но высокие скулы, ясные голубые глаза и четкие линии губ говорили о еще не увядшей красоте. Она была в длинном, отделанном мехом плаще, под которым виднелась перевязь с кобурой, и в отличного покроя брюках. Черные высокие сапоги дополняли костюм. Каттаби почувствовал, что за прошедшую долю секунды его разобрали на составные части и подвергли строгому анализу и оценке. Улыбка гостьи озарила светом всю комнату.
     - Генерал Каттаби, я очень рада с вами познакомиться. Меня зовут Кробак.
     Каттаби взял руку гостьи в свою, ощутил ее тепло и вдруг почувствовал себя мальчишкой, пришедшим на танцы. В Конни Кробак было что-то царственное, словно она отличалась от окружающих и отлично это понимала.
     - Вы оказали мне честь, мадам. Или мне следует называть вас "капитан"?
     Кробак фыркнула, точно юная девушка:
     - То было в другой жизни, генерал. Возможно, вы знакомы с нашим сыном? Полковник Билл Були.
     - Я о нем слышал... хотя не имел удовольствия встречаться лично.
     Похоже, его слова огорчили женщину.
     - Не важно... Позвольте представить вам моего мужа. Билл, генерал прямо перед тобой.
     Уильям Були II улыбнулся, и его жена отошла в сторону, чтобы не стоять на пути. Черные отверстия зияли там, где должны были находиться глаза Були. Он потерял один, ему его заменили, он снова его лишился. Болезнь отняла другой.
     Впрочем, бывший легионер, казалось, прекрасно знал, где что находится. Он протянул руку.
     - У вас потрясающая репутация, генерал, - насколько мне известно, заслуженная.
     Каттаби пожал протянутую руку и вернул Були медаль.
     - Отличная визитная карточка, майор. В мире таких немного.
     Були улыбнулся, убрал шкатулку в карман и показал на огонь:
     - Не возражаете, если я присяду? Ноги совсем не те, что раньше.
     Легионер поставил стул, а Кробак сняла с мужа плащ и повесила его у огня. То, как она это сделала, говорило о многом, и Каттаби вдруг почувствовал зависть. Чтобы добиться своего нынешнего положения, он многим пожертвовал - и прежде всего возможностью иметь семью.
     От плаща начал подниматься пар. Були с благодарностью принял из рук легионера чашку чая, сделал маленький глоток и повернул пустые глазницы в сторону Каттаби.
     - Мне жаль, что так случилось, генерал. Но вы сумеете отбить форт.
     Каттаби с радостью ухватился за представившуюся возможность.
     - Я рад получить хоть какую-то информацию.
     Старик кивнул:
     - Как и мой отец, а до него дед, я являюсь "Вождем вождей". В основном это формальная должность, поскольку другие вожди редко делают то, что я предлагаю, однако некоторые преимущества мое положение дает. Например, обеспечивает меня исключительно ярким костюмом и разветвленной разведывательной сетью. Шпионы главным образом заняты тем, что присматривают друг за другом, но кое-кто из них живет в Городе Наа, а некоторые работают в форте.
     Каттаби забыл, что собеседник слеп, и кивнул в ответ. Наа следят за Легионом с тех пор, как его представители впервые приземлились на планете, и, несмотря на нескончаемые попытки с ними бороться, умудряются тем или иным способом внедрить своих агентов в форт.
     - Благодаря данному обстоятельству, - продолжал Були, - я могу сообщить вам следующее: мятеж, который, возможно, связан, а возможно, и не связан с событиями в других регионах галактики, начался позавчера, примерно в десять утра. Его возглавляет квод по имени Девейн.
     Каттаби нахмурился, пытаясь вспомнить киборга, о котором шла речь.
     - Я боялся чего-то подобного. Пожалуйста, продолжайте.
     Були закашлялся и сделал еще глоток чая.
     - Восстание началось во время утренней поверки. Тот, кто его спланировал, отличается незаурядным умом, поскольку именно в это время большинство офицеров и сержантов собираются в одном месте.
     Каттаби живо представил себе, что произошло во время той поверки. Офицеры и сержанты стоят впереди, за спинами у них выстроились ряды легионеров. А за ними Десантники III, Десантники II в белоснежных кепи и огромные, размером с танк, кводы.
     Каттаби посмотрел в глаза своего гостя, но не увидел ничего, кроме шрамов.
     - И что же произошло?
     Були поморщился:
     - Ничего хорошего. Штоль произнес речь, приступил к инспекции войск - и тут его взяли в плен. Поднялся шум. Те, кто остался верен долгу, пришли на помощь генералу, и Девейн открыл огонь. Вот и все, если не считать того, что они собирались захватить вас, а потом и всю планету.
     - И у них получилось бы, - тихо проговорил Каттаби, - если бы не мои разведчики.
     - И ваше желание прислушаться к их словам, - спокойно добавила Кробак.
     Каттаби уже открыл рот, чтобы возразить, когда рядом с ним появился Оружейник.
     - Да, сержант?
     - Вас вызывают на связь, сэр. Оператор по имени Акоста.
     У Каттаби полезли вверх брови.
     - Из форта?
     Лицо наа, как всегда, ничего не выражало.
     - Да, сэр. Но это не все.
     - Ну, хватит твоих штучек, Оружейник, - нахмурившись, заявил Каттаби. - Где он?
     Разведчик позволил себе улыбнуться:
     - Она закрылась в грузовом отсеке Девейна. И связалась с вами по его коммуникационной системе.
     Були рассмеялись, а Каттаби покачал головой:
     - Будь я проклят!..
     - Да, сэр, - согласился с ним разведчик, который не слишком часто демонстрировал послушание. - Возможно, будете.

***

     Акоста мрачно улыбнулась, когда свет потух, а затем вновь зажегся - Девейн проверял, до какой степени она контролирует ситуацию, и искал способ восстановить свою власть.
     Акоста огляделась по сторонам. В отсеке находилось шесть панелей управления, каждую защищала дверь. Она открыла их, изучила, как они действуют, и, воспользовавшись инструментами, имеющимися на борту, внесла кое-какие изменения. Чтобы добраться до нее, врагам придется разрезать дверь лазером (вполне реальная возможность, если киборг на это пойдет) - или отключить Девейна.
     Андреа была не в силах контролировать всю деятельность Девейна, зато могла следить за его действиями и использовать его средства связи. Интересно, известно ли это ему?
     Палуба закачалась, значит, киборг встал! Техник ухватилась за ручку, когда палуба начала выскальзывать у нее из-под ног. Ублюдок пытается ее прикончить! Надеется, что она разобьет голову об одну из переборок.
     Акоста изо всех сил вцепилась в ручку, в то время как палуба отчаянно кренилась и раскачивалась. В воздухе носились инструменты, и Акоста сердито выругалась, когда какой-то из них врезался в переборку всего в нескольких дюймах от ее носа.
     Наконец - ей показалось, что прошел целый час, хотя на самом деле, наверное, всего минута, - Девейн угомонился. Из интеркома донесся его голос, в котором звучала надежда:
     - Акоста, ты там?
     Кабели, соединявшие видеокамеры с коммуникационной системой киборга, были повреждены. Акоста не знала, что ей делать - ответить и снова заняться кибернетической гимнастикой? Или промолчать? Но тогда они почти наверняка атакуют дверь.
     Акоста устроилась в кресле, пристегнула ремни и крикнула:
     - Да, я здесь, дерьмовые твои мозги. Поселилась у тебя в брюхе. Тебе чего надо?
     Киборг словно окончательно повредился умом. Легионеры, раскрыв от изумления рты, смотрели на Девейна, который метался по ангару, выкрикивал непристойные ругательства, налетал на стены. В конце концов, после того как Акоста рассталась со своим завтраком, киборг успокоился.
     Осторожно, чтобы он не застал ее врасплох, Акоста пробежала по отсеку, убрала на место инструменты и снова вернулась в кресло. Только после этого она связалась с генералом Каттаби.
     Ей потребовалось целых десять минут на то, чтобы убедить оператора связи, а потом сержанта соединить ее с генералом. Его голос звучал спокойно, хотя в нем явно угадывались сомнение и подозрительность.
     - Собака-Один слушает...
     У Акосты не было собственного позывного, пришлось его придумать:
     - Да, Собака. Это... Блоха. Мне нужна ваша помощь.
     - Мы тебя слушаем, Блоха, - рассмеявшись, проговорил Каттаби.
     Разговор продолжался около пятнадцати минут, но проблема состояла в том, что ни одна из сторон не имела возможности обеспечить его секретность.
     Поэтому, несмотря на то, что Акоста подтвердила сведения Були о мятеже, они не смогли принять никакого конструктивного решения. Обоим не нравилось, как складываются обстоятельства, однако следующий ход принадлежал Девейну, а он спятил.

***

     Камера, самая неудобная из всех, что удалось отыскать тюремщикам, все еще сохраняла запах предыдущего постояльца, вора по кличке Счастливчик Люко, который и в самом деле оказался исключительно везучим и освободил место для офицеров.
     Несмотря на то, что генерал Штоль отличался крупным телосложением, сейчас возникало ощущение, что он стал меньше, словно потеря власти лишила его тело былой мощи.
     Все еще потрясенный ударом, который ему нанесла судьба, Штоль сидел, опустив голову и пытаясь собраться с мыслями. Его сильно избили, но мучительнее всего было пережитое унижение. Как они могли? Разве они не понимают, кто он такой? Самый старший офицер Легиона. Командир...
     Хлопнула дверь. Генерал встал и быстро отошел в угол. Хуже всего, что невозможно узнать, когда тебя снова начнут бить. Неуверенность и сомнения вызывали страх - очень непривычное чувство для Штоля.
     В замке повернулся древний ключ, за дверью раздался смех. Штоль прищурился, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в свете фонаря, болтавшегося в руке солдата.
     Рядовой Зедилло ненавидел офицеров - особенно генералов.
     - Ой-ой-ой! Прошу прощения, генерал, - язвительно проговорил он. - Я и не знал, что встречу вас здесь. Примите мои извинения.
     Его идиотская шутка вызвала оглушительный хохот тех, кто остался в коридоре. Штоль попытался вжаться в угол и прикрыть распухшее лицо.
     Зедилло, которого в детстве (впрочем, довольно быстро закончившемся) колотили практически каждый день, с отвращением покачал головой:
     - Возьмите себя в руки, генерал. Что подумают о вас другие офицеры? Кроме того, мы собираемся устроить парад, и вы его откроете! Правда, здорово? - Зедилло выкрикнул в сторону коридора: - О'Делл! А ну неси сюда свою задницу! Нужно помочь генералу.
     Штоль тихонько всхлипывал, когда мятежники выволокли его из камеры и потащили по коридору. Другие офицеры молча наблюдали за происходящим из своих камер, расположенных по обе стороны коридора.

***

     Короткая ночь Альгерона плавно перетекла в день, когда склоны холма оказались под артиллерийским обстрелом. В воздух поднимались фонтаны земли, снаряды разрывались с той же беспощадной эффективностью, с какой их направлял компьютер.
     Каттаби подождал, когда стихнет огневой шквал, вышел из КП и кивнул часовому:
     - Как дела, Хейс? Держи-ка голову пониже, а то, не дай бог, этим идиотам повезет.
     Хейс рассмеялся (чего от него и ждали) и передал шутку капралу Ласкину. Тот рассказал сержанту Муту - короче говоря, через час ее знал весь батальона.
     - Точно, - дружно согласились подчиненные генерала Каттаби. - Он всегда спокоен. Из себя его может вывести только холодный чай да глупый приказ.
     Каттаби нисколько не удивился бы, если бы услышал такую характеристику собственного поведения. Он отлично знал, что его парни обожают подобные шуточки, и потому не упускал случая порадовать личный состав.
     Майор Китти Кирби нахмурилась, когда рядом с ней втиснулся ее командир, но потом протянула ему бинокль, в который рассматривала форт. Она восхищалась решением Каттаби остаться на поле боя и лично возглавить сражение, но считала его не совсем разумным, учитывая, какой важной персоной являлся генерал.
     - Добро пожаловать в отель "Альгерон". Дни здесь короткие, ночи холодные, а удобств никаких.
     Ответ Каттаби был заглушен новым залпом артиллерийских орудий форта, установленных на исключительно удобных позициях. Снаряды пронеслись над головами офицеров и с оглушительным грохотом разорвались примерно в полумиле у них за спиной - так, что дрогнула земля. Генерал опустил бинокль. Ему пришлось кричать:
     - Ну, Китти, каково ваше мнение?
     Кирби не имела ничего общего со своим командиром. Она родилась в богатой торговой семье, училась в академии и блестяще ее окончила. Однако, в отличие от некоторых своих коллег, уважала людей вроде Каттаби.
     - Мне кажется, вести обстрел они предоставили компьютерам. Последнему залпу не хватает блеска, который ему непременно придал бы опытный офицер-артиллерист. Я имею в виду интуитивные предположения...
     Каттаби ухмыльнулся:
     - Вот и я так подумал. Если офицеры-артиллеристы остались в живых, они наверняка сидят в тюрьме. Операцией командует какой-нибудь сержант и действует в соответствии с инструкциями. И неудивительно. Мы дали им понять, что стрелять не будем. Там такое количество пленных... хотя, если нас вынудят, придется. А как насчет дезертиров? Видели еще кого-нибудь?
     - Да, сэр, - кивнув, ответила Кирби. - Около часа назад через стену перелезло примерно сорок человек. Половина погибла на минных полях, двое убиты часо