й разворот и отдала новую серию приказов. Во время атаки потеряно три истребителя и шесть жизней. Замена уже прибыла.
     - Армада засекла шесть, повторяю, шесть снарядов, некоторые из них или все могут содержать почтовые сообщения. Истребители четыре, пять и шесть, переключайтесь на седьмой канал, вам следует их перехватить. Истребители два и три будут работать со мной. Все вражеские объекты должны быть обнаружены и уничтожены. Прежде всего проверим луну. Вопросы?
     Вопросов не последовало.
     Истребители разбились на две группы и отправились выполнять поставленные задачи.

***

     Анвик вышла из сферы как раз в тот момент, когда "Ржавое ведро" взорвалось. Образовалось маленькое солнце - тут же рассталось с жизнью. Все вместе заняло не более нескольких секунд.
     - Нет! - выкрикнула Анвик, но здесь не было воздуха, который передавал бы звук... да и кто ее тут услышит? Нетро, Сена и Джонс? Все мертвы. Невозможно поверить...
     Из мрака вынырнул истребитель, пронесся над головой Анвик и выпустил ракету. Киборг повернулась, увидела вспышку и поняла, что антенна уничтожена. Сфера с оборудованием! Она будет следующей!
     Анвик помчалась к катеру, села в кресло, пристегнула ремни и включила двигатель. Сколько у нее осталось времени: минута? три? Необходимо спрятаться, причем как можно быстрее.
     Киборг направила катер в темноту на дне лунного кратера и посадила там свое суденышко. Затем вытащила аварийную палатку, перевернула блестящей стороной вниз и накинула на катер тонкую пленку. Казалось, прошла вечность, прежде чем материал опустился на место. Может быть, истребители ничего не заметят. Больше рассчитывать не на что.
     Анвик решила отойти от катера и спрятаться. Однако ей хотелось узнать, что произойдет дальше, и она поднялась к краю кратера. Ей повезло - она нашла несколько крупных камней и притаилась между ними.
     Только теперь, когда появилось время для размышления, Анвик догадалась активировать записывающую систему. Хотя она предназначалась для фиксации каждого шага при установке оборудования, ее вполне можно было использовать и для других целей - скажем, чтобы запомнить изображение корабля необычной формы.
     Казалось, истребитель не удовлетворился произведенными разрушениями и продолжал кружить над поверхностью луны.
     Киборг приказала себе исчезнуть, когда черный как ночь корпус вражеского корабля промчался в каких-нибудь двадцати футах у нее над головой.
     Затем истребитель засек сферу с оборудованием, завис над ней и выстрелил из энергетических пушек. Второй залп оказался лишним. Оборудование погибло.

***

     Нусу ощутила мрачное удовлетворение, когда вражеское оборудование превратилось в кучу мусора. Она выпрямила пальцы обеих рук и соединила ладони - истребитель увеличил скорость и покинул луну. Ее задача выполнена - а как дела у остальных?
     - Четвертый, пятый и шестой, докладывайте.
     В голосе Гарлы Тру Сигор, заместителя Нусу, слышалось с трудом сдерживаемое торжество:
     - Один снаряд захвачен, пять уничтожены. Возвращаемся на корабль.
     Серьезная удача, и Нусу сказала об этом так, чтобы услышала вся эскадрилья:
     - Отличная работа, Сигор. Поздравляю. Истребители сели на корабль. Команды пропели боевые песни, и армада вновь устремилась вперед.

***

     Анвик немного подождала - вдруг вражеский корабль вернется, после чего выбралась из укрытия. На всех частотах царила тишина, не было даже статических помех. Стоит ли попытаться?
     - Говорит Анвик. Кто-нибудь меня слышит? Тишина.
     Киборг сделала еще три попытки, а потом сдалась. Ей ужасно хотелось заплакать. Но киборги не умеют плакать, у них нет настоящих слез, поэтому горе выражается другим способом. Жестким и холодным.
     Анвик немного постояла на месте, над головой у нее висела Изюмина.
     - Хорошая попытка, задницы... но вы допустили ошибку. Вы кое-кого забыли... и вам придется заплатить.

22

     Когда враг наступает, мы отступаем. Когда он спасается, мы его изматываем. Когда он отступает, мы его преследуем. Когда он устает, мы атакуем. Когда он горит, мы гасим огонь. Когда он грабит, мы атакуем. Когда он преследует, мы прячемся. Когда он отступает, мы возвращаемся.
     Мао Цзэдун
     1937-й стандартный год

Планета Земля, Независимое всемирное правительство

     Корабль вышел из гиперпространства, и на экранах возникли иные созвездия. Включились обычные двигатели. Рубка управления эсминца была маленькой и тесной, но старший офицер усадил Майло в свободное кресло и рассказывал о каждом этапе прыжка. У Майло не хватило мужества признаться, что ей это совсем не интересно.
     Она слушала приказы и восхищалась тем, что военные умудряются даже самые обычные действия превратить в ритуал. А еще Майло обдумывала, как будет решать очередную задачу.
     Во время пребывания на "Дружбе" ей удалось добиться некоторого прогресса, особенно в вопросах заключения новых союзов, но предстояло еще много сделать. Вот почему она попыталась уговорить дядю разрешить ей остаться и помочь.
     Однако он отказал, обратив внимание Майло на то, что в случае успеха возникнет необходимость создания временного правительства.
     И тут вставала другая важная проблема, которая беспокоила Чен-Чу: могла возникнуть ситуация, когда одна часть мятежников одолеет другую, и в результате возникнет диктатура. Первые пятьдесят лет Чен-Чу прожил в империи и не имел никакого желания повторять этот опыт.
     Чтобы исключить возможность такого исхода и обеспечить формирование демократического правительства, требовалось принять срочные меры - до того, как они заключат сделки и зальют политический бетон.
     Сумеет ли Майло справиться с такой сложной задачей? Ее дядя считал, что ей это по силам, учитывая опыт Майло на посту председателя совета директоров "Предприятий Чен-Чу", ее корпоративные связи и статус бывшей заключенной, который не мог не вызвать сочувствия у лидеров сопротивления. Не говоря уже об отношениях с генералом Каттаби и полковником Були.
     Кто-то коснулся руки Майло:
     - Мисс Чен-Чу?
     Она повернулась и увидела, что к ней обращается старший офицер.
     - Извините, капитан. Я задумалась.
     Офицер считал ее такой ошеломляюще красивой, что мог простить ей все. Он улыбнулся:
     - Никаких проблем, мадам. Взгляните на экран. Видите звезду? Ту, что внутри зеленой дельты? Это Земля. Вы рады снова ее увидеть?
     Майло посмотрела, поразилась тому, какой маленькой кажется планета, и решила, что она и в самом деле счастлива.

***

     Солнце стояло высоко в чистом небе, и в Императорском Колизее собралось полным-полно людей. Задуманный недавно умершим императором и построенный в качестве памятника его имперскому эго, он выжил потому, что люди нашли для него применение. Огромные размеры и убирающаяся крыша сделали Колизей превосходным местом для проведения спортивных соревнований, концертов и политических собраний. Но такого еще не было никогда.
     По меньшей мере сто тысяч людей заполнили трибуны, в отличие от обычной толпы все молчали. Повисла такая тишина, что был слышен шелест флагов на ветру.
     Полковник Харко стоял перед входом в ложу губернатора большим, похожим на балкон сооружением, выдававшимся над сиденьями внизу. Превосходное место, чтобы наблюдать за происходящим, находясь у всех на виду. Здесь можно было выпить и закусить, но полковнику ничего не хотелось. Что происходит? Зачем его вызвали?
     Арена была такой огромной, что люди на противоположной ее стороне казались разноцветным конфетти. Впрочем, никакие это не клочки бумаги, каждый - настоящий, живой человек. Их имена назвал компьютер, им приказали явиться - и они побоялись ослушаться.
     Вот какое правительство возглавлял Мэтью Пардо. А ведь Харко невольно способствовал его приходу к власти. Не ради себя - его возмущала судьба военных, которых Конфедерация использовала, а потом вышвыривала на улицу просить милостыню. Некоторые из них, в том числе старший сержант Дженкинс и старшина Лопа, пришли сюда вместе с Харко. Они стояли по команде "вольно", а под куртками прятали пистолеты. Оба внимательно наблюдали за происходящим.
     Никто не знал, зачем здесь собрали столько народа, - никто, кроме Пардо. А он, как всегда, опаздывал. Возможно, намеревался выступить с длинной бессвязной речью, из тех, что снискали ему скандальную славу, а возможно - и этого Харко боялся больше всего, - экс-легионер что-то задумал. Какое-то очередное безумство.
     Харко понял, что страстно мечтает о том, чтобы вернулась Патриция Пардо. Не потому, что она ему нравилась... Просто она не потеряла разум.
     И тут, словно в ответ на его безмолвную молитву, появился ее сын. Впрочем, сначала пришла охрана. Все они были в черных бронекостюмах ополчения и производили впечатление людей, которые знают, что делают.
     Затем, когда охрана заняла свои места, вышел Пардо - в угольно-черной форме генерала ополчения. Звание он присвоил себе сам. Поскольку Харко был полковником, ему пришлось отдать Пардо честь.
     Как и всегда, Пардо сопровождала обычная свита льстецов, лизоблюдов и подхалимов. Среди них Харко заметил и Леши Квана.
     Харко, с трудом сдерживая гнев, встал по стойке "смирно", отдал честь и увидел улыбку на знакомом лице.
     - Леон! Рад, что ты пришел... впрочем, выбора у тебя все равно не было.
     Свита засмеялась, захихикала и загоготала - любимое развлечение.
     Пардо не обратил на них внимания.
     - Я просил вас прийти потому, что есть люди, которые вами восхищаются и черпают спокойствие в вашей суровой военной выправке. Около шестидесяти процентов избирателей. Они заметят ваше присутствие и испытают облегчение.
     Раздалось гудение - три овальные автоматические камеры поднялись над перилами балкона. Дурные предчувствия Харко усилились. Ловушка. Вот только какого рода? И ради чего?
     Пардо саркастически улыбнулся:
     - В чем дело, Леон, что-то не так? Вы выглядите встревоженным. Как глупо. Вы ведь один из нас... а не один из них.
     Последнее слово он произнес с презрением - словно притихшая толпа не заслуживала уважения.
     Именно в этот момент Харко понял: что бы ни произошло, часть ответственности за случившееся ляжет на его плечи. Потому что он способствовал исполнению замысла Пардо, а потом потерял контроль над происходящим. Как выпущенная ракета, которую уже никто не в силах вернуть назад.

***

     Один из лизоблюдов протянул Пардо беспроводной микрофон, и что-то прошептал ему на ухо, после чего отступил в сторону. Свита понимала, что под направленными на них видеокамерами следует соблюдать особую почтительность. События начали разворачиваться по тщательно разработанному сценарию. Пардо выступил вперед, чтобы его могли видеть все, и несколько мгновений наслаждался видом притихшей огромной толпы. Его лицо возникло на громадном экране. Послышались неуверенные аплодисменты.
     Почти наверняка летающие камеры также вели репортаж с места событий - всякое увеличение аудитории приветствовалось. Когда Пардо поднес микрофон к губам, дюжины солдат в черной форме появились возле выходов со стадиона. Толпа заволновалась.
     - Приветствую вас. Благодарю за то, что нашли время, чтобы прийти на нашу встречу. Большинство из собравшихся - законопослушные граждане, и мы благодарим вас за поддержку, которую вы оказываете правительству. Другие же - вы сами знаете, о ком идет речь, - принадлежат к так называемому сопротивлению. Они будут наказаны.
     Послышался рокот. Харко узнал характерный звук и поднял глаза к небу. Корабль, слишком крупный, чтобы приземлиться в Колизее, появился на западе. Его тень упала на толпу. Двенадцать созданных человеком циклонов поддерживали судно в воздухе. Циклоны мгновенно уничтожили секцию стены Колизея длиной четыреста футов - один из секторов специально оставили пустым, - и в следующее мгновение обломки кресел взвились в воздух, подхваченные вихрем.
     Люди кричали, хватались друг за друга, многие бросились к выходу. Охрана открыла огонь, и им пришлось вернуться на свои места. Раненые взывали о помощи, мертвые так и остались лежать в проходах.
     Корабль продолжал парить над стадионом, вызывая ужас.
     Несмотря на то, что сопротивление контролировало верхние слои атмосферы, они позволяли правительственным судам летать на высоте, не превышающей тридцать пять тысяч футов. Во всяком случае, до сих пор - теперь все могло измениться. Этот космический корабль был самым большим из тех, что удавалось посадить на поверхность планеты.
     Сопротивление не трогало корабль только потому, что его база находилась совсем рядом с Лос-Анджелесом, и атака на него привела бы к человеческим жертвам. Харко сам предложил перебросить его сюда - и теперь жалел о своей предусмотрительности.
     - Итак, - мрачно продолжал Пардо, - пришло время показать вам, как мы поступаем с предателями.
     Очевидно, эти слова служили сигналом. Шесть ослепительно синих лучей ударили в толпу. Раздались крики, когда лазеры прошлись по вполне определенным местам.
     - Да, - с напускным сочувствием проговорил Пардо. - Жутко, не так ли? Сейчас смерть может коснуться каждого из вас... Но только в том случае, если вы виновны - как, например, гражданин Деки Байева.
     Три лазерных луча сошлись на одном человеке. Он встал, попытался бежать и исчез в ослепительной вспышке. Пепел несколько мгновений сохранял форму тела, а потом его развеял порыв ветра. Пять человек, сидевших рядом с Байевой, погибли в тот же миг. Деревянная спинка сиденья загорелась.
     - Вот что ждет предателей, - не унимался Пардо. - Если вы сомневаетесь, что Байева виновен перед правительством, взгляните на экраны.
     У пленников Колизея не было выбора - они смотрели, как только что погибший Байева появляется на экранах, открывает крышку люка, перерезает какие-то провода и исчезает из поля зрения камеры.
     Затем прозвучало имя нового преступника... Пытка продолжалась. Харко с отвращением наблюдал за тем, как лучи лазеров мечутся по охваченной паникой толпе - вот они остановились на очередной жертве, поглотили ее и двинулись дальше.
     Никто и не думал приносить извинения тем, кто погибал вместе с приговоренными. Никто не обратил ни малейшего внимания на длинную полосу почерневших тел, прорезавшую трибуну стадиона, когда мощный порыв ветра ударил в парящий корабль, и энергетический луч прошел по ряду номер 123. Послание было предельно ясным: следите за близкими, тщательно выбирайте друзей, в противном случае вы разделите их страшную судьбу.
     Наконец, когда все десять бойцов сопротивления были найдены и казнены, корабль улетел. Солнечный свет залил арену.
     - Помните о том, что вы сегодня видели, расскажите другим и подчиняйтесь закону. И тогда вы проживете дольше.
     Охрана освободила выходы, люди устремились прочь с наводящего на всех ужас стадиона. Губернатор повернулся спиной к толпе.
     - Ну, - спросил Пардо, пристально глядя на Харко, - что вы об этом думаете?
     Полковник попытался придумать вежливый ответ, но понял, что ничего такого ему на ум не приходит, и сказал правду:
     - Я думаю, что вы безумны.
     Телохранитель Пардо потянулась за оружием, но рухнула, не успев даже его коснуться, - ее застрелил старший сержант Дженкинс.
     Наиболее отважная часть свиты бросилась вперед, однако застыла на месте, когда старшина Лопа навел на них автомат.
     - Если есть еще желающие... давайте, я жду. - Голос старшины звучал совсем тихо, но его услышали все.
     Никто предложения не принял. В особенности Леши Кван, который незаметно выскользнул за дверь. Пардо, единственный из всех, осмелился пошевелиться. Грустно покачав головой, он заявил:
     - Я разочарован, Леон... очень разочарован. Я восхищался вами, мечтал быть таким, как вы, верил в вашу силу. Мне казалось, что вам известно: политическую власть, настоящую политическую власть, можно удержать только при помощи оружия.
     - Сражения ведутся ради достижения справедливости, - глухо ответил Харко, - а не ради власти.
     Пардо рассмеялся:
     - Говорите за себя, Леон. Теперь, если вы и ваши люди отойдете в сторону, я смогу отправиться на ужин, где меня уже ждут.
     Лопа, который мог прикончить губернатора, слегка надавил на спусковой крючок и вопросительно поднял бровь. Харко покачал головой.
     Пардо вместе со своей свитой покинул ложу. Труп телохранительницы так и остался лежать на полу.

***

     Над шоссе, залитом безжалостными палящими лучами солнца, повисло трепещущее марево, даже линия горизонта казалась зубчатой. Выстроенные в шеренги войска стояли по стойке "смирно".
     Благодаря постоянному притоку добровольцев и подкреплению в виде более чем девятисот "разбуженных" киборгов, Тринадцатый джибутийский полк представлял собой серьезную силу. Идея проведения переклички принадлежала Каттаби - не только чтобы приветствовать вновь мобилизованных киборгов, но и показать деморализованному Тринадцатому, какими сильными они теперь стали.
     Под ногами новых киборгов дрожала земля. Трое умерли во время полета Джибути, шестеро - в процессе пересадки в новые тела и восемьдесят девять оказались негодными к действительной службе. Остальные прекрасно выполняли приказы. Киборги выстроились в колонну по два и маршировали по взлетной полосе.
     Були взял под козырек, когда взвился флаг Конфедерации. Полковника переполняли противоречие чувства. Ему было приятно вновь видеть ветеранов, ощущать их силу, однако к радости примешивалась грусть. Сколько из них умрет, проклиная его имя, сожалея, что он не оставил их спокойно доживать свои дни?
     Прозвучал сигнал горна, в небе промчалась эскадрилья из шести истребителей. Войска продолжали маршировать.

***

     Явка находилась в южной части Лос-Анджелеса. Она принадлежала человеку, который работал на правительство, но сочувствовал сопротивлению.
     Горячая вода полилась в ванну, воздух наполнился паром.
     Кенни сильно изменился за последние несколько месяцев. Угреватое лицо осталось прежним, зато появились сила, уверенность в себе. Почему бы и нет? Ведь он создал "Радио Свободная Земля", не так ли?
     Да, таинственный Джи-Джи давал деньги, которые помогали решать многие проблемы. Сотни, нет, тысячи подпольщиков рисковали жизнью, доставляя донесения. Но именно он приводил машину в действие, и за его голову назначена награда. Сколько раз его пытались арестовать? Пять? Шесть? Он уже сбился со счета.
     Кенни вытащил из-за пояса пистолет, положил оружие на крышку унитаза и разделся. Одежда такая грязная, что ее надо выбросить. В углу лежало все новое, этикетки он срезал заранее.
     Кенни посмотрелся в зеркало, и увиденное ему понравилось.
     Он как раз наклонился над раковиной, чтобы почистить зубы, когда в ванную вошла девушка. Ее звали Дженни, и, как и многих других женщин, с которыми он сталкивался в последнее время, ее к нему влекло. Кенни еще не успел к этому привыкнуть - и всякий раз получал удовольствие.
     Дженни улыбнулась, быстро разделась и забралась в ванну. У нее было лукавое личико, дерзкая маленькая грудь и длинные, стройные ноги.
     Кенни почувствовал, что его охватывает возбуждение, увидел желание в глазах девушки и усмехнулся. Он проверил, заперта ли дверь и подошел к ванне.
     Вода оказалась горячей. Когда он устраивался в противоположном конце ванны, немного выплеснулось на пол. Ноги Дженни скользнули на плечи Кенни. Он поцеловал сначала одну щиколотку, потом другую. Их украшала татуировка - полумесяц. Дженни захихикала, нашла то, что искала, и ее пальцы крепко сжали желанную находку.
     В этот момент взревела сигнализация, и Кенни схватился за пистолет.
     - В окно! Сейчас же!
     Дженни состроила гримасу, вытащила что-то из воды и навела на Кенни. Потом зажмурила глаза и послала импульс указательному пальцу правой руки.
     Кенни выстрелил в нее дважды. Кровь окрасила мыльную воду, выпавший из руки пистолет ударился о дно ванны.
     Он вылез из воды, схватил сапоги и выбросил их в окно. Одежда, конечно, полезная вещь, но она не защищает от камней, металл