ей
Юрьевич - знал, Тарас же  еще  только  подходил  к  этому  рубежу,  осваивая
вибрационную  технику  "характерников"  и   приемы   "наваждения",   древней
борейской  системы  метабоя,  включающей   в   себя   приемы   "быстрой"   и
"отсроченной" смерти, а также удары, наносящиеся в глубь тела  человека,  по
энергетическому каркасу, по его полевой  структуре.  Пропустить  один  такой
удар, заранее настроенный на преодоление телесного  сопротивления,  означало
потерпеть поражение во всех формах  бытия,  в  том  числе  -  на  физическом
уровне, так как смерть при этом наступает  непременно,  даже  намного  позже
схватки.
   Если не знать приемов "живы", восстанавливающих силу и  жизнедеятельность
пораженного органа.
   Елисей  Юрьевич  снова  оказался  рядом,   действуя   на   сверхскорости.
Беззвучной молнией мелькнула у лица Тараса его рука, но Тарас  был  готов  к
атаке и ушел с дистанции поражения, точно дозируя силу  мышечных  сокращений
для создания "телесных лат". В  китайских  техниках  самозащиты  эти  "латы"
назывались "рубашками" - от железной до алмазной.
   В течение двух последующих минут бойцы почти не  двигались,  демонстрируя
намерения и  так  же  "виртуально"  отвечая  на  них.  Оба  прекрасно  знали
возможности друг друга и пределы реализации степеней  свободы  человеческого
тела, поэтому не подпускали противника в сферу  гарантированного  поражения.
Тарас впервые открылся  своему  подсознанию  полностью,  что  позволяло  ему
свободно использовать психотехнику "живы" и даже "морочить  голову"  учителю
на уровне "игр сознания".
   Вообще схватка на высших уровнях боя, не говоря  уже  о  метабое,  внешне
может показаться невыразительной и даже примитивной - настолько мало  в  ней
видимых изощренных технических действий. Движения бойцов  кажутся  абсолютно
простыми и прямыми, кроме тех,  что  не  фиксируются  глазом,  а  главное  -
похожими на  крупную  дрожь  от  холода.  И  только  мастера  могут  поймать
кинематику и динамику боя, выраженную вибрацией мышц и  суставов,  и  понять
всю драматургию схватки, в которой  хорошо  знакомые  приемы  самбо,  дзюдо,
карате, айкидо, русбоя лишь намечаются, но почти никогда не проявляются.  До
момента удара! Одного-единственного, точного,  необходимого  и  достаточного
для победы. Ибо вопреки мнению, сложившемуся у рядового зрителя американских
кинобоевиков, реальный никогда не является актом искусства. И только единицы
из сотен тысяч бойцов достигают  таких  вершин  мастерства,  которые  вправе
называться воинским искусством.
   В поле внимания Тараса проник некий посторонний звук. Даже не звук -  его
тень  или  чья-то  мысль.   Елисей   Юрьевич   тоже   уловил   диссонанс   в
морфологической  слитности  "виртуальных"  приемов-ответов  и  на  мгновение
отвлекся.  Этого  оказалось  достаточно,  чтобы  Тарас  вошел  в  его  сферу
поражения и нанес шокирующий укол "когтем  дракона"  -  костяшкой  согнутого
указательного пальца, лишь в самое последнее мгновение ослабив удар.
   Елисей Юрьевич отпрыгнул назад, сбивая стул, что  считалось  недопустимым
во время тренинга, уронил руки, бледнея, затем зажал ладонью горло, поднимая
вторую ладонь перед собой.
   Тарас остановился, выдохнул: - Прошу прощения, учитель... Елисей  Юрьевич
покачал головой, помассировал горло, потом затылок. Краска вернулась на  его
щеки.
   - Подожди, я сейчас.
   Он вышел и вернулся буквально через несколько секунд.
   - Держи.
   Он подал Тарасу золотом просиявший значок: маленький  меч  с  рукоятью  в
форме ключа.
   - Что это? - тихо спросил тот.
   -  Это  ключ  доступа  к  информации  первой  ступени  Круга.  Ты  прошел
Посвящение.
   Тарас удивленно посмотрел на Елисея Юрьевича.
   - Когда?
   -  Только  что.  Вернее,  Посвящение  твое  началось  еще  в  Кадоме,   а
закончилось сегодня. Этот ключ передал мне Герард.
   - Гептарх! Значит, это он наблюдал за нами?
   - Ты это уловил?
   - Еще когда мы не начали... но засомневался... а  потом  показалось,  что
кто-то хмыкнул... Елисей Юрьевич улыбнулся.
   - Сюръективное сравнение. Молодец, что  почуял  его  присутствие.  Мы  не
договаривались об экзаменах, и он извинился.
   - Мог бы и сам передать этот ключ.
   -  Он  очень  торопился,  хотя  успел  похвалить  тебя   и   призвать   к
осторожности. С этих пор ты не имеешь права на крупные ошибки.
   - А мелкие?
   - В пределах допустимого. - Елисей  Юрьевич  посерьезнел.  -  Кто  знает,
когда мелкая ошибка переходит в крупную Ошибающийся обычно этого заметить не
успевает.
   - Почему?
   - Его настигает принцип расплаты за содеянное.
   - Почему же тогда этот принцип не настигает бандитов и убийц?
   - Они находятся вне Круга.
   - Я учту, учитель. Но все же я не думал, что Посвящение будет таким...
   - Каким?
   - Простым, что ли, незаметным.
   - Ты ошибаешься. Тебя просчитывали  и  оценивали  по  трем  векториальным
показателям: социальному, психофизиологическому и запредельному. Д е я -н  и
е в Кадоме только тестировало твои возможности.
   Тарас снова помолчал, направляясь за Елисеем Юрьевичем на кухню, где  они
выпили по стакану облепихового морса.
   - Что это за показатели, по которым меня оценивали?
   - В социальный входит финансовое и социальное положение, независимость от
государственных  структур,  а  также  образовательный  ценз,  выраженный   в
кругозоре и возможностях оперативного использования полученной информации. С
этим у тебя все в порядке. Ты закончил радиоинститут и курсы лингвистики, да
и работаешь в таком учреждении, которое позволяет тебе решать многие  личные
проблемы. С психофизиологией у тебя  тоже  неплохо.  Во  всяком  случае,  ты
способен удерживать физиологические параметры тела  в  заданных  пределах  и
восстанавливать  вектор  здоровья.   Ну   а   запредельные   показатели   ты
демонстрировал не один раз: когда выходил в астрал и  спускался  по  родовой
памяти. - Елисей Юрьевич  усмехнулся  и  добавил:  -  Ну,  и  когда  сдержал
энерговыплеск при последнем ударе. Тарас порозовел: - Простите...
   - Я сам виноват. Но запомни  еще  одно  нравоучение.  Все  твои  планы  и
действия могут как совпадать с планами высших сил, Темных или Светлых, так и
не совпадать. Если они совпадают и все у тебя получается легко  и  свободно,
задумайся - каким силам это выгодно.
   Тарас встретил взгляд Елисея Юрьевича,  в  котором  отразились  мудрость,
печаль и понимание. Проговорил медленно: - Я понял, учитель.
   - Ну и ладушки Давай поужинаем чем Бог послал?
   Тарас с улыбкой кивнул.

   Глава 8
   АДЕКВАТНЫЙ ОТВЕТ

   В последнее время Оксана  Кличко  начала  полнеть,  несмотря  на  занятия
шейпингом. Естественно, это сказывалось на ее  настроении  и  отражалось  на
отношении к Тарасу, относившемуся к ее занятиям скептически. До ссор дело не
доходило, Тарас умел обходить острые углы конфликтных ситуаций, но и  ему  в
конце концов начали надоедать вечные заботы подруги о своей фигуре.
   Оксана была женщиной крупной, красивой, с благородной  осанкой  королевы,
привыкла  к  приставаниям  поклонников  -  она  работала  в  баре   элитного
фитнес-клуба "Фит энд Фан" - и считала себя достойной восхищения  мужчин.  К
Тарасу она относилась довольно сдержанно, что в принципе было правильно, так
как именно такое отношение и поддерживало интерес Тараса к этой  своенравной
красавице,  на  фоне  которой  лучше  бы  смотрелся,   какой-нибудь   крутой
бизнесмен, а не сотрудник Комитета экологической безопасности. Однако бывали
в их встречах моменты, когда ему казалось, что она  его  любит,  и  сомнения
отступали, жизнь начинала казаться лучше,  солнце  сияло  ярче,  а  непогода
обещала скорые радостные перемены.
   Познакомились они как раз в баре клуба, когда  Тарас  до  прихода  охраны
легко усмирил подвыпившего клиента, приставшего к  симпатичной  барменше.  В
клуб же Тараса заманил все тот же  отечественный  плейбой  Марат  Барамидзе,
знавший все знаменитые тусовочные места столицы. С тех  пор,  а  прошло  уже
почти два  года  с  момента  знакомства,  Тарас  и  Оксана  были  вместе,  с
удовольствием проводили время на морях и в лесах, встречались  у  него  дома
или в клубе и даже иногда заговаривали о свадьбе. Естественно, после развода
с законным супругом. Однако До развода-свадьбы их отношения так  пока  и  не
дошли.
   В очередной раз выслушав сетования Оксаны на полноту, Тарас предложил  ей
сходить на тайский массаж.
   Они пили чай на  кухне  его  собственного  дома  в  Щелкове  после  бурно
проведенной ночи; Оксана была в его рубашке, сам  же  Тарас  довольствовался
плавками. Женщина с завистью  разглядывала  его  развитое  тело,  увитое  не
слишком  рельефными,  но  сильными  мышцами.  Однажды  она  застала  его  за
разминкой и увидела "танец" мускулов и сухожилий,  создающий  завораживающие
глаз ритмические волны ряби на теле. Этот "танец" был так необычен и красив,
что она ахнула и попросила его научить ее этим движениям.  Однако  когда  он
сказал, что наука требует времени и самоотдачи и  что  он  сам  потратил  на
овладение телом чуть ли не двадцать лет, ее пыл угас И тем не менее она  ему
завидовала.
   - Тайский массаж? - презрительно оттопырила губку Оксана. - Но  ведь  это
же что-то связанное с...
   - Все так  думают,  -  улыбнулся  Тарас,  выглядевший  свежим  и  бодрым,
несмотря на любовную энергопотерю. - На самом деле это система оздоровления,
не имеющая ничего общего с сексуальными услугами. Я знаю  такой  салон,  его
хозяйка училась массажу в  Таиланде  несколько  лет  и  вполне  сможет  тебе
помочь.
   - Ты с ней знаком? - ревниво изогнула бровь Оксана.
   - Конечно, - кивнул Тарас. - Меня с ней познакомил мой племянник Марат.
   - А, теннисист, уж он-то своего не упустит.
   - Не знаю, что ты имеешь в виду, однако тайский массаж  -  вещь  стоящая.
Будет время, я попробую его выучить.
   - Хорошо, давай сходим к этой твоей знакомой таиландке. Но  смотри,  если
ты с ней...
   -  Успокойся,  королева,  -  перебил  он  Оксану.  -  Во-первых,  она  не
таиландка, хотя правильнее говорить - не тайка. Во-вторых, я  с  ней  знаком
шапочно. Она хозяйка  салона,  точнее  -  директор  закрытой  школы  тайских
искусств. Увидишь ее, сама все поймешь.
   - Уговорил, завтра же пойдем на твой тайский  массаж.  -  Оксана  бросила
взгляд на настенные часы. - Ой, я уже опаздываю! Собираюсь и убегаю.
   Она чмокнула Тараса в щеку и унеслась в спальню одеваться. Через  полчаса
Тарас проводил ее до машины - зеленой "Ауди" годичной давности - и поехал на
работу на своей "старушке".
   Комитет  имел  свой  собственный  офис  в  шестиэтажном  здании  напротив
Киевского вокзала, и обычно Тарас тратил  на  дорогу  около  часа,  если  не
застревал в безнадежных пробках на Садовом кольце  и  в  узеньких  переулках
центра города. На этот раз ему удалось приехать вовремя. Однако  он  тут  же
был вызван в приемную, и секретарша Самсонова Женя сообщила  ему  неприятную
новость: - Позвонили из пятьдесят второй больницы, - сказала она.  -  Вашего
племянника Марата Барамидзе избили какие-то подонки. Он в реанимации.
   - Когда это случилось? - сжал зубы Тарас.
   - Вчера поздно вечером, когда он загонял машину в гараж. Их было трое, по
свидетельству очевидцев, соседей Марата, но он их не разглядел.
   - Их нашли? Кстати, кто вам позвонил?
   - Из милиции. Но, по-моему, бандитов не нашли. Тарас несколько  мгновений
размышлял, бросил взгляд на дверь в кабинет Самсонова.
   - Юлиан Львович у себя?
   - Будет к обеду.
   - Тогда я отлучусь на пару часов, проведаю Марата.
   - Конечно, Тарас Витальевич, я уведомлю шефа о причине.
   Тарас зашел в свой кабинет, мельком просмотрел почту и не стал  разбирать
дела. Спустился во двор, вывел машину на набережную. Через  сорок  минут  он
был в отделении "Скорой помощи" пятьдесят второй  больницы,  располагавшейся
на Пехотной улице, недалеко от метро "Щукинская".
   В палату, где лежал Марат, его  пустили  беспрекословно,  как  только  он
показал свое удостоверение. Теннисист лежал один,  с  забинтованными  руками
поверх одеяла и забинтованной  головой.  Из-под  бинтов  были  видны  только
глаза, уши и вспухшие губы. Он спал, но сразу открыл глаза, услышав шаги.
   - Что смотришь? - шевельнул Марат разбитыми губами. - Красивый?
   - Краше в гроб кладут, - проворчал Тарас. - Надеюсь, ничего серьезного?
   Губы Марата сложились в кривую усмешку.
   - Закончилась моя спортивная карьера, дядя Тарас. Они мне руку  поломали,
локоть раздробили... дубинкой какой-то...  ну,  и  кое-что  по  мелочи:  нос
сломали, ребро, синяков наставили... Однако жить буду.
   Тарас проглотил горький ком в горле.
   - Узнал кого-нибудь?
   - Одного, в белом костюме и в очках... шоферюгу,  который  на  джипе  мой
"мерс" изувечил.
   - Точно это был он?!
   - Такого мордоворота забыть трудно.
   - Следователю об этом сказал?
   - Естественно. Только он странный какой-то, все принюхивался и спрашивал,
что, где и с кем я пил перед дракой.
   - А ты пил?
   - Только пиво, мамой клянусь!
   - Верю. Хотя действительно странно. Ведь не ты начал драку?
   - Я вообще-то человек вспыльчивый, не одну ракетку на корте  поломал,  но
драться не люблю.
   - Зато попонтить любишь.
   Марат виновато шмыгнул носом, поморщился.
   - Так ведь все любят.
   - Не все.
   - Ну, таких мало. Я вообще только  тебя  такого  знаю.  Как  ты  думаешь,
найдут этих сволочей?
   - Поживем - увидим. Я вечерком заскочу, фруктов подвезу. Мама знает,  что
ты здесь?
   - Я просил врача ей не звонить, и ты пока не говори ничего. Синяки с лица
сойдут, тогда и сообщу.
   - Они ждали тебя специально или все получилось случайно?
   - Конечно, специально. Я уже машину в бокс загнал, когда один  подошел  и
закурить  попросил.  Волосатый  такой,  здоровый.  Я   ответил:   не   курю,
повернулся, и тогда он врезал мне по затылку дубинкой. Потом  появились  еще
двое, в том числе водила, стали бить ногами...
   - Ты защищался, и они сломали тебе  руку?  На  глаза  Марата  навернулись
слезы.
   - Если бы... Они ломали по одному пальцу  специально,  приговаривая:  это
тебе урок, падла, надолго запомнишь...
   Тарас потемнел, с трудом сдержал ругательство.
   В комнату заглянула дежурная медсестра, бросила взгляд  на  медистат,  по
экранчику которого бежала зеленая зубчатая линия пульса, решительно  указала
на дверь: - Прошу вас выйти, молодой человек, больному нельзя волноваться.
   Тарас  встал,  пожал  плечо   больного,   передавая   ему   энергоимпульс
успокоения.
   - Все будет нормально, поправишься и снова  выйдешь  на  корт.  Я  забегу
вечером, жди.
   В коридоре он подождал медсестру, пошел рядом, тихо спросил:
   - Вы его почините? Он сможет играть?
   - Не знаю, - смутилась миловидная женщина. - Кости  срастутся,  а  дальше
все будет зависеть от  пациента.  Хотя  полностью  восстановить  подвижность
сухожилий  и  локтевого  сустава,  наверное,  не  удастся.  -  Сделайте  все
возможное, он классный спортсмен.
   - Мы знаем, - улыбнулась медсестра. - Уже звонили из  Федерации  тенниса.
Да и мы иногда смотрим телевизор, видели его на соревнованиях.
   Тарас кивнул, направляясь к выходу.
   В двенадцать часов дня он снова вошел в свой кабинет, доложил секретарю о
прибытии и включил компьютер. Через час он получил  от  коллег  из  МВД  все
данные о "бизнесмене" Шейникисе и его команде и принялся действовать.
   Первым делом позвонил в УВД Центрального округа  Москвы,  представился  и
спросил, как идет расследование по делу разбойного нападения  на  известного
теннисиста Марата Барамидзе. В ответ его  вежливо  отослали  к  следователю,
который отыскался не скоро и заявил, что это дело бесперспективное и вряд ли
закончится результативно.
   - Но ведь пострадавший дал точный портрет одного из  нападавших,  -  сухо
сказал  Тарас  -  Этот  парень  является  водителем  владельца  бензоколонок
Шейникиса.
   - Во-первых, это еще надо доказать, - неприветливо сказал следователь.  -
Во-вторых, откуда вы это взяли, что в нападении участвовал водитель Эдуар...
э-э, господина Шейникиса? В-третьих, ваш  приятель  сам  был  пьян  и  начал
первым.
   - А вы откуда знаете, что он начал первым? - еще суше сказал Тарас -  Это
вам сообщил водитель Шейникиса? Или свидетели?
   - У вас все? - буркнул следователь.
   - Почти. Теперь выслушайте то,  что  я  скажу,  перед  тем  как  побежите
докладывать боссу о  закрытии  дела.  Во-первых,  Марат  Барамидзе  не  пьет
ничего, кроме пива и шампанского, и в момент нападения пьян не был. И я  это
докажу. Во-вторых, лучше откажитесь от  расследования  вообще,  так  как  вы
повязаны с Шейникисом. Если потребуется, я и это докажу. И  в-третьих,  если
не найдете бандитов, сядете вместе с ними. Обещаю.
   - Вы мне угрожаете? -  фальшиво  удивился  следователь.  Тарас  почему-то
представлял его толстым и потеющим, с бабьим лицом, толстощеким и небритым.
   - Дурак! - сказал Тарас, кладя трубку.
   Он уже  понял,  что  дело  о  нападении  далеко  не  пойдет.  Следователь
наверняка знал, с кем придется связываться, и рисковать карьерой и жизнью не
хотел. Надо было действовать самостоятельно. Да  и  оставлять  без  внимания
такой наглый вызов не хотелось.
   С минуту Тарас размышлял, не посоветоваться ли с учителем, но  передумал.
Он и сам был в состоянии разобраться  со  столь  пустяковой  проблемой,  как
адекватное воздаяние бандиту,  чувствующему  себя  абсолютно  безнаказанным.
Хотя, с другой стороны, стоило задуматься, почему лакеи Шейникиса ведут себя
так беспардонно.
   Следующий звонок был в контору самого Шейникиса.
   Секретарша бензинового короля уточнила, кто звонит (Тарас  назвал  только
организацию),  и  переключила  канал.  В  трубке  зазвучал  жирный,   сытый,
брюзгливый голос Шейникиса: - Да, на проводе. Кто говорит?
   - Имеющий право, - веско произнес Тарас. - Эдуард Артурович, вы в  курсе,
что ваш водитель избил известного спортсмена, чемпиона мира по теннису?
   Короткое молчание.
   -  Кто  говорит?!  -  Голос  владельца  бензозаправок   изменился,   стал
отрывистым, глухим и угрожающим.
   - Это не важно. Вы знаете, а может быть, и специально подослали  команду.
Когда я это выясню, ответите по полной программе. Ферштеен зи?
   - Послушай, ты, насекомое, - проговорил Шейникис. - Ты,  наверное,  плохо
информирован и не знаешь, кому звонишь. Я из тебя душу вытрясу!
   - Вот теперь я понял, кому звоню, - перебил Эдуарда Артуровича  Тарас.  -
Обыкновенному тупому гангстеру, считающему себя пупом земли. Так  вот,  если
ты, торгаш, не сдашь органам своего не менее тупого бандита, пеняй на себя!
   Тарас щелкнул языком особым образом, приблизив губы к мембране, и положил
трубку телефона. Он знал, что в этот момент Шейникис с криком  хватается  за
ухо, получив приличный болевой "звукопакет". Но, с другой стороны, от беседы
с бензиновым королем остался неприятный осадок,  будто  Тарас  сделал  нечто
предосудительное. Возможно,  он  чего-то  действительно  не  учел,  играя  в
открытую, и надо было действовать тоньше.
   Вечером Тарас снова поехал в больницу, навестил  Марата,  пребывающего  в
неестественно бодром  настроении,  и  даже  подумал,  что  теннисист  просто
недооценивает  свое  состояние.  Однако,   перехватив   взгляд   племянника,
брошенный на медсестру, он понял, что парень нашел наконец девушку,  которая
его обаяла. Впрочем, она и вправду была стройна и  симпатична,  а  строгость
медсестры  вполне  объяснялась  двумя  обстоятельствами:  Марат  нуждался  в
серьезном лечении, а главное, понравился.
   Побеседовав с теннисистом  о  том  о  сем,  подбодрив  его  и  развеселив
анекдотом о трех суперковбоях, Тарас поехал домой, полный решимости  довести
дело о возмездии до конца.
   Оксана позвонила в восемь вечера, предупредила, что не приедет,  так  как
на неделю уезжает с мужем  к  родителям  в  Тамбов.  Тарас  расстроился,  но
ненадолго, в отсутствие Оксаны ему ничто  не