я тоже не отказался бы поселиться в таком месте. У "Любэ" есть
песня:

   Ай брусничный цвет, алый да рассвет,
   Али есть то место, али его нет

 - Я не встречала.
   - Найдем, обещаю.
   Он нежно отнял голову Тони от груди и поцеловал...
   Через час они выбрались на окраину  поселка,  встретили  сонного  мужика,
запрягавшего  лошадь,  и  тот,  сообщив,  что  поселок  называется  Вуколье,
доставил молодую пару на телеге  к  автостанции.  Там  Тарас  договорился  с
дежурившим частником, сочинил страшную историю  об  угодившем  в  реанимацию
друге, и пожилой  татарин  за  два  часа  (и  три  тысячи  рублей)  доставил
пассажиров в аэропорт Адлера.
   В одиннадцать часов дня они были во Внуковском аэропорту, а в  двенадцать
Тарас на руках внес уставшую Тоню в свой дом.
   ***
   Следующий день едва не начался ссорой.
   Тоня отказывалась переселяться к сотруднице Тараса,  ему  же  важно  было
иметь свободу маневра и развязанные руки, для  чего  он  и  предложил  дочке
прокурора пожить  два-три  дня  у  Нины,  В  конце  концов  остановились  на
компромиссе: Тоня согласилась остановиться у Нины, однако с одним  условием:
он должен был регулярно, не  реже  раза  в  день,  навещать  ее.  На  том  и
порешили.
   Утром, после зарядки и завтрака (зарядка получилась  "двойной",  так  как
обоих неудержимо потянуло друг  к  другу,  отчего  вторая  часть  "зарядки",
наиболее приятная, закончилась в постели)  Тарас  отвез  Тоню  по  знакомому
адресу и,  более  или  менее  успокоенный,  принялся  искать  каналы  выдачи
информации о судьбе учителя. Однако поиск оказался значительно сложней,  чем
он рассчитывал. Ни один традиционный  метод  не  сработал,  в  том  числе  -
подключение к Интранету, компьютерной сети спецслужб, которую в России  чаще
называли Ментанетом. Основные сведения о "Куполе" оказались  засекреченными,
а  те,  что  были  доступны,  содержали  только  общие  положения  и  ничего
конкретного - ни имен, ни кличек, ни занимаемых постов и должностей.
   Поразмышляв над ситуацией в тишине своего кабинета, Тарас  зашел  в  офис
Комитета, не уведомляя этом  ни  начальство,  ни  сотрудников.  Он  выключил
компьютер и стал обзванивать друзей и приятелей, которые могли  хоть  что-то
слышать о судьбе полковника Смирнова, эксперта аналитического отдела ФСБ. Но
и этот путь ничего не дал. Даже коллега Елисея Юрьевича, полковник Науменко,
с  которым  Тараса  когда-то  познакомил  учитель,  ничего  не   слышал   об
исчезновении последнего. Выходить же на директора службы  не  хотелось,  так
как тот сразу задал бы вопрос:  откуда  Горшин,  не  являющийся  сотрудником
конторы, знает о захвате полковника Смирнова боевиками "Купола"? К директору
можно  было  идти,  только  зная  точное  местоположение  учителя.   Поэтому
оставались три варианта поиска: попытаться взломать секретные серверы ФСБ  и
ГУБОПа  с  помощью  хакера,  захватить  полковника  Гольдина  из  Управления
внутренних расследований ФСБ, который  рискнул  послать  за  Тарасом  группу
"Гамма" аж на Черное море, и, наконец, выйти  в  астрал  и  поискать  Елисея
Юрьевича с помощью Ведогона. Если  только  дух  согласится  помочь  младшему
отпрыску  рода  Горшиных,  увлекающемуся  физической  реализацией  в   ущерб
метафизике  внутреннего  совершенствования.  Тем  не   менее   Тарас   решил
использовать все шансы один за  другим,  не  считаясь  ни  с  чем,  так  как
совершенно четко понимал, что никто кроме него не поможет учителю, тем более
иерархи Круга, свято соблюдавшие  тысячелетние  традиции  невмешательства  в
межчеловеческие разборки первого и второго уровней. Тарас также был  убежден
в том, что эти традиции необходимо ломать, надо спасать своих  сподвижников,
а не бросать их в беде, даже если они допустили ошибку. Силы Тьмы можно было
победить  только  всем  миром  -  вместе!  История  Руси  уже   неоднократно
доказывала этот постулат на деле, тем более в условиях,  когда  каждый  воин
был на счету, а потеря мастера и вовсе приводила к поражению.
   Сомнений, что, он действует правильно, у Тараса не возникало.
   В конце дня он созвонился с Витюшей Кучиным, работающим в  частной  фирме
компьютерщиком, и договорился  о  встрече.  С  Витюшей  он  был  знаком  уже
несколько лет, впервые встретившись с ним в Норильске, куда Горшина закинула
судьба эксперта по экологии. В те годы Кучин  занимался  разработкой  сайтов
для организаций и частных лиц, случайно влез в  файлы  местных  энергетиков,
обнаружил кое-какие отклонения в строительстве ТЭЦ и честно доложил об  этом
начальству. Это привело к десанту экспертов Комитета, закрытию строительства
и ряду судебных процессов. Витюше пригрозили выколоть глаза и вырвать  язык,
он пожаловался на это Тарасу, и тот помог ему перебраться в  Москву.  А  так
как этот человек был профессионалом своего дела и мог  обойти  защиту  любых
серверов, Тарас поддерживал с ним приятельские отношения и приглашал изредка
в гости. Помимо компьютеров, Витюша знал и много  чего  из  других  областей
науки и техники и был интересным собеседником. К тому  же  он  безоговорочно
верил Горшину и оставался, наверное, единственным специалистом, который  мог
ему  помочь,  не  спрашивая  о  законности  и  этической   стороне   данного
мероприятия.
   Однако планы неожиданно пришлось менять.
   Когда Тарас уже садился в машину, рядом  вдруг  возник  какой-то  высокий
человек в сером плаще, открыл дверцу  кабины  с  другой  стороны  и  сел  на
переднее пассажирское сиденье, повернув голову к водителю.  Тарас  оторопело
вскинул глаза на гостя и, встретив его спокойный, ясный взгляд, расслабился.
Перед ним сидел пентарх Герард, Хранитель Круга, ответственный за  "кадровую
политику". Хотя, наверное, это было не  единственное  поприще  пентарха,  за
которое он отвечал положением и жизнью.
   - Здраво, воин, - произнес Герард звучным голосом. Выглядел он достаточно
молодо, лет на сорок, на самом деле жил этот человек уже несколько сот лет.
   - Здраво... - пробормотал Тарас.
   - Прости, что без предупреждения. Есть тема для недолгой беседы.
   - Слушаю вас.
   - Поехали.
   Тарас вопросительно приподнял брови, и пентарх  добавил:  -  Знаешь,  где
располагается бывший Зачатьевский женский монастырь?
   - Где-то на Остоженке, по-моему. Но ведь монастырь разрушен.
   - От него действительно сохранилась лишь  часть  стен  да  фундамент,  но
надвратную церковь Спаса  недавно  восстановили,  и  в  ней  уже  проводятся
Богослужения. Нам туда.
   Тарас завел двигатель и выехал на улицу.
   Пока ехали по городу, молчали. Герард был задумчив и смотрел перед собой,
решая какую-то из очередных задач. Лишь однажды он  спросил,  каковы  успехи
Горшина в изучении метаязыка. Тарас ответил, что некоторые Ключи  смысла  не
только не поддаются расшифровке, но и не  произносятся.  На  что  собеседник
усмехнулся и сказал: - Если бы все вербальные  Ключи  метаязыка  можно  было
произнести любому человеку, человечество уже  прекратило  бы  существование.
Современная цивилизация имеет переходный характер, ей  нельзя  доверять  все
тайны магического оперирования материей.  Кое-кто  уже  дооперировался,  что
поставило земную реальность в разряд запрещенных. Кетати Ключи на самом деле
- только многомерные голографические коды метаязыка, их знание еще  не  дает
человеку права считать себя выше закона. Если к ним подходить только  как  к
символам и звуковым пакетам, сущности метаязыка не понять.  Подходить  к  их
осмыслению надо системно.
   - Мне это говорили, - сухо сказал Тарас.
   - Я знаю, - кивнул пентарх. - Просто еще раз расставляю акценты.  На  наш
взгляд, твой учитель слишком рано посвятил тебя в тайны этой проблемы. Хотя,
с другой стороны, это - основной путь Посвященного.
   - Вы хоть знаете, что с ним случилось? - не выдержал Тарас.
   - Знаю, - спокойно ответил Герард. - Он заложник Конкере.
   - И вы ничего не делаете, чтобы его освободить?!
   - Именно по этой причине я и встретился с тобой. Мы не  хотим,  чтобы  ты
шел Путем потерь. Это дорога в никуда.
   - Объяснитесь!
   - Потерпи, сейчас мы приедем в одно место и побеседуем.
   С  Остоженки  свернули  к  набережной  Москвы-реки,  остановились   возле
небольшой церквушки из красного кирпича с  белыми  фронтонами.  Это  и  была
надвратная церковь Спаса,  построенная  еще  в  конце  семнадцатого  века  и
восстановленная три столетия спустя. Однако Герард повел Тараса  не  в  саму
церковь, а обошел ее и во дворе свернул к  низкой  пристройке,  напоминающей
склеп, с небольшой железной дверью,  запертой  на  амбарный  замок.  Пентарх
коснулся его пальцем, и на глазах заинтересованного Тараса замок открылся.
   Дверь, толстая, казавшаяся монолитной чугуном  плитой,  также  отворилась
сама, без визга петель.
   По двору прошел монах в рясе, перебирая  четки,  но  на  гостей  даже  не
взглянул. Скорее всего, он их не видел. Дверь тихо закрылась  за  шагнувшими
внутрь посетителями, отрезав все звуки и  свет.  Фигура  Герарда  оделась  в
мягкое серебристое сияние, стали  видны  стены  и  пол  строения.  По  узкой
деревянной лесенке они спустились в подвал, открыли еще  одну  металлическую
дверь и долго  считали  каменные  ступеньки  другой  лестницы,  с  пролетами
высотой около полусотни  метров  каждый.  Когда  Герард  остановился,  Тарас
прикинул, что находятся они примерно на двухсотметровой глубине под Москвой,
гораздо ниже любого колодца метро.
   Пентарх подвинулся, чтобы его спутник  мог  разглядеть  очередную  дверь,
имевшую странный  вид.  Впечатление  было  такое,  будто  она  была  покрыта
отливающими шелковой  малахитовой  зеленью  крыльями  гигантских  жуков.  Во
всяком случае, это был не металл и не пластик, Тарас мог в этом поклясться -
Проходи, - покосился на него Герард.
   Тарас воспринял команду как тест, коснулся рукой выпуклого  ромба  "крыла
жука" и не удивился, когда рука не встретила сопротивления, одевшись в ореол
зеленоватого свечения. Тогда он шагнул вперед, пронизал неощутимую,  хотя  и
отчетливо  видимую  преграду  и   оказался   на   балюстраде,   опоясывающей
колоссальный квадратный зал  с  бугристым  каменным  потолком  и  такими  же
стенами. Глубина зала достигала ста метров, каждая сторона квадрата -  около
шестидесяти, и весь объем зала занимала гигантская, светящаяся  изнутри  как
единый кусок янтаря постройка, форму которой описать было невозможно. Больше
всего она походила  на  чудовищный  термитник,  но  термитник  геометрически
совершенный,  созданный  по  всем  канонам  строительной  науки  с   учетом,
"золотого сечения" и "вурфа" и принципов фрактала.
   Тарас замер, вцепившись руками в каменный поручень балюстрады, пораженный
красотой  и  более  всего  -  необычностью  и  чужеродностью   "термитника",
созданного явно не человеческими  руками  и  производящего  на  созерцателей
потрясающий эстетический эффект.
   - Не  может  быть!  -  очнулся  Тарас,  слепо  оглянувшись  на  терпеливо
ожидавшего Герарда. - Это же... замок изоптеров!
   - Термитов разумных, - кивнул проводник,  также  разглядывающий  строение
древних Инсектов - Под  Москвой  сохранилось  около  сотни  таких  подземных
храмов, созданных десятком видов Инсектов - от пчел и термитов до  клещей  и
комаров.
   -  Да!  -  кивнул  Тарас,  с  трудом  сбрасывая   оцепенение,   вызванное
созерцанием термитника. - Они  должны  были  где-то  храниться...  теперь  я
понял... - Он посмотрел на пентарха. - Зачем вы мне его показали?
   - Ты мне симпатичен, воин, - без тени улыбки проговорил Герард. -  Обычно
я не контактирую с Посвященными твоего уровня, но есть  нечто,  заставляющее
меня сомневаться в правильности выбора твоего учителя.
   Тарас стиснул зубы.
   - Слушаю.
   - Нет-нет, поучений и наставлений не будет, - покачал головой пентарх.  -
Я хотел показать тебе то, Ради чего когда-то был создан Внутренний  Круг.  -
Он кивнул на сооружение в центре зала. - Круг - лишь  хранящая  организация,
не  творящая  и  не  стремящаяся  переделать  мир  даже  с  самыми   благими
намерениями. Мы -  Хранители  древних  культур,  и  только.  Восстановлением
порядка и справедливости занимаются другие структуры.
   - Но седьмой план Круга - это воины, кшатрии, и я тоже воин...
   - С одной лишь добавочкой - воин духа. А это уже качественно  иная  форма
мировоззрения. Мы не  возражаем,  когда  в  наши  ряды  приходят  люди  боя,
профессиональные воины и защитники, не потерявшие души  и  совести.  Кстати,
таких мало. Но и они должны следовать закону  интеллектуальной  чистоты:  не
совершай деяний, опирающихся на эмоции.
   - Я понял. - Тарас отвернулся и тут же снова посмотрел на  проводника.  -
Но я не могу и не хочу бросать в беде друга... учителя. И не брошу! Если  не
поможете ему вы, это сделаю я, чего бы мне это ни стоило! Иначе зачем  тогда
жить? Ради сохранения этих мертвых осколков древних знаний?! Но  ведь  жизнь
людей значительно ценнее! Или я чего-то не понимаю?!
   - Жизнь ценнее, - кивнул Герард со вздохом сожаления. - Именно поэтому мы
не можем рисковать жизнью других иерархов Круга и Посвященных ради  спасения
одного. Кстати, эти, как ты  выразился,  "мертвые  осколки  древних  знаний"
далеко не мертвы.
   Тарас скривил губы, собираясь высказать  все,  что  он  думает  по  этому
поводу,  но  встретил  понимающий  и  предостерегающий  взгляд  пентарха   и
удержался. Сказал глухо: - Я привык жить иначе. Если я не помогу другому, то
и мне никто не поможет. Прошу  только  одного:  дайте  координаты  базы  или
помещения, где содержится учитель. Дальше я пойду один.
   - Ты погибнешь.
   - Возможно. Однако совесть моя будет чиста, а
   это для меня пока главнее законов Круга. Посчитаете нужным отчислить меня
из кандидатов в Хранители, я пойму.
   - Хорошо, - сказал Герард. - Мы подумаем. Возможно, информационная помощь
будет оказана. Маленький совет, прежде чем мы расстанемся: береги  Антонину.
Она пробуждающийся  сене  и  вполне  может  войти  в  нашу  систему.  Отныне
ответственность за ее путь и жизнь тоже лежит на тебе.  Теперь  иди,  я  еще
побуду здесь какое-то время. Двери откроются и закроются за тобой сами.
   - Спасибо, - пробормотал  Тарас,  сделав  полупоклон.  Бросил  взгляд  на
сияющий храм Инсектов и с опаской шагнул в "голографическую" дверь,  еще  не
привыкнув к ее нематериальности.
   - Раньше говорили: спаси Бог, - задумчиво сказал Герард, сложив  руки  на
груди. - Что ж, спаси Бог тебя, воин...
   Обратно Тарас выбирался двадцать минут, размышляя над тем, что  увидел  и
услышал. Но решения своего не изменил. Учителя  надо  было  вызволять  любой
ценой, даже вопреки мнению иерархов Круга, закосневших в своих  определениях
ценностей жизни.

   Глава 23
   ИЩИ ВЕТРА В ПОЛЕ

   Тоне о своей встрече с пентархом он ничего не рассказал. Не  потому,  что
не доверял ей или боялся, что она не поверит, просто не хотел ее  волновать.
Она и так напереживалась за последние несколько Дней на много лет вперед.
   Вечер они провели втроем с  Ниной,  не  выходя  из  квартиры.  Сотрудница
Тараса  отнеслась  к  своей  квартирантке  с  доброжелательным  интересом  и
вниманием, ввела ее в курс большинства столичных новостей и принялась  учить
светским манерам, хотя Тоня в этой учебе, по мнению Тараса, и не  нуждалась.
Тем не менее такая опека  отвлекала  девушку  от  горестных  воспоминаний  и
заставляла думать о будущем. Нина, понимая, что с ними происходит, вела себя
достаточно тактично, показав лучшие качества хозяйки, за что  Тарас  был  ей
очень благодарен. У него не раз возникал вопрос, почему  бухгалтер  Комитета
живет одна, будучи красивой и умной женщиной, потом пришла догадка: критерий
отбора у таких женщин, имевших опыт общения с  мужчинами,  настолько  высок,
что мало кто дотягивает до "планки".
   Нина, угостив Тараса ужином, прикинулась занятой,  вспомнила  о  подруге,
которую надо было "срочно навестить", и  оставила  молодых  наедине  друг  с
другом. Тоня, смущенная подтекстом этой "занятости", не знала, что  говорить
и  что  делать,  и  Тарас  пришел  ей  на  помощь,  предложив   позаниматься
произношением Ключей метаязыка. Однако девушка отказалась, еще раз  показав,
как тонко она чувствует его переживания и желания.
   - Ведь она все понимает? - проговорила Тоня, кивая на закрывшуюся  дверь.
- Что мы... что у нас...
   - Понимает, конечно, - мягко улыбнулся Тарас. -  Но  ведь  мы  не  делаем
ничего дурного. Или ты считаешь иначе?
   - Ты прекрасно знаешь, что я думаю, и ничего не боюсь.
   - Ты так и не ответила, пойдешь ли за меня замуж.
   Тоня вздрогнула, округлила глаза, удивленно изогнула брови.
   - Ты... всерьез... этого хочешь?
   Он согнал улыбку с губ,  подошел  вплотную,  заглянул  в  глаза  девушки,
ставшие глубокими и загадочными.
   - Хочу!
   Она  снова  вздрогнула,  потянулась  к  нему,   прошептала   с   каким-то
сожалением, осуждением и недоверием: - Я ничего  не  понимаю  в  жизни...  я
некрасивая... тебе нужна другая, такая, как Нина...
   - Мне нужна ты!
   Она подняла лицо, просиявшее такой доверчивой и чистой радостью,  что  он
задохнулся от нежности и любви.
   - Правда?
   И тогда он поцеловал ее и подхватил на руки...
   Нина пришла через полтора часа, по лицам гостей определила их состояние и
поспешила приготовить глинтвейн, не умолкая ни на минуту, пригласив Тоню  на
кухню, чтобы показать, как готовится напиток. Тарас,  пока  они  возились  с
глинтвейном, позвонил Витюше еще раз, наткнулся на автоответчик и понял, что
время отдыха прошло, настало время действий. Он зашел на  кухню  и  объявил,
что уходит по срочному делу.
   - Даже не попробуешь моего фирменного алкоголя? - огорчилась Нина.
   - Извини, не могу, мне надо иметь свежую голову. Тоня посмотрела на  него
вопросительно, и он  добавил  успокаивающе:  -  Предстоит  встреча  с  одним
сумасшедшим компьютерщиком. Я вам потом позвоню.
   - Жаль, - вздохнула Нина. - А можно, я приглашу подругу? Она тоже  сейчас
кукует в одиночестве, мужа выгнала. Посидим втроем, поболтаем.
   - Я ее знаю?
   - Это Света Кашина,  я  тебе  рассказывала,  она  работает  менеджером  в
рекламной компании.
   - Какие могут быть вопросы? Это твоя подруга и твой дом. - Тарас  чмокнул
Тоню в щеку. - Не скучай, художница, я приду завтра.
   - Скучать ей не придется, - со знанием дела  сказала  хозяйка,  -  это  я
обещаю.
   Он послал Тоне ментальную улыбку с ароматом грусти и ожидания, и по тому,
как у нее шире раскрылись глаза, понял, что девушка восприняла его послание.
И еще он понял, что случайной их встреча в Чечне  не  была.  Тоня  имела  не
только  талант  художника,  но  и  задатки  видящего.  Из  нее  вполне   мог
проклюнуться экстрасенс, а в перспективе - Посвященный Круга.
   Домой Тарас  возвращался  с  нетерпением,  твердо  и  окончательно  решив
использовать для поисков учителя все  свои  паранормальные  возможности.  Он
просканировал дом и район вокруг "третьим  глазом",  ничего  угрожающего  не
обнаружил и устроился в гостиной, не зажигая  света,  готовясь  к  выходу  в
пространство Хроник.
   Минуты сосредоточения  на  солнечном  сплетении  оказалось  недостаточно.
Тогда он положил руки на затылок, глубоко втянул  носом  воздух,  наклонился
вперед, задерживая  выдох.  По  телу  прошла  ударная  волна  тепла,  смывая
отвлекающие ощущения и мысли. Он выпрямился, все еще  не  торопясь  выдыхать
наполнявшийся углекислотой в легких воздух, качнул корпус  слева  направо  с
затухающей амплитудой и только тогда выдохнул со звуком о-о-о-у-у-у-м-м-м...
   Тело и сознание перестали ощущаться отдельно, стали одним целым, сгустком
воли и ума,  отражавшим  колебания  полей  Мироздания.  Затем  этот  сгусток
заполнил собой объем комнаты и вышел за пределы дома, становясь частью более
мощной  энергоинформационной  системы,  в  свою  очередь,  являющейся   лишь
ступенькой к Хроникам Акаши - энергоинформационному полю Вселенной. Вместе с
тем  объем   окружающего   тело