ской точки зрения, Аморфов не то что разумными,  но  и
живыми-то назвать было трудно, каждый из них больше напоминал гору, а вместе
они опоясывали Землю странной формы черными хребтами. Они  были  свободны  в
своих устремлениях, легко перемещались в пространстве  и  времени,  способны
были создавать миры и разрушать  их.  По  человеческим  меркам  Аморфы  были
всемогущи, однако по какой-то причине не  использовали  свое  могущество  на
Земле, не преобразовывали ее и тихо ушли в небытие, не  оставив  после  себя
никаких следов. Кроме одного.
   Этим "следом" были люди, нынешнее поколение разумных существ.
   Елисей Юрьевич не знал причин, заставивших Аморфов из всех видов Инсектов
выбрать  и  трансформировать  именно  вид  блаттоптера  сапиенс,   тараканов
разумных, но уже не раз приходил  к  мнению,  что  Аморф,  совершивший  этот
грандиозный эксперимент, был либо братом Монарха Тьмы, либо самим  Монархом.
И, возможно, именно он остался на Земле единственным  представителем  класса
Аморфов, пережив их всех.
   Может быть, была и другая причина исчезновения Предтеч. Во время изучения
Хроник Круга Елисей Юрьевич не раз  натыкался  на  "заблокированные  файлы",
хотя мог бы, наверное, взломать защиту и стать  обладателем  истинного  -  и
очень опасного! - знания. Но не сделал этого и тому же учил своих  учеников.
Тарас Горшин последовал его советам, а вот Дима Щербань - нет, и в одной  из
последних бесед с ним Елисей Юрьевич с болью понял, что ученик кое-что знает
об Аморфах. Тогда он спросил Дмитрия об  этом  в  лоб  и  получил  ответ:  -
Естественно, знаю, это не такой уж большой  секрет.  Аморфам  казалось,  что
Вселенная создана только для них, что они являются главными ее обитателями и
устроителями. Они начали создавать особые  зоны  удовольствий,  нечто  вроде
наших компьютерных игровых программ, где могли надолго отрешиться от  дел  и
забот. В конце концов большинство расселилось по  этим  "зонам"  и  исчезло,
оставшиеся же потеряли всякий интерес к жизни. Они могли  все  и  не  хотели
ничего. Так погибла культура Аморфов. - Дима подумал  и  добавил:  -  Кроме,
пожалуй, одного из них. Я еще не совсем  разобрался.  Неужели  вы  этого  не
знали, учитель?
   - Откуда ты это узнал? - проигнорировал последний вопрос Елисей Юрьевич -
Знания об Аморфах засекречены, - Я не хакер,  -  засмеялся  Дмитрий.  -  Мне
помогли. Я даже знаю, почему Аморфы изменили Инсектов Имея  Говорители  Слов
Власти, преобразующие реальность по их усмотрению. Инсекты начали  создавать
реальность, в которой не было места ни Аморфам, ни им самим, ни  планетам  и
звездам. Земля могла исчезнуть во время их конфликтов,  и  тогда  оставшиеся
Аморфы, пробудившись, совершили Изменение. Что привело к  коллапсу  культуры
Инсектов.
   - Взламывание секретных файлов Хроник не есть этически идеальное деяние.
   - Да плевать я хотел на этику Хранителей, - махнул рукой Дмитрий.  -  Все
они старые пердуны и тоже близки к тому, чтобы исчезнуть, как Аморфы...
   С  того  разговора  и  началась  размолвка  между  учителем  и  учеником,
выбравшим свой путь к  самореализации.  К  сожалению,  темный  путь.  Вскоре
Дмитрий ушел и оказался уже в стане тех, кто  шел  к  абсолютной  власти  на
Земле, не считаясь ни с чем и ни с кем...
   Елисей  Юрьевич  отогнал  неприятные  воспоминания,   сосредоточился   на
вхождении в регулируемый и контролируемый сознанием транс.  Идея  спуститься
"вниз" по линии родовой памяти до предка-Аморфа и выяснить  у  него  базовые
символы
   Дэванагари - праязыка, с которого начинался метаязык разумных существ  на
Земле, обрела необходимое духовное обоснование. Только зная все восемнадцать
Ключей смысла и семантические поля метаязыка, можно было перейти  на  другой
уровень иерархии Круга и стать адептом, не доступным для физических  методов
устранения.
   Однако он не успел  создать  "истинный  крест  пространства  и  времени",
дающий защиту на время отключения сознания, кто-то позвонил в дверь.  Елисей
Юрьевич не сразу сообразил, что звонят ему. Запустил  "щупальце  узнавания",
обшаривая им лестничную площадку, лифт и весь дом. Вздохнул даже с  каким-то
разочарованием: гость был один  и  особой  угрозы  не  представлял,  хотя  и
работал на секретный отдел службы.
   Елисей Юрьевич открыл дверь.
   Перед ним  стоял  полковник  Гольдин,  начальник  Управления  собственной
безопасности ФСБ. Елисей Юрьевич встречался с ним пару  раз  на  совещаниях,
однако не относил его ни к числу своих друзей, ни к числу недоброжелателей и
вообще не питал  к  нему  каких-либо  определенных  чувств.  Полковник  имел
репутацию зануды и классного преферансиста, которого было трудно обыграть не
только в силу опыта, но и в силу специфического образования:  в  свое  время
Станислав Гольдин закончил мехмат Казанского университета и слыл  прекрасным
математиком.
   - Один? - спросил он, кивая на прихожую;  полковник  со  всеми  коллегами
разговаривал на "ты", даже с директором.
   Елисей Юрьевич отступил.
   - Заходи.
   - Я ехал мимо и решил заглянуть. Есть пара вопросов, которые хотелось  бы
прояснить. Ах да, извини, - спохватился полковник.  -  Прими  мои  искренние
соболезнования по поводу гибели твоей  жены.  Елисей  Юрьевич  кивнул,  сжав
зубы, усадил гостя на диван в гостиной, принес чашки, чайник, сахар и лимон.
   - Бутерброды, сыр?
   -  Не  надо,  я  с  лимончиком  тепленького  хлебну.  Дрянь  погода!   Не
апрельская. Обещали  потепление,  а  температура  выше  восьми  градусов  не
поднимается.
   Они поднесли чашки к губам, отпили по глотку.
   - Плохо выглядишь, - равнодушно сказал Гольдин. Он был небольшого  роста,
но плотный, осанистый, круглоголовый, с залысинами, с умным взглядом  черных
глаз. - Взял бы недельку-другую для отдыха.
   - Я подумаю, спасибо за заботу. Что за вопросы ты хотел прояснить?
   - Их всего два. - Полковник отпил полчашки чая, посмотрел сквозь  нее  на
свет и поставил. - Первый: откуда у тебя сведения по Жмутенко? В  штабе  его
знают как хорошего специалиста и честного офицера.
   - Я видел его в компании с Гелаевым. - Елисей Юрьевич  не  стал  говорить
всей правды и вмешивать в это дело Горшина.
   - Где?
   - В Грозном, в развалинах тракторного завода, откуда начинается подземный
ход к базе Гелаева.
   - По  нашим  сведениям,  полевой  командир  Ге-лаев  погиб  при  странных
обстоятельствах.
   Смирнов выдержал острый взгляд собеседника, невозмутимо пожал плечами.
   - Надеюсь, мое сочувствие не требуется?
   - Извини, я понимаю, у тебя такое горе, а я снова ворошу прошлое. Но  это
моя работа, Елисей, я и рад бы тебя не трогать,  да  не  могу.  Хотелось  бы
выяснить, откуда идет утечка информации. В твою встречу с Гелаевым, я имею в
виду контакты Жмутенко и Гелаева, - я не верю, но  откуда-то  ты  знаешь  об
этом?
   - Как тебя понимать? - насторожился Елисей Юрьевич.
   Гольдин усмехнулся.
   - Как говорил Оскар Уайльд: "Я живу в постоянном страхе, что меня  поймут
правильно". Дело в том, дорогой коллега, что подполковник Жмутенко  работает
на нашу контрразведку и никак не мог быть связан с Гелаевым.
   - Значит, я видел не его, - сухо сказал Елисей Юрьевич.
   - Тогда кого?
   - Это допрос? - еще холоднее спросил Смирнов.
   - Ни в коей мере, - запротестовал Гольдин, выставляя перед собой  ладони.
- Но ради выяснения обстоятельств дела эти вопросы надо решать немедленно. Я
их только озвучил, а главное заинтересованное лицо  -  начальник  Управления
"Т" генерал  Молчанов.  Он  сейчас  у  себя,  поехали  к  нему,  побеседуем,
поспорим, а? Как говорится, в спорах рождается истина.
   - Это заблуждение. В споре истина не рождается, а познается, проясняется,
рождается же она помимо спора.
   - Ну все равно, поехали. Заодно и пообедаем, твой чай не спасет  меня  от
голода.
   - Хорошо, поехали, -  подумав,  согласился  Елисей  Юрьевич,  отказавшись
решать в уме загадки службы гостя. - Я  и  сам  хотел  попасть  на  прием  к
Молчанову. Только придется завернуть на бензоколонку, У меня бензин почти на
нуле.
   - Поедем на служебной "Волге", я ее не отпустил. Она же  тебя  и  обратно
отвезет.
   Елисей  Юрьевич  кивнул,  не  обнаружив  подвоха.   Вернулось   тоскливое
настроение ненужности и равнодушия. Ни одна беседа с  начальством,  ни  одна
операция контрразведки не могла воскресить Веру и маму,  остальное  было  не
главным.
   - И вообще, мы  можем  пообедать  в  Думе,  -  продолжал  развивать  тему
Гольдин, пока они спускались во  двор  дома.  -  Я  предпочитаю  депутатскую
кухню, а не нашу: и выбор больше, и дешевле.
   - Я не хочу, - буркнул Елисей Юрьевич. - Могу подождать в машине.
   - Зачем же, тогда поедем к нам, я потерплю.
   Они вышли во двор, где среди подержанных  иномарок  и  потрепанных  "Лад"
стояла черная "Волга" с флажком на капоте. Гольдин направился к ней,  заводя
разговор о преимуществах  депутатского  положения  по  сравнению  со  своим.
Елисей Юрьевич слушал вполуха, находясь в зыбком равновесии яви  и  небытия.
Снова накатило глухое состояние одиночества и тоски, захотелось  скрыться  с
людских глаз, никого не видеть и ни с кем не разговаривать. Потом сквозь эту
глухую стеку пробился тоненький голосок тревоги, и  Смирнов  очнулся,  чтобы
оценить подсказку интуиции. Однако  сделать  практически  ничего  не  успел,
только сообразил, что его ждали.
   До  машины  Гольдина  оставалось  всего  с  десяток  шагов,  когда  вдруг
распахнулись  дверцы  стоящего   неподалеку   микрофургона   "Баргузин",   и
показавшийся в проеме человек в черном комбинезоне и в маске  дал  в  Елисея
Юрьевича очередь из пистолета-пулемета с насадкой бесшумного боя.
   Очередь легла точно в одно место - в  грудь  Смирнова.  Если  бы  стрелок
направил ее в голову, Елисей Юрьевич был бы уже мертв,  но  убивать  его  не
хотели, во всяком случае, сразу. И хотя он  среагировал,  превращая  тело  в
подобие "телесных лат",  однако  не  так  быстро,  как  требовалось,  и  две
неотраженные пули поразили легкие и сердце
   Тем не менее он, наверное, смог бы справиться с засадой,  имеющей  только
огнестрельное  оружие,  и  уйти,  чтобы  в  укромном  месте  залечить  раны,
смертельные для любого другого человека. Но  засада  была  подготовлена  для
захвата именно такого мастера, как  он,  с  учетом  всех  его  возможностей.
Микроавтобус был изнутри заэкранирован, что  не  позволило  Елисею  Юрьевичу
вовремя услышать голос сторожевой системы. Да и момент был выбран подходящий
- когда он находился в угнетенном состоянии и не ждал нападения. Поэтом  оно
и увенчалось успехом.
   Когда Елисей Юрьевич остановил сердце, переходя  на  резервную  клеточную
биоэнергетику, усилием воли попытался ускориться, ему вдруг показалось,  что
на голову упала массивная бетонная плита. Покачнувшись, он оглянулся, увидел
в руке Гольдина пистолет с необычайно толстым дулом, и все  понял.  Это  был
гипногенератор "удав", или в просторечии "глушак".
   Затем наступила темнота...
   Он уже не видел, как его быстро и умело перенесли  в  фургон,  человек  в
голубоватом халате сделал ему  укол,  подключил  к  аппарату  искусственного
кровообращения и нацепил кислородную маску. "Баргузин"  с  воем  понесся  по
улицам, игнорируя светофоры,  и  через  полчаса  доставил  тело  Смирнова  к
двухэтажному белому домику с узорчатой металлической оградой, расположенному
на тихой улочке в районе аэровокзала.
   Очнулся Елисей Юрьевич через  двое  суток  на  специальном  хирургическом
столе, привязанный к нему за руки и за  ноги.  Долго  приходил  в  себя,  то
погружаясь в темноту, то всплывая, прислушиваясь к пространству вокруг и  не
понимая, почему он не может двинуться с места. В  глазах  жгло,  будто  туда
насыпали песку, грудь давил горячий камень,  дышать  было  больно,  в  руках
торчали гвозди, а мышцы, казалось, отсутствовали вовсе.
   Кто-то появился в поле зрения.
   Елисей Юрьевич напрягся, чуть не застонал от рези в  глазах,  но  все  же
сумел разглядеть человека в голубом  халате  и  шапочке.  С  трудом  ворочая
языком, прошептал:
   - Где я?..
   - Надо же, очнулся! - хмыкнул человек в халате; вероятно, он был  врачом.
- Зря я сомневался. У него шесть пуль в теле, из них две в сердце и  легких,
человек получил фрустирующий шоковый импульс и не загнулся! Никогда ни с чем
подобным не сталкивался!
   - Я предупреждал,  -  раздался  чей-то  знакомый  голос.  -  Он  способен
перенести и не такое. Во всяком случае,  пули  для  него  не  страшны,  даже
разрывные, разве что если попасть в голову.
   - Мы удалили две из сердца и легких, остальные вышли сами.
   - Держите язык за зубами, доктор,  и  поменьше  удивляйтесь.  Вам  платят
деньги не за это.
   У стола  сформировалась  более  темная  человеческая  фигура,  на  Елисея
Юрьевича глянули знакомые насмешливо-самоуверенные глаза.
   - Ди... ма... - прошептал он.
   - С прибытием в "чистилище", учитель, - усмехнулся бывший ученик. -  Даже
обидно, честное слово, что вас так легко удалось взять.
   - За... чем?..
   - Это вам скажет босс, вы ему зачем-то нужны.
   На мой взгляд, вас нужно было просто ликвидировать, уж  очень  вы  шустры
для  своих  шестидесяти  с  хвостиком.  Но  приказ  есть   приказ.   Лежите,
поправляйтесь, да не вздумайте бежать, охране приказано стрелять  в  голову.
Скоро вас навестит главный, он и решит вашу судьбу.
   Силуэт Дмитрия отдалился, голос стал тонким, ушел в шумы и гулы в ушах.
   Елисей Юрьевич почувствовал головокружение и погрузился  в  серую  бездну
небытия...
   Повторно он пришел в  себя  на  следующий  день,  почувствовав  укол,  от
которого по жилам потек жидкий огонь. Он застонал, дернулся,  открыл  глаза,
пытаясь заблокировать ощущения, и это ему удалось, "огонь" перестал течь  по
сосудам, серый туман отступил, и Елисей Юрьевич ощутил себя лежащим в той же
позе - крестом - на том же столе. Руки и ноги, и даже шея,  были  прихвачены
мягкими скобами к столу так, что двигаться он  не  мог.  Над  столом  висело
многосегметное зеркало, в нем отражалось чье-то худое, бледное, в синяках  и
царапинах, со шрамами и нашлепками бинтов  тело.  Елисей  Юрьевич  не  сразу
сообразил, что  это  тело  принадлежит  ему.  Однако  больше  всего  ему  не
понравились не раны  и  не  удерживающие  браслеты,  а  сложное  устройство,
похожее на шлем с двумя десятками торчащих из него штырей,  в  которое  была
погружена его голова. Точнее - череп. Только теперь  Елисей  Юрьевич  понял,
что он наголо обрит.
   Он пошевелился, и тотчас же послышались шаги, над ним склонилось  смуглое
усатое лицо. Через  некоторое  время  послышались  голоса,  шаги  нескольких
человек, позвякивание, шуршание,  и  в  помещении  появилась  группа  людей,
сопровождающих инвалидную коляску сложной формы. Полулежащий в  ней  человек
показался Елисею Юрьевичу знакомым.
   Он напряг память и вспомнил. Это был Эдмонд Анатольевич Рыжайс, глава РЭК
- самой крутой в России энергетической компании.
   - Георгий Георгиевич... - проговорил Елисей Юрьевич глухо.
   Инвалид в коляске,  огромный,  рыхлый,  рыжеволосый,  с  отекшим  красным
лицом,  страшный  и  вместе  с  тем  ощутимо  сильный,  растянул  в   улыбке
бледно-серые губы.
   - Поздравляю, мастер, мозги у вас еще работают. Это хорошо.  От  трупа  и
шизофреника пользы не было бы никакой, а так у  нас  есть  шанс  уточнить  с
вашей помощью кое-какие детали плана войны с Монархом Тьмы Ведь  такой  план
подготовлен, не так ли?
   - Бред! - выговорил Елисей Юрьевич. - Война с Монархом бессмысленна...
   - Ну, может, я не так выразился. Пусть будет не война, а  противостояние,
однако же борьба с эмиссаром Монарха на воинском уровне Круга вами  ведется,
не так ли? К примеру, с Конкере. А это  меня  тревожит,  так  как  в  данный
момент я не только президент "Купола", о чем вы знаете, но и Конкере.  Итак,
уважаемый полковник, вы проиграли. С большим трудом,  кружным  путем,  через
смерть ваших близких - цель стоила любых средств - мы вас все же достал и.
   -  Ему  помогал  ученик,  -  сказал  один   из   сопровождающих   Эдмонда
Анатольевича,  в  котором  Елисей  Юрьевич  узнал   заместителя   начальника
Управления "Т" ФСБ Генриха Ельшина. - Если бы не он, мы бы взяли  полковника
еще в Чечне.
   - Об ученике мы еще поговорим, - дернул щекой президент  "Купола".  -  Он
мне тоже нужен живым.
   - Зачем? - спросил Елисей Юрьевич, покрываясь от слабости липким потом.
   - Он такой же носитель эзотерической информации о метаязыке, как и вы.  К
нашему удовлетворению, это очень редкое явление среди людей. Если бы  таких,
как вы, было  много,  нам  пришлось  бы  свернуть  программу  маргинализации
человечества. Так вот... о чем это  я?..  Ах  да...  мы  захватим  и  вашего
ученика, выясним, что он знает, и... отпустим, естественно.
   В свите, окружившей Рыжайса, послышались смешки.
   - Отпустим, отпустим, - проворчал президент "Купола" с бледной улыбкой. -
Если только он не согласится работать с нами. Тем более что после  бесед  он
станет абсолютно безопасен.
   - Не трогайте его... он почти ничего не знает...
   - Э-э, господин эксперт, - президент "Купола"  покачал  пальчиком,  -  не
лгите. Лгать можно только любимой женщине  и  полицейскому,  всем  остальным
нужно говорить правду, как говорил один актер. Горшин - Посвященный седьмого
уровня, а мы с вами прекрасно знаем, что иерархи Kpyгa  зря  никого  в  свою
организацию не принимают. Итак, предлагаю вам  добровольное  сотрудничество,
мастер. Первый и последний раз. Я своих предложений дважды не повторяю.
   Елисей Юрьевич закрыл глаза,  с  пронзительной  ясностью  осознавая,  что
выхода нет. Сосредоточился и жестоким усилием воли взорвал раненое сердце.
   В голову хлынула боль и тьма...
   Он не увидел, как вокруг него началась суета, медики мгновенно развернули
реанимационную камеру, бросились присоединять  к  нему  датчики  и  провода,
подключили искусственные легкие и пульсатор крови.
   -  Сердце  удалите  вообще,  -  приказал   взбешенный   неудачей   Эдмонд
Анатольевич. - Посидит на аппарате какое-то  время.  Когда  придет  в  себя,
начинайте сканирование. Если  будет  сопротивляться,  блокируйте  пси-сферу,
вызовите меня. Поехали.
   Два дюжих телохранителя, выполнявшие одновременно и роль  слуг,  покатили
коляску к выходу. У стола с телом Смирнова остались двое, Ельшин и Дмитрий.
   - От него мы ничего не добьемся, - сказал Дмитрий, кивая на учителя. - Он
адепт "живы".
   - Почему ты не адепт "живы"?! - окрысился Генрих  Герхардович.  -  Ты  же
учился у него пятнадцать лет! А знаешь только, как убивать!
   - "Наваждение" - часть "живы"...
   - Но не сама "жива"! Нам  нужна  ее  база  -  метабой!  -  Ельшин  слегка
успокоился, вытер уголки рта платком. - Найди этого  смирновского  птенца  -
Горшина, пора браться за него всерьез.
   - Зачем его искать? - пренебрежительно пожал плечами Дмитрий.  -  Объявим
по телевидению об исчезновении учителя или  о  болезни,  ученик  сам  к  нам
придет.
   Ельшин  некоторое  время  смотрел  на  телохранителя   мутными   глазами,
усмехнулся, похлопал его по плечу и  поспешил  за  боссом  "Купола".  Уже  в
коридоре он объявил о своем решении: - Найдите его, пошлите за  ним  группу,
где бы он ни был. Мне он нужен уже завтра.
   Дмитрий оглянулся на тело учителя, проворчал: - Охота было напрягаться...
   - Идем, - донесся голос Ельшина.
   - До встречи в аду, учитель, -  сказал  Дмитрий,  направляясь  следом  за
начальником.

   Глава 21
   ЧЕРНОЕ МОРЕ, БЕЛЫЙ ПАРОХОД

   Дождливая погода не помешала самолету  вылететь  в  Сочи  по  расписанию.
Семнадцатого апреля в  двенадцать  часов  дня  он  приземлился  в  аэропорту
Адлера, где сияло солнце и температура днем не опускалась ниже плюс двадцати
градусов. Еще через  полтора  часа  Тарас  и  Тоня,  ошеломленная  переменой
обстановки, прибыли в порт, где их  ждал  четырехпалубный  красавец-теплоход
"Айвазовский".
   Тарас  только  внешне  казался  безза