е было.
     Телефон у нее дома тоже не отвечал. Брайан еще раз поискал записку  -
не  раз  он  находил  их  в  самых  неожиданных  местах.   Наверное,   она
единственная в сплошь компьютеризованном  УСП  еще  писала  записки.  Нет,
записки  нигде  не  было.  Может  быть,  она  преодолела  свое   давнишнее
отвращение  к  компьютеру  и  оставила  сообщение  в  нем?  Брайан  вызвал
программу-автоответчик, но и там ничего не оказалось.
     Непонятно. Он  забеспокоился.  Не  случилось  ли  с  ней  что-нибудь?
Парадная дверь была закрыта, но не заперта. Обычно ее запирали  только  на
ночь - университет был изолирован от берега и считался безопасным  местом.
Правда, сейчас никакое  место  нельзя  считать  действительно  безопасным.
Разве не поймали только что торговцев наркотиков  на  побережье,  всего  в
нескольких  километрах?  Уединенные  платформы  УСП  вполне  могут   стать
подходящим местом для следующей попытки.
     Какой-то звук привлек его внимание - это зажужжал компьютер, и на нем
замигала лампочка. Ну конечно! Эту программу, которая включалась по устной
команде, он запустил несколько дней назад. Она работала почти  все  время,
даже когда он вводил данные с клавиатуры,  регистрировала  любые  слова  и
звуки и отвечала, если  это  было  необходимо.  Значит,  тут  должен  быть
записан ее голос.
     Найти его оказалось  нетрудно.  Он  открутил  запись  назад,  включил
динамик  и  услышал  собственный  храп.  Прокрутил  вперед  -  послышались
утренние новости, он слушал их, когда одевался.  Еще  вперед  -  вот  она!
Подпевает музыке по радио - ничего особенного. Он еще прокрутил  запись  -
из динамика неслись звуки, напоминавшие голос Утенка Дональда, -  а  потом
нажал на "стоп", разобрав ее голос. Она говорила по телефону.
     - Ну ладно. Если тебе так хочется. Скоро. Да. Пока.
     Это была только половина разговора  -  ему  никогда  не  приходило  в
голову подключить компьютер к телефонной линии. Он снова прокрутил  запись
вперед, услышал что-то, открутил немного назад. Это был смех Ким.
     Потом мужской голос произнес:
     - Только попробуй это сделать еще раз - и меня уже не остановишь.
     Брайан  подпер  голову  рукой,  склонился  над  компьютером  и   стал
вслушиваться. Из динамика неслись звуки, которые могли сопровождать только
любовный  акт.  На  его  кровати.  С  кем-то  другим.  Он  слышал   каждый
унизительный шорох, слышал ее тихие стоны упоения...
     Он слушал, пока все не кончилось. Они о чем-то тихо говорили,  но  он
уже не обращал на это внимания, их голоса превратились в  лишенные  смысла
звуки.
     Все. Конец. Кровь стучала в висках. У него было ужасное чувство,  что
его предали. Он абсолютно ничего для нее не значит. Всего лишь  бесплатный
репетитор, - а может быть, таким способом она просто расплачивалась за его
уроки? Никогда она не воспринимала  его  всерьез,  никогда  не  испытывала
того,  что  испытывал  он.  Брайан  со  стыдом  понял,  что  его   щенячья
влюбленность была абсолютно односторонней.  Она  не  разделяла  ее,  может
быть, даже  вообще  не  догадывалась  о  чувстве,  которое  поглотило  его
целиком.
     Дрожащими от гнева и унижения пальцами он  стер  программу  вместе  с
предательскими голосами, уничтожил весь файл, потом заново  отформатировал
диск,  чтобы  запись  никогда  нельзя  было  восстановить.  Но  этого  ему
показалось мало. Он разыскал все задания, которые выполнял за нее, и  стер
их с диска. Стер файл, где были записаны все ее  сообщения.  Руки  у  него
тряслись, на глазах стояли слезы ярости. Любовь превратилась в  ненависть,
привязанность - в обиду на  предательство.  Дрожащими  руками  он  схватил
клавиатуру и замахнулся, чтобы запустить ею в экран.
     Нет, это сумасшествие. Он швырнул  клавиатуру  на  стол,  выбежал  из
комнаты, пробежал по коридору, ворвался на кухню и некоторое  время  стоял
там, стиснув кулаки, сотрясаемый противоборствующими чувствами. Его взгляд
упал на вешалку для ножей. Он схватил самый большой  и  попробовал  ногтем
лезвие, испытывая острое желание погрузить нож в ее тело.  И  еще  раз,  и
еще.
     Убить ее? О чем он думает? Неужели эти простейшие, примитивные эмоции
могут управлять его  действиями?  Что  стряслось  с  его  разумом,  с  его
интеллектом? Все еще дрожащей рукой он повесил нож  на  место  и  стоял  у
кухонной раковины, невидящими глазами глядя в окно.
     "У тебя есть мозги. Мозги! Пошевели ими! Или же  дай  своим  чувствам
испортить всю твою жизнь. Убей ее, насладись местью, потом сядь  в  тюрьму
за убийство. Пожалуй, не самая лучшая идея".
     Но что произошло? Почему эмоции вытеснили разумное мышление?
     Одна из субъединиц взяла управление на себя, вот что произошло.  Надо
только вспомнить, как устроено сознание, как оно работает. Оно состоит  из
множества субъединиц, которые сами по себе  абсолютно  лишены  интеллекта.
Какой там пример приводил отец, когда это растолковывал? Вождение  машины.
Субъединица сознания способна вести машину в то время, как  само  сознание
занято другим. Оно берет управление на себя только тогда, когда  случается
что-то необычное.  Сознание  похоже  на  человеческое  общество,  где  все
составляющие его элементы сотрудничают друг с другом. А  тут  одна  глупая
субъединица  взяла  управление  на  себя  и  начала  командовать.   Тупая,
неразумная субъединица, у которой вместо мозгов половые железы  и  которая
знает только ревность, ярость, обиду. И чтобы она управляла его жизнью?
     - Ну уж дудки!
     Он открыл холодильник, достал банку  лимонада,  открыл  ее  и  залпом
выпил  почти   половину.   Теперь   он   чувствовал   себя   спокойнее   и
рассудительнее. Он понял,  что  произошло:  одна  часть  его  мозга  взяла
управление на себя и подавила все остальные. Не существует ничего похожего
на одно главное "я", как бы легко ни было в это поверить.  Чем  больше  он
изучал, как работает  разум,  тем  больше  убегался,  что  каждый  человек
представляет собой  что-то  вроде  комитета.  Мозг  состоит  из  множества
крохотных  животных  -  протоспециалистов,   вот   как   они   называются.
Животное-голод  берет  управление  на  себя,  когда  нужно   найти   пищу.
Животное-страх - когда  надвигается  какая-то  опасность.  А  животное-сон
сменяет их каждую ночь. Это как кольцо царя Соломона. Все  эти  механизмы,
которые  открыли  Лоренц  и  Тинберген.  Сложные  сети  нервных   центров,
отвечающих  за  голод  половое  чувство,  самозащиту,  -   сети,   которые
создавались сотни миллионов лет. Они есть не только у пресмыкающихся, птиц
и рыб, но и в далеких уголках его собственного мозга.
     И вот сейчас в нем взяло верх  животное-секс  -  вон  оно  чавкает  и
пускает слюни. Примитивная система, гнездящаяся  далеко  внизу,  в  стволе
мозга, - вот с чем он имеет дело!
     - Это не я! - громко вскрикнул  он,  стукнув  кулаком  по  столу  так
сильно, что ему стало больно. - Не весь я! Только одна,  особенно  глупая,
но сильная часть. Сплошные яйца без головы!
     Нет, он не животное в течке. У него  есть  разум,  почему  он  им  не
пользуется? Как мог он допустить, чтобы управление взяла на себя  какая-то
глупая субъединица? Где был тот главный распорядитель, который должен  был
оценить ее по достоинству и поставить на место?
     Он отправился к себе в комнату, по дороге прихлебывая лимонад. Сел за
компьютер и открыл новый файл - "САМОКОНТРОЛЬ". Потом откинулся на  спинку
стула и стал размышлять дальше.
     Большинство мыслительных процессов происходит  бессознательно.  Чтобы
эффективно функционировать, почти все субъединицы в мозгу  Брайана  должны
быть автономными - такими же самостоятельными, как рука или нога. Когда он
ребенком учился ходить, на первых порах это, наверное, получалось  у  него
очень плохо - он спотыкался и падал. Потом, по мере того как он учился  на
ошибках, стало получаться лучше. Старые субъединицы, которые ходили плохо,
понемногу вытеснялись  или  подавлялись  новыми,  которые  ходили  хорошо,
работали автоматически, не требуя осознанных  команд.  "Сколько  их,  этих
субъединиц! - подумал он. - А кто же ими управляет?" Сейчас  ими,  похоже,
никто не управляет. Пора взять управление на себя,  усилить  самоконтроль.
Теперь он сам должен решать, какой из субъединиц предоставить действовать.
Главным распорядителем должно стать это  таинственное,  отдельное  от  них
внутреннее  "я"  -  центральный  штаб,  который  соответствовал  бы  самой
сущности сознания Брайана.
     - Такая машина-распорядитель  не  помешала  бы  и  всем  этим  глупым
программам искусственного интеллекта, - сказал он  и  поперхнулся  глотком
лимонада.
     Неужели все так просто? Неужели только этого не  хватает,  чтобы  все
части  головоломки  встали   на   место?   Лаборатории,   где   занимаются
искусственным интеллектом, -  в  Амхерсте,  Северо-Западном  университете,
Технологическом институте на Кюсю - битком  набиты  множеством  интересных
систем. Логические системы, системы  распознавания  слов,  самообучающиеся
системы на нейронных сетях, - каждая  решает  свои  собственные  задачи  и
делает это своим собственным способом. Одни умеют играть в шахматы, другие
- управлять механическими руками, третьи -  планировать  капиталовложения.
Все работают по отдельности, каждая сама по себе, - и ни одна не  способна
думать по-настоящему. Потому что никто не знает,  как  заставить  все  эти
полезные части работать заодно.  Чтобы  создать  искусственный  интеллект,
нужно  что-то  вроде   этого   внутреннего   "я".   Какая-то   центральная
машина-распорядитель, которая связала бы все субъединицы в одну работающую
систему.
     Не может быть, чтобы это  было  так  просто.  Не  может  существовать
такого "я", которое бы всем управляло, потому что в сознании  нет  никаких
реальных людей, а есть только субъединицы. Значит, это "я" не  может  быть
каким-то одним устройством - потому что ни одно устройство не  может  быть
для этого достаточно умным. Значит, "я" должно быть чем-то вроде  иллюзии,
создаваемой деятельностью еще одного коллектива субъединиц. Иначе  чего-то
все равно будет не хватать - распорядителя, который распоряжался  бы  этим
распорядителем.
     - Нет, не проходит. Я  это  пока  толком  не  додумал.  Придется  еще
поработать.
     Он сохранил файл с этими заметками - и  тут  заметил,  что  на  диске
остался еще один файл "КИМ". Контрольная работа для Бетсера.  У  нее  есть
копия, но она ничего там не поймет, не говоря уж о том,  чтобы  объяснить,
когда ее спросят. Может, стоит сохранить этот файл - в конце концов,  если
бы  не  она,  ему  бы  так  и   не   пришла   в   голову   эта   мысль   о
программе-распорядителе? Ну нет! Он ткнул клавишу DELETE,  и  файл  исчез,
как и все остальные.
     В заключение он заблокировал  компьютер,  чтобы  тот  не  отвечал  на
звонки с ее телефона. Но этого мало - она может позвонить из автомата.  Он
изменил программу - теперь компьютер не будет отвечать ни на какой звонок,
ни от кого, отныне и навсегда.
     Он  долго  сидел  усталый,  с  сухими   глазами,   переживая   горечь
предательства.
     Больше с ним никогда ничего подобного не случится.  Никто  больше  не
станет ему так близок и дорог, чтобы получить возможность сделать  больно.
Он будет думать только об этой программе-распорядителе для  искусственного
интеллекта, попробует добиться, чтобы она работала, и не будет  вспоминать
о Ким. И вообще о девушках. Больше  никогда  с  ним  ничего  подобного  не
случится. Никогда.



                     9. КОРОНАДО. 2 АПРЕЛЯ 2023 ГОДА

     Вертолет  летел  через  залив,  над  мостом,  соединившим   изогнутый
полуостров Корыто с Сан-Диего. Все дороги  внизу  были  наглухо  перекрыты
службой безопасности, и вертолет оказался не только самым безопасным, но и
самым  быстрым  средством  сообщения  с  базой.  Описав  дугу  над  серыми
силуэтами списанных  кораблей,  тихо  ржавеющих  здесь  со  времен  второй
мировой войны, он опустился на штабную посадочную  площадку,  подняв  тучу
пыли, и к нему подъехал длинный закрытый лимузин.
     - Сколько мороки из-за этого совещания, - недовольно  сказала  доктор
Эрин Снэрсбрук. - Кое у кого из нас есть и другие дела. Это  же  смешно  -
прекрасно можно было провести совещание по телесвязи.
     - У всех нас есть  другие  дела,  доктор,  у  всех  есть,  -  ответил
Беникоф. - Вы сами виноваты - это вы подали мысль о совещании.  Вы  должны
понимать, что таков единственный способ обеспечить полную секретность.
     - Я говорила, что надо обсудить результаты, и ничего  больше.  -  Она
жестом остановила Беникофа, который хотел что-то сказать. -  Знаю.  Я  уже
слышна ваши доводы. Здесь, конечно, безопаснее. Все эти похищения, налеты,
покушения... Просто я терпеть  не  могу  эти  кошмарные  вертолеты.  Самый
опасный  на  свете  вид  транспорта.  Один  из  них  упал   с   небоскреба
"Пан-Америкен" - вы слишком молоды, чтобы это помнить. Свалился  прямо  на
Сорок вторую улицу. Это настоящие смертоносные ловушки.
     По подземному туннелю они въехали в здание штаба. За окнами  мелькали
часовые из  морской  пехоты,  охранники,  запертые  двери,  автоматические
телекамеры и все прочие средства  предосторожности,  которые  так  обожают
военные. Миновав последнюю запертую  дверь,  они  вошли  в  конференц-зал,
откуда открывалась панорама залива и мыса Лома. С рейда втягивался в залив
авианосец. Перед окном, за столом черного дерева, сидело не меньше десятка
штатских в темных костюмах и офицеров в форме.
     - А в этой комнате  вправду  безопасно?  -  шепотом  спросила  доктор
Снэрсбрук.
     - Оставьте ваши шуточки, доктор, - шепнул в ответ Беникоф. - Это окно
не пробить и из корабельной тридцатидюймовки.
     Эрин принялась было внимательно разглядывать окно, но заметила улыбку
на  лице  Беникофа.  Как  и  она,  он  пытался  шутить,  чтобы   разрядить
напряжение.
     - Садитесь, - приказал генерал  Шоркт  в  своей  обычной  неотразимой
манере и  столь  же  лаконично  представил  вошедших:  -  Слева  -  доктор
Снэрсбрук. С ней мистер  Беникоф,  которого  вы  знаете,  он  отвечает  за
расследование в компании "Мегалоуб".
     - А кто все эти люди? - нежным голосом осведомилась доктор Снэрсбрук.
Генерал Шоркт как будто не слышал.
     - Вы должны сделать нам доклад, доктор. Начинайте.
     Пауза затянулась. Генерал и хирург молча смотрели друг  на  друга,  в
глазах  у  них  горела  холодная  ненависть.  Опасаясь  худшего,   Беникоф
вмешался.
     - Я созвал это совещание, потому что операция, предпринятая  доктором
Снэрсбрук, по-видимому, достигла важной и ответственной стадии.  Поскольку
во всех  остальных  направлениях  наше  расследование  зашло  в  тупик,  я
убежден, что теперь все зависит от доктора Снэрсбрук. Она - наша поддержка
и опора, наша  единственная  надежда  в  этом  трагическом  деле.  И  она,
кажется, добилась чуда. Сейчас она введет нас  в  курс  дела.  Пожалуйста,
доктор.
     Доктор Снэрсбрук, слегка смягчившаяся, хотя все еще сердитая,  пожала
плечами и решила, что с нее  хватит  препирательств.  Спокойно,  негромким
голосом она заговорила:
     - Сейчас я завершаю основные  хирургические  манипуляции  с  больным.
Поверхностные повреждения, причиненные  пулей,  более  или  менее  успешно
ликвидированы. Более важные и ответственные мероприятия по  восстановлению
нервных  пучков  в  коре  закончены.  Пленочные  микрочипы  имплантированы
успешно и соединены между собой  вживленным  в  мозг  компьютером.  Больше
никаких хирургических действий не требуется. Полость черепа закрыта.
     - Значит, вы достигли успеха. И больной будет говорить..
     - Прошу не перебивать. Это относится ко всем. Когда  я  закончу  свое
сообщение о том, что уже сделано и чего, по моему мнению,  можно  ждать  в
будущем, я отвечу на любые вопросы.
     Снэрсбрук секунду помолчала. Молчал и генерал Шоркт, хотя видно было,
что он кипит яростью. Она скромно улыбнулась и продолжала:
     - Возможно, что у меня ничего не получилось. Если так, то на этом все
кончится. Вскрывать ему череп я больше не буду. Я  хочу  подчеркнуть,  что
такой шанс всегда есть. Все, что  я  делала  до  сих  пор,  -  всего  лишь
эксперимент, вот почему я не даю никаких обещаний. Но я скажу вам, на  что
я надеюсь. Если я добилась успеха, больной  придет  в  сознание  и  сможет
говорить. Но вряд ли мы будем  разговаривать  с  тем  самым  человеком,  в
которого стреляли. Он не будет помнить ничего  из  своей  взрослой  жизни.
Если мои процедуры закончатся успешно,  если  он  придет  в  сознание,  он
превратится в ребенка.
     Не обращая внимания на возгласы разочарования, она выждала, пока  все
не замолчат, и заговорила снова:
     - Если это произойдет, я буду очень довольна. Это будет означать, что
все процедуры прошли успешно. Но это только первый шаг. Если он пройдет по
плану, я начну вводить дополнительную информацию и буду поддерживать с ним
постоянное  общение  в  надежде,  что  окажется   возможно   довести   его
воспоминания до того периода его  жизни,  когда  на  него  было  совершено
нападение. Есть вопросы?
     Беникоф первым задал вопрос, который волновал его больше всего:
     - Вы надеетесь довести его воспоминания до  самого  того  дня,  когда
произошло нападение?
     - Это вполне возможно.
     - Он сможет вспомнить, что тогда случилось? Сможет сказать  нам,  кто
это сделал?
     - Нет, это исключено. - Снэрсбрук подождала,  пока  шум  не  утих,  и
продолжала: - Вы должны понять, что существуют две разновидности памяти  -
долговременная и краткосрочная. Долговременная память сохраняется  годами,
обычно всю жизнь. Краткосрочная - это то, что происходит с нами в реальном
времени: подробности разговора, который мы слышим, слова из книги, которую
читаем. Большая часть краткосрочных  воспоминаний  просто  исчезает  через
несколько секунд или минут. А некоторые из них, если они достаточно важны,
постепенно переходят в  долговременную  память.  Но  лишь  примерно  через
полчаса. Столько времени - нужно мозгу, чтобы переработать их и сохранить.
Примером может служить  так  называемый  посттравматический  шок.  Жертвы,
скажем, автомобильной катастрофы ничего не помнят о самой катастрофе, если
в этот момент потеряли сознание. Их краткосрочные воспоминания  так  и  не
перешли в долговременную память.
     Посыпавшиеся вопросы и замечания  перекрыл  холодный  голос  генерала
Шоркта:
     - Но если нет  никаких  шансов  на  то,  что  эти  ваши  сомнительные
манипуляции завершатся успехом, то зачем вообще вы решили их предпринять?
     Эрин Снэрсбрук была сыта по  горло  оскорблениями.  Она  вспыхнула  и
начала подниматься со стула. Но Беникоф успел вскочить раньше.
     -  Позвольте  напомнить  всем  присутствующим,   что   за   ведущееся
расследование  отвечаю  я.  Доктор  Снэрсбрук  принесла  большую   жертву,
согласившись нам помочь. Ее работа - это все, что мы  имеем.  Уже  погибло
несколько человек, может погибнуть и наш больной, но самое важное сейчас -
итоги расследования. Может быть, Брайан Дилени и не разоблачит убийц, - но
он сможет показать нам, как построить его искусственный интеллект, а  речь
в конечном счете идет только об этом.
     Он медленно сел к повернулся к Эрин Снэрсбрук:
     -  Доктор,  будьте  добры,  расскажите  нам,  какие   процедуры   еще
предстоят?
     - Пожалуйста. Как вы знаете, я  оставила  в  мозгу  больного  большое
число  имплантатов.  Они  представляют  собой  разнообразные   процессоры,
присоединенные микроскопическими выводами к нервным волокнам мозга. В этих
точках  можно  вводить  определенные   количества   некоторых   химических
препаратов. Сочетая их с  тщательно  контролируемым  воздействием  внешних
возбудителей, я надеюсь вскоре добиться того, чтобы он  научился  вызывать
свои более поздние, пока еще недоступные  воспоминания.  Когда  они  будут
интегрированы в единую картину, мы снова получим  работающее  сознание