затей,  причесанную.  Матово-бледное красивое лицо  Нонны
хранило обычное замкнутое выражение.  "И  верно говорят про  нее:  ходячая
статуя", - вскользь подумала директриса.
     - Вот,  Вера  Федоровна,  -  сказал Грушин,  садясь на  стул и  сразу
схватив с  директорского стола пластмассовую подставочку для авторучки,  -
привел к вам эту строптивую особу. Воспитывайте ее сами.
     - Что же это вы,  Леонид Петрович,  с  бабой справиться не можете?  -
произнесла Вера Федоровна своим густым контральто.
     - Да разве это,  извините, баба? - вскричал Грушин, привычный к тому,
что директриса не любит стеснять себя в выборе выражений.  -  Если б Нонна
на меня не обиделась, я сказал бы, что это баба-яга!
     - На такой вздор,  Леонид Петрович,  - спокойно сказала Нонна, - я не
обижаюсь.
     - Вам все вздор,  - закричал Грушин, - никакой управы над собой знать
не хотите!
     - Тихо, тихо, - сказала директриса. - Не надо нервничать.
     - Да  как  же,  Вера  Федоровна!  -  Грушин устремил на  нее  взгляд,
исполненный преданности.  -  Вы  же сами распорядились заняться пиреевской
диссертацией.  Я почти все подготовил,  справочного материала дал группе -
горы,  горы,  но  я  не  могу сладить с  ее  упрямством.  Она отказывается
выполнять работу.
     - Да,  отказываюсь, - бесстрастно подтвердила Нонна, глядя директрисе
прямо в  глаза.  -  Тема диссертации имеет к нашей тематике лишь косвенное
отношение. Это раз. У нас своя тематика идет напряженно. Людей не хватает,
вот Горбачевского в  какую-то спецкомандировку отправили без моего ведома.
Это два. И, наконец, третье, самое главное: просто не хочу делать для кого
бы то ни было диссертацию.  Пиреев хочет стать доктором наук -  прекрасно,
пусть трудится над диссертацией сам.
     - Видели? Вот так она и мне твердит! - вскочил Грушин. - Заладила: не
хочу и не хочу! - От быстрых взмахов он подскочил и даже слегка задержался
в воздухе.
     - Сядьте,  Леонид  Петрович,  вы  ветер  поднимаете,  -  сказала Вера
Федоровна,  бросив сигарету в набитую окурками пепельницу.  -  В общем-то,
Нонна,  я с вами совершенно согласна: нехорошо писать диссертацию за дядю.
Но прошу вас учесть,  в какой степени зависит от Пиреева утверждение нашей
тематики.  Кстати, и тема о течениях прошла с трудом, ее бы зарубили, если
б  не  доброе отношение Пиреева...  Что вы на меня уставились?  -  У  Веры
Федоровны на  переносице образовалась сердитая складка.  -  Вот  и  Леонид
Петрович возражал против этой темы.
     - Я  и  сейчас,  Вера  Федоровна,  продолжаю считать,  что  океанские
течения -  тема для головного института, а не для нашего, - сказал Грушин.
- С нас вполне хватит каспийских.
     - Я этого не считаю,  -  холодно произнесла Нонна,  - но позволю себе
напомнить, Вера Федоровна, что эту тему предложили нашему отделу вы сами.
     - Да,  предложила.  И  повторяю:  нам бы ее не утвердили,  если бы не
поддержка Пиреева. Повторить еще раз?
     - Не надо.  Я поняла. Пиреев помог нам в утверждении темы, мы обязаны
помочь ему с диссертацией.
     - Во-от,  -  Вера Федоровна благосклонно наставила на Нонну палец.  -
Наконец-то  речь  не  мальчика,  но  мужа.  Именно  помочь.  Мы  не  пишем
диссертацию за Пиреева,  мы оказываем ему помощь в оформлении графического
и текстового материала. Ясно?
     - Прекрасная формулировка, - сказала Нонна. - Что ж, пусть диссертант
представит материалы,  я  согласна  отредактировать текст  и  дам  ребятам
вычертить графики.
     Вера  Федоровна  побарабанила пальцами  по  настольному  стеклу  -  в
наступившей тишине  этот  звук  прозвучал  зловеще.  Нонна  сидела  прямо,
вскинув темноволосую голову.
     "Ну, сейчас будет шторм", - подумал Грушин.
     - Леонид Петрович,  -  обратилась к нему директриса,  - прошу вас, не
крутите подставку,  в  глазах мелькает.  Вы  можете предложить эту  работу
другой группе?
     - Нет,  Вера Федоровна.  Группа Каневского в  экспедиции,  у Абдулова
другая тематика. Только группа Селезневой.
     - В таком случае, Нонна, придется сделать работу.
     - Дайте письменное распоряжение.
     Грушин  не  узнавал  сегодня грозную директрису.  Любого  сотрудника,
который осмелился бы перечить ей так,  как перечила Нонна,  Вера Федоровна
просто вышвырнула бы из кабинета.
     - Слушайте, Нонна, - тихо сказала директриса. - Вот у меня лежит ваша
докладная.  Я намерена дать ей ход: понимаю, что для завершения темы нужна
экспедиция в Атлантику,  Это трудно,  но,  может, я добьюсь. Но если вы не
окажете помощь, - она подчеркнула интонацией последние слова, - не окажете
помощь Пирееву, то тут я не гарантирую, что экспедиция состоится.
     Нонна молчала.
     - Тема  у  Пиреева,  насколько я  знаю,  раскидистая -  вопросы формы
Земли,  кривизна  морской  поверхности  -  словом,  высшая  геодезия.  Тут
действительно горы материала. Все это у нас есть. Валяйте, Нонна, валяйте.
Прошу вас.
     Нонна в раздумье провела мизинцем по гладкому лбу.
     - Хорошо,  -  сухо сказала она.  - Исполню вашу просьбу. Но дайте мне
толкового расчетчика. Придется много считать.
     Она уже шла к двери, когда Вера Федоровна окликнула ее:
     - Постойте!  Чуть  не  забыла:  с  завтрашнего дня  выйдет на  работу
Горбачевский.  И  прибудет какой-то  практикант-иностранец.  Из  какой  он
страны,  я так и не поняла,  ну да ладно,  все равно. Русским он как будто
владеет,  так  что  суньте ему последние отчеты по  Каспию,  пусть сидит в
уголке и читает.


     За  два  месяца  "спецкомандировки"  Валерий  изрядно  соскучился  по
привычному институтскому распорядку,  по  друзьям-товарищам,  по  спорам о
футболе, космосе и судьбах человечества. Соскучился по нешумным очередям в
техническом архиве,  по  толстым справочникам с  закладками,  по  хлестким
картинкам комсомольской стенгазеты -  по всему пестрому комплексу, который
и называется хорошим словом "работа".
     Ранним  декабрьским утром,  когда  дворники только  принялись шаркать
метлами по тротуарам,  Валерий и Ур стояли на троллейбусной остановке.  На
углу  уже  заняла  свой  пост  бабуся  с  кошелкой,  наполненной  жареными
семечками. Она тут сидела, наверно, с девятнадцатого века, в любую погоду,
даже когда выпадал редкий в этом краю снег, - во всяком случае, Валерий не
помнил,  чтобы угол пустовал.  Он поздоровался с бабусей и всыпал в карман
стаканчик семечек.
     Потом они с  Уром втиснулись в  переполненный троллейбус,  и тут тоже
было хорошо и  привычно.  Ур,  сжатый со  всех сторон,  ошалело моргал,  а
Валерий -  ничего.  Ужом протиснулся к  заднему сиденью,  на котором,  как
всегда, сидела Нина Арефьева, секретарша директора. На коленях у Нины была
целая гора портфелей, и Валерий добавил свой.
     - Привет,  Валера!  -  слышалось со всех сторон.  -  Где пропадал?  В
командировке?
     - Валерка, не отрывай билет, уже взяли.
     - Валер, этот бородатый чувак с тобой? Ладно, оторвем ему.
     Долговязый Рустам  со  щеками,  синими  от  бритья  свирепой  бороды,
оглянулся на Валерия и сказал:
     - В какой турнир записать? Шахматы или настольный теннис?
     - Давай в оба...  Хотя нет...  -  Валерий вспомнил,  что он теперь не
один, времени на два турнира не хватит. - Запиши на пинг-понг.
     - Запишу,  дорогой,  - сказал Рустам. - Хотя не следовало бы. Саймака
обещал? Обещал. Не несешь? Не несешь.
     - Будет тебе Саймак. Завтра принесу.
     - А как твоего румына зовут?
     - Какого румына? - удивился Валерий.
     - Анька говорила, что ты к какому-то румыну приставлен.
     "Господи, с чего она взяла?!" - подумал Валерий.
     Несколько дней назад, когда Ур потребовал, чтобы его взяли на работу,
Валерий решил посоветоваться с  профессором Рыбаковым.  Состоялся долгий и
обстоятельный разговор.  Льва  Семеновича  интересовали мельчайшие  детали
поведения Ура.  Он заставил Валерия повторить рассказ о  странном приступе
головной боли у Ура в полнолуние и все записал.  О том,  как Ур вел себя в
цирке,  о  его интересе к  географии,  и о математических способностях Ура
тоже сделал подробную запись.
     "Что вы думаете обо всем этом,  Лев Семенович?  -  спросил Валерий. -
Пришелец он, по-вашему?".
     Рыбаков посмотрел на него, вздернув бровь.
     "Перенесем ответ на ваш вопрос на энное количество времени,  - сказал
он,  подумав. - Что касается желания Ура работать в вашем институте, то не
вижу в этом ничего дурного.  Напротив, полезно будет увидеть его при деле.
Вы как будто колеблетесь?"
     "Да видите ли...  -  нерешительно сказал Валерий.  - Конечно, у нас в
институте не ведутся секретные работы, но все-таки..."
     "Пусть это вас не смущает,  Горбачевский. Компетентные лица проверили
все, что их интересует. Мы имеем дело не с разведчиком".
     "Да это я и сам вижу..."
     "Ну и прекрасно. Я помогу с оформлением Ура на работу в ваш институт.
Надеюсь, никто возражать не станет".
     Никто возражать не стал.
     В     отделе    кадров    были    предупреждены    об     иностранном
специалисте-практиканте.   Но   все  же  начальница  отдела  с   сомнением
покачивала головой, читая заполненную Валерием анкету Ура.
     "Место рождения почему не проставили?  -  спросила она,  вздыхая. - И
национальность. Нате, проставьте".
     Валерий задумался,  занеся шариковую ручку над анкетой.  В  следующий
миг он написал: "город Плоешти... румын".
     "На  какой срок  прибыл?  -  продолжала сомневаться начкадрами.  -  И
насчет ученой степени неясно... Первый раз без бумаг оформляю..."
     Но и  это осталось позади.  Валерий повел подопечного к себе в отдел.
Ур легко поспевал за ним,  рассохшийся паркет трещал под его шагами. Сразу
за  поворотом коридора  была  дверь  их  лаборатории,  сейчас  она  стояла
настежь:  начальник отдела Грушин,  уже собравшись выйти из комнаты, давал
последние указания руководителю группы Нонне Селезневой.
     - Доброе утро,  -  сказал Валерий.  - Немножко опоздал из-за товарища
практиканта. - Он мотнул головой на Ура. - В отделе кадров оформляли.
     Грушин дружелюбно поздоровался с  Уром за  руку,  сказал,  что  очень
плодотворно работал года  два  назад с  венгерскими товарищами,  а  вот  с
румынскими еще не доводилось,  но он уверен, что практика пойдет хорошо, а
если  что  потребуется,  пусть  товарищ...  Ур?  Просто  Ур?  Превосходно,
превосходно...  пусть товарищ Ур  обращается к  нему без всяких стеснений,
он,  Грушин,  всегда будет  рад  помочь.  Помахав рукой,  Грушин вышел  из
комнаты.
     - Здравствуйте,  - сказала Нонна Уру. - Меня зовут Нонна Павловна, но
можно называть просто Нонна, это у нас принято.
     - Просто Нонна, - произнес Ур и широко улыбнулся.
     Валерий испугался,  как  бы  он  не  погладил эту  гордячку,  ходячую
статую,  по  плечу.  Но  Ур  воздержался от  привычного движения -  все же
начинала сказываться школа.
     - Разрешите узнать,  какие вопросы вас  интересуют,  какова программа
вашей практики? - продолжала Нонна.
     Ур подумал немного, а потом сказал:
     - Я хочу работать.
     Синещекий Рустам,  сидевший за своим столом,  ухмыльнулся и подмигнул
Валерию. У Нонны ответ Ура не вызвал улыбки.
     Нонна с  детства была  умницей.  Еще  в  детском садике ее  постоянно
выделяли для  чтения  стишков перед  посетителями:  ей  можно  было  смело
доверить  это,  не  опасаясь,  что  вместо  рекомендованного "Елка,  елка,
зеленая иголка" она  выдаст  что-нибудь из  детскосадского фольклора вроде
"Собака  побежала,   дежурному  сказала,   дежурный  удивился  и  в  бочке
утопился", как делали иные пятилетние хулиганы.
     В  школе  у  Нонны  был  самый  чистый передничек,  самые  аккуратные
тетрадки и самые лучшие отметки.  Так же было и в институте,  разве только
накрахмаленный передничек  уступил  место  тщательно  выутюженным платьям.
Точная,  как  мерительная плитка Иогансона,  твердая,  как  алмазный конус
твердомера Роквелла,  бесстрастная,  как логарифмическая линейка, - такова
была Нонна.  Сотрудники побаивались ее,  а сотрудницы -  во всяком случае,
многие из  них -  "органически не переваривали".  Она как бы служила живым
укором  всяческой безалаберности и  неаккуратности.  Поговаривали,  что  в
студенческие годы был у Нонны роман с молодым доцентом,  вроде бы даже они
поженились,  но  спустя две или три недели разошлись,  и  с  тех пор Нонна
избрала для себя, как говорят кибернетики, жесткую программу.
     Румын-практикант  с   первого   же   взгляда  не   понравился  Нонне.
Толстогубый и  какой-то  размашистый,  со  встрепанной черной бородкой,  с
широченными плечами, распиравшими крупноклетчатый пиджак букле, в огромных
кедах,  он сразу был отнесен ею к разряду наиболее неприятных ей людей - к
"разбитным парням".
     Но, так или иначе, он был гостем, и приходилось с этим считаться.
     - Вполне  естественно,  что  вы  хотите  работать,  -  ровным голосом
сказала Нонна,  -  иначе вас не послали бы на практику.  Полагаю,  что вас
интересует Каспийское море. - Нонна плавно поднялась из-за стола и подошла
к большой карте Каспия.  - Следовало бы прежде всего объяснить вам, почему
наш головной московский институт, занимающийся Мировым океаном, имеет свой
филиал -  в  лице нашего института -  здесь,  на  Каспии.  Как вы  знаете,
Каспийское море изолировано от океана,  это,  в сущности, озеро. Но вода в
этом озере морская, следовательно - и законы морские...
     Валерий тем временем приводил в порядок свой стол. С сожалением думал
он о прежнем руководителе группы -  пожилом добродушном Ахмедове,  недавно
ушедшем на пенсию. Могли бы Рустама выдвинуть на его место, думал он: свой
парень и такой же кандидат наук,  как и Нонна.  Так нет,  Нонку назначили!
Она же житья никому не даст,  чуть что - замечание, а то и выговор. Кто же
вынесет такое? Какой-то он, Валерий, невезучий. "Нет, надо быстрее довести
до конца диссертацию,  защититься - и прощай, дорогая, переведусь в другой
отдел, а может, уйду в морскую нефтеразведку, меня давно туда зовут".
     - Но  по ионному составу,  пропорции содержания солей и  проводимости
Каспийское море заметно отличается от Мирового океана. Вот эти особенности
и составляют... - гладко текла речь Нонны. - Вам понятно то, что я говорю?
     Раздался гулкий голос Ура:
     - Нонна,  мне понятно то, что ты говоришь. Каспийское море отличается
от океана. Здесь нет больших масс свободной воды, которые вращаются вокруг
земной оси.
     - Вы  говорите об океанских течениях?  -  спросила Нонна,  удивленная
формулировкой Ура. Обращение на "ты" она пропустила мимо ушей: ей уже была
ясна невоспитанность практиканта.
     - Сначала -  огромное количество свободной воды,  -  проговорил Ур, -
потом обнаруживается, что она движется. Постоянное движение.
     - Не совсем понимаю,  к чему вы это говорите.  Но приступим к делу. -
Нонна открыла шкаф  и  указала на  полку,  заставленную папками:  -  Здесь
отчеты о работе отдела за последние полгода.  Познакомьтесь с материалами,
они  введут  вас  в  курс  наших  работ.  Потом  обговорим  вопросы  вашей
дальнейшей практики.
     - Знакомиться с  материалами -  это  значит прочитать то,  что  здесь
написано?
     - Совершенно верно.
     - Нонна, я согласен.
     И  Ур,  подступив к шкафу,  выгреб сразу все папки с полки.  Держа их
перед собой,  как растянутую гармонь,  он  огляделся в  поисках свободного
места.
     - Садитесь за мой стол, - сказал Рустам. - Я сейчас в архив уйду.
     Ур сел за стол Рустама,  раскрыл первую папку - и пошел перелистывать
страницы.  Валерий тоже принялся за работу. Но только он взялся за счетную
линейку, как Нонна позвала его:
     - Валерий, подсядь, пожалуйста, ко мне.
     Она  коротко ввела  Валерия в  курс  дела:  надо  проделать некоторые
расчеты  для  докторской  диссертации  одного  товарища.   Вот  тема,  вот
справочный материал (она кивнула на стопку книг и  гору папок,  из которых
торчали обтрепанные края пожелтевших листов бумаги и синек),  все это надо
систематизировать,  а  потом,  когда  понадобится отдать  на  обработку  в
вычислительный центр, она, Нонна, оформит заявку. Все ясно?
     - Я не закончил еще обработку кривых, - уныло сказал Валерий.
     - Придется отложить кривые. Это срочное задание.
     - А как фамилия диссертанта?
     - Не имеет значения. Рустам, ты в архив идешь?
     - Да.
     - Зайди к зампохозу, попроси выписать стол для практиканта.
     - Ладно. - Рустам вышел.
     Валерий взял со стола Нонны справочные материалы и  с шумом свалил их
на свой стол.  Нонна выдвинула ящик стола, мельком посмотрелась в лежавшее
там зеркальце, потом захлопнула ящик и углубилась в работу.
     Некоторое время в  комнате было тихо.  Только от  стола,  за  которым
сидел Ур, доносился шорох переворачиваемых страниц.
     - Можно к вам?  -  Аня,  милостиво улыбаясь,  впорхнула в комнату.  -
Приветик всем. Ур! - Она всплеснула руками. - Вы уже работаете у нас?
     Ур поднял голову, улыбнулся.
     - Аня,  я  знакомлюсь с  материалами,  -  сказал он.  -  А потом буду
работать.
     - Потом  будете  работать?  -  Аня  хихикнула и,  мельком взглянув на
Валерия, наклонилась к Нонне.
     Обе зашептались.
     "Потрясающий цвет...  -  слышал Валерий обрывки фраз.  - Здесь слегка
присборено... Нет, вырез не глубокий..."
     "Понеслись,  -  неодобрительно подумал Валерий.  -  Сумасшествие всех
девок обуяло,  совершенно помешались на  тряпках.  Нонна и  та не устояла,
снизошла до разговоров с Анькой, этой оголтелой тряпичницей..."
     Он посмотрел на Ура.  Тот писал что-то в замысловатом своем блокноте,
а папок, прочитанных и отложенных в сторону, было уже больше половины.
     "Мне бы такую скорость развить",  -  подумал Валерий, листая бумаги и
синьки,  отбирая нужные материалы по методике определения кривизны морской
поверхности. Нужные! Ему-то, Валерию, положим, вовсе не нужные.
     Аня ушла,  не  взглянув на  него.  Ну и  ладно,  в  перерыв он с  ней
поговорит.  Вот  еще  описание  методики -  сплошь  математика,  поишачить
придется...
     Незадолго до  перерыва Ур  поставил папки -  все разом -  на  полку и
сказал:
     - Нонна, я прочитал.
     - Вы,  конечно,  шутите, - холодно произнесла Нонна. - Чтобы прочесть
все материалы, нужно как минимум три дня.
     - Я все прочитал, - повторил Ур.
     - Он действительно прочел,  -  вставил Валерий, - можешь проверить, с
любой страницы.
     - Мне проверять незачем. Товарищ приехал на практику, и его отношение
к делу - вопрос только его совести.
     - Совесть, - сказал Ур. - Мне встречалось это слово в книгах. Что оно
означает?
     - Погоди,  Ур. - Валерий вышел из-за стола. - Мне знаешь что в голову
пришло, Нонна?
     - Ну?  -  Судя по выражению ее лица,  она и  мысли не допускала,  что
Валерию может прийти в голову что-нибудь путное.
     - Ур превосходный физматик,  я  имел случай убедиться.  Так вот -  не
засадить ли его за расчеты для диссертации? Слушай, я серьезно говорю.
     Нонна,  склонив голову набок, провела мизинчиком по гладкому лбу. Оно
конечно,  хороший  физматик очень  нужен  сейчас;  директриса обещала дать
кого-нибудь  в  помощь,   но  не  торопится...   Может,  этот  неотесанный
практикант и  вправду приличный физматик?  Не похоже...  А впрочем,  риска
никакого.
     - Ну, если Ур не возражает, - сказала Нонна, - то пусть поможет тебе.


     Прозвенел звонок на  перерыв,  немедленно отдавшийся гулом  голосов и
топотом ног в коридорах.  Валерий потащил Ура в буфет.  Рустам уже стоял в
очереди, близко от прилавка, и Валерий заказал ему кефир и бутерброды.
     За  столик к  ним  подсели два  очкарика из  их  отдела и  немедленно
затеяли бурный спор о вчерашнем футболе.  Потеснившись,  дали место и Нине
Арефьевой с ее неизменными стаканом кофе и миндальным пирожным.
     - Как дела, Ур? - спросила Нина. - Нравится наш институт?
     - Нравится,   -  сказал  Ур,  откусив  от  своего  бутерброда  больше
половины. - Но я хочу быстрее р