а не приходилось их видеть.  В книжках и
фильмах инопланетники всегда такие чудища, что даже противно.
     Виноградники  кончились.  Теперь  отряд  шел  по  голой  равнине,  по
растрескавшейся, сухой земле. Дорога превратилась в еле заметную тропинку,
петлявшую меж  кустиков тамариска.  Солнце поднялось,  заметно укоротив их
тени. Начинало припекать.
     - Долго еще идти?  -  заныла Аня.  -  Неужели нельзя было попросить в
колхозе машину или хотя бы осла?
     - Давай твой рюкзак, - сказал Валерий.
     - Не надо, Валера. У тебя же свой тяжелый...
     - Давай, давай. За неимением осла...
     Он взвалил на себя Анин рюкзак.
     "Ну и лаборанты пошли!  -  сердито подумала Нонна.  -  Жаль,  Швачкин
заболел,  вот  лаборант безотказный".  Тут  она почувствовала,  что кто-то
ухватился за ее рюкзак.
     - Нет, - сказала она Уру, - мне помощь не нужна.
     - Я сильнее тебя.
     У   него  было  обычное  благодушно-доброжелательное  выражение,   но
почему-то  Нонна  вспомнила,  как  окаменело и  сделалось неузнаваемым его
лицо,  когда он  уставился на  продавца.  Вдруг он и  сейчас повторит свой
трюк...
     И Нонна отдала рюкзак.  В конце концов, Ур действительно сильнее, чем
она.  Вон какие могучие плечи.  Все загадочно в  этом человеке -  кто он и
откуда и почему приехал с родителями, ведь обычно иностранцы-практиканты с
родителями не приезжают, это даже смешно...
     Ох, да хватит думать о нем!..
     Около двух часов шел отряд по  жаркой степи,  и  вот впереди возникла
полоска зелени. Кусты дикого орешника обозначали русло Джанавар-чая.
     Подошли к  обрыву.  Речка,  будто  ножом,  прорезала  в степи узкую и
глубокую щель, на дне которой желтела вода, казавшаяся неподвижной. Вскоре
они  вышли  к  небольшой  плотине,  перегородившей русло Джанавар-чая.  За
плотиной поблескивал на солнце пруд, выполнявший обязанности водохранилища
для   овощного   хозяйства   того  же  колхоза.  От  пруда  шли  к  бахчам
канавы-арыки.
     Лениво,   нехотя,   тончайшей  пленкой  стекала  вода  по  замшелому,
позеленевшему бетону водослива.  Неподалеку от  плотины росли  десятка два
карагачей,  посаженных, должно быть, для укрепления глинистого берега. Тут
же был удобный спуск к речке.
     Прежде всего поставили палатку в  негустой полуденной тени  карагача,
листья которого,  пильчатые по  краям,  были  изъедены тлей.  Потом  Ур  и
Валерий спустились к речке -  воды им оказалось по пояс - и перебросили на
тот  берег  трос.   С   троса  опустили  в  желтоватую  воду  Джанавар-чая
гидрографическую вертушку и  трубку-насадку -  тонкие кабели потянулись от
них к самописцам,  установленным в палатке.  Теперь оставалось погрузить в
воду  прибор,  сделанный  по  схеме  Ура,  -  довольно  увесистый  датчик,
снабженный спиралями из ниобиевой проволоки.
     Перед тем  как  опустить датчик в  воду,  Ур  открыл его  герметичную
крышку.
     - Мы  же все проверили,  -  сказал Валерий,  недовольный затянувшейся
возней на солнцепеке. - Чего ты еще затеял?
     Ур,  не ответив, достал свой блокнот. Пощелкал рычажками, и от пленки
отделилось несколько квадратных кусков.  Ур повертел их,  сложил в плотную
пачку и сунул под крышку датчика.
     - Зачем это?  -  спросил Валерий.  -  У тебя в схеме ничего такого не
было.
     - В схеме не было, в голове было.
     Быстро орудуя отверткой,  Ур привинтил крышку.  С  помощью Валерия он
подвесил датчик,  погруженный в воду,  к тому же тросу, с которого свисали
вертушка  и   трубка-насадка.   Теперь  сочетание  трех   приборов  давало
возможность сравнить  скорость  течения,  полученную магнитным методом,  с
записями, которые дадут методы гидродинамический и механический.
     От  датчика тоже протянулся кабель в  палатку.  Аня и  Нонна занялись
самописцами.
     - На таком течении и вертушка плохо покажет,  - сказала Аня, привычно
и  быстро налаживая лентопротяжный механизм.  -  А уж магнитный датчик тем
более.
     - Посмотрим, - сказала Нонна.
     Умаявшись, пошли на пруд купаться. Одно тут и было спасение при такой
жаре -  пруд.  Вода в нем была тепловатая и нечистая,  но все же - вода. И
отряд плескался в пруду до обеда.
     Над разожженным костром сварили суповой концентрат,  разогрели мясные
консервы,  вскипятили чай.  Ели вяло.  После обеда Валерий принялся кидать
камни в пустую консервную банку,  им же заброшенную на другой берег речки.
Банка ясным блеском горела на  солнце и  была хорошей мишенью,  но  что-то
камни Валерия ложились неважно.
     - Дисквалифицировался,  -  ворчал он.  - В детстве я знаешь как метал
камни...
     Ур тоже подобрал камень, прикинул расстояние до банки.
     - Хочешь  состязаться?  -  ухмыльнулся  Валерий.  -  Прямо  так,  без
самоучителя, без теоретической подготовки?
     - Дай на минутку твой платок, - сказал Ур.
     Валерий протянул ему  красную выцветшую косынку,  которой при купании
повязывал голову.  Ур  вложил в  косынку камень и,  раскрутив над головой,
отпустил один конец - камень, коротко свистнув, полетел и со звоном ударил
в банку.
     - Здорово! - восхитился Валерий. - Где ты так выучился?
     - Отец научил.
     Снова пошли купаться.  Ур  плавал уже изрядно.  Неутомимо,  бессчетно
переплывал он пруд вдоль и поперек.
     - Дорвался,  -  сказала Аня,  сидевшая на берегу после купания.  - Он
прямо какой-то помешанный на воде.
     - Он  вырос  в  безводных местах,  -  счел  нужным  пояснить Валерий,
растянувшийся на травке.
     - В каких местах? - спросила Нонна.
     - Не знаю.  -  Валерий лениво ворочал языком, ему хотелось спать. - В
безводных и  безлюдных.  И  его  с  детства мучила жажда.  Духовной жаждою
томим...
     - Болтаешь,  -  вздохнула Аня.  -  Где ты достала такой купальник?  -
повернулась она к Нонне. - Очень миленький.
     И  они  заговорили о  купальниках,  легко  и  плавно перейдя затем на
кримпленовые костюмы, сапоги-чулки и пончо.
     - Пончо выходит из моды,  -  вставил Валерий, почти засыпая. - В моду
входит епанча.
     Но девушки не обратили на этот выпад никакого внимания.
     - Пока не стемнело, - сказала Нонна, - сними запись с приборов.
     Аня  ушла  в  палатку.  Вскоре она  вернулась,  неся ленты,  снятые с
самописцев.
     - Вставай,  лентяй,  работать надо.  -  Она пощекотала веточкой голую
пятку Валерия.
     Тот  дернул  ногой  и  проворчал нечто  об  отсутствии покоя,  однако
поднялся,  зевая,  и подсел к Нонне.  Они принялись анализировать дрожащие
линии,  нанесенные перьями самописцев на  графленые ленты.  Работа была не
очень   сложной,   привычной,   но   кропотливой.   Показания  вертушки  и
трубки-насадки дали скорость течения речки, пересекавшей меридиан. Теперь,
зная   магнитные  характеристики  местности,   можно   было   теоретически
определить величину электродвижущей силы,  наведенной в водном потоке,  но
для  получения  конечного результата пришлось  ввести  множество поправок.
Аккуратная Нонна не упустила ни одной.
     - Великая река,  -  сказал Валерий,  подчеркнув в блокноте полученную
ничтожную величину.  -  Я  всегда говорил,  что  надо  ее  переименовать в
Ориноко-чай. Эй, Ур! - заорал он. - Вылезай, ты уже весь посинел!
     Ур вышел из воды, озабоченно осмотрел свою мокрую грудь, оглядел руки
и ноги.
     - Посмотрим  теперь,   что  дала  ниобиевая  проволочка.   -  Валерий
развернул ленту с  записью показаний нового прибора,  чтобы сравнить ее  с
вычисленной величиной электродвижущей силы. - Чепуха какая-то, - поднял он
взгляд на  Ура.  -  Твой  приборчик показывает,  верно,  вчерашнюю цену на
пшеницу в Афганистане.
     - Цену на пшеницу?  - Ур уставился на него, потом понимающе кивнул: -
Ты шутишь.
     - Действительно,  - сказала Нонна, разглядывая ленту. - Не может быть
такой ЭДС при этой скорости течения.  Смотри,  Ур,  твой прибор показывает
ЭДС  больше  теоретической,  а  должно  быть  меньше -  за  счет  потерь в
приборах. Понимаешь?
     - Прибор  показывает правильно,  -  сказал  Ур,  сравнив  вычисленную
величину с несколько более высокой, зарегистрированной прибором.
     - Ну как же правильно?  -  возразил Валерий.  -  Не может же неведомо
откуда  взяться  дополнительная энергия,  это  противоречило бы  основному
закону.
     В  карих,  в  ободках черных  ресниц глазах Ура  появилось задумчивое
выражение,
     - Вот ты сказал,  что я посинел,  -  проговорил он,  помолчав,  - а я
этого не замечаю. Точно так же не замечаешь и ты "дополнительной" энергии.
     - Да откуда ей взяться? Из воздуха, что ли?
     - Немного подальше, - сказал Ур. - Из центра Галактики.
     - Что?  -  вскричал Валерий.  - Космическое излучение в форме простой
электроэнергии?  Иди,  иди,  Ур,  поплавай еще в пруду,  а то,  как видно,
перегрелся малость на солнце...
     - Я  перегрелся не  больше,  чем ты,  поскольку солнце над нами одно.
Излучение из центра Галактики доходит до Земли настолько ослабленным,  что
никакие приборы и ни в какой форме его не улавливают.
     - Ты хочешь сказать - никакие приборы, кроме твоего?
     - Да. Этот прибор - высокочувствительный.
     - Значит, трехгранная проволока из ниобия...
     - Ниобий хороший материал,  но и он недостаточно чист для регистрации
галактических частиц. Но в сочетании с пачкой вот этой пленки...
     - А,  твой  таинственный блокнот!  Я  видел,  ты  засадил  пленку  из
блокнота в прибор, но подумал, что это для пущей изоляции. Дай посмотреть,
Ур.  - Валерик вгляделся в еле различимый, тончайший узор на молочно-белой
поверхности пленки.  -  Микроструктура какая-то.  Да,  такую пленочку даже
Ованес Арсентьевич не достанет. Из чего она сделана?
     - Ближе всего это к  ниобию.  -  Ур протянул руку и  забрал у Валерия
блокнот.
     - И ты знал заранее,  что мы получим здесь такой эффект?  -  спросила
Нонна после паузы.
     - Я  не  был уверен.  Все-таки здесь очень слабое течение.  Хорошо бы
испытать  прибор  в   океанском  течении.   Там  мы   получили  бы   более
показательную магнитную аномалию.
     - Аномалию?   -   переспросил  Валерий.   -  Твой  прибор  показывает
дополнительную величину ЭДС  за  счет улавливания космического излучения -
трудно поверить,  но допустим,  что это так.  Но при чем тут аномалия?  Ты
слышишь, Ур?
     - Я слышу,  - ответил тот, глядя в темнеющую на востоке степную даль.
- "Дополнительная" энергия,  которую мы обнаружили в течении Джанавар-чая,
искажает здесь магнитное поле.
     - Что именно искажает? Склонение?
     - Да.
     - Странно,  - сказал Валерий. - Где-то я читал, что есть два места на
Земле,  одно в Атлантике,  другое в Тихом океане, их называют дьявольскими
треугольниками.  Там внезапно начинаются страшные бури и  стрелки компасов
показывают на географический север вместо магнитного. Знаешь ты об этом?
     Ур поднял взор на Валерия и  тотчас отвел в сторону,  опять уставился
на восточный горизонт.
     - Искусственная аномалия,  значит,  -  задумчиво  сказал  Валерий.  -
Джанаварская  аномалия...   Джаномалия,   -  сократил  он.  -  Космическая
составляющая речных токов...
     - Речные токи нам мало что дадут,  -  сказал Ур. - Океанские - другое
дело.
     - Пора ужинать, - сказала Аня. - Разожгли бы костер, ребята.


     Костер догорал. Языки огня как бы нехотя долизывали красные, в черных
трещинах головешки. Быстро сгущалась, наползала на степь темнота.
     Аня вылила из чайника остатки кипятка в кастрюлю и сполоснула миски и
кружки.
     - Смотрите,  луна какая, - сказала она тихо. - Одна половина яркая, а
другая - темная и кажется меньше...
     - Пепельный свет, - вставил Валерий.
     - В  городе я  такой луны никогда не  видела.  Здесь она  другая.  Не
привычный фонарик  в  небе,  а  космическое тело.  Подумать только  -  там
побывали люди...  Страшно даже  представить себе -  вечно черное небо,  ни
воды, ни ветра, ни дерева...
     - У  нас тоже сейчас черное небо и  безветренно,  ну и что?  А вместо
воды у нас Джанавар-чай, так, одно название, что река.
     - Ну  что  ты  вечно споришь?  -  сказала Аня,  но  в  вопросе ее  не
слышалось ноток  раздражения,  а  была  необычная мягкость.  -  Споришь  и
спо-оришь, как пятиклассник.
     - Кто  спорит?  -  Валерий бросил  в  костер  сигарету.  -  Я  просто
поддерживаю разговор. Не хочешь пройтись, Анечка?
     Он обнял ее за плечи, и они ушли.
     Ур подкинул в  гаснущий костер сухую ветку карагача.  Она занялась не
сразу. Отсвет огня пробежал по лицу Ура.
     Нонна сидела рядом, обхватив руками согнутые колени.
     - О чем ты думаешь,  когда вот так смотришь на огонь?  - спросила она
после долгой паузы.
     - Думаю о том, как красив огонь.
     - Мне казалось, больше всего ты любишь воду.
     - Воду я тоже люблю.
     - Добавь к  ним еще два элемента -  землю и  воздух,  -  и ты станешь
последователем одного древнегреческого философа...
     - Эмпедокла,  - кивнул Ур. - Как раз недавно я читал о нем в "Истории
философии".  Четыре первоэлемента природы,  и  их приводят в  действие две
противоборствующие силы -  любовь и ненависть. Наивный материализм. Почему
ты сказала, что я могу стать его последователем?
     - Не знаю... Но я бы не очень удивилась, если бы это было так. В тебе
есть что-то первобытное...
     Ур посмотрел на нее.
     - Во мне что-то происходит,  -  сказал он.  -  Я  сам не могу понять,
потому что раньше никогда такого не испытывал.
     - Могу тебе объяснить. - Нонна тряхнула головой и поднялась. - Просто
ты приревновал Аню к Валерию.
     - Ты уходишь?
     - Да. Лягу спать.
     - Не уходи, Нонна. Я хочу с тобой поговорить.
     Она  снова  села  на  поролоновую подстилку,  сама  удивляясь  своему
послушанию.
     - Ну, говори.
     - Не знаю,  с чего начать.  Меня что-то томит. Вот там, - он указал в
сторону,  куда  ушли  Валерий с  Аней,  -  как  будто  кто-то  притаился и
подстерегает в засаде...
     - Чепуха, - сказала Нонна.
     Ур  посмотрел  на  ее  четкий,  как  бы  обведенный красным  контуром
профиль.
     - Так по-твоему - я ревную?
     - Это не мое дело, - ответила она. - Разберись сам. - И помолчав: - Я
все думаю о том,  что произошло сегодня.  О джаномалии этой...  Ты сказал,
что речные токи ничего не дадут,  другое дело -  океанские.  Что ты имел в
виду?
     - Да  ничего особенного...  Ревновать Аню -  это значит желать сейчас
быть на месте Валерия? Обнять ее и целовать, да?
     - Ох... Отвяжись, Ур...
     - Никто не хочет мне толком объяснить,  -  сказал он с печалью.  -  В
отношениях мужчин и  женщин я  наблюдаю какие-то странные сложности.  Меня
привлекает Аня,  но  общаться с  ней  -  значит...  как  это  говорится...
испортить отношения с Валерием. Меня привлекаешь ты, но я уже опасаюсь, не
вызовет ли мое общение с тобой неведомых осложнений...
     - Кто еще тебя привлекает? - спросила Нонна, надменно вскинув голову.
     - Такие вопросы называются ироническими? - Ур вздохнул.
     Нонна  искоса  посмотрела  на   него.   Для   чего  ему  понадобилось
разыгрывать ее?  Не  полагает  ли  Ур,  что  она,  Нонна,  поверит  в  его
неопытность? Как бы не так!
     Но  что-то  в  грустном выражении лица  Ура,  в  его  поникших плечах
невольно  вызывало в  ней  чувство  сострадания.  Что-то  было  в  нем  от
обиженного, не понятого товарищами мальчишки...
     - Могу тебя успокоить,  -  сказала она мягче,  -  общение со  мной не
грозит осложнениями. Все-таки я хотела бы получить ответ на свой вопрос...
Ты слышишь?
     - Слышу.  -  Ур  отмахнулся от роя искр,  выстреленных костром.  -  Я
говорил об электрических токах в океанских течениях.  Ты ведь знаешь,  как
проявляют себя в океане магнитные аномалии.  Даже небольшие аномалии могут
на  сотни километров спустить вниз границу радиационного пояса.  Представь
себе, как воздействует на магнитное поле обнаруженный сегодня эффект...
     - Джаномалия, - вставила Нонна.
     - Да. Космическая составляющая океанских токов, будучи преобразована,
может дать полезный выход электроэнергии.
     - Каким образом ее брать? Уж не из воздуха ли?
     - Из окружающей среды, - кивнул Ур. - Но это, конечно, не так просто.
Придется упорядочить магнитное поле  Земли,  чтобы  планета превратилась в
стабильный, надежный генератор.
     - Упорядочить магнитное поле? Что это значит?
     - Это значит - совместить магнитную ось Земли с осью вращения.
     Нонна ошеломленно воззрилась на Ура.
     - Ты собираешься изменить наклон земной оси?  - Она хмыкнула. - Лучше
не утруждай себя. Этим уже безуспешно занимались герои Жюля Верна.
     - Земная  ось   пусть   останется  на   месте,   зачем  нам   смещать
климатические пояса?  Я  говорю о смещении магнитной оси.  Чтобы магнитные
полюса совпали с географическими.
     - Легко  сказать,  Ур...  Мы  даже  не  знаем  точно,  почему они  не
совпадают, - как же ты совместишь их?
     - Почему полюса не совпадают -  вопрос особый. Повернуть же магнитную
ось,  насколько я понимаю, задача выполнимая. Сам Мировой океан предлагает
для  этого свои  услуги.  Есть уникальное кольцевое течение,  опоясывающее
планету...
     - Течение Западных Ветров?
     - Да. Нужно использовать этот поразительный феномен природы.
     - Течение Западных Ветров,  -  медленно повторила Нонна.  - Слушай, я
вспомнила...  Однажды в кабинете Веры Федоровны ты выразил удивление,  что
за   электроэнергию  платят.   Эта   идея   -   загребать  сколько  угодно
электричества из воздуха - уже тогда возникла у тебя?
     - Не помню, - рассеянно ответил Ур. - Наверно, раньше.


     Засада притаилась за деревьями -  там, где они ближе всего подступают
к караванной тропе.  Младший сын хозяина воды щурит свирепые рыжие глазки.
Вот он медленно натягивает тетиву лука.  Ах,  упредить,  упредить - прежде
чем  сорвалась с  тетивы  стрела,  раскрутить над  головой пращу,  послать
камень в негодяя, прямо в висок...
     В  висок -  самое верное.  Так говорил отец,  когда учил обращаться с
пращой.  Но  это никогда не  пригодится,  ведь все это -  только странный,
тревожный сон, навеянный рассказами отца...
     Потом наступает утро, гася в светлом небе бесчисленные скопища звезд,
- восходит желто-зеленое солнце, сгоняя с рассудка ночную муть, и приходит
Учитель.  Мир снова обретает обычную ясность и  завершенность,  и с каждым
днем,  с  каждым долгим и  ясным днем ты все более ощущаешь причастность к
общему  разуму,  и,  сливаясь  с  ним,  твоя  мысль  усиливается  стократ,
становится могучей, всепроникающей.
     Вот только сны...  Никогда ты  не видел ни хозяина воды,  ни младшего
его сына со свирепыми рыжими глазками - отчего же они тревожат тебя, когда
рассудок дремлет? И, смущенный иррациональностью ночи, ты отсылаешь вопрос
Учителю: отчего это? Из какой глубины возникают образы, не виданные наяву?
И  есть ли в действительности колодец из рассказов отца,  есть ли долина и
караванная тропа, ведущая к большой реке?
     На следующее утро,  выйдя из машины и отослав ее на стоянку,  Учитель
говорит тебе:  "В-корабле-рожденный,  я разыскал карты той экспедиции. Вот
они.  Твой колодец есть.  Во всяком случае,  был.  Он отстоит к  северу от
экватора на одну двенадцатую часть круга. К сожалению, не отмечена долгота
его места.  Впрочем,  жалеть не  о  чем.  Что до  ночных видений,  то  они
означают лишь одно: ты еще не полностью причастен. Но это придет".
     Конечно,  придет,  думаешь ты.  Еще бы! Но после ухода Учителя берешь
карту,  оставленную по твоей просьбе,  и отсчитываешь к северу от экватора
одну двенадцатую и начинаешь водить пальцем по параллели.  Это должна быть
жаркая  долина,   прилегающая  к  реке.   Палец  медленно  скользит  вдоль
параллели.  Не эта ли низменность?..  Или здесь? Большая река, стекающая в
море... А вот местность между четырьмя морями... Где-то здесь?..
     Ах,  все было бы  так просто,  так покойно,  если б  не  эти странные
сны... если б не душные прикосновения ночи...


     Ур  проснулся от  духоты.