ласитесь, совсем другое дело, нежели в башке...
   Когда я очухался и вновь смог самостоятельно передвигаться, я  направился
к дежурному доктору справиться о состоянии соратников, благо все мы лежали в
Центральном госпитале Министерства обороны. Доктор, молодой и ярко-рыжий,  в
салатовом халате, задумчиво пил чай и приветствовал меня странными  словами:
- А вот и наш герой!
   Не знаю, что уж я там за герой, но я  не  стал  муссировать  эту  тему  и
спросил, что с моими друзьями.
   - Э-э... Так, сейчас посмотрим. - Он  уставился  на  экран:  -  Мыльников
Мартин... Состояние хорошее, ничего серьезного... Общеукрепляющие... Сильное
переутомление, но парень крепкий, будет бегать и  прыгать  пуще  прежнего...
Палата номер сорок  четыре,  можете  навестить,  он  чего-то  там  читает...
Далее... Соловьев Александр Владимирович. Здесь дело хуже,  он  пока  что  в
коме.
   Это Шептун, что ли? Так он, значит, Соловьев? Буду знать.
   - Что, так плохо?
   - Перегрузки, знаете... Как он жив-то остался, ума не приложу, - вздохнул
доктор, - Пока ничего не можем обещать, и в случае если он все-таки из  комы
выйдет, последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
   Вот тебе раз. А я Шептуну выгоду обещал... Вот и вся  выгода.  Ладно,  он
выкарабкается, уверен. Не может Шел не выкарабкаться! Должен! Обязан!
   - А девушка?
   - Которая? - осведомился доктор.
   - А что, их несколько?
   - Ну-у... С вами привезли двоих. Секундочку...  Да,  Кудряшова  Лариса  и
Мпенза Алали.
   - Кудряшова? Вы не ошибаетесь?
   - С чего бы мне ошибаться, - обиделся доктор. - Так вам какая нужна?
   - Обе, - сказал я.
   - Состояние у обеих в принципе одинаковое, стабильное, но без  улучшений.
Обе перенесли сложные операции по удалению этих... микрочипов ГТ-20...
   - Их так назвали?
   - У нас в спецификации так числятся, а что там  за  ГТ,  я  уж  не  знаю.
Опасная штучка, скажу я вам. Мерзкая... Так вот, обе пока без  сознания,  но
все будет в порядке, уж будьте покойны. Так что можете встретиться только  с
господином Мыльниковым, палата сорок четыре. К нему уж сегодня три делегации
были...
   Мартин лежал в просторной одноместной палате с окнами  в  парк.  Впрочем,
окна были завешены бежевыми портьерами, так что  в  комнате  царил  приятный
полумрак. Он читал толстую  книжку,  я  с  удивлением  увидел  на  переплете
золоченые буквы: "Уильям Шекспир".
   - Привет! - сказал я, прикрывая за собой дверь. Мартин  опустил  книгу  и
расплылся в улыбке: - Привет!
   - Как оно?
   - Нормально. На днях отпустят. Да и ты, я вижу, ничего!
   - Тебя можно поздравить? - Я кивнул на капитанские погоны  на  столике  у
кровати. Мартин засмеялся: - Да, приходили коллеги из СВР, уверяли  в  своем
почтении и принесли приказ о повышении. Я, стало быть, опять в строю. Обрати
внимание, каждое наше идиотское приключение приносит  мне  звездочку.  Когда
следующее, а? Очень уж хочется влезть в генеральскую форму!
   - Если доживешь, - погрозил я пальцем. - А как же "Акварис" твой?
   -  Тоже  навестили.  Подарили,  что  характерно,  автомобиль.   Новенький
"фольксваген-тапир", у тебя вроде был такой?
   - Отличная машина.
   - Ну вот. Просили их не забывать, обещали даже место в руководстве, но  я
согласился на СВР и переигрывать не стал.
   - Ты мне скажи еще вот что: как Лору Кудряшову-то вытащили?
   - А это уже не ко мне. Это спецназовцы, они и не  знали,  что  это  Лора.
Уцелевших сектантов повыволокли, давай сортировать, а она там  и  оказалась.
Так что моей заслуги тут нет никакой.  Им  с  Буду  операции  сделали-Успели
все-таки  напихать  своих  заморочек...  Легина,  кстати,  поймали  живым  и
невредимым. Вроде как заинтересовался им Тьюринг, так что не исключено,  что
скоро  капитан  Легин  будет   тут   шастать   и   чего-нибудь   вынюхивать.
Неразборчивые у них там люди... Если его, конечно, им отдадут.
   - Значит, операция прошла успешно?
   - Более чем. Выловили практически  всех,  Артем,  конечно,  поработал  на
славу... А ведь мы едва новую войну не начали, а?
   - Да. Едва.
   - Репортаж-то свой написал?
   - Да это уже на книгу тянет, а  не  на  репортаж...  Вот  засяду  да  как
напишу!
   - Ладно, отдыхай пока. Тебя еще по спецслужбам затаскают,  будешь  всякие
воспоминания надиктовывать... Да, с Колей и доктором  Мурзиком  тоже  все  в
порядке. Коле мои - "Акварис", то бишь -  обещали  машину,  как  у  меня,  а
Мурзика принудительно  лечат  от  алкоголизма.  Доктор-то  хороший,  даже  с
известным именем оказался.
   - Вот видишь, как хорошо все кончилось, - улыбнулся я.  -  Как  в  доброй
детской книжке. Все злодеи наказаны, все герои получили подарки  и  радостно
пляшут на лужайке. Ты не хочешь радостно поплясать на лужайке?
   - Хочу.
   - Тогда я за тобой заеду, когда выпишешься. Знаю я одну лужайку...
   - Только не "Алебастр", пожалуйста, - серьезным тоном сказал Мартин.

   Приехав домой, я обнаружил,  что  холодильник  пуст,  а  пищедоставка  не
работает в связи с профилактикой. Ничего не оставалось, кроме как тащиться в
ночной супермаркет
   Прямо у входа в  меня  врезался  низенький  человек,  куда-то  спешивший,
уставившись себе под ноги. Он ойкнул и извинился,  но  я  придержал  его  за
плечо: - Товарищ капитан! Добрый  вечер!  Курицын,  а  это  был  он,  желчно
сказал: - Не такой уж и добрый. Тем не менее здравствуйте. Давно вас не было
видно.
   - Африка, потом Украина, - развел я руками. - По городам и весям.
   - В Африку вас занесло... А мой-то погиб, - сухо сказал капитан, и я даже
не понял, о ком он. А потом вспомнил: - Сын?
   - Вовка... Их из Намибии перебросили в Мозамбик,  когда  наши  стали  мир
укреплять... Против морской пехоты. Они сдаваться уж было собрались, свои же
все-таки, а по ним с орбитальной платформы, лазерами... Прислали страховку и
благодарность. Сволочи...
   Я молчал, потому что не знал, что я могу сказать этому  маленькому  злому
человеку. Он, наверное, и не ждал от меня никаких слов, потому  что  буркнул
себе под нос слова прощания и побежал дальше.
   А я вспомнил, как  в  джунглях  Африки,  на  краю  лагеря,  в  клетке  из
бамбуковых стволиков сидел бабуин. Как он  злобно  скалился  и  бросался  на
прутья, как просовывал сквозь них лапу наружу и пытался дотянуться до черных
солдат, дразнивших его...
   - Чего обезьянку  тираните?  -  спросил  тогда  Федор  у  нашего  земляка
наемника.
   - А это пленный, - усмехнулся тот - Бабуин-стрелок. Не слыхали?  Говорят,
наша разработка, в свое время проданная ЮАР.
   Я подошел тогда ближе и взглянул бабуину в глаза.  Ничего,  кроме  жуткой
злобы.
   Что они здесь все творят, черт побери, подумал я, и бабуин плюнул  мне  в
лицо.
   Вот тогда все и началось.
   Нет, началось значительно  раньше,  когда  мистер  Бэбедж  построил  свою
чертову вычислительную машину...
   А еще я вспомнил микрочип, который спрятал под камнем  в  цветнике  Маши,
подруги шофера Коли.
   Надеюсь, там он и сгниет.
   Хотя все ненужные вещи в этом мире имеют свойство  не  пропадать  ни  при
каких обстоятельствах.

   27. МАРТИН МЫЛЬНИКОВ
   Служба внешней разведки (год спустя)

   Знаете, всегда трудно подводить итоги.
   Наверное, потому, что жизнь человека не делится  на  этапы,  хотя  иногда
кажется, будто что-то кончилось, что-то  началось...  Ерунда.  Жизнь  -  это
такая лента. Длинная. А может быть, даже  бесконечная.  Лента  М„биуса.  Она
переворачивается  где-то  там,  далеко...  Переворачивается  и  идет  снова,
дальше. Закручивается, сращивается... Без конца.
   Мой кабинет, в котором я почти никогда не сидел, все тот же, словно  я  и
не покидал его. Все по-прежнему, даже  пыль  старая.  Следы  от  пальцев  на
черном пластике...
   Впрочем, кому это интересно? Кроме меня, наверное, никому.
   После событий на Украине прошло уже  достаточно  времени.  Год.  Я  успел
отдохнуть, прийти в себя. Успел дать в рожу очередному полкану. Потому я все
еще капитан, хотя мог бы... Или нет? Какой из меня, на фиг, майор?  Майор  -
это уже что-то степенное, серьезное. Я же как  был  экстремалей,  так  им  и
остался.
   Только ночные звонки меня больше не беспокоят, и, что  там  происходит  в
виртуальном мире, мне неизвестно. Впрочем, если Артем не звонит, значит,  не
нужно...
   Буду почти оправилась от происшедшего. Она все чаще и чаще возвращается в
реальность. Откуда? Я не знаю, а спрашивать не  имею  желания.  Просто  сижу
возле ее кровати и жду, пока она откроет  глаза  или  когда  в  этих  глазах
появится осмысленное выражение.
   Доктор Мурзилка, который ее теперь лечит, говорит, что это не кома  и  не
просто потеря сознания, а что-то другое.  Что,  понять  трудно,  но  лечению
поддается. Я очень ему верю, особенно когда выяснилось,  что  он  не  просто
кустарь-алкоголик, а в прошлом едва ли не мировое светило.
   Так проходит мое  свободное  время,  Мурзилка  что-то  говорит,  говорит,
бубнит... А я сижу возле кровати и жду. Вот она откроет глаза и скажет...
   Мурзилка утверждает, что все будет в порядке. Я ему верю...
   Таманский  на  связь  не  выходит.  Он  занял  пост  заведующего  отделом
оперативных новостей в "Юропиэн геральд" и загружен по самые уши. Эта служба
была сотворена специально для него. Мне кажется, он доволен.
   Последний репортаж Таманского был из Берлина с церемонии подписания мира.
   Единственный, о ком я ничего не знаю, это Шептун.  Через  три  дня  после
того, как его поместили в клинику, на больницу был  совершен  налет.  И  Шеп
пропал. Мурзилка утверждает, что ему крышка, такой перегрузки  не  перенесет
ни один организм. В клинике у него были шансы, а так...
   Не знаю. Киберандеграунд молчит. Уж что-что, а смерть самого  Шептуна  не
прошла бы незамеченной.
   Хотя скоро такого понятия, как "кибер",  вообще  не  будет.  Парламент  с
подачи некоего Александра Рэта отменил пятидесятипроцентный барьер  для  КИ.
Теперь получается, что нет никакой  разницы  между  человеком  и  кибером...
Хорошо это? Или плохо?
   Наверное, просто не имеет значения.
   Не хочу думать только об одном... Мы уничтожили не все чипы. Я  знаю  это
точно. Таманскому я не сказал. Зачем ему?

   В палате тепло и тихо. В коридоре молчит неработающий  телефон.  Пришлось
отключить его на время...
   Я сижу возле ее кровати и жду. Прошел год... Сложный и запутанный год. За
окнами  снег.  Сейчас  Буду  придет  в  себя,  и  мы   выпьем   шампанского.
Натурального, я могу себе это позволить. Сначала  выпьем,  а  потом  покурим
травки, хотя Мурзилка страшно ругается и грозит выставить меня из клиники  к
такой-то матери... Но сегодня он дома.  Любые  праздники  повергают  доктора
Кравченко в жесточайшее уныние, вероятно, по причине  хирургически  привитой
ему неспособности пить.
   Сейчас Буду очнется, мы выпьем, покурим и займемся любовью. Экстремалы мы
или нет?!
   И ни о чем не будем думать Ни о чем
   Тихо Снежинки, как камни, падают через черную ночную воду.
   Я просто устал. Это пройдет. Обязательно пройдет.
   В приемной зазвонил телефон...