переворота в России вы поддерживали "чистых"?
- Мураяма прищурил и без того узкие глаза за стеклами очков.
   - Я никого не поддерживал. Я сидел вот здесь, на этом диване, и пил  чай.
С тортом. Замечательный шоколадный торт. Если честно, мне  было  все  равно,
потому что я не верил ни тем ни другим.  Кстати,  в  мое  окно  стреляли  из
снайперской винтовки, судя по всему, из соседнего дома. У  меня  специальные
стекла - японские, между прочим, - так что  я  не  пострадал,  но  сам  факт
радует: с моим существованием все еще считаются.
   - Вы так думаете? - В голосе Ноды смешались сомнение и интерес.
   - Я в этом уверен.

   ИЗ СЛУЖЕБНОЙ ЗАПИСКИ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ  КОМИССИИ  ПО  НАДЗОРУ,  МАЙОРА  СЛУЖБЫ
ТЬЮРИНГА МОРИХЕЯ МУСАСИ
   НАПРАВЛЕНИЕ - ГОЛОВНАЯ ШТАБ-КВАРТИРА СЛУЖБЫ  ТЬЮРИНГА.  ЦЕНТР  УПРАВЛЕНИЯ
СИСТЕМАМИ КОСМИЧЕСКОЙ ОБОРОНЫ (ЦУКО).

   Сегодня, 19 октября 2082  года,  в  орбитальной  системе  антиастероидной
защиты (ОСААз) зафиксирован десятиминутный сбой, во время  которого  системы
управления   спутниками    были    полностью    неуправляемы    (зачеркнуто)
неподконтрольны персоналу.
   В ходе оперативных  действий  было  выяснено,  что  неполадки  связаны  с
контурами управляющего ИскИна.
   Тестирование не выявило аномалий. Сам ИскИн не может дать точных  ответов
на вопросы, связанные с происшествием (зачеркнуто) инцидентом.  В  структуре
его памяти обнаружена десятиминутная лакуна, соответствующая  по  параметрам
времени сбоя.
   Возможная причина неполадок - работы, проводимые бригадой электриков.
   Прошу разрешения на  служебное  расследование  в  секторе  А-97,  раздел:
персонал.
   Последствий  по  классу  "специал"  не  обнаружено.  Прошу  обязательного
анализа "специал омега".

   1. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
   Специальный военный корреспондент. 37 лет

   Спецборт с новобранцами отправлялся с военного аэродрома  под  Можайском.
Это был длинный реактивный Ил-944 с отвислым брюхом, похожий  на  беременную
барракуду. Нас - меня и корреспондента "Рейтер"  по  имени  Бертран  Войт  -
подвезли к самолету на армейском микроавтобусе вместе с двумя  мозамбикскими
майорами. На груди  у  одного,  который  выглядел  почернее  коллеги,  висел
сложный многолучевой орден  с  профилем  маршала  Ауи.  Как  он  называется?
"Великий Слон, Попирающий Врагов"?
   Майоры с нами не разговаривали,  что-то  бормотали  вполголоса  на  своем
наречии, даже не по-португальски. Водитель,  напротив,  болтал  без  умолку.
Парень был откуда-то из Норильска и рассказывал о том, как у них  террористы
взорвали никелевый комбинат.
   - Как бухнуло, три первых ряда домов как корова слизнула, -  с  восторгом
говорил он, крутя руль. - Полторы тысячи убитых! Работать  негде,  вот  я  в
армию и подался. Только в Африку меня не заманишь, я и тут послужу пока...
   - А почему не захотели в Африку? - живо поинтересовался Войт.
   - Обезьян боюсь, - захохотал водитель.
   Майоры, явно понимавшие по-русски, недовольно покосились.
   На бетоне вокруг  самолета  сидели,  стояли  и  даже  лежали  новобранцы.
Одинаково наголо подстриженные, в унифицированных серо-зеленых комбинезонах,
которые потом сменят на мозамбикскую или ботсванскую военную форму. На груди
у каждого значился номер.
   Я шел мимо, неся свой рюкзак и посматривая без особого интереса  на  этих
недоумков. Стоп. А этот что здесь делает?
   На меня смотрел  исподлобья  давешний  банковский  стрелок,  бритоголовый
парень, убивший свихнувшегося клерка. Теперь - номер 703.
   - Привет, семьсот три, - сказал я дружелюбно.
   - Здоровей видали...
   -  Не  узнал?  Вчера  в  банке  познакомились,   при   весьма   пикантных
обстоятельствах.
   - Я с вами не знакомился.
   - Да ладно  тебе.  -  Я  положил  сумку  на  бетон  и  протянул  руку.  -
Константин.
   - Федор, - сказал он. Руку пожал, но вяло, тут же выпустив.
   - Чего ж тебя в Мозамбик понесло, Федор?
   -  Твой  друг  капитан  постарался.  Привели,  стали  крутить  по  полной
программе. Пистолет зарегистрирован был, да они глубже копнули.
   - И вышли на Антона, - заключил я. - Так?
   - Так, - кивнул он.
   Все ясно. Как там было у Тройки: "Дрын из  забора  еще  не  вытащили"?  А
Федор, похоже, не обычный пехотинец, фигура не из последнего десятка.
   - Пошел ва-банк? Отпустили по звонку адвоката, а ты в ближайший призывной
участок?
   - Угадал, - Он посматривал злобно, но злость эта относилась  не  ко  мне.
Вернее, не совсем ко мне.
   - Ладно, вопрос разгрузим. На три года?
   - На пять. Они там тоже не дураки, понимают, что мне надо удирать...
   - Значит, так. Я - военный журналист. Мне нужен... э-э... ординарец.  Или
денщик, или телохранитель, называй как хочешь. Тебя я видел в деле, так  что
показывай, кто тут самый главный начальник, будем разговаривать.
   - Тут не получится, - сказал он с надеждой  в  голосе,  -  Эти  майоры  -
только сопровождающие. В Мапуту, когда прилетим.
   - Хорошо. Тогда не теряйся, я тебя в Мапуту выловлю.
   К Антону я относился хорошо.  Положительно  относился.  После  всей  этой
истории с НЕРвами ясно стало, что друзей надо беречь, какие бы они ни  были.
Шеп, Антон... Артем, Мартин. Список не  длинный.  Хотя  Антон  в  нем  стоит
особняком, потому что он представляется мне не другом как таковым, а  просто
некой дружественной силой. И мощной силой. А сейчас я могу этой силе помочь,
тем более парень и впрямь не промах, а я еду на войну.
   Нас посадили в первый отсек, сразу за кабиной пилотов.  Это  было  что-то
вроде салона люкс  -  с  удобными  мягкими  креслами,  откидными  столиками.
Остальные разместились в грузовом отсеке  на  длинных  скамьях.  В  середину
загнали пять новеньких танков и укрепили тросами в специальных  гнездах.  Ил
начал бесшумно разворачиваться и вырулил на взлетную полосу. Через минуту мы
уже летели.
   По моим подсчетам, в самолете находилось около девятисот новобранцев.  На
них приходилось несколько сержантов и два майора, которые уже мирно  дремали
в  креслах.  Войт  читал  маленькую  потрепанную  книжицу,  а  я   задремал,
наслаждаясь вынужденным покоем.
   Проспал я три с лишним часа  и  проснулся  над  Ливией.  Внизу  проползал
сияющий огнями Триполи. Майоры спали, а Войт тревожно смотрел в иллюминатор.
   - Нас не собьют? - спросил он, увидев, что я уже бодрствую.
   - Вроде не должны. Существует  соглашение  о  транспортных  самолетах  из
Европы... Впрочем, ливийцы ни с кем не воюют.
   - При их нефти и уровне жизни еще и воевать...
   - Не волнуйтесь, и до них доберутся, - заверил я. Покопавшись в  выданном
мне пакетике с сухим пайком, я обнаружил там обезвоженную ветчину и какие-то
крекеры, а также сырный крем в тюбике. Из питья полагался баллончик пепси.
   - Выпить не захватили? - справился я у Войта. Тот  с  сожалением  покачан
головой.
   - Зря. И я забыл. Может, наши спутники озаботились? Я  осторожно  толкнул
майора, того, что с орденом. Он тут же открыл глаза.
   - У вас не найдется выпивки? - спросил я по-английски.
   Майор осклабился и извлек из кармана куртки  плоскую  алюминиевую  флягу,
отвинтил колпачок, протянул мне.
   Я осторожно понюхал.
   - Русская водка, - одобрительно сказал майор.
   Я отхлебнул - и впрямь она.
   После прохождения фляжки  по  кругу  (второй  майор  тоже  проснулся)  мы
познакомились. Того, что с орденом, звали Боффин, другого - Нкелеле.
   - Как дела на фронте? - осведомился я.
   - Нормально, - сказал Нкелеле. - Позиционная война. Уже три месяца ничего
серьезного.
   - Отвоюю до конца года, плюну на все и перееду в Экваториальную Африку, -
размечтался Боффин. - Выслуга позволяет, в отставке  буду  приличные  деньги
получать... Займусь разведением птицы, жена давно мечтает.
   - А где ваша жена сейчас? - спросил Войт.
   - В Сомали, там спокойно. Работает в местном отделении авиалиний  "Зулу".
Я ее навещаю каждый раз, когда лечу в Европу,  вот  только  в  этот  раз  не
успел. - Боффин с сожалением вздохнул.
   Я отхлебнул водки, захрустел крекером с сырным кремом и  поинтересовался:
- Я вот тут хочу себе  ординарца  завести...  Можно  кого-нибудь  из  ваших?
Приглянулся мне один.
   - Нет проблем, - сказал Нкелеле. - Заплатите в аэропорту приемщику  -  не
думаю, что он запросит много, - и солдат ваш. Только оформите потом бумаги в
комендатуре, чтобы его патрули не задерживали. Уедете - от вас его  открепят
и отправят на фронт.
   - Спасибо, - улыбнулся я, подивившись, как все оказалось легко.

   На военной части аэродрома  в  Мапуту  я  нашел  приемщика,  толстенького
коричневого капитана с планкой "Очаму" на груди.
   - Господин капитан, я -  военный  корреспондент,  мне  нужен  помощник  и
телохранитель, - без обиняков начал я.
   Лоснящийся от пота капитан обмахнулся мятым блокнотом  и  спросил:  -  Из
сегодняшних?
   - Да, я с ними летел. Номер 703.
   - Не повезло. Столько и заплатите.
   Это был, видимо, нехитрый  способ  развлечения  капитана.  Притом  весьма
относительный, то есть если бы я взял номер первый, разумеется, одним рандом
или иеной не отделался бы... Я без лишних слов отсчитал ему требуемую  сумму
наличными.  Капитан  сунул  деньги  в  карман  формы,  подозван  долговязого
сержанта и велел привести семьсот третьего из Москвы.
   Федор притащил свой вещмешок.
   - Форму получите  в  комендатуре,  когда  оформите  документы,  -  сказал
капитан. - Оружие нужно?
   - Не помешало бы.
   - Там попросите и оружие. Может быть, придется немного заплатить. Военным
корреспондентам ношение оружия не положено, хотя и не запрещено. Вы  же  как
бы нейтральные...
   В комендатуре нас приветствовал подполковник, вид  которого  умилил  меня
донельзя. Это был представитель некоего малорослого племени,  жутко  толстый
(по сравнению с ним капитан с аэродрома выглядел  балериной),  облаченный  в
парадную форму. Все аксельбанты и эполеты горели под солнцем, и  сидящий  на
балконе  подполковник  напоминал  рождественскую  елку,  виденную   мною   в
Ставангере три года назад.
   Завидев нас, он оживился и отставил в сторону большую пластиковую  бутыль
с пивом. Бутыль была запотевшей, в охладителе среди глыбок льда плавали  еще
несколько таких же. У меня мгновенно пересохло во рту,  Федор  тоже  облизал
потрескавшиеся губы.
   - Русский журналист? - восторженно спросил подполковник, протягивая руку.
Она неожиданно оказалась сухой и прохладной. - Пива?
   Я бы не отказался,  но  он  кивнул  на  откупоренную  бутылку.  Поскольку
стаканов вокруг не наблюдалось, а толстые  губы  подполковника  блестели  от
слюны, я отказался. Федор поступил проще: взял бутыль, демонстративно  вытер
горлышко о рукав формы и выдул оставшуюся в посудине треть.
   По счастью, подполковник - табличка на груди именовала его  как  Нгоно  -
этого не видел.  Он  резво  заполнял  какие-то  бланки,  задавая  мне  самые
неожиданные вопросы, типа "Пользуетесь  ли  противозачаточными  таблетками?"
Наконец он выжидающе посмотрел на меня, я вручил ему банкноту, а  он  мне  -
маленькое удостоверение для меня и карточку для Федора.
   - Нам бы еще оружие, - сказал я робко.
   - Ваш ординарец может получить прямо сейчас в оружейной комнате. А  вы...
- Подполковник замялся, хитро глядя на меня одним  глазом.  По  его  правому
аксельбанту полз жирный красный жук в черную точечку. - Сколько?
   - Смотря за что, - пожал плечами Нгоно.
   - Пистолет. Но хороший.
   - Сущая мелочь.
   Через пять минут мы покинули комендатуру,  отяжеленные  мощным  индийским
пистолетом "Джаггернаут" (я)  и  тяжеленной  автоматической  винтовкой  М-03
(Федор).  Он  также  ташил  выданные  боеприпасы  и  сухой  паек,   который,
оказывается, тоже  нам  полагался.  Вообще  встречали  нас  пока  что  очень
радушно, а мелкие поборы я отнес к области африканских традиций.
   Нгоно посоветовал нам поселиться в "Танганьике", в самом  центре  Мапуту.
Идти было недалеко, хотя  в  принципе  можно  было  подкатить  и  на  такси.
Откуда-то из-за угла вывернулся Войт с ошалевшими глазами.
   - А вот теряться нехорошо, - наставительно сказал ему я.
   Он обрадовался и подбежал к нам.
   - А я ищу комендатуру...
   - Потом найдете. Мы, кстати, оттуда. Пойдемте устроимся в гостиницу,  нас
вряд ли сразу бросят на фронт.
   - Я вообще не очень-то стремлюсь на фронт, - ответил  Войт,  с  уважением
косясь на мой пистолет.
   Город жил своей военно-гражданской жизнью.
   Мимо прополз испытанный военный труженик  1-72,  за  ним  на  проволочном
тросе волочилось по дороге изодранное черное  тело.  Сквозь  пыльно-кровавую
корку белели ребра.
   Это мог быть кто угодно: дезертир,  мародер,  обчищавший  карманы  павших
соратников, командир или боец одного из  вражеских  соединений,  крестьянин,
отказавшийся  подарить  военным  последнюю  козу...  Я  не  взялся  бы  даже
определить, мужчина это или женщина.
   Войт сделал глотательное движение и икнул.
   - Тошнит? - спросил я. - Бывает. Не смотрите на такие вещи, вы  их  здесь
увидите очень много.
   - Я был на фронте в Индонезии, - возмущенно  сказал  он.  -  Видел  и  не
такое... Это, по-моему, чертовы сандвичи.
   - Кстати, с едой тут поаккуратнее. Прививки и таблетки - это хорошо, но в
Африке водится много такого, от чего наши примочки не помогают или  помогают
ограниченно. К тому же после применения боевых мутагенов  появилась  чертова
куча неизученных штаммов. Схватите синюю амебу, например, и  превратитесь  в
аквариум для маленьких  слизистых  тварей,  которые  вас  постепенно  сожрут
изнутри. К антибиотикам нечувствительны.
   Войт перекрестился.
   - А вот и "Танганьика", - заметил я.
   Здание выглядело вполне пристойно и даже современно. О  войне  напоминали
сонные чернокожие пехотинцы, дремлющие на солнышке под  стеной,  и  зенитная
установка, стволы которой недвусмысленно были направлены в  небо.  На  одном
висела гроздь бананов.
   В вестибюле оказалось прохладно. Белый портье, говоривший  с  французским
акцентом, вписал нас в книгу постояльцев и выдал  ключи,  служитель  -  тоже
белый, но с испанским акцентом - проводил нас на четвертый этаж.  Номер  был
четырехместный  (других  не  нашлось),  чистенький  и  цивилизованный.  Войт
поспешил включить кондиционер, а я подошел к окну.
   С такой  высоты  было  видно  не  так  уж  много.  Крыши  ближних  домов,
наблюдатели с биноклями на соседней, несколько  зениток,  вертолет,  парящий
поодаль. На крыше напротив сидел, свесив ноги, негр с  длинными  волосами  и
курил. Сквозь отражающее солнце стекло он меня конечно  же  не  видел.  Чуть
поодаль, подстелив нечто махрово-розовое, две обалденные негритянки  из  сил
ПВО, совершенно голые, очень  эстетично  облизывали  друг  друга,  пользуясь
вместо фаллоимитаторов крупными  кормовыми  бананами.  -  Мать  твою!  Мы  в
Африке! - воскликнул изумленный Федор у меня за спиной.

   2. МОЗЕС МБОПА
   Бывший лидер группировки "Независимые черные"

   В Москве, помнится, один нахальный тип, перед тем как мои парни разобрали
его на запчасти, заявил мне, чтобы я катился в свою Африку и  залез  там  на
пальму.
   Парень, наверное, был колдун. Иначе ну никак не объяснить тот факт, что я
нахожусь в этой самой Африке, родине предков, мать ее, да еще сижу на чем-то
типа баобаба... Точнее определить сложно, после того как  бомбардировщики  с
баллонами  мутагена  были  сбиты  где-то  над  этой  территорией,  ни  одной
оригинальной культуры тут не осталось. Бомбардировщики сгорели в этом  белом
небе уже давно, еще в последнюю мировую, а  мутагены  до  сих  пор  сидят  в
почве... Моя солдатня жрет компенсаторы  пачками.  Поначалу  носы  воротили,
дурачье тупоумное, а потом как увидели, что эта дрянь с  местными  племенами
сделала,  так  недельный  запас  мигом  умяли.  Интересная  штука  -  боевые
мутагены. Ноги бы повыдергивал тому, кто их придумал...
   - Что там, мой генерал?
   Это мой денщик, Абе Нкуора. Эбеново-черный верзила из моих.  Единственный
надежный человек во всей этой обезьяньей компании. Досадно, что  ему  нельзя
доверить рекогносцировку местности, командирские КОРы только  у  меня.  Были
еще у разведгруппы, но группу мы потеряли неделю назад. В момент  выхода  из
окружения.
   - Ничего, Абе... - ответил я и начал  спускаться,  Под  ногами  затрещали
ветки.
   - Осторожней, мой генерал...
   Я спрыгнул на землю. Снял очки-координаторы.
   - Ничего. До горизонта чисто. Что, собственно говоря, ничего  не  значит,
как ты сам понимаешь.
   - Я так понимаю, что мы в серьезном положении, мой генерал. Со спутниками
связи нет?
   "Хороший ты парень..."
   Я ничего не ответил.  Ну  что  я  ему  скажу?..  Что  мы,  вырвавшись  из
окружения, находимся черт-те где? И шансов на спасение у нас, как  у  слепой
мухи под мухобойкой... Потеряв разведгруппу, мы  фактически  подписали  себе
смертный приговор. Единственный канал связи, которому  можно  доверять,  это
прямой  нейроканал  спутниковой  связи,  вмонтированный  в  разведчика.  Все
остальное  на  девяносто  процентов  дезинформация.   Даже   старые   добрые
пластиковые карты местности. Доверять нельзя ничему.
   В Виртуальности сейчас идет схватка, по жесткости не уступающая реальной.
Все эти чертовы компьютерные гении висят  в  созданном  их  же  воображением
мире, стараясь переподключить вражеские каналы и попутно выжигая друг  другу
мозги. Никогда бы не  подумал,  что  через  Виртуальность  можно  убивать...
Оказывается, все мои представления об этом деле устарели.
   Послышалось негромкое покашливание.
   Денщик выжидающе смотрел на меня.
   Чего-то ждет... Ах да.
   - Позови сержанта.
   Абе тут же сорвался с места и побежал в  сторону  причудливо  разросшихся
кустов,  в  тени  которых  валялось  все  мое  белое  мясо,  которое   гордо
именовалось взводом "Бешеный Носорог".
   Носороги хреновы... Этот сброд даже в кабаны бы не  приняли.  Хряки!  Как
они уцелели?.. Трусы.
   С досады я плюнул на песок.
   Плевок шлепнулся на нос ботинка.
   "Твою же мать!!!"
   Кровь мигом прилила к лицу... Ох что я сейчас сделаю  с  этим  мерзавцем!
Вон он бежит.
   Увязая в песке, кретин ходить так и не научился, ко  мне  бежит  сержант.
Бежит - это очень громко сказано, топчется вразвалочку.
   Ну и ладно.
   Хорошо хоть до открытого неповиновения  еще  не  дошло.  Эта  бледнорожая
сволочь явно метит занять мое место. И только тот факт,  что  без  меня  они
издохнут гораздо быстрее, чем со мной, удерживает это быдло от бунта.
   - Сержант! Бегом! - Что-то в глотке пересохло...
   - Есть. - Сержант, загребая ногами песок, изображает усердие.
   - Быстрее!
   - Есть!
   "Все-таки добежал. Вот влепить бы тебе  пулю  в  яйца!  Чтобы  сбить  эту
нагленькую улыбочку с твоей морды, паскуда. А потом по зубам,  по  зубам..."
От одной только мысли об экзекуции у меня начинает теплеть на душе, и, чтобы
сержант не увидел обуревающих меня чувств, я поворачиваюсь к нему спиной.
   - Итак, доложите мне обстановку в отряде. - Я постарался  придать  своему
голосу максимум жесткости.
   - Карлито  сожрал  какого-то  паука,  теперь  его  тошнит,  -  ничуть  не
смутившись, начал сержант. - Лесовский стер ноги, а  у  рядового  Чиконе  не
прекращается понос. Лекарства не действуют, мне кажется,  еще  один  день  в
таком  ритме,  и  ему  крышка.  Из  него  скоро  внутренности  повалятся.  У
Ламбразони отобрал пистолет. Попытка суицида. У двоих,  кажется,  лихорадка,
точнее определить не могу. Мед комплекс обслуживает Чиконе, а он  сейчас  не
может даже сидеть. И лежать, впрочем, тоже.
   Итальяшки. С первого же дня с ними были какие-то  проблемы.  Сначала  они
передрались между собой.  Оказалось,  что  эти  недоноски  являются  членами
соперничающих мафиозных кланов. Вероятно, крестные отцы  в  далекой  Италии,
раздираемой гражданской войной, вздохнули с облегчением, когда отослали этот
позор подальше от родных берегов. Потом эти  макаронники  учинили  настоящее
побоище в туземной деревне... И не постарайся я и Абе, мы  бы  не  дошл