-то в дымную  суету,  и  мы
побежали.
   Я несся за ним, перепрыгивая  через  трупы  и  обломки,  огибая  подбитые
танки, несся, не  зная,  куда  бегу  и  зачем.  Голова  девушки  безжизненно
моталась, но я успел подумать, что вижу только два пулевых ранения в области
ключицы, так что она, возможно, еще поживет.
   Сквозь дым ударило солнце, через секунду  мы  выбежали  на  утрамбованную
площадку  на  северной  окраине   деревеньки.   Трое   чернокожих   поспешно
разворачивали выкаченную на руках  пушку  навстречу  приближавшимся  танкам.
Ничего это им не даст: остановят одну, ну две машины,  а  остальные...  Хотя
это даст лишних сто метров форы уходящим в джунгли товарищам...
   Где же Мбопа?
   Где Абе?
   Где комиссар Мбуту Зоджи?
   Где-то вдалеке палила  еще  одна  безоткатка.  Значит,  там  ребята  тоже
держатся, но битву мы, безусловно, проиграли. Теперь надо делать ноги.
   Я встряхнул девушку, она что-то пробормотала - не по-русски ли?! -  но  в
сознание не пришла. Пристроив поудобнее автомат, я вскинул тело  девушки  на
плечо.  Ламбразони  тем   временем   давал   на   ходу   какие-то   указания
артиллеристам, похлопал по плечу их старшего и махнул мне рукой: мол, бежим!
   И я снова рванул за  ним.  Рванул,  удирая  от  надвигающегося  железного
грохота, от тупых стальных коробок с мясной начинкой, думая только об одном:
выжить.
   И девушка эта еще... Бросить ее, что ли? Нет, шутка. Не  брошу,  конечно.
Не такая уж я сволочь. По крайней мере, пока  не  буду  уверен,  что  ее  не
спасти.
   Вертится  в  голове  все  время:  девушка  с  пересаженными   волосами...
Скальп... Кто-то мне про такое  рассказывал.  Кто-то  из  героев  истории  с
НЕРвами. Артем или Мартин... Твою мать!
   Я едва не угодил в свежую воронку.
   Меньше надо думать о ерунде, оборвал  я  себя.  Вот  очухается,  тогда  и
спрошу. Хотя таких совпадений не бывает.
   И в ту же секунду я убедился, что бывают и странные  совпадения,  и  вещи
вовсе уж нереальные. Потому что из-за стены леса  взмыл  огромный  "циклоп",
истребитель танков С-223, и выпустил веер самонаводящихся "сликов". "Слик" -
страшная вещь, от которой танку практически нет спасения. Я видел  испытания
"сликов", как раз вот с такого "циклопа", только в российских ВВС...
   Я остановился. "Слики" прошли высоко над головой  с  характерным  пищащим
звуком, а "циклоп" снизился и выбросил  змейку  лестницы  На  борту  золотом
сияли знаки ВВС Южно-Африканской империи. Эти что еще здесь делают и  какого
черта лезут воевать с Анголой?
   Ламбразони рассуждал примерно так, потому что припал на колено и направил
вверх ствол своего пулемета. Против  "пиклопа"  эта  трещотка,  конечно,  не
оружие, но он продемонстрировал наше недоверие. Вертолет снизился еще  метра
на два, и из дверного проема показался лейтенант Эймс Индуна. Он махал рукой
и кричал что-то неслышное за шумом винтов и грохотом близкого боя.
   - Что за дерьмо?!
   Мбопа развернул меня лицом к себе, рванув за плечо.
   - Вертолет, - глупо сказал я.
   Мбопа сверкнул белками, и я увидел, что он невредим.  Боги  хранили  его.
Что ж, посмотрим, как повернутся дела дальше.
   - Что за тип? Чего им здесь нужно?
   - Это лейтенант Эймс... Индуна. По-моему, они собираются нас спасать.
   - За каким чертом?
   - Я не знаю... Не знаю! - заорал я. - Я знаю, что нас вот-вот превратят в
мясные лепешки, вот что я знаю! И я доверяю  этому  человеку,  а  вы  можете
оставаться   здесь   вместе   со   спятившей   военной    энциклопедией    и
дикарями-повстанцами! И эту девушку я забираю с собой!
   Мбопа кивнул и побежал к итальянцу. Я больше не был ему нужен.
   Не теряя времени даром, я  поспешил  к  лестнице.  Взбираться  по  ней  с
нелегкой ношей на плече оказалось трудно, но я сумел,  я  влез  и  вот  уже,
запаленно дыша, упал на холодный металлический пол. Кто-то осторожно  забрал
у меня тело раненой, а знакомый голос произнес: - Ну е-мое... Живой.
   Я перевернулся на спину, увидел над собой лицо Федора и потерял сознание.
   Обычно без сознания принято валяться с минуту минимум, но меня быстренько
облили водой, и я опять открыл глаза.
   - Пивка? - спросил Федор, протягивая мне откупоренную бутылку "Капсгада".
Из горлышка выпирал белоснежный пенный бугорок.
   Я молча выхватил у него бутылку и высосал ее, давясь  и  рыгая.  Вертолет
шел высоко над джунглями, и сквозь открытую дверь я  увидел  далекое  дымное
марево.
   - Спасибо,  -  выдохнул  я,  бросив  бутылку  вниз.  Нашел  в  себе  силы
переползти с пола на мягкое кресло, вытянул ноги и спросил: -  Как  вы  меня
нашли?
   - Да не вас, - улыбнулся Индуна. Он  похудел,  осунулся,  потерял  где-то
свой обруч, но начальственной жилки не утратил. -  Я  прицепил  на  толстяка
маячок, зная, что он от вас на шаг не отойдет... Угадал.
   - Отошел, - покачал я головой и поведал ему краткую историю Карунги.
   Индуна недоверчиво хмыкнул: - Ай да Нуйома! Ай да штабисты!
   - Но вы все-таки попали в точку, потому что эта падаль топала за нами  до
самой деревни. А как вы хотели найти меня в этой суматохе?
   - Не знаю, - признался Индуна. - Но вы сами выскочили прямо на  вертолет.
Вам везет.
   - А Мбопа?
   - Насколько я понимаю, он не захотел последовать  за  вами.  Что  ж,  его
дело. Я не охотник за головами, пусть он там разбирается  сам.  Кстати,  это
ведь ангольские танки. Что такое?
   - Потом, потом... - отмахнулся я. - У меня  еще  куча  вопросов.  Как  ты
выжил? Индуна хитро прищурился: - Секрет. Скажем так:  то,  что  убило  моих
ребят, со мной не справилось по ряду причин... э-э... по ряду неких причин.
   - А ты, лысая голова? - Я повернулся к Федору.
   - А я просто не полез в вертолет. Только вы ушли, приплыл  какой-то  хрен
на лодочке, я у него лодочку и реквизировал, - хихикнул Федор. - Догнал,  ан
уже поздно было... Там мужики  какие-то  ехали,  подкинули  на  грузовике...
Малавийцы вроде... А потом прихожу: все мертвые лежат, ужас! И лейтенант  из
кустов - прыг!
   - Про вертолет я уже понял, - сказал я. - Гидроэлектростанция?
   - Именно. Мы ж за вами все время шли, только с отрывом. И вертолет у  них
позаимствовали... Эх, накрутили!!!
   - Что дальше-то? - спросил я.
   - Дальше? Честное слово, не знаю, - развел руками Индуна.  -  Для  начала
давайте посмотрим, что с девушкой.
   А с девушкой было все нормально. Она открыла глаза и  посмотрела  нас  со
смешанным чувством удивления и испуга.
   - Привет! - сказал я, - Поскольку я твой спаситель, скажи  уж,  как  тебя
зовут.
   - Меня зовут Буду, - сказала она.

   26. МОЗЕС МБОПА
   Бывший лидер группировки "Независимые черные"

   Когда журналист вскочил в С-223, я, честное слово,  едва  не  ринулся  за
ним. Позади захлебывалась единственная живая пушка, а стальные монстры перли
и перли,. Последняя уцелевшая безоткатка фактически находилась  уже  в  тылу
врага, стреляя в борта прямой наводкой. Четыре закопченных и  от  этого  еще
более черных дьявола носились вокруг орудия. Я еще  увидел,  как  полыхающая
туша подбитого танка навалилась на них сбоку,  раздался  скрежет  сминаемого
металла, и пошла дальше, слепо давя гусеницами землю, людей... Прямо, прямо,
пока непреодолимой преградой перед ней не встал другой танк,  тоже  мертвый,
уткнувшийся стволом в землю.
   Все это промелькнуло перед моими глазами фактически в  один  миг.  Огонь,
четверо повстанцев, пылающий слепой  танк,  прущий  поперек  всего  мира,  и
другие, догорающие после залпа "сликами".
   Здоровенный "циклоп" все еще болтался  над  землей,  тяжело  раскачиваясь
серебристым брюхом... В его  чреве  только  что  исчез  журналист,  втолкнув
внутрь бездыханное тело какой-то девчонки. В моей голове некстати  мелькнула
глупая мысль насчет того,  что  наш  Таманский  не  промах,  надыбал  где-то
подругу. Герой.
   Тьфу ты. При  чем  тут?..  Действительно  молодец,  девчонку  вытащил  из
дерьма. В принципе и я могу... Туда... В прочное, надежное брюхо  "циклопа",
под охрану вертолетных винтов, далеко-далеко.  "Цок-цок-цок,  мой  ослик,  в
Вифлеем бегом..." -пронеслось в голове. Откуда? Растягивая минуты, я  сделал
шаг назад. Лестница болталась в  нескольких  метрах  от  меня.  Лестница  на
небо...
   Я отвернулся и побежал. С-223 взвыл турбинами и начал  медленный  подъем.
Меня догнал Абе, сунул в руки что-то тяжелое,  кажется  гранату,  и  побежал
рядом.  Позади  нас  уцелевшие  танки  переваливали  через  вершину   холма.
Перевалили,  съехали  на  два  метра  вниз.  Остановились.   Опять   ударили
пулеметные очереди, опять земля вспучилась взрывами,  но  в  целом  нас  уже
отпустили.    Противник    беспорядочно    отступил,     позиции     заняты.
Программа-минимум выполнена. Чего еще ждать от киберов, если не было команды
на тотальное уничтожение?

   Над головой тихо шуршали листья. Обычный  лес,  не  тот  лес-мутант,  где
нашел покой несчастный Чиконе, а просто  лес.  Не  страшный.  Конечно,  если
заткнуть уши и не слышать, как  хрипит  Мбуту  Зоджи,  пока  полевой  хирург
вычищает ему полость выбитого осколком глаза. Комиссар чудом остался жив  и,
даже раненный, командовал, не чувствуя боли, пока  не  упал  возле  разбитой
пушки. Его вынесли из боя на руках. Теперь вколотые наркотики только немного
ослабляли  страшную  боль,  а  сознания  Мбуту  не  терял.  Только   хрипел,
вцепившись в жерди носилок окровавленными руками.
   Стонут раненые. Молчат живые, неотличимые от мертвых. Обычный  лес.  Если
заткнуть уши и смотреть вверх, на зеленый потолок ветвей.
   - Что там, Аб? - спросил я у подошедшего денщика.
   - Из всего состава остались невредимыми семнадцать человек, включая нас с
вами. Есть раненые.
   - Сколько?
   - Семеро. Двое очень тяжело,  и  лекарь  говорит,  что  до  ночи  они  не
дотянут.
   - А остальные?
   - Остальные с той или иной степенью вероятности будут жить.
   - Что с комиссаром? - Краем уха я услышал, что хрипы прекратились.
   - Комиссар будет жить, мой генерал. Повязку нацепит  и  будет  жить.  Еще
прозвище получит, что-нибудь типа Одноглазый Мбуту. У него сильный организм.
   - Хорошо... Что там танки?
   - Наблюдатели вернулись, говорят, что  танки  торчат  на  вершине  холма.
Подбитых насчитали штук двадцать - двадцать пять. Одна пушка выглядит целой,
но к ней не подобраться, там все простреливается.
   - Когда мы отсту... когда мы бежали, нас одно орудие  прикрывало.  Почему
они остались? - Я чувствовал, что Абе знает ответ и на этот вопрос.
   - Они сами остались, так порешили. Сразу было ясно, что эту драку нам  не
выиграть, так они сказали, что будут  прикрывать.  Из  уцелевших  есть  один
парень, у него там брат остался Говорит, мол, попрощался с ним ночью Ритуалы
какие-то. - Абе замолчал.
   - Спасибо, Абе. Можешь идти. - Я снова поднял голову вверх, посмотрел  на
зеленую листву и затем сказал' - Да, и  сообщи  Ламбразони,  что  завтра  мы
выходим.
   - Есть, мой генерал.
   И он растворился среди деревьев.
   Я завтра утром брошу этих людей, которые готовы  отдать  жизнь  за  меня.
Завтра я уйду от тех, чьи братья погибли за меня. Я брошу их, потому что  со
мной они умрут все. Я так решил.

   Мбуту Зоджи был  в  бессознательном  состоянии,  когда  мы  уходили.  Нас
провожал только его личный адъютант, который на время взял на  себя  функции
командира, и несколько человек из числа тех, кому что-то "преподавали" Абе и
Марко.
   Я прошел несколько шагов, но  потом  повернулся  и  сказал  адъютанту:  -
Передайте комиссару, что, возможно, мы с ним еще встретимся.
   Зачем я это сказал? Неужели оправдывался перед самим собой?
   Мне никто не ответил. Они только подняли вверх руки, в  едином  для  всех
повстанцев, в каком бы времени они ни жили, жесте.  Сжатый  кулак,  поднятый
вверх, к небу.
   А потом снова саванна покорно ложилась нам  под  ноги,  уводя  куда-то...
Куда?

   В Нкота-Кота ведет шоссе. Фактически шоссе два. Одно старое,  построенное
еще  во  времена,  когда  компьютеры  не  внедрялись  под  кожу,  и  второе,
выстроенное как раз перед приходом к власти Великих Диктаторов.  В  связи  с
постройкой второго про первое почти сразу же позабыли, так как пролегало оно
в пустынных зонах, откуда в результате каких-то экологических катастроф ушла
вся  вода,  трасса  просела,  а  песок  превратил  некоторые  ее  участки  в
труднопроходимые. Но именно эта дорога пользовалась  большим  успехом  среди
контрабандистов, преступников и  прочих  антисоциальных  элементов,  которым
необходимо  было  избегать  встреч  с  малавийскими  властями.  Единственный
блокпост на этой дороге стоял возле самого Нкота-Кота, и из окон  сторожевой
будки открывался экзотический вид на лачуги пригорода.
   Дорога эта называлась шоссе  Бванго,  по  имени  некоего  контрабандиста,
сколотившего состояние переправкой нелегальных наркотиков по этой трассе. Об
этом парне, Бванго, ходили легенды. Кое-кто говорил, что он жив и до сих пор
мотается по шоссе своего имени на  мотоцикле.  Поговаривали,  что  тот,  кто
увидит Беспечного Бванго, начисто лишается  разума.  Таманский,  будь  он  с
нами, наверное, сказал бы, что в каждой стране есть свой Летучий Голландец.
   После двухдневных, крайне изнурительных переходов  по  безлюдной  саванне
шоссе Бванго показалось нам центром цивилизации. Возле покосившегося  барака
стояла старая водокачка, несколько тяжелых грузовиков; какой-то  негр  курил
на солнцепеке и сплевывал под колеса своей машины класса  "райдер  106".  На
нас он посмотрел с полнейшим равнодушием, словно ему  через  каждые  полчаса
приходится встречать троих парней с оружием  на  плечах  и  в  маскировочной
форме без знаков отличия. Не исключено, что он  принял  нас  за  мираж.  Ну,
принял их, и ладно.
   Мы направились к водокачке.
   Пока Абе качал воду, а Ламбразони подставлял под  усердно  журчащий  кран
наши почти опустевшие фляги, я рассматривал  курившего  парня.  Тот  в  свою
очередь устало смотрел на наши потуги разбудить  древний  аппарат.  Наконец,
видимо устав на нас таращиться, он прогундосил по-английски: - Две иены.
   - Что? - переспросил я.
   - Две иены, - снова повторил парень и сплюнул себе под ноги.
   Абе  перестал  качать  и  потянулся  к  автомату.   Лицо   парня   обрело
отсутствующее выражение. Я сделал знак Абе и подошел к курильщику поближе.
   - Ты кто? - спросил я.
   - Хозяин водокачки, - безразлично ответил парень.
   - У нас нет денег.
   - Нет денег - нет воды.
   - Да, но у нас есть оружие. И вот тот  парень,  -  я,  не  поворачиваясь,
указал рукой на Абе, - страстно желает тебя убить.
   - За автомат, - невозмутимо ответил хозяин водокачки. - Я дам вам полторы
иены. Хорошенький обменный курс!
   - А оттого, что вы меня убьете, - продолжил  парень,  -  воды  больше  не
станет.
   - Да, но и тебе радости особой не будет...
   Он бросил сигаретку себе под  ноги  и  посмотрел  на  меня  с  интересом.
Спросил: - А что вы умеете делать?
   - Хорошо стрелять...
   - Мог бы не спрашивать, - пробормотал парень,  а  затем,  повернувшись  к
бараку, закричал: - Боб?! Ты даешь им кредит?
   Некоторое время было тихо. Затем в бараке что-то упало и из  перекошенных
ворот вышел другой негр. Здоровенный толстый детина с бородой  и  в  шортах,
открывающих  волосатые  ноги  невероятной  кривизны.  Голову  его   покрывал
матерчатый  платочек  с  рельефно  вышитыми  розовыми  цветочками  наподобие
маргариток.
   Детина поскреб бороду, оглядел нас  внимательно,  особенно  остановившись
взглядом на винтовке Ламбразони, а затем пробасил:
   - Даю.
   Хозяин водокачки тут же отошел в сторону, на том  месте,  где  он  стоял,
обнаружился круглый люк с вделанной  в  паз  рукоятью.  Парень  подцепил  ее
грязными руками,  дернул  вверх  и  из  крана  водокачки  хлынула  холодная,
пахнущая тиной вода.
   Бородатый Боб подошел ко мне.
   - Здорово, черномазый, -  обратился  он.  -  Я  Боб  Маргаритка.  Здешний
диспетчер. А кто ты, меня не интересует. Я так понимаю, что  ты  ко  мне  на
работу пришел наниматься. Даже если это не так, я за тебя уже заплатил. Есть
работенка. Особенно для твоего друга... Сколько за него хочешь?
   Он имел в виду Ламбразони. Марко только криво усмехнулся, наполняя фляги.
   - Нет, черномазый, так нам не прет, - ответил я Бобу. - Этот  бледнолицый
идет только в комплекте с нами. Сам понимаешь, дело тонкое.
   - Понимаю, - блеснул Боб Маргаритка белыми зубами. - Атокакже. Когда твои
парни нахлебаются, подходите в офис. Кстати, вы грузовик водить умеете?
   - А то?
   - Клево. - И Боб ушел в барак.
   Хозяин водокачки по-прежнему  стоял  на  люке,  таращясь  в  пространство
глазами дохлой рыбы. Наркоман хренов...
   Через некоторое  время  мы  уже  тряслись  в  грузовике  в  числе  других
охранников, сопровождая какие-то ящики, аккуратно уложенные и укрытые темным
брезентом. Помимо меня, Марко и Абе вдоль бортов сидели еще четверо парней с
автоматами. Глядя перед собой, они тихо мычали что-то заунывное... За  рулем
сидел тоже человек Боба, виртуозный водила. Несмотря на то что  дорога  была
разбита, вся в ухабах и трещинах, мы неудобств  практически  не  испытывали.
Правда, мне казалось, что водитель заботится скорее не о нас, а о грузе.  Ну
да и наплевать.
   Выстрел за всю дорогу прозвучал только один. Когда с гребня песчаной дюны
выскочила стайка странного вида парней на вездеходах  с  широкими  колесами.
Они некоторое  время  шли  параллельным  курсом,  а  потом  резко  пошли  на
сближение.  Четверо   наших   сопровождающих   прекратили   гундосить   свою
исключительно  надоевшую  мелодию,  похватали  автоматы,  но   их   опередил
Ламбразони. Его винтовка дернулась.  Один  вездеходик  заюлил  и  на  резком
вираже перевернулся, закувыркался в облаке песка... Остальные шустро юркнули
за дюну и больше не показывались.
   Четверка "музыкальных" попутчиков некоторое время озадаченно помолчала, а
потом возобновила прерванное  занятие.  У  меня  появилось  стойкое  желание
повышвыривать их из  грузовика.  Однако  я  подавил  это  желание.  Грузовик
сбросил скорость: показался малавийский блокпост. Так что  и  я,  и  Абе,  и
Ламбразони сгорбились и стали чем-то напоминать наших попутчиков. Несчастные
парни, заброшенные войной черт знает куда...
   Что везут? Кто такие?
   Зачем  спрашивать?  Автоматы  поблескивают   вороненой   сталью.   Желтая
маскировочная форма запылена до  безобразия,  так  что  не  видно  и  знаков
отличия. Да и есть ли они? Кто  такие?  А  оно  нам  надо?  Сидят,  и  пусть
сидят... Вон и сержант заинтересовался каким-то камушком в пыли.  Пулеметное
гнездо лениво отвернуло свой страшный клюв в сторону пустыни.
   Водитель что-то кинул часовому, тот ловко поймал. Я успел увидеть, как  к
часовому решительно направился сержант. У Боба  Маргаритки  на  этой  дороге
были, как видно, устойчивые связи.
   Замелькали развалюхи-лачуги. Пригород Нкота-Кота.  Обиталище  нищих  всех
мастей. Все что угодно можно было найти среди этих прогнивших стен. И нож  в
живот, и сифилис, и редкий теперь СПИД-30.
   Я кивнул Абе, и он застучал по кабине.
   Грузовик остановился, водитель высунулся в окошко: - Вы  чего?  -  Жирная
ряшка водителя выражала крайнюю степень недовольства.
   - Мы высаживаемся, - сказал я, не трогаясь с места.
   - Как так? Так не пойдет! Не пойдет так! Не договаривались... Боб так  не
делает. Вам выплатят, когда назад вернемся, сейчас ничего не дам. Ничего...
   - Нам и не надо, жиртрест. - Я понял, что  после  Карунги  каждый  жирный
человек или киборг будут вызывать у меня отвращение.  -  Мы  просто  сходим.
Понял?
   Что-то зажглось в глазах водилы. Он облизнулся и кивнул.
   Не мне кивнул. Тем, которые позади меня.
   Я понял, что сейчас будет. Понял, но  сделать  ничего  не  смог.  Четверо
сзади меня были готовы, а я нет. И если бы не Абе, нас уже закапывали бы  на
ближайшей помойке.
   Мгновенно сменив винтовку на автомат,  Абе  выстрелил  длинной  очередью,
пока я пер