нужно  спасать
человека, который спасаться совсем не желает.
   Из дела уходить нельзя.
   Уходить нельзя, но и вести игру по правилам, навязываемым  мне,  тоже  не
годится.
   Вилка злобно чиркнула по твердому пластику тарелки.  Я  поморщился.  Звук
вызвал стоматологические ассоциации.
   Получается опять Своя Игра?
   Опять  хитрить,  выкручиваться,  убивать,  врать  начальству,  бить   ему
морду... Артем сказал, что от Закона он меня прикроет. Интересно, как?
   Впрочем, что я о нем знаю? Что я знаю о его возможностях?
   Вкус у  яичницы  вдруг  стал  уж  слишком  резиновый.  Я  отправил  ее  в
мусоропровод и состряпал  себе  еще  более  искусственный  кофе.  Синтетика,
конечно, штука поганая и на вкус, и вообще, но естественные продукты в  наше
время есть можно с большой оглядкой. Вон как Леху с огурчиков перевернуло...
   Кстати, надо бы узнать, что там с ним случилось, а также кто и  куда  его
уволок.
   Заявляться просто так в логово "Края" мне не светит  совершенно.  Другого
"языка" у меня на примете нет, а пропажа Алексея все какая-то зацепка. Часто
бывает, что такими окольными путями вытягиваются ключики к очень  интересным
дверям.
   Самое невеселое будет, если окажется, что мой информатор лежит где-нибудь
в больнице со шрамом от лоботомии... Хотя это слишком сложно для  птицы  его
полета. Значит, есть несколько вариантов.
   Если он  мертв,  то  может  случиться,  что  его  тело  вообще  перестало
существовать.  Растворено  в  кислоте,  кремировано,  разделано  на   части,
скормлено собакам. В таком случае будут  безрезультатны  любые  попытки  его
разыскать. Да и слишком это... грубо. Леха - член секты.  Пропажей  человека
заинтересуются власти. Начнется расследование, глядишь, чего-нибудь накопают
и по самой секте.
   Значит, тело где-то должно быть, и тут имеются еще варианты.
   Либо  тело  в   придорожной   канаве   со   всеми   внешними   признаками
насильственной смерти и ограбления.  Расследование  начнется,  но  секту  не
тронут. Наоборот, выразят соболезнования...
   Либо тело в морге:  причины  естественные.  Сердечный  приступ,  инфаркт,
отравление... Что угодно. И это самый идеальный для убийц вариант. Следствия
нет, потому что нет состава преступления.  В  этом  случае  искать  придется
лично. У Лехи могли быть подставные документы и вообще все что угодно.
   Я одним глотком, обжигаясь, допил кофе, накинул на плечи  куртку,  закрыл
клапаны на высоких голенищах ботинок.
   За спиной хлопнула дверь. Впереди, как по  заказу,  услужливо  раскрылись
двери лифта.
   Кстати, он, может быть, еще и жив. Сидит взаперти в  здании  "Края".  Или
глючит,  напичканный  психоделиками  по  самые  уши.  Тоже,  между   прочим,
возможное развитие событий.
   Странно, почему я так уверен в том, что те парни, которые  забрали  Леху,
были из "Края"? Мало ли куда еще мой истеричный информатор мог вляпаться,  а
я грешу на ни в чем не повинных "божьих людей".
   Лифт звонко и беззаботно бряцал какой-то невидимой железякой о межэтажные
переборки.
   "Блямц", - говорил один этаж.
   "Блямц", - отвечал другой этаж.
   Может быть, конечно, "краевцы" тут и  ни  при  чем...  Но  уж  очень  все
складно выходит.
   Худо Лехе стало как  раз  в  тот  момент,  когда  его  перло  активно  по
внутреннему распорядку  секты.  И  "скорая"  откровенно  опоздала,  и  менты
подскочили бодро. А уж про то, что  ребята,  забравшие  Алексея,  на  добрых
самаритян не похожи, говорить даже не приходится.
   Я вышел на улицу.
   Жаркий, пыльный воздух, пахнущий неприятностями. Сразу защекотало в носу.
Сегодня дул южный ветер. Как и вчера, как и позавчера. Уже целый месяц кряду
город задыхался в степной пыли, которую нес сухой, доводящий до сумасшествия
своим постоянством  ветер.  К  пыли  примешивалась  еще  и  пыльца  каких-то
растений, острый запах которой вселял тревогу.
   Как я понял из разговоров со  старожилами,  самым  удачным  временем  тут
считался короткий период, когда воздушные потоки меняли свое направление и в
город входил прохладный ветер  с  Севера.  Под  его  дыханием  все  оживало,
гостеприимно растворялись окна, на горизонте собирались  тучи,  а  городская
мэрия на скорую руку организовывала какой-нибудь праздник.
   Но периоды северного ветра были недолговечны, как все хорошее. Природа не
стремилась сделать жизнь людей лучше. Это не входило в ее планы.
   Я сел в полупустой автобус и двинулся в направлении центральной больницы,
где располагался самый крупный морг в городе. Маленькие и частные  заведения
подобного рода я решил оставить на потом.

   Служительницей морга была сухая женщина, отдаленно напоминающая улитку.
   - Вы к кому? - спросила она.
   Изумительный вопрос. К кому!
   Узнав суть дела, "улитка" уперлась  рогами  в  землю,  аргументируя  свое
поведение какими-то пунктами из неизвестных мне  правил  и  предписаний.  По
мнению  сочинителя  правил,  находиться  мне   на   территории   морга   без
сопровождения представителей соответствующих служб  было  строго  запрещено.
Потому  как  я   не   прошел   соответствующей   вакцинации,   проверки   на
психологическую  совместимость  (с  кем,   интересно?!)   и   не   предъявил
необходимых документов.
   Вот за последнее я и зацепился,  предъявив  документ  в  виде  нескольких
десятков бумажных иен. "Улитка" посмотрела косо, и я, поняв, что этого мало,
добавил еще двадцатку. Выпростав из-под белого халата  какую-то  ложноножку,
служительница сгребла купюры, оставив на столе десять иен.
   - Боря! Проведи вот мальчика... Ему нужно.
   -  Какого  такого  мальчика?!  -  откликнулся  басом  из-за   пластиковой
перегородки невидимый Боря. - Чего нужно?
   - Ну подойди, посмотришь...
   - Яне могу, у меня мозги... - непонятно сообщил Боря, но все-таки подошел
через несколько секунд. - Ну что?
   Боря был одет в мясницкий  халат,  густо  заляпанный  чем-то,  о  чем  не
хочется не только говорить, но и думать Мужик он был крепкий,  широченный  в
плечах и со здоровенной окладистой черной  бородой.  В  этой  бороде  что-то
шевелилось, Боря жевал. (Уж не мозги ли?!)
   Оценив  ситуацию,  сей  жутковатый  представитель  хомо  сапиенс  проявил
смекалку, и десятииеновая бумажка быстро исчезла в кармашке фартука.
   Боря мотнул мне головой и исчез за перегородкой. Я последовал за ним.
   Потом мы некоторое время шли по длинному  коридору.  Стены  были  покрыты
кое-где белой, треснувшей плиткой.
   Коридор освещался настенными светильниками. Включены они были через один.
Поэтому было довольно сумрачно.
   В фильм ужасов попал, натурально...
   - Ты по делу или как? - пробасил мой сопровождающий, сосредоточенно  сопя
носом. - А то, мож, мне уйти?..
   - Зачем уйти? - не понял я, - Мне тело надо найти...
   - А, тело можно, - обрадованно сообщил  Боря  и  прибавил  шагу.  -  Тело
можно... Это ничего...
   - А что, бывает хуже? - поинтересовался я.
   - А то?! Куча всяких уродов шастает. Просто куча!  Сволота  разная,  -  В
раздражении Боря постукивал кулачищем по стенам. Мне стали  понятны  причины
трещин на некоторых  плитках.  -  Всякая  шушера  наведывается.  Извращенцы,
некрофилы... Как начнут облизываться... Я уж на что бывалый мужик,  а  и  то
тошнить начинает. Он помолчал, а потом добавил: - Вот этими бы вот руками, -
Боря показал на свои огромные кулачищи, - удушил бы! После таких визитов мне
и работа не в радость, и вообще.
   - Ясно...
   Мы вошли в зал.
   Длинные ряды морозильников. Дверцы,  дверцы,  дверцы...  В  дальнем  углу
что-то  отгорожено  ширмочками.  Одна  занавеска  отдернута,  и  из-за   нее
высовывалась человеческая нога и какие-то никелированные инструменты,  гудел
лазерный генератор.
   - Я там буду, ежели что... Вот тебе перчатки. Сам давай... -  пробормотал
Боря и  бочком-бочком  направился  к  своему  рабочему  месту.  Кажется,  он
все-таки подозревал во мне скрытого некрофила.
   - Э-э-э... Борис... Мне нужно знать,  где  находятся...  э-э-э...  свежие
поступления...
   Борис остановился. Поскреб в бороде: - Так ты кого-то конкретно ищешь?  Я
тут всех знаю, ты опиши.
   - Ну, мужчина лет тридцати, светлые волосы. Рост чуть выше среднего. Лицо
круглое. На руках и ногах возможны синяки от  наручников.  Поступил  недавно
совсем...
   Боря что-то пробурчал и двинулся в сторону холодильной секции, что стояла
ближе всех.
   - Есть что-то такое... - Он  посмотрел  на  регистрационную  карточку.  -
Отравление пищевыми продуктами. Во как... Помню я это отравление,  помню.  С
такими следами на руках какое там, в задницу, отравление...
   Он повернул ручку и выкатил носилки. Сдернул покрывало. Предупредил: - Ты
это... Если тошнить будет, постарайся на пол не гадить. Там  ведро...  Хотя,
конечно, ежели припрет, то до ведра можно и не добежать... Да. Меня в первый
раз так скрутило... Страшно вспомнить.
   Его голос отдалялся, сливаясь  с  каким-то  странным  пчелиным  гудением.
Откуда тут пчелы?..
   Леха лежал с открытыми глазами. Я смотрел в мертвые  зрачки,  и  странное
что-то виделось мне... Словно бы и не я это смотрю  на  мертвеца,  а  кто-то
другой. Какой-то чернокожий человек в далекой-далекой стране...
   Жарко. Обжигающий воздух  обдувает  тело.  А  рядом  стоит  черный-черный
человек и говорит сквозь гул пчелиного улья: -  Когда  человек  умирает,  то
все, что он помнил, что знал, чего хотел, становится частью того, во что  он
верил. Когда будешь делать  вскрытие,  обрати  внимание  на  шейную  область
позвоночника.
   Потом последовал жесткий толчок в грудь.
   И я снова оказался в  морге.  Холод  из  открытого  морозильника  обдувал
дыханием Азраила. Рядом что-то бубнил патологоанатом Боря. Мужик добрый,  но
сильно материально нуждающийся...
   Я достал сотку иен и положил их на носилки.  Боря  испуганно  спросил'  -
Чего делать-то?
   - По новой вскрывать будем, дядя Боря. Надо так...
   Через  некоторое  время  я  сидел  в   маленьком   баре,   где   подавали
действительно вкусные блюда. Я поверил бармену на слово. Потому что со  мной
приключилось странное. Вкуса я не ощущал. Жевал себе, как корова, без  толку
и смысла...
   Казалось бы, много чего видел. Убивал сам и по краю смерти ходил.  Видел,
как кислотой человека травят, как под танк с гранатами бросаются  и  что  из
этого получается в итоге... Много чего видел. Однако такая работенка, как  у
дяди Бори, не по мне. Ну не по мне, и все тут...
   Одно дело - по горячке человеку мозги выбить, а другое дело - вот так...
   Официант принес водку.
   Огненная вода полыхнула во рту, жарким клубком  прокатилась  по  горлу  и
бухнулась в желудок.
   - Позвольте заметить, - послышалось деликатное рядом с ухом. - Соус очень
острый... После водки... не рекомендуется.
   Я  посмотрел  в  обеспокоенные  глаза   официанта.   Экий   ты,   братец,
заботливый...
   Паренек, видимо, понял, что оказался  несколько  некстати,  и  быстренько
испарился, оставив после себя только извинения и легкий запах одеколона.
   Ничего, кстати, парнишка...
   Я хлопнул еще водки.
   Соус действительно оказался острым.

   Так продолжалось до вечера, я  прогулял  уже  солидную  сумму.  Пил.  Ея.
Подкармливал  какую-то  дешевую  шлюшку,   которая   быстро   нализалась   и
старательно пыталась влезть ко мне на колени. Мое безразличие свело  ее  под
стол, где она и прикорнула, счастливо положив голову на мой ботинок.
   Хмель отчаянно штурмовал мои бастионы, но справиться с кристально  чистым
сознанием так и не смог.
   Маленькая  микросхема,  осторожно   сложенная   в   пластиковый   пакетик
заботливым дядей Борей, тревожила сердце, лежа в нагрудном кармашке.
   Область шеи, там, где луч хирурга может добраться в спинномозговой канал,
никогда не используется для имплантации каких-либо схем. Слишком велики риск
и вероятность летального исхода. Слишком грубый контакт  с  нервной  тканью.
Много всяких "слишком", из-за  которых  эта  зона  считалась  невозможной  к
использованию...
   Видимо, напрасно.
   Я с трудом представлял  себе  размах  технологической  мощи,  позволивший
сделать такую операцию. И тот факт, что я  не  слышал  о  такой  технологии,
наводил на мысль, что она используется нелегально. Для  каких-то  совершенно
особенных целей.
   Вообще-то я знал, для каких.
   Догадался... Сообразительный, мать твою.  Уж  лучше  бы  тупой  был,  как
пробка, сколько лишних проблем по жизни удалось бы обойти!
   Нашел микросхемку, доложил руководству,  сдал,  получил  премию  и  пошел
отдыхать
   Только нельзя. Нельзя ее начальству показывать. Никак нельзя.
   Это я тоже понимаю. Догадался. Сообразительный.
   Плохо не то, что эта технология существует, плохо то, что кто-то  не  тот
догадался ею воспользоваться. Вот только кто? Кто догадался?
   Посмотреть бы надо. Понаблюдать...  А  там  и  снайперы,  Н  которых  так
любезно предоставил Артем, пригодятся.
   Я хлопнул последнюю рюмашку водки и встал.
   Тут же подскочил услужливый официант. Еще бы  не  услужливый,  я  им  тут
месячную кассу сделал.
   - Чего изволите?
   Я ласково потрепал его по щеке: - Такси,  малыш,  вызови.  Да  и...  -  Я
поймал его за рукав. - И перенеси эту подругу на диван.
   И я кинул на стол еще несколько купюр. Могу себе позволить!
   - Слушаюсь!
   Недовольно ворчащую шлюшку унесли отдохнуть.
   А еще через полчаса  я  уже  сидел  в  кустах,  наблюдая  за  проселочной
дорогой. Сыро. Хмель, вместо того чтобы выветриваться, начал брать свое.
   "Явно сегодня  что-то  не  так  с  организмом",  -  думал  я,  прилаживая
миниатюрную оптику.
   В полукилометре от меня стояло здание,  в  архитектуре  которого  заметны
были элементы готики.  Вероятно,  чтобы  подчеркнуть  непреходящие  ценности
человеческого духа. Или какую-нибудь фигню в том же роде.
   А может, под всеми этими  донжонами  скрывается  крутой  хайтех.  Лазеры,
локационные установки, связь, киберсистемы...
   Я серьезно подумал, не  полезть  ли  внутрь,  но,  списав  эту  мысль  на
опьянение, решил ограничиться наружным  наблюдением.  Тем  более  что  перед
входом началась какая-то суета.
   Подъехала машина, раздолбанный "форд", и из  нее  выгрузился...  Я  своим
глазам не  поверил.  Господин  Таманский  собственной  персоной.  Да  еще  с
какой-то подругой в экстремально короткой юбке... Или  меня  подвели  линзы,
или вечернее освещение дало о себе знать, или еще что,  но  мне  показалось,
что подруга Таманского была чернокожей.
   "Какой же ты гарный хлопец, когда  ты  нигер  губастый?"  -  припомнилась
строчка из невероятно древнего анекдота.
   Тем временем журналист, а может, уже и  не  журналист,  вошел  в  здание.
Таксист вышел из машины покурить на свежем  воздухе.  Видимо,  будет  ждать.
Значит, Таманский ночевать в здании секты не собирается.
   Ну, и мы подождем. Уж очень интересно поболтать со старым знакомым...
   Время шло. Сумерки сгустились. Стало прохладно, что после дневного  пекла
воспринималось как счастье. Шофер Таманского  сидел  в  машине  и,  кажется,
спал.
   Водка в желудке медленно расщеплялась, выделяя сивушные масла, от которых
в голове все плыло... Не закосеть бы окончательно до встречи с  журналистом.
Понесло же меня в загул не вовремя. Тихонько ругая себя, я пробирался  вдоль
дороги к зданию секты. Надо мной бесшумно пульсировали  звезды,  до  гула  в
ушах трещали цикады. А может, не цикады... Хрен его знает,  что  за  мутанты
тут сидят. В кустах. Точат свой кинжал. Не, это, кажется, не о мутантах...
   Водка расщепилась вся, и я с трудом сдерживал  необоримое  желание  петь.
Даже слова какие-то услужливо всплывали  в  памяти.  Что-то  там  про  Галю.
(Какую, на фиг, Галю?!!)

   Галю, моя, Галю, дай води напиться...

   Косой... Разведчик, едрена кочерыжка. И антиалка никакого в кармане  нет.
Идиот! Просто идиот!!!
   Когда я был метрах в пятидесяти от дома,  двери  открылись.  Несмотря  на
разбуянившийся  хмель,  я  четко  разглядел   человека,   который   проводил
Таманского и тепло с ним попрощался.
   Мои линзы зафиксировали внешний вид этого человека. Потом это видео можно
будет вытащить из памяти моей оптики.
   Костя растолкал водителя, забрался в машину...

   Я вышел на дорогу как раз тогда, когда двери здания секты уже закрылись.
   Мне в глаза ударил свет автомобильных фар.
   Взвизгнули тормоза.
   Хорошенькую картинку они там видят... Стоит бычок, качается.

   Галю, моя, Галю, дай води напиться.
   Ты така хороша, дай хоть подивиться.

   "Вот я щас выясню, кто здесь ху!" - ухарски мелькнуло в голове.

   Остальное помню смутно.

   11. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
   Независимый журналист

   Коля Соловей вдарил по тормозам, так  что  "форд"  занесло  и  развернуло
поперек дороги. Этого дурака, что выскочил на проезжую часть,  вполне  можно
было давить, но я пожалел, и Коля пожалел.
   - Что за хрень? - возмущенно спросила Буду,  которая  стукнулась  лбом  о
подголовник переднего сиденья.
   - Ремень надо пристегивать, - наставительно сказал я и вылез из машины.
   Со своей стороны выбрался и Коля, в  руке  у  него  я  заметил  небольшой
пистолет. Что ж, хороший шофер должен быть с оружием. А ну как наш  дорожный
хулиган начнет палить или ножиком махать?
   Но он не махал ножиком, а скромно  лежал  на  проселочной  дороге.  Лежал
лицом вверх, и я подумал, что этот тип был бы очень похож на  Мартина,  будь
он немного моложе и чище...
   Стоп.
   А кто сказал, что это  не  Мартин?  Несколько  постаревший,  потасканный,
грязный, но - Мартин. Собственной персоной. Шпионит, наверное, чего ему  еще
тут делать, внешнему-то разведчику...
   - А помоги-ка мне, Коля, внести сей кадавр в машину, - сказал я водителю.
   - Кого? - не понял тот.
   - Кадавр. Ну, труп.
   - А он чего, мертвый? - опешил  Коля.  -  Я  ж  его  не  давил,  я  вовсе
тормозил, вон машину как занесло... А может, в кусты его лучше закинем, да и
ладно, все равно подумают, эти шизики  кокнули,  а  нам  неприятности  могут
быть, вы и вовсе заграничный журналист, вам это надо? Вам это не надо, и мне
не надо...
   - Живой он, живой. Это я образно. - Я взял  Мартина  за  плечи,  Коля  за
ноги.
   Буду брезгливо отодвинулась в другой конец салона, спросила:  -  Это  еще
кто? Воняет...
   - Очень хороший человек, - сказал я, устраивая Мартина поудобнее.
   В сознание тот не приходил, но на сиденье держался устойчиво.  На  всякий
случай я пристегнул его ремнем.
   - Поехали к нам, - велел я Коле.
   Пронести Мартина в гостиницу большого труда не составило. Ночная дежурная
получила свои денежки и даже отвернулась,  когда  я  волок  героя-разведчика
мимо ее стойки. Коля поехал домой, благо в его помощи я не нуждался - Мартин
перебирал ногами сам. В номере я уронил его на диванчик  и  сказал  Буду:  -
Уникальный человек. Если его помыть и почистить, а потом  протрезвить,  цены
ему нет.
   - Помыть бы неплохо, -  согласилась  Буду,  успевшая  уже  переодеться  в
халатик, - Симпатичный вроде бы... Тащи его в ванную, что ли.
   - В ванную? Уж не хочешь ли ты сказать, что...
   - Хочу. Я в свое время работала в морге, мыла трупы. Так  что  справлюсь,
будь спокоен.
   Я поднял брови, но ничего не сказал и молча переместил Мартина в  ванную.
Там я положил его прямо на пол: -  Раздевай  сама.  Я  не  чувствую  в  себе
должных устремлений, и вообще к голым мужикам как-то...
   - А не боишься, что он очнется и начнет меня  насильничать?  -  хихикнула
Буду, двумя пальцами берясь за Мартинов ботинок.
   - Не боюсь нисколько. Он голубой.
   - Вот как? - Буду с сожалением посмотрела на Мартина. - Обидно.
   - С чего бы?
   - Я ж говорю, симпатичный... Ладно, не мешай мне тут. А то обрызгаю.
   Я удалился на кухню, где  сделал  себе  бутерброд  с  сыром  и  откупорил
баночку апельсиновой минеральной воды.  Потом  прокрутил  в  памяти  события
вечеринки у сектантов и пришел к выводу,  что  ничего  сногсшибательного  не
выудил.
   Вполне обычного вида граждане собирались по одному и по