екидывал свое тело через борт машины. Как  в  замедленном  кино...
Или это мне показалось, что все происходило так медленно? Когда  я  поднялся
из дорожной пыли, все уже было кончено. Водитель безразлично  свешивался  из
кабины. Толстые короткие пальцы его упирались в  песок.  Абе  заменял  рожок
автомата. Позади грузовика лежало четыре тела.
   Быстро и четко.
   - Спасибо, - сказал я в пространство.
   Мои ребята пожали плечами: работа есть работа.
   Ламбразони уже откидывал брезент, взламывал обшивку груза.
   Я не видел, что открылось его взору. Марко молча  смотрел  на  содержимое
ящиков, на его окаменевшем лице дергалась жилка.
   Затем он спрыгнул, ни слова не говоря, сунул что-то в бензобак...
   И мы побежали!!!
   Не скажу, чтобы я так быстро бегал впервые в жизни... Случалось похожее и
прежде.
   Когда позади нас глухо ахнуло, а потом горячий воздух едва не сшиб с ног,
мы были уже на значительном расстоянии от злополучного грузовика.
   Прижимаясь к пластиковой стене лачуги,  из  которой  слышались  визгливые
детские голоса и чья-то ругань, мы, тяжело дыша, смотрели на  огромный  гриб
дыма, поднимающийся над крышами. Наследили и тут...
   Я вопросительно посмотрел на Марко.
   Он сплюнул и сказал с презрением: - Мясники. Расчлененка.
   Еще лучше. Ко всем моим грехам едва не добавилась торговля  человеческими
органами. Вот так Боб... Хороша Маргаритка.
   Нас окружал Нкота-Кота. Порт на Ньяса. Если бы не чертов  кибер  Карунга,
мы были бы тут две недели назад.
   - Пошли, - кивнул я ребятам. - Нам нужен катер...

   27. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
   Лейтенант Национальной армии Мозамбика

   Ранения Буду - явно кличка, не имя - оказались  не  слишком  опасными,  и
вертолетная аптечка с ними уверенно  справилась.  Теперь  девушка  лежала  в
кресле  и  дремала,  накачанная  транквилизаторами.  Надо  бы  потом  с  ней
побеседовать насчет случайных совпадений...
   То-то Артем удивится...
   Если он в состоянии удивляться...
   Я выпил еще бутылку пива и принялся жевать сочный бутерброд  с  ветчиной.
Ветчина была  прессованная,  вряд  ли  натурального  происхождения,  но  мне
показалась очень вкусной. В конце концов, это был цивилизованный продукт,  а
не варево поваров Мбуту Зоджи...
   Федор возился с автоматом, чего-то там ковырял отверткой, а Индуна  вроде
бы дремал. Кто вел вертолет,  для  меня  было  загадкой,  но  совать  нос  в
пилотскую кабину не хотелось. Может, там кибер. А может, и вовсе никого  нет
и здоровенный "циклоп" летит на автопилоте...
   - Войт погиб? - спросил я у Федора. Тот молча кивнул.
   - Хороший был человек...
   - Ничего, - согласился Федор.
   - Я так понимаю, мы возвращаемся в Мапуту?
   - Ну, не в Мапуту, а ближе к фронту. Но к своим.
   - Тут нет своих, - жестко сказал я. -  Вернее,  или  все  свои,  или  все
чужие. Дай-ка мне еще пива...
   Третья бутылка "Капстада" окончательно вернула меня к жизни, и я подумал,
что неплохо бы помыться. Да что там, неплохо  бы  пройти  полную  обработку,
наесться таблеток, сделать прививки... Но это все по возвращении. И написать
что-нибудь для газеты надо, по свежим следам, пока не  забыл...  Хотя  разве
забудешь такое...
   Из журналиста  я  превращаюсь  в  вояку.  После  истории  с  НЕРвами  был
небольшой промежуток-затишье, и вот все закрутилось снова.  Нет,  только  не
философствовать, не рассуждать о смысле жизни. Лучше бы поспать. Сон  лечит,
а я в последнее время спал или будучи пьяным,  или  провалившись  во  что-то
среднее между обмороком и наркотическим улетом. Лететь еще  довольно  долго,
так что лучше я вздремну. Кто меня осудит?  Вон  Индуна  уже  похрапывает...
Странно, но мне снились очень красивые сны. Диснейленд, ботанический  сад  в
Сан-Марино, Ватикан... Прямо не  сны,  а  рекламный  проспект  туристической
фирмы. Это, наверное, после  свежего  холодного  пива.  Просыпаться  мне  не
хотелось, и, когда меня принялись грубо трясти, я протестующе замычал.
   - Подъем! Подъем! - орал Федор. - Мы снова воюем!
   Я подскочил в кресле.
   Вертолет шел над водой. Опять Ньяса. Позвольте, что мы здесь  делаем?  Мы
вроде бы летели в другую сторону? Внизу мелькнул полузатопленный  патрульный
корвет-ракетоносец, потом потянулась желтая береговая полоса.
   - Лейтенант! - крикнул я. - Что за шутки?
   - Мы возвращаемся, - бросил Индуна через плечо. - В Нкота-Кота.
   - Зачем?
   - Я передумал. Мы не можем отпустить Мбопу.  Только  что  войска  Нкелеле
прорвались к Мапуту, бои идут на окраинах города.  Я  получил  сообщение  по
радио... Войска нанесли ракетный  удар,  уничтожили  университет  Мондла-не,
Центральный госпиталь, Дом правительства,  практически  вся  Каррейради-Тиру
разрушена... Мбопа нам нужен. Притом живым.
   Наверное, на это нужно было что-то ответить, но я не смог. Логичнее  было
вернуться и попалить ангольские танки, чем гоняться за тройкой бойцов Мбопы,
но если вспомнить, что с Мозеса все и начиналось... Эймс  Индуна  был  прав.
По-своему прав...
   Вертолет пошел  на  снижение,  внизу  показался  город.  В  борт  ударила
пулеметная очередь - как слону мелкая дробь... Федор уселся в кресло второго
стрелка и приник к прицелу.
   - Будете наблюдать? - спросил Индуна, карабкаясь в боевую рубку.
   - Могу поучаствовать.
   - Тогда садитесь за первый пулемет.
   Пулемет... Мягко  сказано.  Вращающиеся  двенадцать  стволов  калибра  47
миллиметров. Я сел в удобное кресло, подвигал рукояти, отрегулировал на себя
наглазник прицела.  Внизу  лежал  городок,  Нкота-Кота.  Порт,  покосившаяся
церквушка, ряды домов... Такие же руины, как  в  Чипоке,  но  гораздо  более
опасные. Еще  несколько  очередей  ударили  по  вертолету,  потом  на  земле
сообразили, что таким образом нам вреда не  нанесут.  Только  бы  у  них  не
нашлось зенитки.
   Зенитки, судя по  всему,  не  нашлось.  Наш  "циклоп"  представлял  собой
удачную мишень, но никто не порывался сбить всерьез, так, пугали.  А  Мозеса
жалко... Что ни говори, жалко...
   - Эймс! - крикнул я. - Индуна!
   Потом понял, что он меня не слышит, и натянул  висевший  тут  же  шлем  с
внутренней связью.
   - Что? - отозвался лейтенант.
   - Прошу вас, давайте вернемся. Я понимаю ваши чувства, но Мбопа...
   - Занимайтесь своим делом, Таманский, -  перебил  меня  лейтенант.  -  Вы
можете не стрелять, но не мешайте мне. Ясно? Не мешайте.
   Он отключился.
   Ладно,  будем  надеяться,  что  Мбопа  действительно  нужен  ему   живым.
Только-только я решил, что опасность  миновала,  как  снова  надо  стрелять,
снова надо выживать... Дикая история. Я продам все это  очень  дорого,  ведь
таких командировок у меня пока не было...
   - Вон они! - закричал в наушниках Федор. - Вон они!
   Ты-то, дурак, чему рад? Словно в тире или на охоте.  Хотя  на  охоте  он,
конечно, не был, какая у нас охота, на кого охотиться? Разве что на людей. А
к этому он, наверное, привычный. Да и я недалеко ушел...
   Я машинально срезал очередью  бегущих  к  садящемуся  вертолету  людей  с
автоматами. Вроде бы они были в форме десантников Нкелеле. Вроде бы.
   А вот и Мбопа. Вместе с Абе и  Ламбразони  они  спешат  к  пристани,  где
качается на легких волнах катер стального цвета. Интересно, как Индуна хочет
взять их живыми? Хотя почему "их", ведь он говорил только о Мозесе. Нет, вот
по ним я стрелять не буду. Даже по итальянцу.
   Я сорвал шлем  и  выбрался  из  кресла.  Буду  смотрела  на  меня  широко
открытыми глазами, кажется, она не особенно понимала, что происходит вокруг.
Однако быстро она очухалась, пол-аптечки ей вкатили.
   - Лежи, лежи, - успокоил я ее по-русски. - Это уже не наша война.
   - А где  наша?  -  спросила  она  также  по-русски.  Мелодичный  голос  с
хрипотцой...
   - Наша кончилась. Почти кончилась... Ты из Москвы?
   - Да.
   - Знаешь такого парня по имени Артем?
   - Не помню... Белый?
   - Как снег, - улыбнулся я.
   Снаружи что-то грохнуло в борт, вертолет  качнуло.  Потом  мягкий  толчок
сообщил, что мы сели. Сверху свалился Индуна,  бросился  к  люку,  ощеренный
Федор метнулся за ним с автоматом в руках.
   - Стереги вертолет! - крикнул Индуна, исчезая. Воюйте, господа. Воюйте. Я
поднял с пола автомат - на всякий случай.
   - Не помню, - повторила она. - Может быть... А мы с тобой знакомы?
   - Нет. Он мне про  тебя  рассказывал.  -  Хорошее?  -  Хорошее,  хорошее.
Тебе-то что здесь понадобилось?
   - Не знаю... Смотри1
   В проеме люка возникла черная фигура, я нажал на спуск. Фигура исчезла, а
люк с шипением закрылся.
   - Нормально, - сказал незнакомый толстый голос. Я оглянулся - пилот.
   - Поттер. - Он протянул свою лапищу. Белый, в куртке ВВС ЮАИ.
   - Таманский.
   - Можете не стрелять, нас не тронут.  Я  включил  Эдди,  автосторожа,  он
положит всех, кто приблизится к вертолету на двадцать метров.
   - Ты-то откуда взялся?
   - Спал в вертолете, - засмеялся Поттер. -  Просыпаюсь  -  а  мы  уже  над
землей, и черный парень тычет мне в ухо  ствол  пистолета.  Летим,  говорит,
куда скажу. Я и полетел. Чего мне терять?
   - А как же нейтралитет империи?
   - Плевать мне  на  империю.  Белым  сейчас  в  империи  не  очень  хорошо
живется... А ведь было, говорят, иначе.
   - Год назад я бы сказала: "Здорово, что есть места, где  белым  не  очень
хорошо живется!" - подала голос Буду. - Теперь не стану.
   - И правильно, - поддержал  Поттер.  -  Никогда  не  имел  ничего  против
чернокожих. У меня даже девушка чернокожая, в универмаге работает, в  отделе
игрушек...
   Идиотская ситуация. Трое совершенно незнакомых людей  сидят  в  вертолете
под прикрытием робота-охранника и рассуждают о  проявлениях  расизма.  Боже,
если я не напишу книгу, накажи меня, накажи...
   - Эй, эй! - опомнился я. - А как же наши вернутся?
   - А ты думаешь, они вернутся? -  удивился  Поттер,  -  Ты,  наверное,  не
видел, что там снаружи творится. Я как раз хотел спросить,  не  взлететь  ли
нам, а то они могут и пушку притащить... У них тут всего хватает.
   Я посмотрел в прицел и понял, что Индуна и Федор  действительно  вряд  ли
вернутся

   28. МОЗЕС МБОПА
   Бывший лидер группировки "Независимые черные"

   В городе творилось нечто невероятное. И, видимо, не только в городе.
   По улицам и переулкам, среди нищих лачуг и больших каменных домов -  а  в
пригороде встречались и такие - как угорелые носились люди. С  оружием,  без
него, голые, одетые в полный бронекостюм  пехоты...  Повсюду  господствовала
паника.
   Дважды нам  попадались  бэтээры,  облепленные  визжащими  от  возбуждения
людьми. Трижды нас пытались остановить какие-то типы в рваных обносках, но с
автоматами. Причем в последний раз это была явно спланированная  засада.  Не
на нас, правда, на кого-то другого... Пусть этот "кто-то другой" скажет  нам
спасибо.
   До порта еще топать и топать, а  мы  уже  изрядно  устали  и  измотались,
продвигаясь от угла к углу, предугадывая поведение толпы, ожидая выстрела из
каждого окна и подвала.
   Кстати говоря, причины такого поведения жителей города я понять  не  мог.
Создавалось ощущение, что все  население  Нкота-Кота  дружно  сошло  с  ума,
вспомнило старые счеты и повытаскивало из укрытий свое тщательно сберегаемое
огнестрельное оружие. Улицами правила неуправляемая истерия.
   Мы залегли в каком-то провонявшем кошачьей мочой тупичке, куда попали  по
крышам близлежащих домов. Мимо нас с ревом полз трактор, волочащий за  собой
средних размеров пушечку. Следом двигался  миниатюрный  грузовичок,  доверху
нагруженный боеприпасами. Кого из этого  орудия  собирались  валить,  я  мог
только гадать, но цель, надо думать, была достойная, судя по  сопровождению.
Пятнадцать до зубов вооруженных ребят, с исключительно  зверским  выражением
лиц.
   Трактор  тащился  медленно.  Грузовичок  тоже.   Солдаты   сосредоточенно
обшаривали стволами окружающее пространство.  Один  из  них  что-то  квакнул
по-португальски и мазанул короткой очередью  над  нашими  головами.  На  нас
посыпались  выбитые  куски  пластика.  Просто  проверка.  Хорошенькие   дела
происходят в этом городе. Веселые. И какого черта я так сюда спешил?
   Наконец вся эта кавалькада исчезла за поворотом, и мы, не выпуская из рук
автоматов, вышли на одну из главных улиц.
   Здесь нас встретила удивительная тишина. Только где-то  далеко  грохотали
торопливые выстрелы, но глухо и нестройно, как грохочет  гром,  когда  гроза
уходит.
   Что-то звякнуло под ногами. Абе  нагнулся  и  поднял  погнутый  указатель
названия улицы: - А мы на правильном пути, босс. Посмотрите. - И он протянул
мне железку.
   - "Портовая", - прочитал я.  -  Отлично.  Теперь  надо  решить,  в  какую
сторону двигаться.
   Мы осмотрелись.
   Улица шла под уклон. Наверх уполз трактор с пушкой, внизу никого не было,
только  над  изодранным  гусеницами  асфальтом   влажно   трепетало   марево
раскаленного воздуха.
   - Есть мнение, что надо идти вниз, - произнес Ламбразони.
   -  Логично,  -  подтвердил  я,  оглядываясь  по  сторонам.  -  Кстати,  у
кого-нибудь есть идеи по  поводу  того,  что  происходит  в  этом  дерьмовом
городишке?
   Ламбразони пожал плечами - ему было все равно, а  Абе  заметил:  -  Языка
было бы неплохо взять. Местного. И потрясти слегка.
   - Да, - согласился я. - Займись. Догонишь нас, мы пойдем вниз...
   Абе кивнул и исчез.
   - Думаете, добудет? - спросил Ламбразони.
   - Если бы не думал, не послал бы... И  мы,  прижимаясь  к  стенам  домов,
пошли туда, где, по нашему мнению, располагался порт.
   - Дерьмово, - вдруг сказал Ламбразони. - Чертовски дерьмово,  генерал.  С
самого начала все складывалось так.
   С самого начала...
   - Ты чего? - спросил я не оборачиваясь. - На болтуна пробило?
   - Нет, просто чувствую я... что-то.  Нехорошо.  Раньше  хреново  было,  а
сейчас, чувствую, совсем плохо станет.
   Я с удивлением посмотрел через плечо. Это что же, по его  мнению,  раньше
ничего было, нормально, а вот только теперь прижало? Силен итальяшка.
   - Не надо было мне журналиста выпускать, - продолжил Марко себе под  нос.
- Не надо было. Снял бы я его с той лестницы...  Да  девчонку  пожалел.  Ай,
зря.
   - Какой лестницы? - не понял я. - Какую девчонку?
   - Да там... Когда он в вертолет пополз. Я его тогда на мушке держал, пять
миллиметров на себя, и готово. Да он, зараза, девчонку тащил. Хорошенькая...
Черт!
   - Слушай, а чего ты так на журналиста взъелся? Он тебе что сделал-то? - Я
остановился у фонарного столба.
   Прислушался. Вдалеке гулко говорил крупнокалиберный пулемет.  Очень  даже
крупнокалиберный, вертолетный.
   - Если бы чего сделал,  так  вообще  бы  разорвал...  Ненавижу  я  таких.
Ненавижу. Ему все это, - Марко повел рукой вокруг, -  Диснейленд.  Материал.
Который можно продать подороже. Журналюг на  войне  вообще  шлепать  надо  в
первую очередь, чтобы не лезли куда попало. Падальщики они.  Мяса  побольше,
трупов, сумасшедших всяких... Чем больше дерьма, тем дороже обойдется.  Оно,
дерьмо наше, дорого стоит. А на нас самих ему, Таманскому этому,  наплевать.
Глубоко наплевать! Мы можем загнуться, даже лучше будет, если подохнем, а он
нас заснимет и слово наше, последнее, в статейке  своей,  эпиграфом  пустит.
Вот, мол, какой он герой, не щадя живота своего добывал правдивый  материал.
Все зафиксировал. Чтобы заплывающие жиром буржуа поужасались, поволновались.
Недолго,  ну,  полчасика.  Чтобы,  не  дай   бог,   не   взбудоражить   свою
поджелудочную... А потом опять занялись бы своими долбаными делишками. И все
это дерьмо проходит  под  маркой  "Чтобы  мир  знал!".  Хренов  куча,  знал!
Невозможно это, пока сам тут носом в кишки не  ткнешься,  невозможно  это!!!
Гады... Я таких, как он, ненавижу. Потому что мы для него не  люди,  а  так,
бабки-тугрики.
   - Марко. - Я повернулся к нему. - Да ты социалист?! Чем  тебе  буржуа  не
угодили?
   - Чем? Тем... Тем, что я тут задницу надрываю, чтобы мои там,  в  Милане,
жрать  могли  по-человечески.  А  они,  буржуа,  просто  газетки   почитают,
утренние... И выкинут в мусоросжигатель. Все выкинут. И меня, и вас... И всю
эту Африку черномазую. Вот так. И  не  волнует  их  ни  хрена.  Ни  Ауи,  ни
Нкелеле. Пока под окнами стрелять не начнут, не пошевелятся.  А  я,  а  я  в
Сопротивлении был, когда Россия с Японией штатовцам прикурить давала. Я  Рим
брал. Суки рваные... - Он захлебнулся словами, но потом справился с собой  и
продолжил: - А меня потом в военные преступники записали.  Травили  по  всей
Европе, будь она неладна. В Мадриде едва за задницу не ухватили, да я вот  в
контрактники  подался.  Теперь  если  тут  шлепнут,  семья  до  конца   дней
обеспечена будет. А вы говорите - социалист, буржуа не любишь. С чего мне их
любить?
   Семья? Сопротивление? Я по-другому посмотрел на итальянца.
   История с взятием Рима была мне известна. Бардак  в  Европе  тогда  стоял
страшный. Разгар военных действий, атомное месиво. Перелом войны. А тут  как
раз итальянское Сопротивление порешило штатовцев вышвырнуть. Фронт уже рядом
проходил.
   Взяли Рим. Да не удержали. Союзники то ли подзадержались  где-то,  то  ли
еще что... Но штатовцы высадили десант.  Успели.  Рим  кровью  умылся.  Весь
Колизей трупами завалили... Сначала итальянскими, а после и весь  штатовский
десант полег там же. Поскольку японцы первыми в город вошли.  Успели  вперед
русских.
   А после войны обвинили во всем, конечно, сопротивленцев.
   Ламбразони рванул воротник гимнастерки и прохрипел: - Не знаю... Тошно...
Не знаю... Предчувствие у меня. Бывает ведь, а?
   - Бывает... - протянул я. - Точно бывает. Лучше бы ты ошибался... Нам еще
до порта пилить и пилить, а у тебя предчувствия. Не  к  месту.  Подожди,  на
катере окажемся, и чувствуй сколько влезет. Понял?
   - Понял.
   - Ну вот и замечательно. Пошли тогда, только на крыши поглядывай. А то  я
не удивлюсь, что тут где-нибудь кукушка с  оптикой  сидит...  Гляди  в  оба.
Чувствовать потом будешь.
   Это случилось, когда мы завернули за угол.
   Метрах в тридцати от нас вылетела на асфальт оконная рама. Вместе с телом
человека. Какой-то  чернокожий  парень  с  противным  хрустом  брякнулся  на
асфальт, раскинув в стороны руки.
   Мы замерли.
   Через мгновение второй человек вылетел вслед за первым. И так же  остался
лежать на асфальте. Прогрохотала автоматная очередь. Вознесся  к  небесам  и
оборвался чей-то истошный визг.
   Последовала пауза,  во  время  которой,  казалось,  все  вокруг  замерло,
вжалось в прокаленный камень, ожидая...
   ... И, поднимая пыль, дверь какого-то дома вылетела на улицу, сорванная с
петель.
   Ламбразони присел на одно колено, взяв на прицел дверной  проем,  готовый
изрешетить того, кто покажется оттуда...
   Что-то было не так. Что-то не так... Я понял это слишком  поздно.  Понял,
когда через выбитое  окно,  едва  коснувшись  ладонью  усыпанного  осколками
подоконника (каблук высоких сапог сбил кусок пластика с остатков  рамы),  на
улицу выскочил он. Память сработала четко. Именно эту рожу я  видел  в  люке
"циклопа", когда господин журналист забирался по болтающейся  лестнице.  Как
он  там  сказал?..  Индуна?  Эймс?  Лейтенант...   Военный   кибер,   боевая
модификация. Все цепи включены, все источники питания на пределе. Готовность
номер один. В руках какой-то ПП. Черт знает какой марки, их сейчас развелось
как собак. Длинная обойма. Патронов можно не жалеть. В  руках  кибера  такое
оружие держится как в тисках. Не дрогнет, не шелохнется. Пули лягут  одна  в
одну.
   Ламбразони еще разворачивался стволом в сторону окна, а Индуна уже  стоял
на ногах, и ствол его оружия уверенно смотрел в нашу сторону.
   И я ничего не смог сделать. Никто бы не смог.
   Пули взвихрили воздух, прочертив канальцы  воздушных  потоков  от  ствола
пистолета прямиком в грудь  Ламбразони.  В  левую  часть  груди.  Туда,  где
сердце.
   Я видел, как взметнулись фонтанчики крови.  Как  взметнулась  асфальтовая
крошка под прошедшими навылет пулями.
   И