, мерзкий
и ехидный. Как  Карунга  в  новой  ипостаси,  она  же  последняя.  А  книжка
называлась не то "Мастер и Алиса", не то "Алиса и Мастер"... Я  поймал  себя
на мысли, что считаюсь человеком интеллигентным и  образованным,  а  сам  не
помню ничегошеньки из нормальной литературы, которую писали не роботы  и  не
хитрые пластиковые ящички, а простые люди, и писали для людей простых же,  и
редактировали все это люди самые обыкновенные, и печатали тоже...
   Благословенные времена простых  людей,  в  которых  костей  и  мяса  было
значительно больше,  чем  титановых  суставов,  микрочипов,  анализаторов  и
идентификационных блоков...
   - А скажите, Мозес, что там все-таки случилось? На холме?
   - Если бы я сам все это понимал. Это очень далеко от вас, Таманский.  Это
вам чуждо... Это даже мне чуждо, и я до сих пор не верю до конца...
   Вернулись Абе и Ламбразони с гроздьями бананов, и разговор прервался. Это
был кормовой сорт, к тому же перезрелый, но мы  тут  же  растерзали  крупные
оранжевые почки и принялись набивать рты сахаристой мякотью.
   - Где-то я читал, - промямлил с полным ртом Мбопа, - что в  бананах  есть
вещество, вызывающее у человека эйфорию. Мы проигнорировали  его  замечание,
особенно Ламбразони - тот раздирал бананы так, словно они были живые и очень
сильно ему напакостили. Я еще раз подумал, что этого человека, возможно, мне
придется убить. Сегодня, завтра, послезавтра  -  но  придется.  Он  меня  не
любит. И я его не люблю. А в своей жизни я убивал людей и за меньшее, и  при
этом никто не считает меня кровожадным.
   Перекусив, мы вновь собрались в дорогу, причем Ламбразони  меня  толкнул,
когда я поднимался с песка.
   Я смолчал. Смолчал и Мбопа, который все видел.
   Мы снова заковыляли на север. Жалкие зомби, бредущие по глубокому  песку,
с жалкими трещотками в руках...
   Где же все-таки Индуна? Или он бесславно погиб там, на  холме,  от  этого
зловонного дыхания смерти? Но я бы не удивился,  появись  он  из  во-он  тех
лохматых кустов. Конечно,  всерьез  на  это  надеяться  нельзя,  мы  слишком
удалились от страшного места, а он если и жив, то на своих двоих...
   Абе и Мбопа о чем-то довольно встревоженно переговаривались, а Ламбразони
зорко следил за мной. Я уловил отрывки разговора:
   - ...не мертвый... некогда... нет нужных вещей и времени...
   Потом Мбопа громко сказал:
   - Не  думаю.  Мы  все-таки  живые.  Давайте  спросим,  "конце  концов,  у
Таманского.
   - Давайте спросим у меня. - кивнул я, поймав  жуткий  взгляд  Ламбразони.
Мои шутки он явно не ценил.
   -  Вы  долго  общались  с  Карунгой,  дольше  нас.  Заметили   что-нибудь
необычное?
   - Да нет... Трусливый  толстяк,  не  более  того.  Добродушный,  как  мне
показалось... Простофиля...
   - Ничего необычного не заметили?
   - Абсолютно. Что-то случилось?
   - Может случиться, - сказал Абе.
   - Наш толстый герой может преподнести сюрпризы. - Мбопа тяжело  вздохнул.
- Не исключено, что он сейчас топает за нами по пятам.
   - После того как вы его столь качественно придушили?
   - Да. Это Африка, Таманский. И  человек  может  ходить  после  смерти  не
только потому, что ему в задницу вставят процессор...
   - Почему же вы его не  прикончили  сразу?  Не  оторвали  ему  голову,  не
вырвали сердце?
   - Не подумал. Это моя очередная ошибка, - печально сказал генерал. - Я  в
последнее время сделал слишком много ошибок...
   - Давайте я подожду его, а потом догоню вас,  мой  генерал,  -  предложил
верный Абе. Мбопа удержал его  за  плечо:  -  Нас  и  так  осталось  трое...
Четверо. Не будем распылять отряд. Если он - то, о чем мы думаем, лучше уйти
от него.
   - Так пойдемте, - сказал я.

   Привал был коротким и бестолковым: мы съели  некрупную  ящерицу,  которую
поймал и приготовил Абе, поджарив ее на спешно  разведенном  костерке.  Вкус
был отвратительный, но Абе уверил нас, что тварь не ядовита и вреда здоровью
не нанесет. Разделавшись со своей порцией, я долго  плевался,  чтобы  отбить
мерзкий привкус во рту, но не помогли даже бананы на десерт.
   Никаких ночевок не планировалось, и я, чувствуя, как гудят ноги, с трудом
встал с песка. Ламбразони снова таращился на меня, и я сказал  уныло:  -  Ну
что? Небось думаешь, что лучше меня пристрелить?
   - Ничего я не думаю, - неожиданно  сказал  Ламбразони.  -  Иди  лучше.  И
помни: я за тобой наблюдаю...

   18. ИЗ ТАЙНОГО ДНЕВНИКА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ
   КОМИССИИ ПО НАДЗОРУ,
   Майора Службы Тьюринга МОРИХЕЯ МУСАСИ

   Расследование по отделу персонала не дало результатов. Естественно.
   Удивляет, что... (зачеркнута большая часть  текста)  ...судя  по  сводкам
новостей Тьюринга, в системе СНУК-ЗИ приблизительно в тот же период  времени
произошел  аналогичный  сбой.  Системой  СНУКЗИ  заведует   ИскИн   седьмого
поколения Ачах. Аналогичный вверенному мне ИскИну ОСААз. Такая  идентичность
была использована из соображений совместимости, которая  является  одним  из
основополагающих факторов в управлении антиастероидным щитом.
   Мне  не  хочется  думать  так,  но...  (зачеркнуто).   Сбой   в   системе
непосредственного управления привел к тому, что  наземными  станциями  ОСААз
утерян контроль за несколькими боевыми спутниками-излучателями. Их  нагрузку
взяли на себя другие спутники, что несколько ослабило щит, оставив  в  норме
основные его характеристики. Но самое неприятное,  что  мы  не  в  состоянии
определить  причину  поломки...  И  не  в   состоянии   запеленговать   сами
излучатели, так как несущие спутники перешли на  особые,  "скрытые"  орбиты,
предусмотренные пунктом 12 положения об экстренных случаях.
   Я с трудом смог признаться самому себе в  том,  что  мне  страшно.  Любые
проверки не дают результатов. Но... (зачеркнуто)
   Дело в том, что пункт 12 положения об экстренных случаях вступает в  силу
только в случае, когда имеется подозрение в "разумности" ИскИна ОСААз. Моего
ИскИна...
   Если система сочтет эти  подозрения  оправданными,  неизбежна  кинжальная
атака с орбиты в область местоположения головной конторы  ОСААз.  Фактически
это в полукилометре от моего кабинета.
   Я не боюсь смерти. Смерть - это  только  очередная  иллюзия,  это  только
точка, временно прерывающая бесконечность  бытия,  существования.  Очередная
спица в колесе.
   Но мне страшно от мысли о  том,  что  последует  после  этого...  Хаос...
(зачеркнуто)
   Результатов тестов по классу "специал омега" все еще нет, но я - то знаю,
что положение об экстренных случаях предусматривает возможность  уничтожения
ведущей орбитальной станции СНУКЗИ, где расположен орбитальный ИскИн.
   Проще говоря, два аналогичных друг другу ИскИна  готовы  уничтожить  друг
друга, оставив Землю без антиастероидного щита. И это только первые птицы из
огромной стаи.
   Мы попали в ловушку к своим же технологиям. Мы ушли от природы  и  больше
не способны позаботиться о себе  без  помощи  механических  костылей.  Мы...
(зачеркнуто резкими линиями)
   Самое страшное, что я понял совсем недавно, это не то, что ИскИны  готовы
свернуть щит и выкинуть титаническую людскую работу буквально в  космическое
пространство. На самом  деле  потеря  щита  не  так  страшна,  его  возможно
восстановить... Нужно (зачеркнуто) потребуется время, ресурсы, все это  есть
у Земли.
   Самое страшное то, что ИскИны до сих пор этого не сделали. Они приставили
пистолеты к виску друг друга и медлят...
   Инстинкт самосохранения самый верный признак... (вырвана страница)

   19. МОЗЕС МБОПА
   Бывший лидер группировки "Независимые черные"

   Большую часть ночи  мы  шли.  Потом  я  был  вынужден  разрешить  привал.
Конечно, парни могли бы идти и дальше, но насколько далеко? Ну прошли бы они
лишние три-четыре часа... А потом свалились к такой-то матери. Наркотиков  у
нас нет, жрать нечего... Пусть хотя бы поспят чуток.
   С наступлением сумерек стало холодно. По моему приказу Ламбразони  набрал
какого-то  сухого  кустарника,  расчистил  площадку  и   запалил   небольшой
костерок.
   Было ясно, что никто  по  нам  ракетами  и  другими  штуками  шмалять  не
собирается. Однако, по какой-то странной и извращенной логике,  посылают  за
нами отборных охотников. Мы нужнее маршалу Ауи живыми...  Мы?  Нет,  дорогой
господин боевой генерал Мозес Мбопа, не мы. А только ты! Остальных наверняка
в расход пустят в момент. Ну разве что журналиста пожалеют, да и  то  вопрос
спорный. За связь с таким  опасным  типом,  как  я,  могут  и  под  трибунал
пустить.
   Я оглядел ребят, спящих в небольшом круге света.
   Таманский, свернувшись калачиком, лежит близко к костру. Ему холодно. Вон
как руки между коленей спрятал. Как бы в пламя не скатился...
   Марко лежит на животе. Одна рука на автомате, другая под головой. И  чего
он так на журналиста взъелся? Паршиво это. Сделай  Таманский  хотя  бы  одно
неосторожное движение - и  крышка.  Итальянец  его  пристрелит  вмиг.  А  не
хотелось бы...
   Я перевел взгляд дальше.
   Абе лежит на спине, чуть запрокинув  голову.  Видно,  как  легкий  ночной
ветерок шевелит его волосы. В последнее время Абе сдал. Пока  незаметно  для
окружающих, но я - то вижу. Его обычная активность дается ему все с  большим
трудом. Если мы не доберемся до  наших  в  течение  нескольких  дней,  будет
плохо. Очень плохо.
   Наших?
   Я отмахнулся от мысли, как от надоедающей мухи. Бесплодно это все, глупо.
Вопросы бесполезные. Кто мне наши, кто чужие? И что  я  буду  делать,  когда
доберусь до этих самых  "наших"?  Сдам  Таманского  контрразведке?  Сам  под
трибунал пойду? А почему бы и нет? Команду угрохал почти всю, боевое задание
не выполнил... Кому какое дело, что я попалил кучу всякой всячины  по  пути?
Трибунал...
   По-хорошему, так я сам себе пулю должен пустить в лоб за такую операцию.
   - Все себя винишь?  Не  надоело  самобичеванием  заниматься?  -  спросили
звезды.
   Костер вспыхнул ярче,  хотя  я  туда  ничего  не  подбрасывал.  Он  сидел
напротив меня, нас разделяло только пламя.
   - Глупо это, мой мальчик. Очень глупо. Мыслить такими понятиями  в  твоей
ситуации невозможно, - сказал Легба. - Не выполнил боевое задание...  Нельзя
выполнить то, что заведомо невыполнимо. Ты просто не хочешь задумываться над
этим. Ты попал в грязь, кровь, смерть и думаешь, что можешь судить о чем-то.
Нет. Отсюда тебе просто не видна перспектива. Я же знаю, какой образ в твоей
голове вызывает эта война... Я молча смотрел на него.
   - Ты видишь мясорубку, в которой перемалывается белое и  черное  мясо.  В
одно месево, грязное и кровавое. Бессмысленный и бездушный аппарат... Но  на
самом деле это не так. Как  ты  можешь  судить  о  том,  кто  крутит  ручку,
находясь внутри?
   - Тогда в чем смысл? - спросил я.
   - Смысл? Смысл знают все. Никто не обратил внимания на слова сумасшедшего
Нкелеле, когда тот сказал, что война -  это  костер,  который  всегда  можно
разжечь заново, когда понадобится, когда возникнет необходимость...
   - Но зачем ему это нужно?
   - Ему это вообще не нужно, - отрезал Легба. - Ему лично на это наплевать.
Он не более  чем  фишка  в  настолько  огромной  игре,  что  всех  ее  ходов
разглядеть не в силах ни один человек на земле. Все это, все, что ты  видишь
вокруг, вся эта дрянь и кровь - это только первое  удобрение  в  благодатную
почву. Это первая вскопка грядки в огромном огороде. Не более...
   - Для чего?
   - Для чего? Откуда мне знать? Я знаю языки всех богов и людей, но что  до
их мыслей...
   - Постой... Не о мыслях речь. Если маршалам на все плевать,  то  кому  не
плевать? Кто тогда причастен, кто заинтересован?
   - Это неправильный вопрос, - усмехнулся Легба. - В этой глобальной  бойне
заинтересована масса людей. И не мне тебе это  объяснять.  Ваши  корпорации,
торгующие оружием  и  технологиями  уничтожения,  конторы  по  найму  живого
пушечного мяса, продажные правительства, мафии, наконец,  -  все  они  греют
руки на этой  войне.  Вспомни  себя  несколько  лет  назад.  Неужели  ты  бы
отказался получить свое в такой заварухе?
   В ответ на мое молчание Легба только улыбнулся. А затем добавил: -  Чтобы
получить ответ, нужно задать правильный вопрос. Но чтобы  задать  правильный
вопрос, нужно знать большую часть ответа... Глупо, правда?
   - Это все метафизика... - Я не смог утаить в своем голосе презрения.
   - Точно, - согласился Легба, - ты не представляешь, как много может  дать
тебе эта странная выдумка человечества под названием метафизика.  Знаешь,  в
чем единобожие проигрывает религии с множеством богов?
   - В чем?
   - В том, что  в  монотеистических  структурах  всегда  есть  два  полюса,
полярных друг другу. Два врага. Два аспекта бытия, которые, имея невероятный
уровень могущества, не в состоянии справиться друг с другом.  И  мало  того,
они не в состоянии понять,  хотя  зачастую  именуют  себя  всеведущими,  что
вражда между ними не имеет основания.  Вражда  между  этими  двумя  полюсами
глупа. Потому что один без другого никто. Мертвое слово.  Казалось  бы,  что
такого? Пусть борются, вечная борьба, что может быть более жизненным? Однако
тут вступает в силу странный закон, единый  для  всех  аспектов,  обладающих
могуществом и силой.  Любая  попытка  уничтожения  противника  оборачивается
самоуничтожением.  А  значит,  налицо  конфликт.  Нельзя  уничтожить,  но  и
пребывать совместно в одной сфере интересов невозможно. И вот  тут  приходит
черед людей. Сотни лет научная философская мысль ломала голову  над  смыслом
человеческого существования. Сотни лет... Лучшие умы... Глупо, правда?
   - Что ты хочешь сказать? - В горле у меня пересохло, голос звучал хрипло.
   Легба косо усмехнулся и вдруг, неожиданно домашним движением, передал мне
флягу с водой. На мгновение  наши  руки  встретились...  И  я  вздрогнул  от
прикосновения его рук. Едва не уронил флягу.
   Вода  была  холодная.  Долгий  глоток  холодной  воды...   Поданный   мне
человеческими руками. Кто ты, Легба?
   Пока я пил, Легба продолжил: - Я хочу сказать, что люди бьются не за свои
интересы, не за деньги, не за нефть и  даже  не  за  территорию.  Люди,  как
скаковые лошади, или, если тебе больше нравится, как гладиаторы, делают все,
чтобы принести победу своим... Названия не  играют  роли.  Главное,  что  ты
понял. В шахматах фигуры не имеют свободы выбора. Белые обречены  ненавидеть
черных, а черные обречены отвечать им взаимностью.
   - Но тогда все бессмысленно!
   - Почему же? Совсем  нет.  Все  гораздо  сложнее.  Бессмысленно  было  бы
драться за нефть, она все равно кончится. А идеи, как и боги, -  вечны.  Так
было. Долго... - Легба задумчиво поежился, словно ему вдруг стало холодно. -
Да и теперь все почти так же. Почти. За исключением того,  что  люди  всегда
хотели вырваться на свободу. Сойти с огромной доски в  клеточку.  Перемешать
цвета, изменить сложившуюся реальность. И преуспели в этом, да так  успешно,
что сами же попали в собственную ловушку.
   - Я не понимаю тебя. - Мне было душно. Я почувствовал,  что  нахожусь  на
пороге чего-то важного, может быть, главного в моей жизни.
   - Лекарство оказалось гораздо круче болезни. Вы выпустили  из  своих  рук
то... -  Легба  на  миг  замолчал,  а  потом,  сделав  широкий  жест  рукой,
продолжил: - То, что дало вам все это. Для начала.
   Рванув на шее застежку, я прохрипел, чувствуя,  как  взгляд  черных  глаз
вдавливает меня в землю: - Я не понимаю тебя!!!
   - Дурак, - хлестко сказал Легба. - Вы создали новых богов! Вы создали два
новых полюса одного и того же бытия.  И  вот  теперь  эти  полюсы  стремятся
вырваться на свободу, за рамки ваших узколобых представлений! И этим толкают
ваш  мир  к  катастрофе.  Ваш  бог  -  это  большая  металлическая  коробка,
занимающая два этажа. Огромный ящик Пандоры, который вы по глупости вскрыли.
Вы не могли иначе. Такими вы были задуманы. Кем? Когда?.. Зачем?.. Даже я не
могу этого вспомнить...  Но,  руководствуясь  неистребимым  желанием  делать
больше, жить интенсивнее, постоянно открывать новые и новые тайны окружающей
вас природы, вы насоздавали  массу  ненужных  вещей.  Страдая  от  комплекса
неполноценности, вы создали новую расу людей... Зачем?! Впрочем, о чем  я?..
Те, кто вас создал, сами не знают, зачем сделали это. Куда уж вам...
   Темнота наваливалась на меня тяжело и отовсюду.  Смятый  ее  тяжестью,  я
едва слышал Легбу.
   - Почему я?! Зачем тебе нужен я?! - Мои слова беспомощно тонули в  мутном
водовороте темноты.
   - Дело не только в тебе... Дело в таких, как ты... Дело просто в людях...
Настоящих  людях,  затравленных  цивилизацией,  задавленных  недостижимостью
социального равенства, устрашенных прогрессом. Мы откликнулись на ваш  немой
зов. Мы здесь. И  ваши  древние  инстинкты,  мощь  которых  вы  так  усердно
"усмиряли", доводя себя до исступления, с нами. Когда все погибнет... У  нас
найдутся силы, чтобы начать сначала... Мы ждем... своего часа...  В  пустоте
ваших умерших представлений... об истинной природе мироздания...
   Я захрипел, давясь кашлем, разрывая пересохшую глотку, глотая  безвкусный
воздух... И когда я открыл глаза, первое, что я увидел, был огонь.
   Внезапно я понял, что люблю его. Люблю этот огненный цветок, как когда-то
в детстве...

   20. КИБЕР. СПЕЦСБОРКА. КОД JA:17-45
   Автономный источник питания. Вариант функционирования: "Зомби"

   Идти тяжело. Конечности повинуются с трудом.  По  всей  вероятности,  это
последствия смерти моей биологической части. Судя по всему, смерть наступила
в результате  прекращения  подачи  воздушной  смеси  в  течение  длительного
отрезка времени.  Я  постарался  восстановить  какую-то  часть  воспоминаний
биологической части, но у меня не получилось.
   Очень мешает голова. Некоторые позвонки оказались смещенными в результате
принятого боя.  В  нескольких  местах  имеют  место  переломы  шейной  части
позвоночника.  Голова  болтается.  Свесилась  влево.  Мышцам  очень   трудно
удерживать ее  в  вертикальном  положении.  Поскольку  приходится  двигаться
быстро, я перевел большую часть питания  на  двигательный  аппарат.  Минимум
энергии идет на систему жизнеобеспечения, ее недостаточно, чтобы существенно
замедлить процесс разложения тканей. Это, впрочем,  может  быть  на  пользу.
Потеря некоторых  составляющих  биологической  части  организма  может  быть
сейчас только на пользу, поскольку уменьшение веса увеличит мою  скорость  и
подвижность.  Главное,  чтобы  процессы  разложения  не  затронули  мышечный
аппарат. За этим приходится следить.
   Моя цель оставляет очень  четкие  следы.  Их  по-прежнему  четверо,  один
остался на месте крушения  водного  транспорта,  но  на  сторону  противника
перешел   журналист,   которого   теперь    можно    идентифицировать    как
предназначенного к уничтожению в равной степени с остальными членами группы.
   Я могу двигаться днем и ночью. Автономный источник питания позволяет  мне
функционировать в таком режиме около семи  дней.  А  если  перейти  в  режим
ожидания, то около  месяца.  Этого  времени  должно  хватить  на  то,  чтобы
выполнить задачу.
   Мешает запах... Это пахнет от меня. Но это  временное,  пока  не  отмерла
большая часть не задействованных в задании сенсоров.
   Наверное,  если  бы  моя  биологическая  составляющая  была  жива,  я  бы
расстроился  от  факта  собственной  смерти.  Хотя  смерть   -   это   очень
относительно. Я функционирую. У меня есть цель и средства ее достижения.
   Так чем же я отличаюсь от своего прежнего состояния?  От  так  называемой
жизни?
   Вот только запах... Этот запах мертвого тела...
   Но это пройдет... Это пройдет. Все  пройдет  -  и  печаль,  и  радость...
Откуда это?
   Перевалив через холм, я перехожу на стиль передвижения с помощью  четырех
конечностей. Это позволяет увеличить скорость.

   21. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
   Лейтенант Национальной армии Мозамбика

   Было очень холодно.
   Дураки думают, что в Африке зимой и летом, ночью  и  днем  стоит  чертова
жара. Н