лчали,  наблюдая  за  операцией.  Батхед
ловко прилаживал искусственный сустав Крови почти не было.
   Ловкость  его  рук  наводила  на  мысль,  что  доктор  тоже   киборг.   Я
присмотрелся повнимательнее...
   Батхед почувствовал мое внимание, посмотрел в мою  сторону  и  подмигнул.
Весело так. Не переставая работать руками...
   - Разногласия между киберами и людьми на самом деле суть искусственные, -
продолжил тему Шептун, - Уже  сейчас  грань  начинает  понемногу  стираться,
процесс сглаживания углов не остановить. Еще несколько шагов в  сознании,  и
процесс кибернизации  станет  государственным  делом.  Если...  Если  у  нас
сегодня ничего не получится.
   - Получится, - уверенно ответил я. - Должно получиться...
   - Не знаю... Столько мы шума наделали. Да и ставки уж слишком высокие.
   - Высокие, - согласился я. - Ну и что?
   - Хех, - Шептун усмехнулся. - Легко тебе жить, честное слово. Сомнений не
знаешь...
   - Если бы... - тихо сказал я.
   - Что там эти?.. - кивнул в сторону кабины Шептун.
   - Тишина. Сканируют наши системы,  -  ответил  пилот-оператор.  Худощавый
парень, лет тридцати, по имени Юра - Успешно?
   - Некорректный вопрос, - ответил Юра и снова обратился к своим приборам.
   - Кстати, а чего мы ждем? - спросил я.
   Шептун посмотрел на меня, словно через стекло... Далеко вдруг оказался от
меня Шептун. Где-то за тысячи и тысячи километров.  Черт  его  знает,  может
быть, так оно и было. Шептун слишком сложная система, чтобы быть  уверенным,
что знаешь, о чем он думает, где в данную минуту находится.
   - Не время еще... - ответил мне издалека Шептун. - Артема мы ждем...
   - Понятно... - сказал я. - А почему все еще  специалистов  не  видно?  Не
врубаюсь я...
   - А тут и думать нечего, - сразу  отозвался  Шептун.  -  Ты  знаешь,  что
сейчас на границе творится?
   - Что?
   -  Согласно  официальному  заявлению,  сейчас  на  территории  Украинской
республики ведется спецоперация. По захвату особо опасных преступников...  И
всяких психотропных пушек. Вот. В городе Сумы.
   Шептун сделал паузу. Выглянул в голографический иллюминатор.
   -  Я  не  спорю,  шухера  мы  наделали  много.  Но   сказать,   что   это
спецоперация... - Он пожал плечами. - Хотя, конечно, можно. На границе  бои.
Похоже, информация вышла  из-под  контроля...  Не  далее  двух  часов  назад
ограниченный контингент немецких войск на территории Белоруссии был поднят в
ружье. В полном составе.  А  через  мертвую  зону  на  западе  Украины  прут
польские бронемашины. Прямо через радиоактивные  поля  и  развалины  Львова.
Даже броню не усиливали... Не до людей.
   - Оккупация? - удивленно спросил сидящий справа паренек,  зажавший  между
колен "стенобой", финский гранатомет "Пойка-16".
   - Спецоперация, - засмеялся Шептун. - Дипломатические отношения никто  ни
с кем еще не порвал. Хотя поляки нарываются круче всех.
   - Почему поляки, а не немцы? - Парень явно питал к немцам нелюбовь  из-за
оккупационной зоны в Белоруссии.
   - Потому что немцы не дураки. Им гораздо  проще  разобраться  с  поляками
после того, как дело закончится, чем разбираться с русскими.
   - А наши? - спросил я.
   - А наши... - Шептун пожал плечами.  -  Наши  сейчас  проходят  буквально
сквозь строй украинской народной армии... Маршем.  Разве  что  без  песен...
Потери незначительные. Им важно поляков отрезать. Спецоперация, однако.
   Я прислонился к рифленой стене вертолета и закрыл глаза.
   Веселые дела творятся, господи...
   Скорее всего, информацию о чипе на Запад выдали сами сектанты. Когда дело
жареным запахло. Причем по своей собственной инициативе, без  "божественной"
подсказки. Сволочи.
   Я понял, что злюсь на людей. Не на ИскИнов... Невозможно злиться  на  то,
чего не понимаешь. А понять машину, которая возомнила себя богом... я был не
в состоянии. Вероятно, люди делятся на тех, кто поклоняется  непонятному,  и
на тех, кто непонятное старается познать. Старается, но не может.
   - Знаешь, что мне интересно... - Шептун толкнул меня в плечо, - какое они
потом объяснение найдут?
   - Чему?
   - Ну как чему... Ты что, не врубаешься, что происходит?  Я  посмотрел  на
него вопросительно.
   - Ну ты даешь, утратил хватку? - Шептун  наклонился  ко  мне:  -  Империя
растет,  приятель.  Отзываясь   на   просьбы   трудового   народа   братской
республики... Ну, понимаешь? Или там,  для  восстановления  демократического
строя в ответ на агрессию... Как в Африке.
   - А что в Африке?
   -  А  там  вообще  все  очень  просто  было.  Оказывая  помощь  Народному
освободительному движению Африки. Таманский вот Мбопу помянул... Так вот он,
родимый, возглавляет это самое Народное освободительное  движение,  которому
мы мило помогли.  Так  и  тут  будет...  Жалко,  не  увижу,  как  немцев  из
Белоруссии попросят.
   - Почему не увидишь? - спросил я.
   - По кочану... - Шептун снова стал  далеким-далеким.  -  Высаживай  меня,
однако. Артем маляву переслал.
   - Режьте всех, - вдруг закричал Юра из кабины. - Господь на небе  отберет
своих! - И засмеялся.
   - Понеслось! - сказал парень со "стенобоем".

   И действительно. Понеслось.
   Вертолет ссадил Шептуна с набором аппаратуры. Пилот-оператор тоже остался
с  ним.  Остальные  пролетели  метров  двести  на  малой  высоте  и   начали
выпрыгивать в открытый люк.
   Я выпал неудачно. От удара о землю в глазах  потемнело.  Меня  подхватили
крепкие руки, протащили над землей несколько метров.  А  потом  над  головой
дико загрохотало, раздалось резкое шипение  рассекаемого  воздуха...  И  еще
раз.
   Проморгался я только тогда, когда вторая ракета врезалась в здание  секты
"Край"... Полыхнуло злым, желтым огнем.
   Я еще ничего не  слышал,  а  мы  уже  неслись  по  нескошенным  травам  в
неостывший пролом. С крыши по вертолету и  по  нам  вели  беглый  пулеметный
огонь. Сектанты оборонялись как могли, благо денег на вооружение им хватало.
Однако создать действительно плотный заградительный огонь они не  смогли,  и
через несколько секунд мы были уже внутри. В развороченной приемной.
   Первым оказался тот самый паренек с  финским  "Пойка".  Вскинул  трубу  к
плечу... Я зажмурился. А зря. Надо было уши заткнуть!
   Зато когда мы влетели в облако висящей в воздухе пыли, дверей перед  нами
уже не было. И лестницы,  о  которой  говорил  Таманский,  тоже  не  было...
Здоровенная дыра открывала доступ к покореженным  дверцам  лифта.  По  бокам
вверх уводили узкие лестничные проемы.
   - Куда? - спросил меня командир подразделения.
   - Вероятно, вниз, не может у них тут все в  одном  здании  помещаться.  И
лаборатории, и операционные... Языка надо.
   - Двое вверх, там пулеметные гнезда. Живого, хотя бы одного.
   Две фигуры в камуфляже рванули наверх, повинуясь приказу.
   - Лифт работает?
   - Работает...
   - Козлы! Минируй. Пойдем по шахте. Сколько этажей?
   - Максимум два, скальное основание близко
   А меня не покидало ощущение, будто не  я  участвую  в  штурме,  а  кто-то
другой. Похожий на меня.
   Наверху  громко  закричали.  Грохнула  автоматная  очередь.  По  лестнице
скатился человек в черном. Точнее, это мне показалось, что он  был  одет  во
все черное... Просто он сгорел... В надземной части здания начинался пожар.
   Двое в камуфляже волокли под руки сектанта. Парня  лет  двадцати  трех  с
почти начисто сгоревшими волосами.
   - Есть язык... - Парня кинули мне в ноги.
   - Сколько этажей в здании?! - заорал я, хватая его за грудки. - Сколько?
   Глаза у парня бегали, губы дрожали. Чем-то он мне напомнил Леху...
   - Два... а-а-а... - Язык у парня заплетался. Я ударил его по лицу:
   - Девчонка где?
   - Какая?! Не знаю никакой девчонки! Я  двинул  ему  коленом  в  живот:  -
Черная! И еще Лора Кудряшова где?!
   Вдруг лицо парня исказила гримаса, которую я уже  видел.  Где?  Когда?  У
кого? Я вспомнил, что такое выражение лица было у Шептуна, когда он  спросил
меня по поводу чипа.
   - Скажите, - спросил он меня ровным голосом. - А что вам  понадобилось  в
этой игре?
   - Что? - Перемена была настолько резкой, что я даже не понял, о чем он.
   Я  разжал  руки,  тело  сектанта  брякнулось  на  пол.  Приняло   сидячее
положение...
   - Я хотел бы знать, что вас вовлекло в эту игру. Это ведь совсем не  ваше
дело, - продолжил он. - Хочу понять. Я достал пистолет и прицелился.
   - Вы представляете третью силу? - поинтересовался сектант.  Или  это  был
совсем не он, а кто-то  другой.  Находящийся  невероятно  далеко...  В  тиши
орбиты, смотрящий на меня сверху, могучий и беспомощный одновременно.  -  Мы
знаем  о  ее  существовании,  но  контакт  не  устанавливали,  поскольку  не
постигаем ее природы. Так называемое независимое сознание не  вписывается  в
модель вашего мира и не вписывается в модель нашего  мира.  Значит,  оно  не
должно существовать. И вот теперь мы видим, что оно  желает  играть  в  свою
игру, активно вмешиваясь в наши действия. Почему именно вам предпочтительнее
игра этого...
   БАМ! Мой пистолет хлестко ударил в ладонь.
   Говорящая машинка распалась... Это была глупая мысль - взять "языка".
   - Вниз, вниз, вниз! - Я обернулся и увидел, как команда  уже  сыплется  в
развороченную шахту лифта.
   На площадке остался только я. И  мертвый  сектант.  Пешка,  сброшенная  с
игровой доски. Кто? Он или я?..
   Нас все-таки зажали в операционной.
   На втором уровне.
   Откуда набежала эта толпа боевых киборгов,  мы  так  и  не  поняли.  Трое
остались лежать на пороге комнаты, отбросив назад волну атакующих.
   Вообще же, пока мы добрались  до  операционной,  полегла  почти  половина
отряда. Теперь вместе  со  мной  в  комнате  забаррикадировались  пятеро.  И
Буду...
   Мы нашли ее на операционном столе. Хирурга я пристрелил лично.
   Буду бессмысленно смотрела в пространство, и мне очень  хотелось  думать,
что это действие наркотиков...
   - Кидай Шептуну сообщение, - сказал я связнику-киберу. - Можно. Мы  взяли
объект.
   Связник ничего не ответил. Просто глаза  его  сделались  пустыми-пустыми.
Далекими, как у Шептуна.
   В этот момент киберы пошли на штурм.
   И мы стреляли...
   Стреляли...
   Стреляли...
   Пока раскаленные стволы наших автоматов  не  перекосило  от  злобы.  Пока
пороховая гарь не начала выедать глаза. Пока не кончились боеприпасы.
   Большая, покрытая кафелем операционная походила  теперь  на  бойню.  Пол,
залитый кровью, мертвые вперемешку с гильзами и  каменной  крошкой...  Погас
свет...
   Мы кинули световые маячки и били на их неясный свет, в котором  кружились
страшные,  нечеловеческие  тени.  Глаза  Буду  смотрели  в   темноту...   По
подбородку сползала тонкая струйка слюны.
   Где-то наверху Шептун сжигал свой мозг, сжигал свое тело, сжигал всю свою
аппаратуру,  чтобы  Артем,  пользуясь  ресурсами  доступных  "дружественных"
ИскИнов, мог попасть сюда. Попасть в тела этих опутанных сетью нелепой  веры
людей. Чтобы перегрузить, уничтожить, спалить то,  что  заставляло  их  быть
единой сетью, фигурами... Пешками и королями, но фигурами,  только  фигурами
для "божественной" игры.
   Звездный час Шептуна, жаль, что я этого не вижу...
   Боек отозвался гулким "бам", И я  понял,  что  больше  ничего  не  увижу.
Вероятнее всего, никогда. Я уже выхватил короткий  нож,  но  остановился:  в
операционной царила тишина.
   - Все, что ли? - спросил из темноты командующий подразделением.
   - Не знаю... Шептун, кажется, сделал... - ответил я, прислушиваясь.
   - Всех?
   - Может быть, и всех... Или только на этом этаже...
   - Подождем? - Кто-то другой вступил в разговор.
   - Подождем, - согласился я, нащупывая голову Буду. - За нами придут, если
все хорошо...
   Про себя я подумал, что, если  по  нашу  душу  придут  солдаты  одной  из
заинтересованных сторон, нам крышка.
   Еще чуток посидим и будем выбираться...
   Световые маячки догорели. Едва теплился только  один,  самый  дальний.  В
темноте что-то шептал командир. Я разобрал  только  два  слова:  -  Не  вижу
ничего... не вижу...
   - Кто-то идет, - настороженно сказал голос, который предлагал подождать.
   Теперь и я услышал осторожные шаги. Где-то  впереди  царапнул  глаз  свет
фонарика.
   Мне в руку ткнулась ребристая рукоятка пистолета.
   - Ты давай, - горячо зашептал в ухо командир. - Я не вижу ни хрена...
   Я разглядел, что лицо у него залито чем-то черным.  Кровью.  Может  быть,
глаза зацепило.
   Фонарик впереди снова мелькнул.
   Я прицелился.
   - Э-э-й... Э-э-й... - Голос слабый, но знакомый. Я потянул курок на себя.
   - Э-э-й... Мартин! Мартин! Таманский.
   - Ты посмотри, сколько настреляли. Ты посмотри... Это ж с ума  сойти!  Ты
только посмотри...
   Коля.
   По лицу потекло что-то теплое. Я с удивлением понял, что плачу.

   26. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
   Независимый журналист

   Мы погрузили в  обнаружившийся  неподалеку  совершенно  целый  -  "опель"
Мартина и Буду. Коля принялся ковыряться в охранной  системе,  бормоча  себе
под нос сложные ругательства с примесью украинской мовы, а я крикнул воякам:
- Шептуна! Шептуна ищите!
   Они, очевидно, прекрасно знали, кто такой  Шептун,  и  тут  же  бросились
выполнять приказание. Я тем временем включил приемник в машине,  и  в  салон
ворвался голос диктора:
   -... В районе Гомеля. Южнее Новозыбкова идут тяжелые оборонительные  бои.
По  утверждению  очевидцев  из  мирного  населения,  покинувших  зону  боев,
немецкие  войска   применяют   тяжелую   полевую   артиллерию   и   ковровое
бомбометание...
   Голос пропал в налетевшем шорохе помех. Я поморщился - туго забинтованное
и залитое каким-то быстротвердеющим пластиком плечо тупо ныло. Что  они  там
мне понавертели, любопытно знать? Двигатель завелся.
   - Теперь куда? - спросил Коля. Тревожные события последних часов  сделали
его куда менее многословным.
   Я все хотел спросить,  нашла  ли  Маша  покойника  в  подвале,  но  решил
оставить это на потом.
   - Пока ждем здесь. Мне нужен Шептун.
   - Шептун так Шептун, - сказал Коля, достал из кармана что-то  похожее  на
соевый батончик и принялся, чавкая, жевать.
   Мартин и Буду сидели сзади, обнявшись, что твои голубки.  Хотя  юмор  был
неуместен: Буду явно не в порядке, ее пустые глаза меня пугали. Мартин  тоже
понимал это, мало того, по щекам у него катились слезы, и я сделал вид.  что
ничего не замечаю... Странно, ноя в этой компании,  если  не  считать  Колю,
выглядел наиболее спокойным. Втянулся, что ли?
   В стекло с моей стороны  настойчиво  постучали.  Я  повернулся  и  увидел
здоровяка из Службы Тьюринга. Как его, Лалич, Ладич?
   - Что вам угодно? - спросил я, приоткрыв дверцу.
   - Ну вы тут нашумели, - с оттенком уважения в голосе промолвил  Лалич.  -
Слышали хоть, что в стране творится?
   - В которой? - уточнил я.
   - Во всех.
   - Примерно... Ч-черт.
   Это относилось не к Лаличу, а к Шептуну, которого только что  вынесли  на
руках двое солдат. Они положили его на травку неподалеку от дома. Я выбрался
из салона, бесцеремонно оттолкнув Лалича.
   Шептун лежал навзничь, бессильно разбросав руки, и я  с  первого  взгляда
понял, что дело плохо. Солдаты топтались поодаль, пыхтя и вздыхая.
   - Может, доктора позвать? - спросил один.
   - Не надо. Нужен специальный доктор. Коля!  Коля!  Гони  за  врачом!  Ищи
Мурзика своего или еще кого, только чтобы через пять  минут  он  был  здесь,
ясно?
   "Опель" с Мартином и Буду уехал, а я запоздало подумал,  что  Буду  тоже,
вполне возможно, нуждается в Мурзиковых услугах... Лишь бы не спрятался  наш
алхимик и не нажрался... А это еще кто?
   Лалич, подошедший к нам, удивился не менее моего.
   - Испепелю капища диавольские! - зычно разносилось над  пожарищем,  голос
перекрывал редкие звуки выстрелов.
   Отец Петр собственной персоной. В развевающейся  рясе,  борода  набок,  в
руках - автомат. Бог ты мой, а я про него совсем забыл в суматохе!  И  планы
же какие-то на него у меня имелись, и все такое прочее...
   - Отец Петр! - позвал я.
   Попик повертел головой, узнал меня, радостно заулыбался и поспешил к нам,
смешно подбирая рясу и размахивая автоматом.
   - А я так и думал, что вы не зря приехали! - заявил он, пожимая руки мне,
солдатам и Лаличу, который, кажется,  вовсе  уж  ничего  не  понимал.  Потом
заметил лежащего Шепа, пал на колени и пощупал пульс.
   - Чуть живой, - озабоченно сказал отец Петр. - В больницу его надо.
   - Сейчас доктор приедет.
   Я тоже присел рядом. Глаза Шепа  закатились  под  лоб,  на  щеке  засохла
струйка крови.
   Поп затянул что-то свое, положив  автомат  возле  Шепа,  один  из  солдат
неожиданно бухнулся на колени и тоже что-то забормотал.
   На Бога я не надеялся, а надеялся только  на  Колю,  каковой  и  появился
самым чудесным образом. Он вылез из машины, волоча  за  собой  трезвого,  но
упирающегося доктора Мурзилку.
   - Вот он, доктор-то, - радостно сообщил Коля, встряхивая свой улов.  -  И
ничего он не пьяный, доктор, и не  мертвый!  Спрятаться  хотел,  так  я  его
слегка... того...
   Мурзилка потер внушительный фонарь под глазом.
   - Вам что, деньги не нужны? - спросил я.
   - Нужны. Но мы же вроде как расстались.
   - Значит, не навсегда. Посмотрите, что с этим человеком.
   Отец Петр потеснился. Врач дико взглянул на  него  и  принялся  ощупывать
Шептуна. Задрал ему веки, потыкал пальцами куда-то в шею,  потом  достал  из
кармана хитрый блестящий приборчик и приложил к Шепову виску.  Посмотрел  на
шкалу,  где  мигала  какая-то  красненькая  стрелка,  и  озабоченно  покачал
головой.
   - Что? Что случилось? - Я дернул его за плечо.
   - Перегорел ваш товарищ, - пробормотал доктор, убирая приборчик.  -  Надо
его тащить в больницу, да в хорошую больницу, у нас таких  нет.  И  в  Киеве
нет.
   - Хорошо, мы полетим в Москву. Прямо сейчас. Вызывайте вертолет!
   Я оглянулся на солдат, те вроде как не возражали.
   - Там у вас девушка в машине, - добавил доктор.  -  Ее  бы  тоже  надо  с
ним...

   Пока ждали вертолет, а доктор Мурзилка старался облегчить страдания Шепа,
я разговорил успокоившегося немного Мартина. Больше всего  он  переживал  за
так и не найденную девушку, во вторую очередь - за Буду. Я убедил его, что с
Буду как раз все будет в порядке (во что сам не слишком-то верил), а девушку
мы найдем (во что я не верил вовсе, так как  в  этой  буче  вряд  ли  кто-то
уцелел, да и если ей успели вставить чип...).
   Я не знал, что буду врать Мартину дальше, да и не хотел  сейчас  об  этом
думать. Все сильнее ныло плечо - наверное, отходил  наркоз,  над  городом  с
ревом  проносились  звенья  фронтовых  бомбардировщиков,  на  западе  что-то
рвалось...   Наверное,   украинские   вооруженные   силы   все-таки   решили
встрепенуться  и  вспомнить  о  своем  суверенитете,  оказав   сопротивление
"оккупантам". Паршивое радио в машине так  и  не  заработало,  и  я,  вконец
обнаглев,  остановил  штабной  бронетранспортер  с  российским  флажком   на
антенне.
   Огромная машина остановилась, из люка высунулась голова.
   - Земляк, - крикнул я, - что там творится-то?! Земляк ответил  матерно  и
помахал рукой: мол, убирайся с дороги.
   - Ну-ка, подожди, - сказали сзади, решительно  отодвигая  меня.  Это  был
командир группы, перепачканный кровью  и  грязью,  мрачно  сверкавший  одним
глазом из-под повязок. Обладатель головы тут  же  вылез  из  люка  по  пояс,
оказавшись старшим сержантом.
   - Сержант, доложите обстановку! - рыкнул командир.
   - А чего докладывать... - растерянно сказал  сержант,  лупая  глазами.  -
Вроде как наши победили...

   Неделя пронеслась незаметно. Большую ее часть я находился в искусственном
сне, пока врачи ковырялись в  моем  многострадальном  плече.  То,  что  туда
напихали железа, меня  не  пугало:  я  и  раньше  относился  к  киберам  без
особенного предубеждения, а в  последние  годы  общался  с  ними  достаточно
много, чтобы понять, что они не хуже, а порой и лучше  многих  людей.  Да  и
железо в плече, сог