постепенно складывались в связную картину.
     Это не было похоже на визуальный контакт с номером брата в
отеле, устроенный мне Валерием. Сейчас я  просто  наблюдала  со
стороны  за  обоими  сторонами, связанными между собой. Вряд ли
оба, и Извеков, и  его  собеседник,  рассчитывали,  что  кто-то
войдет  и  подслушает  их  разговор.  И  оба  не замечали моего
невольного вмешательства.
     Стена спальни стала стереоэкраном. И по ту ее сторону  был
довольно  странный  пейзаж:  каменистая земля, валуны, поросшие
серовато-сиреневым  мхом,  скалы  до  самого  неба.  Интересная
машина  на  заднем  плане:  серебристый  корпус,  приземистый и
узкий, по  форме  напоминающий  тело  осы,  распластавшееся  по
земле.  Непонятно,  как  такое  сооружение  заехало в каньон на
таких колесах -- оси располагались не выше фута над землей.
     Почти у самой стены на мшистом камне сидела женщина. Я  бы
могла  назвать  любой  возраст -- и оказаться права. Такие лица
бывают  у  женщин  любого  возраста,  если  они  несчастны  или
озабочены  чем-то.  Эта  явно была чем-то серьезно озабочена. И
даже  разгневана.  Ее  черные  смоляные  глаза  просто   сыпали
искрами.   Длинная   челка,  разобранная  на  пряди,  унизанные
разноцветными блестящими бусинками, не могла скрыть их яростный
блеск.
     -- Ты не должен упрямиться. Это глупо. Это роняет  тебя  в
моих  глазах,  Валерий.  Ты  должен  был давно понять, что твое
предназначение  определено  и  не  подлежит   больше   никакому
обсуждению,  --  сдерживая раздражение, произнесла женщина. Она
передернула  плечами,  словно  от  холода,   подняла   руку   и
застегнула   доверху   черную   блестящую  куртку,  похожую  на
форменную.
     -- Я не хочу, -- надрывно повторил Валерий, не просыпаясь.
     -- Эти три слова я слышу от тебя уже целый час. Учти,  что
смертны  не только те люди, которых ты сам убивал. Смертен и ты
сам. Если окажется, что ты не в состоянии делать  свою  работу,
мы найдем другого.
     Впервые я видела, как кто-то угрожает Валерию. И угрожает,
судя по  всему,  очень  серьезно.  К  тому  же, у этой женщины,
несомненно, были возможности расправиться с Извековым.
     -- Мне надоело. Я не хочу. И не буду, -- крикнул Извеков.
     -- Будешь. У тебя нет  больше  выбора.  И  помни,  что  мы
прекрасно  знаем,  куда  ты  спрятал  своего  брата. Ты ведь не
хочешь, чтобы с ним случилась неприятность?
     -- Не  смейте  его  трогать!  --  истеричный  тон  Валерия
неожиданно сменился на угрожающий.
     --  Все  в  твоих руках. Не пытайся нам противостоять. Все
двери должны быть открыты настежь. Нужно убрать препятствия для
наших людей. К тому же тебе придется разогнать из Рая весь  тот
сброд,  что  ты  напустил  туда.  Это  совершенно  ни к чему. И
заканчивай  скорее  свою   возню   с   этой   девчонкой.   Пора
возвращаться  к  главному,  тем  более,  что  для  этого теперь
появилась прекрасная возможность. И поспеши. Виллен  недоволен,
что дела идут слишком медленно, он не любит шутить.
     Мне  стало  ясно одно: все, что делал Валерий, он делал не
для себя и не по своей воле. Женщина поднялась со своего  места
и  пошла к автомобилю. Ее фигуре могли позавидовать кинозвезды.
Умопомрачительно красивая, гибкая и  грациозная,  как  дива  из
восточной сказки, злобная и непреклонная.
     --  Даррина!  --  Извеков  поднялся  на постели. Его глаза
открылись, но он был  все  еще  с  ней  в  контакте.  --  Стой,
Даррина, мы еще не закончили!
     Но она-то, видимо, уже закончила. На крик Валерия она даже
не обернулась.  Но  она  не могла так уйти. Я в какой-то момент
поняла, что в моих силах заставить ее остановиться. А я хотела,
чтобы она остановилась и выслушала его.
     Даррина  споткнулась  и  встала,  не   дойдя   до   своего
невиданного  автомобиля нескольких шагов. Когда она обернулась,
в ее глазах  кроме  уже  знакомого  гнева  появилось  выражение
детской обиды.
     -- Что? Что это такое? Кто там у тебя?!
     Извеков  сам,  казалось, был ошарашен. Несколько секунд он
сидел молча и неподвижно, а потом закрыл лицо руками.  Даррина,
тоже  немного  постояв  в  замешательстве,  повернулась снова к
машине.
     -- Катя,  что  ты  здесь  делаешь?  --  услышала  я  голос
Валерия. Он, совершенно проснувшийся, таращил на меня глаза.
     Я  же  продолжала  следить  за  Дарриной.  Она  садилась в
автомобиль. Валерий уже очнулся от забытья, но  мой  контакт  с
Дарриной  продолжался,  это было очевидно. Но все же я решилась
на небольшую проверку своей догадки:
     -- Даррина!
     Ее  лицо  приобрело  совсем   детское   выражение   полной
беспомощности. Она не понимала, что происходит.
     --   Кто?  Кто  это,  я  не  вижу!  --  пробормотала  она,
внимательно вглядываясь в мою сторону. Когда  я  почувствовала,
что  она  меня  вот-вот  разглядит,  я  одним коротким приказом
"занавесила" себя.
     --  А  я  вижу  тебя,  --  отозвалась  я,  наслаждаясь  ее
беспомощным  испугом.  --  Мы еще встретимся с тобой, и тогда я
задам тебе вопросы. А сейчас у меня нет времени.
     Я закрыла контакт и повернулась к Валерию. Он  смотрел  на
меня с недоумением и неприязнью.
     --  Что  ты  здесь  делаешь? -- повторил он. -- И с кем ты
сейчас разговаривала?
     -- С Дарриной.
     -- Это еще кто? -- нахмурился он.
     -- Не знаешь? У тебя был с ней  контакт.  Только  что.  Не
помнишь?
     Извеков продолжал хмуриться. Нет, Валерий не был артистом.
Все эмоции были у него на лице. Он искренне не помнил Даррины.
     --  Так  кто  же  из  нас  двоих  действительно  зомби, а,
Валерий? -- спросила я, не надеясь на связный ответ.
     Извеков выбрался из растрепанной,  развороченной  постели,
стал натягивать свой комбинезон. Он был растерян и подавлен. Он
прекрасно понял, на что я намекаю. Он понял, что я вклинилась в
его контакт, и теперь его волновало только то, что он, Валерий,
ничего    не   может   вспомнить.   Он,   человек,   обладающий
неразделенным    цельным     сознанием     творца,     оказался
загипнотизированным   чьей-то   нездешней   волей.  А  какая-то
девчонка,  которой  он  отводил  роль  восхищенной  ассистентки
гения, уличила его в этом.
     --  Твое  самолюбие,  Валерий,  тут  совсем  ни при чем. Я
думаю,  что  тебе   нужно   хорошенько   подумать   над   своим
положением...
     -- Какого черта ты читаешь мои мысли?! -- возмутился он.
     -- Ничего я не читаю. Я хочу, чтобы ты вспомнил Даррину.
     -- Я сам хочу ее вспомнить... Зачем ты вообще здесь?
     --   Ты  хотел  отвести  меня  куда-то...  Я  пришла  тебя
поторопить.
     -- Все понятно.
     Валерий вышел в гостиную, даже не удосужась  позвать  меня
за  собой.  Я пошла следом, понимая, что рано или поздно он все
вспомнит, и я смогу получить от него кое-какие объяснения.
     -- Что она хотела от меня? -- спросил Извеков,  подойдя  к
окну.
     -- Вспомни сам.
     --   Катя,   если  они  закрыли  от  меня  самого  мое  же
собственное подсознание, промедление может плохо кончиться.
     -- Если бы я не пришла к тебе, ты никогда не заподозрил бы
ничего.
     -- Но, черт возьми! Катя, ты должна мне помочь! Ты  теперь
знаешь обо мне больше меня.
     Прав  он  был  в одном: промедление могло плохо кончиться.
Если Валерия заставили действовать определенным образом,  скрыв
присутствие  внешней воли, эта внешняя воля уже сама по себе не
может быть доброй.
     -- Знаешь, Извеков, Даррина угрожала тебе.
     -- Мне? чем? Почему?
     -- Ты должен продолжать то, что тебе поручено.
     -- А что мне поручено? --  напряженно  уточнил  он.  Я  не
видела его лица, но голос его говорил сам за себя.
     --   "Все   двери  должны  быть  открыты  настежь",  --  я
постаралась воспроизвести голос Даррины.
     -- Боже мой!.. -- колени Извекова  подогнулись.  Чтобы  не
упасть,  он  вытянул  руку  и  уперся в оконное стекло. -- Боже
мой!..
     -- "И помни, что  мы  прекрасно  знаем,  куда  ты  спрятал
своего брата", -- добавила я.
     --  Я? Спрятал? Но ведь я... -- Валерий повернулся ко мне.
Он словно узнал о том, что смертельно болен.
     -- Катя, ты готова сейчас пойти  со  мной?  --  решительно
произнес он.
     -- Для этого я и пришла.
     --  Тогда  идем,  --  он  открыл  стенной шкафчик и достал
оттуда свою кобуру с оружием.
     -- В "Каменный мешок"?
     Руки Валерия, застегивающие ремень, задрожали так, что  он
не мог попасть концом ремня в пряжку.
     -- А говоришь, что не читаешь мысли... -- прошептал он.
     --  Успокойся,  о  "Каменном мешке" мне рассказала Марина.
Только что.
     -- Если Даррина доберется до Сашки, я буду знать, кого  за
это  благодарить,  --  сквозь  зубы  процедил Извеков. -- Идем.
Быстро.
     Мы вышли в коридор. Я думала, что Валерий поведет меня  на
эскалатор.  Но  он пошел в глубь коридора, где и открыл угловую
дверь.
     -- Проходи.
     Миновав тамбур, Валерий подошел к выходу, открыл кобуру  и
достал   пистолет.   Подняв  наизготовку  руку  с  оружием,  он
повернулся ко мне:
     -- будь внимательна. Каждый мой приказ -- закон.
     Распахнув дверь ногой, он осторожно  выбрался  наружу.  Из
открытой двери в тамбур повалил густой туман.
     -- Можно! -- Извеков махнул мне рукой. Я вышла из тамбура,
и туман  окутал  мня  сочными клубами, которые, казалось, имели
вес.
     Валерий пошел вперед, постоянно оглядываясь и  не  опуская
руку  с пистолетом. Но вокруг было тихо: только камни. Каменные
стены какого-то ущелья. Туман, вместо того,  чтобы  подниматься
вверх,  прижимался  к  земле.  Ущелье,  сначала  узкое до такой
степени, что  двое  едва  могли  разойтись  в  нем,  постепенно
расширялось  и в конце концов закончилось. Мы вышли на поросшее
чахлой травой плато. С одной стороны  --  обрыв.  С  другой  --
горы.   Клубы   тумана  витали  вокруг,  иногда  разделяясь  на
отдельные пласты, каждый из которых совершал  над  поверхностью
земли совершенно самостоятельные движения.
     Это  был  действительно "каменный мешок". Каменный мешок с
туманом.
     -- Ты выбрал для Александра не очень симпатичный  мир,  --
заметила я.
     --  Ты  не  права,  --  отозвался  Валерий.  Он  продолжал
бдительно следить за местностью.
     -- Может быть, ты объяснишь, чего мы боимся?
     -- Здесь множество самого разнообразного  хищного  зверья.
Это единственное, чего в этом мире нужно опасаться... Стой!
     Извеков  замер  на  месте.  В следующую секунду я услышала
странное шуршание, похожее на звук, который издает  при  ходьбе
человек,  одетый  в  спортивный костюм из ткани типа "болонья".
Звук приближался, но множественные отражения от стен  каменного
мешка не давали понять, кто и откуда стремится к нам.
     Извеков,  несомненно,  лучше  ориентировался в обстановке.
Схватив меня за  руку,  он  оттащил  меня  под  самую  скалу  и
затолкал в расщелину.
     --  Это эскора, у них отличное зрение, но плохое обоняние.
Она  разглядела  нас  со  скалы,  но  здесь   не   найдет.   Не
высовывайся.
     Мне  осталось  наблюдать  из-за  его плеча. Шуршание стало
слишком громким,  и  из  тумана  короткими  неловкими  прыжками
выскочила невероятно уродливая птица.
     Размерами  она  превышала самого крупного страуса. Длинная
шея была хищно вытянута вперед, маленькая головка вертелась  из
стороны  в  сторону. Клюв, широкий и острый, был жадно раскрыт.
Длинные, растопыренные,  словно  у  испуганной  курицы,  крылья
волочились  по земле. Но самым мерзким было то, что эта курица,
толстая и неуклюжая, была абсолютно голая, без единого перышка.
Ее кожа свисала с боков складками, словно  из  птицы  выпустили
немного   воздуха.   Такие   же   складки   покрывали   толстые
бедра-окорока. Эти-то складки и издавали при передвижении птицы
противное шуршание.
     Птица промчалась мимо нас, не заметив. Валерий  облегченно
вздохнул и выпустил меня из расщелины.
     --  Теперь можем идти дальше. Эскоры глупы, они никогда не
поворачивают назад в поисках добычи. Она будет  бежать  вперед,
пока  не  выдохнется.  А  отоспавшись, снова заберется на скалы
выслеживать жертву, -- пояснил Валерий. --  Если,  конечно,  за
это время ее не засечет патруль, или не сожрет аброисса.
     -- Еще один динозавр? -- уточнила я.
     --  Не  совсем. Аброисса -- не ящер. Это млекопитающее, по
виду похожее на трицератопса.
     У меня  были  явные  пробелы  в  образовании,  особенно  в
области  биологии  ископаемых  животных.  Я никак не могла себе
припомнить, кто  такой  трицератопс.  Но  у  меня  не  осталось
сомнений, что эта штука вряд ли приятнее эскоры.
     --  И  ты еще утверждаешь, что эта реальность подходит для
жизни?
     Извеков улыбнулся:
     -- Я хотел бы здесь родиться.
     -- И гонять мамонтов над пропастью?
     Валерий рассмеялся:
     -- Местные мамонты, их  здесь  зовут  джаггами,  милейшие,
ласковые существа. Их тут дрессируют для верховой езды и игры в
поло.
     Я   хотела   было   предположить   вслух,  что  у  Валерия
окончательно поехала  крыша,  но  тут  снова  послышался  новый
посторонний  шум.  На  этот  раз это был звук явно техногенного
происхождения. Двигатель.
     Извеков  не  выразил  ни  малейшего  беспокойства,  только
запрокинул  голову  и  стал  разглядывать что-то в небе. Слабые
легкие клочки тумана не могли заслонить от нас вылетевший из-за
гребня скалы аппарат. Впервые я,  наконец,  увидела  не  сквозь
рябую   завесу   контакта,   а   непосредственно  живьем  нечто
фантастическое.  Диковинный  микросамолет  с   двумя   винтами,
вращавшимися  с  тихим  ровным гулом, прошел на высоте не более
двадцати  метров.  Когда  он  миновал  нас,  я  заметила  сзади
конструкцию,  напоминающую  сопла  ракеты.  Плоский, похожий на
круглую мыльницу с винтами и крылышками, самолетик был  оснащен
несколькими орудиями, они торчали из специальных ниш в корпусе.
     Валерий не высказал тревоги по поводу самолета.
     -- А вот и патруль. Наша шуршащая подружка, видимо, далеко
не уйдет,  --  заметил  Извеков.  --  Кстати, из дубленой шкуры
эскоры  получаются  великолепные  защитные   костюмы,   пробить
которые можно только лазером... или зубами аброиссы.
     -- Чей это самолет?
     --  Патрульный  катер  сил  местной  самообороны. Здесь, в
долине, есть городок. Не больше тысячи жителей. Десять  солдат.
Пять   катеров.  Тишина,  спокойная  и  размеренная  жизнь,  --
мечтательно произнес Валерий.
     -- Но ведь этот катер... -- удивленно начала я, но Извеков
не дал мне договорить.
     -- Что, не похож на копье каменного  века?  --  рассмеялся
он.  --  Да,  ты  права.  В  этом  месте  развитая цивилизация,
значительно обогнавшая многие из тех,  что  я  уже  повидал  за
дверями.
     --  И  здесь  сохранились  кровожадные  динозавры? Это при
развитой суперцивилизации?
     -- И очень хорошо, что они сохранились. Видишь ли, в  этом
мире   ценят   человеческую  и  любую  другую  жизнь,  и  ценят
удовольствия  этой  жизни.  И  единственное,  что  омрачает  их
гармоничный  мир  --  зверюги.  Их  тут  много. И многие хитры,
свирепы, хотя винить их бесполезно -- они ведь просто животные.
Занятые защитой своих жизней от опасностей родного  мира,  люди
не  успевают  вести  войны  друг с другом. У них нет времени на
пустяки...
     -- И сюда ты отправил Александра?
     -- Да. Я нашел эту  реальность  два  года  назад.  Правда,
сначала   я   открыл  и  держал  дверь  совсем  в  другом  краю
реальности. Кажется, это была даже другая  планета.  Но  потом,
когда  я  занялся  поисками  новой  личности для брата, я нашел
одного  парня.   Этот   аналог   был   совершенно   безмозглый,
прямолинейный  до  тупости  служака,  хотя  и отчаянно отважный
субъект. В одиночку ходил на аброиссу. Просто так, для  забавы.
И   я   понял,   что   если   сознание   умного,  разносторонне
образованного, тонкого психолога, умеющего к  тому  же  мыслить
логически,  то  есть такого человека, каким и был Саша, слить с
сознанием этого куска мышц, который живет в городке в долине...
-- Валерий замолчал и  прислушался.  Где-то  за  горной  грядой
раздались свистящие резкие звуки. Усмехнувшись чему-то, Валерий
продолжил: -- Ну я и подумал, что должно получиться хорошо. Это
милый  мир, достойный стать новым домом Сашки. К тому же, часть
сознания, принадлежащая Саше, должна была, наверняка,  подавить
собой старую личность. Не думаю, что превращение местного героя
без тени мысли в очах в неординарного человека кому-то может не
понравиться.  И  я  отыскал  новую дверь, рядом с городком того
парня.
     -- А вдруг, все-таки, кому-то это не понравится?
     -- Саша слишком умен, чтобы позволить кому-то в чем-то его
заподозрить.  Он  сможет  притвориться  в  нужный  момент,   --
отмахнулся Валерий. Я не узнавала его. Его тон уже никак не был
похож на тот восторженный бред, с которым Извеков восхвалял Рай
и  бессмертие  сознания.  Он  был  серьезен  и  убежден в своей
правоте, но его убеждение теперь запросто могло  передаться  не
только фанатику, но и здравомыслящему человеку.
     --  Кажется,  недавно  ты  говорил что-то насчет того, что
смерть, это еще не смерть,  что  каждый  человек  сам  по  себе
ничего  не  значит.  Ты  считал, что осчастливил брата тем, что
убил его. Ты ведь был безразличен к кожаному мешку с костями...
     -- Знаешь, Катя, если когда-нибудь наступит страшный  суд,
я,  наверное,  буду  одним  из  немногих,  кому не смогут найти
адекватной кары за грехи, -- злобно оборвал он меня. --  Раньше
я  сам  себе  удивлялся,  почему  днем я говорю и делаю одно, а
ночью боюсь  выключить  свет  в  спальне...  Только  во  сне  я
понимал,   что  совершаю  ошибки  --  если  это  можно  назвать
ошибками. Мне даже кажется, что Сашка лучше меня  понимал,  что
со мной происходит.
     -- Но теперь-то ты вспомнил Даррину? Ты понял что-нибудь?
     -- Ничего я еще не понял, но об этом потом. Пусть пока все
остальное  остается,  как  есть, -- отмахнулся Валерий. -- Надо
же, как повезло! Теперь нам не придется спускаться в долину...
     Его последние слова относились к сцене, которая  открылась
нашим  глазам,  едва мы завернули за выступ скалы. Плато в этом
месте  было  ровным  и  довольно  широким.  На  краю  плато  из
расположенной   высоко   над   землей   расщелины  лился  поток
прозрачной воды. Ударяясь о поверхность озерца, струя  пенилась
и  разбрызгивала мелкие капельки. Подставив под воду обнаженные
руки, стоял высокий, мощный, мускулистый мужчина с пышной рыжей
шевелюрой. Он, не спеша,  омывал  свои  руки  и  плечи,  слегка
подрагивая  от  соприкосновения  с  наверняка  холодной  горной
водой.
     В стороне, почти у края обрыва, стоял знакомый  патрульный
катер.  А  перед  ним  возвышалась неподвижная туша эскоры. Она
едва ли не сравнялась размерами  с  катером,  становилось  даже
забавно: дичь слишком большая, или охотник слишком маленький?
     Плеск   воды,   видимо,  совершенно  заглушал  все  звуки,
поэтому, когда рыжеволосый охотник развернулся, Извеков уже был
от него довольно близко. Первым порывом пилота было защититься.
Он схватился за страшного вида пушку, висящую на его  поясе,  а
его пронзительно синие глаза вспыхнули в напряжении.
     Валерий  остановился.  Но  пилот  передумал уже через пару
секунд. Произнеся несколько слов на незнакомом гортанном языке,
он подошел к нам.
     -- Здравствуй, -- спокойно сказал Валерий. -- Как  удачно,
что я сразу тебя нашел.
     Парень  смотрел  на  нас  во  все  глаза, но ни страха, ни
подозрительности в  его  взгляде  не  было.  Было  безграничное
удивление.
     --  Боже  мой,  Валера...  --  произнес парень, ошарашенно
покачал головой и снова изрек несколько красивых, но незнакомых
слов на чужом языке.
     -- Что? -- переспросил Извеков.
     -- Я послал тебя ко всем чертям, --  объяснил  парень.  --
Чем  обязан?  Что не дает тебе покоя? Я думал, что ты, наконец,
оставишь меня.
     -- Я рад, что ты меня узнал, Саша.
     Парень демонстративно з