, что он поверит  тебе,  а  не
мне? - презрительно спросила она.
     - Нет, это вряд ли, - сказал Эдан. - Но он может поверить стражникам,
которые последние несколько недель каждую ночь видели, как ты выходишь  из
своей спальни и направляешься в мою.
     - Они ни разу  не  видели  меня!  -  сказала  она,  но  в  глазах  ее
промелькнуло выражение неуверенности. Похоже, Лэра впервые  осознала,  что
больше не может полностью владеть ситуацией.
     - Неужели? - Эдан пожал плечами. - Что ж, возможно. Возможно, один из
них однажды не последовал за тобой, чтобы выяснить, куда ты ходишь  каждую
ночь. Возможно, он никогда  не  видел,  как  ты  входишь  в  мою  спальню.
Возможно, это по какой-то другой причине все они подмигивают  и  улыбаются
мне всякий раз, когда я прохожу мимо них по коридору.
     - Даже если так, - сказала Лэра, - они стражники королевской  охраны,
и в первую очередь будут защищать мои интересы - интересы принцессы,  -  а
не сына какого-то жалкого камергера! - Она старалась  говорить  убежденно,
но в голосе ее послышались нотки неуверенности.
     - Этот какой-то жалкий камергер, - саркастически  повторил  ее  слова
Эдан,  -  является  человеком,  который  всегда  следил  за   тем,   чтобы
королевским стражникам  платили  своевременно  и  хорошо,  который  всегда
заботился о том, чтобы их семьи были надлежащим образом обеспечены,  имели
приличное жилье и получали помощь придворных лекарей в случае  надобности.
И вполне вероятно, они пожелают защитить интересы и жалкого камергера тоже
и не захотят, чтобы его сына обвинили в насилии, когда правда  заключается
в том, что принцесса - распущенная потаскуха.
     Она ошеломленно уставилась на него, потом изо всей силы  ударила  его
по лицу. Он видел, как она заносит руку, но даже не  попытался  увернуться
от удара.
     - Ты, грязная свинья! - она выплевывала слова ему в  лицо.Ты  за  это
заплатишь! И как только я могла отдаться тебе!
     - Конечно, - криво усмехнулся Эдан. - Это был подарок, о котором я не
просил; и я был дураком, что принял  его,  если  учесть  его  сомнительную
ценность.
     Подняв руки со скрюченными, словно когти, пальцами, Лэра  с  яростным
воплем бросилась на него, готовая выцарапать ему глаза. Он схватил  ее  за
кисти, развернул и, воспользовавшись инерцией ее же движения,  швырнул  на
землю. Она растянулась на соломе.
     - Довольно! - сказал Эдан. - Клянусь всеми богами, довольно! В  гневе
ли, в похоти ли, ты набросилась на меня в последний раз! Теперь поднимайся
и одевайся! Ты все еще принцесса из королевского дома, так что  постарайся
вести себя как подобает принцессе! Я же отныне постараюсь вести себя  так,
как приличествует человеку моего положения и звания, о  которых  я  забыл,
как последний глупец. Что же касается  остального  -  твоих  угроз,  твоей
уязвленной гордости - поступай, как хочешь. Чего бы это мне ни стоило, мне
все равно.
     Эдан повернулся и вышел из стояла, оставив  ее  лежать  на  соломе  с
ошеломленным выражением лица. Он  пересек  проход  и  вывел  своего  коня.
Микаэл уже успел ускакать далеко, и Эдану  нужно  было  догнать  его.  Для
принца было небезопасно выезжать  из  замка  одному,  и  Эдан  впервые  за
последнее время снова подумал о своем долге и обязанностях -  о  том,  как
долго он еще будет исполнять их. Вероятно, лишь  несколько  часов.  Он  не
удивится, если по возвращении его сразу схватят  люди  Эрвина.  Эдана  это
мало волновало. Он испытывал - по крайней мере сию минуту - восхитительное
ощущение свободы.
     Слова Лэры отрезвили его,  словно  ушат  холодной  воды,  вылитый  на
голову. Под какими бы чарами Эдан ни находился, они наконец расстались,  и
он увидел девушку такой, какой она  была  на  самом  деле  -  эгоистичной,
злобной, избалованной... и ясно осознал собственную свою глупость. Так или
иначе, как бы теперь ни повернулось дело, по крайней мере, с этой историей
было покончено, и он мог  попытаться  вернуть  себе  хоть  слабое  подобие
чувства собственного достоинства - если это вообще возможно.
     Эдан действительно мало беспокоился о будущей своей  судьбе  -  разве
только о том, как это скажется  на  родителях.  Его  бесчестье  станет  их
позором, и он надеялся, что у Лэры хватит ума не поднимать шума. Возможно,
он убедил девушку, что ей не  удастся  остаться  незапятнанной,  если  она
выдвинет какие-то обвинения против него; что если она  решит  раскрыть  их
связь или объявит себя жертвой насилия, то навлечет позор и на себя  тоже.
Возможно, с  его  стороны  будет  не  очень  по-рыцарски  уличить  леди  в
распущенности, пусть даже и с целью самозащиты,  но  и  леди  не  подобает
спасать собственную свою сомнительную добродетель, обвиняя  избранного  ею
же самой любовника в насилии. В любом случае Эдан знал,  что  Лэра  ничего
ему не забудет и не простит. В ее лице он обрел смертельного  врага.  И  в
первую очередь должен был винить себя самого за то, что связался с ней.
     Но как бы ни повернулось дело, Эдан уже не испытывал никакого чувства
вины. Теперь он был только сердит, и не столько на Лэру, сколько на  себя.
В очередной раз он на горьком опыте познал слабости человеческой природы -
в данном случае свои собственные. Запоздало он осознал  истинное  значение
внутренней дисциплины. Лэра возбуждала его, и он желал ее. Эдан  не  хотел
искать утешения в мысли,  что  она  соблазнила  его,  ибо  хотя  их  связь
началась по ее воле, он с самого начала  являлся  более  чем  добровольным
участником событий. Он прекрасно  понимал,  что  делает,  как  сознавал  и
возможные последствия подобных отношений - однако все равно продолжал  их.
Эдан мог винить во всем лишь себя, и какое бы наказание теперь ни  грозило
ему, он, безусловно, его заслуживал. Если бы  только  его  родители  могли
избежать бесчестья, навлеченного на них глупостью сына!
     Разрываясь между чувством гнева и мучительной  тревогой  за  близких,
Эдан быстро поскакал вниз по дороге, ведущей от замка, и  осадил  коня  на
повороте, на выступе скалы,  откуда  открывался  вид  на  город  Сиседж  и
широкие прибрежные равнины. Он обвел взглядом  холмистые  поля  в  поисках
одинокого всадника и наконец заметил его, скачущего галопом  через  луг  в
восточном направлении, недалеко от лесной опушки.  Принц  отпустил  своего
сокола, и тот ужа падал камнем на жертву.
     Эдан пустил своего коня легким галопом, а  достигнув  более  пологого
участка спуска, погнал его во весь опор. Микаэл рассердится  на  него,  и,
что еще хуже, он не взял с собой сокола. Эдан  постарался  придумать,  что
сказать принцу и как объяснить свое опоздание. Он почувствовал острые укол
совести при мысли о необходимости лгать мальчику, но  если  Лэра  уже  все
рассказала, Микаэл узнает правду очень скоро. А если и нет, то все  равно.
Принц еще  слишком  молод,  чтобы  понимать  такие  вещи,  и  у  человека,
причинившего ему незаслуженную обиду, в его глазах не может  быть  никаких
оправданий. Эдан достаточно долго пренебрегал своими обязанностями,  думаю
только о себе. Теперь ему придется думать о  принце,  как,  безусловно,  и
следовало делать все время.
     Достигнув равнины, он потерял Микаэла из виду, и стегая коня  концами
поводьев, поскакал галопом  в  том  направлении,  где  видела  мальчика  в
последний раз.  Он  должен  был,  как  обычно,  захватить  с  собой  отряд
королевской охраны, но сейчас было слишком поздно вспоминать об  этом.  Не
замедляя  шага,  Эдан  взлетел  на  невысокий  холм  и   окинул   взглядом
расстилавшиеся перед ним поля. Принца нигде не было видно.  Вероятно,  его
сокол настиг добычу в какой-нибудь ложбине, и  Микаэл  спешился  вне  поля
зрения. Эдан продолжал двигаться  в  прежнем  направлении,  на  восток,  к
опушке соснового леса.
     Ему не нравилось, что Микаэл выехал из замка один;  и  уж  совсем  не
нравилось, что он находится так близко к лесу.  Провинция  Боруин  это  не
Ануир. Это пограничный район, и в лесу могут быть разбойники, медведи  или
какие-нибудь  равно  опасные   существа.   Могут   встретиться   здесь   и
эльфы-отщепенцы, хотя Эдан  сомневался,  что  они  осмелятся  подойти  так
близко к Сихарроу. Все же Микаэлу следовало подумать как  следует,  прежде
чем отправляться на охоту в одиночестве. И ему самому, тут же сказал  себе
Эдан,  следовало  подумать  как  следует,  прежде  чем  пренебречь  своими
обязанностями.
     Он  въехал  на  другую  возвышенность,  на  мгновение  остановился  и
осмотрелся по сторонам, пока его конь рыл копытом землю и фыркал.  Микаэла
по-прежнему нигде не было видно. Куда он мог подеваться?  Безусловно,  ему
хватило ума не заезжать в лес? Но все-таки, напомнил себе  Эдан,  это  был
бесстрашный принц Микаэл Роэль, покоритель воображаемых эльфов и гоблинов,
победитель чудовищ из своих снов. Микаэл просто многого не знал  и  потому
был неосторожен. А если он углубился в лес... Эдан судорожно сглотнул. Там
легко мог пропасть  и  взрослый  человек.  Он  снова  пустил  своего  коня
галопом.
     На скаку Эдан поискал взглядом в небе сокола Микаэла, но  птицы  тоже
нигде не  было  видно.  Он  оглянулся  на  замок.  Сейчас  Эдан  наверняка
находился приблизительно на том месте, где  он  видел  принца  с  поворота
дороги, ведущей от Сихарроу. Мальчик не мог уехать далеко.
     - Микаэл! - крикнул Эдан. - Милорд!
     Он подождал. Никакого ответа. У Эдана заныло  под  ложечкой.  А  если
принц упал с лошади и лежит раненый  где-нибудь  поблизости,  не  в  силах
ответить? Эдан снова позвал. Тишина. Он поискал следы копыт.
     И скоро нашел их. Они вели к лесу.
     Эдан тихо выругался и  поехал  по  следам  Микаэла.  Приблизившись  к
опушке леса, он услышал знакомый клекот и поднял глаза.  Это  был  Убийца,
сокол Микаэла. Эдан сам помогал мальчику  дрессировать  птицу.  Он  громко
свистнул, призывая ее. С ответным криком она вылетела из чащи  леса  прямо
перед ним. Он вытянул руку, и сокол спустился  к  нему.  Эдан  поморщился,
когда острые когти вонзились ему в предплечье. Он забыл  надеть  охотничью
перчатку. Он огляделся вокруг. По-прежнему ни следа Микаэла.
     - Где он, милая? - спросил он птицу. - Куда он поехал?
     У сокола был возбужденный вид. Он резко вертел по сторонам  маленькой
головкой и хлопал крыльями. Эдан заскрипел зубами от боли в  предплечье  и
почувствовал, что рукав его промок от крови. Он потерял след. Он  повернул
коня назад, пытаясь снова отыскать на  земле  следы.  Внезапно  в  воздухе
что-то просвистело, и Эдан почувствовал резкий сильный  удар  в  плечо.  С
хриплым криком сокол взлетел, когда он выпал из седла.
     Эдан тяжело повалился на бок и вскрикнул от  боли.  Перекатившись  на
спину,  он  схватился  за  торчащее  из  раны  древко.  Стрела   арбалета.
Разбойники! Он потянулся за мечом и только тогда осознал, что забыл его  в
конюшне, спеша отделаться от Лэры и догнать принца.
     Эдан обругал себя последним идиотом и неловко потянулся  левой  рукой
за кинжалом, засунутым за голенище правого сапога, в  бессильном  отчаянии
сознавая, что даже меч служил бы  ему  слабой  защитой  против  арбалетов.
Кинжал здесь будет практически бесполезен. Все же другого оружия у него не
было. Но едва его пальцы сомкнулись на  рукоятке  кинжала,  другая  стрела
вонзилась в землю в каком-то дюйме от его ноги,  и  он  застыл  на  месте.
Потом Эдан услышал  отвратительный  утробный  звук,  нечто  среднее  между
смешком и звериным рычанием, и,  подняв  глаза,  увидел  четыре  низенькие
фигуры, выходящие из-за кустов.
     Существа эти были не больше четырех  с  половиной  футов  ростом,  но
поджарые и  очень  мускулистые.  Вооруженные  короткими  мечами,  длинными
ножами, копьями и арбалетами, все они были  в  кольчугах,  наголенниках  и
остроконечных шлемах без забрала. За плечами они несли  маленькие  круглые
щиты; двое направляли на Эдана копья, а двое целились в него из арбалетов.
У всех четырех были смуглые плоские лица с резкими чертами и покатым  лбом
и зловещие золотисто-желтые глаза со зрачками,  напоминающими  змеиные.  У
них были необычайно длинные руки;  а  зубы  острые,  с  клыками  наподобие
звериных. Хэлин, помоги мне, подумал Эдан. Гоблины!
     Он никогда не видел гоблинов раньше, но слышал много рассказов о  них
и знал, что маленький рост ничуть не делал их менее опасными. Они обладали
чрезвычайной физической силой, сверхъестественной реакцией и  способностью
прекрасно видеть в темноте. Воины, ведущие полукочевой  образ  жизни,  они
широко использовали труд рабов и, по слухам, иногда  совершали  ритуальные
убийства и ели человеческое мясо, дабы таким  образом  забрать  себе  силу
своих  врагов.  Королевства  гоблинов  простирались  в  глухих  местностях
Керилии, в землях  Туразор,  Урга-Зай,  Кал  Калатор,  Баронство  Кровавый
Череп, Марказор  и  Пять  Пиков.  Однако  Эдану  никогда  и  в  голову  не
приходило, что они могут осмелиться зайти так далеко на  юг  и  подойти  к
самому Сихарроу.
     Вероятно, это были воины из отряда налетчиков, пришедшего из Туразора
или Пяти Пиков. Эдан не мог  представить,  чтобы  всего  четверо  гоблинов
отважились предпринять  такое  путешествие  и  проникнуть  так  глубоко  в
эльфийские земли, чтобы достигнуть Боруина. Все  это  промелькнуло  в  его
мозгу в один миг, пока он отчаянно пытался прогнать страх и  вернуть  себе
способность мыслить ясно, поскольку понимал,  что  в  несколько  мгновений
решится, оставят его в живых или нет.
     - Встань, человек, если хочешь жить, - гортанным голосом сказал  один
из гоблинов на ануирском языке с сильным акцентом.
     Морщясь от боли, Эдан медленно, с трудом встал  на  колени,  потом  с
усилием поднялся на ноги, держась за  торчащую  из  плеча  стрелу.  Другой
гоблин попытался поймать его коня, но жеребец взвился на  дыбы,  заржал  и
понесся прочь. Беги, Виндривер, подумал Эдан. Скорей беги назад,  чтобы  в
замке поняли, что произошло что-то неладное.
     Один из гоблинов нагнулся и выхватил кинжал у него из-за голенища,  а
потом погнал к лесу, подталкивая острием копья в спину. Эдан  старался  не
обращать внимания на боль в плече. Ум его лихорадочно работал. Схватили ли
они Микаэла?
     Они  приблизились  к  остальным  гоблинам,  которые  ждали   их   под
прикрытием деревьев. Кроме четырех, захвативших  в  плен  Эдана,  в  отряд
входило еще около дюжины воинов. Двое держали Микаэла с кляпом во рту и со
связанными за спиной руками. Остальные сидели  верхом  на  огромных  серых
волках, которые угрожающе зарычали при приближении Эдана. Волки! Все стало
ясно. Военный отряд из Туразора.
     Эдан понял, что если бы гоблины собирались убить их с  Микаэлом,  они
бы уже  это  сделали.  Тогда  чего  они  хотят?  Обратить  их  в  рабство?
Потребовать за них выкуп?  Последнее  казалось  вполне  вероятным.  Они  с
Микаэлом явно не похожи на крестьян, значит гоблины должны были принять их
за аристократов из Сихарроу. Если они  намерены  держать  их  в  плену  до
получения выкупа, тогда, по  крайней  мере,  у  них  с  Микаэлом  остается
надежда выйти из этой передряги живыми. Пока гоблины не узнали, кто  такой
Микаэл.
     - Послушайте, - сказал Эдан, - если вы собираетесь причинить нам зло,
то знайте: мой отец хорошо заплатит, если я и мой маленький брат  вернемся
домой целыми и невредимыми.
     Один   гоблин,   сидевший   верхом   на   волке,   испустил   смешок.
Отвратительный, резкий смешок.
     - Так значит вы братья? - спросил он с ухмылкой. - Странно, мне вроде
бы помнится, что у императора только один сын.
     Эдан постарался  скрыть  охватившее  его  смятение.  Они  знают!  Но,
возможно, у него еще остается шанс переубедить их.  Он  бросил  взгляд  на
Микаэла, который явно понимал  происходящее  не  настолько  хорошо,  чтобы
испугаться. Вместо этого он казался рассерженным - даже  разъяренным  -  и
издавал какие-то звуки в кляп, к счастью совершенно невнятные.
     - Император? - переспросил Эдан, стараясь выглядеть удивленным.  -  С
чего, скажите ради Хэлина, вы взяли, что наш отец император? Он всего лишь
простой виконт, который...
     - Не трать слова попусту, мальчик, - сказал предводитель гоблинов.  -
Принц уже сказал нам,  кто  он  такой.  Он  пообещал  всех  нас  повесить,
четвертовать  и  сварить  в  кипящем  масле  за  то,  что  мы   осмелились
дотронуться до его королевской особы. - Он хихикнул. - Никто, кроме принца
не может обладать таким высокомерием в столь раннем возрасте.
     Эдан мысленно обозвал Микаэла дураком. Если  бы  только  у  мальчишки
хватало ума держать язык за зубами!
     - Зачем ты сказал им это, дурачок? - сердито спросил  он  Микаэла.  -
Если они подумают, что ты принц, то всего  лишь  потребуют  более  крупный
выкуп - куда более крупный, чем отец будет в силах заплатить когда-либо! -
Он повернулся к предводителю  гоблинов.  -  Не  случайте  его,  он  просто
ребенок! Вероятно, он хотел испугать вас, чтобы вы отпустили  его.  Он  не
знал, что гоблины не боятся власти императора, как боимся ее мы!
     Предводитель гоблинов улыбнулся.
     - Прекрасная попытка, милорд, - сказал он.  -  И,  возможно,  я  даже
поверил бы вам, если бы не располагал подробным описанием принца, а  также
не увидел золотое кольцо с королевской печатью на его  левой  руке.  -  Он
поднял кольцо.Я сохраню это в качестве трофея. Наша охота  оказалась  куда
более легкой, чем мы предполагали. Кто бы мог подумать,  что  наша  добыча
сама пойдет нам в руки?
     Слова предводителя гоблинов заставили Эдана похолодеть. Они не просто
наткнулись на отряд налетчиков. Эти гоблины пришли сюда специально,  чтобы
похитить Микаэла! Они знали,  как  выглядит  королевская  печать  и  также
располагали описанием принца. Должно быть, в лесу они выжидали возможности
схватить принца Микаэла, когда тот отправится на соколиную  охоту  или  на
верховую прогулку; и они пришли, готовые  к  бою  с  вооруженной  стражей,
которую, горестно осознал Эдан, он должен был взять с собой,  как  обычно.
Все это могло означать лишь одно: кто-то передал  эти  сведения  гоблинам.
Среди подданных императора был предатель! Но кто?
     Кто выиграет больше всех, если с  Микаэлом  приключится  какое-нибудь
несчастье? Конечно, Эрвин Боруинский. Отец Эдана рассматривал  возможность
того,  что  честолюбие  приведет  Эрвина  к  предательству,   но   он   не
предусмотрел, что у Эрвина хватит дерзости вступить в сговор с  гоблинами.
Но если Эрвин желает смерти Микаэла, то  к  чему  выбирать  такой  сложный
путь? Почему бы просто не  нанять  каких-нибудь  разбойников  или  наемных
убийц для этой цели, или не доверить дело своим  подданным,  чья  верность
герцогу не вызывает сомнений? Зачем втягивать сюда гоблинов? И чего  ради,
собственно   говоря,    самим    гоблинам    вступать    в    заговор    с
человеком-военачальником? Значит, это предприятие должно быть выгодным для
обеих сторон. Эдан попытался размышлять логически. Если он  сумеет  понять
их побудительные мотивы, ему будет легче решить, как вести себя.
     Если гоблины намереваются держать принца в плену до получения выкупа,
как можно предположить из их поведения и слов предводителя отряда,  то  по
логике вещей  передать  выкуп  поручат  Эрвину  Боруинскому.  А  поскольку
император находится в Сихарроу, а  не  в  Ануире,  он  не  может  получить
быстрый  доступ  к  казне,  каковое  обстоятельство  означает,  что  выкуп
придется платить самому лорду Эрвину. А следовательно император -  и,  что
еще важнее, императрица - окажутся в долгу перед  ним.  Но  что  это  даст
гоблинам? Ясное дело, сам выкуп. Этого может быть  вполне  достаточно.  За
единственного наследника императорского  трона  можно  получить  в  прямом
смысле царский выкуп.
     Однако, если выкуп не заплатят, Микаэла, вероятно, убьют. Вся вина за
убийство будет возложена на гоблинов, а на лорда Эрвина никогда  не  падет
никакого подозрения. Единственное, чего от него потребуется, это не суметь
достав