ечом,  застегивая  перевязь
прямо поверх ночной рубашки.
     - Клянусь богами, кажется, кого-то режут на кусочки!
     В коридоре послышался звук шагов и кто-то громко забарабанил в дверь.
Дервин распахнул дверь и увидел одного из охранников.
     - Скорей, милорд Герцог! Беда с императрицей!
     - Я иду с тобой, - быстро сказала Лэра. Она быстро прокручивала в уме
все вероятные объяснения происходившему. Слишком много  совпадений.  Гелла
дала ей содержимое флакончика Горгона  всего  несколькими  часами  раньше.
Перед тем, как украсть медальончики и удрать, предательница докладывала  о
том, что подлила жидкость в эль и  видела,  как  императрица  выпила  его.
Значит, зелье подействовало. Неужели Горгон ей солгал? Может, это был  яд,
и онсхеглин просто замышлял убить императрицу?
     Лэра чувствовала дрожь  возбуждения,  спеша  по  коридорам  вслед  за
Дервином.  События  развивались  неожиданным  для  нее  образом,  и  могло
получиться даже лучше, чем она  ожидала.  Если  императрица  умрет,  можно
будет обвинить в ее смерти Геллу. Когда девчонку поймают, ее словам  никто
не поверит. Она ведь преступница.  Ее  уже  пытались  однажды  казнить  за
покушение на жизнь человека. Как только объяснить мотив убийства...  Хотя,
какая разница, подумала Лэра. Может,  императрица  поймала  ее,  когда  та
пыталась украсть драгоценности. Это будет звучать прекрасным дополнением к
истории об украденных медальонах. Или  она  просто  сумасшедшая.  В  любом
случае ей не спастись! А если ее поймают и она будет что-то там  бормотать
о зелье, добавленном к питью императрицы, она только докажет свое безумие.
     Да, думала Лэра, поспешая к покоям  императрицы,  это  в  самом  деле
может хорошо сработать. Смерть Фелины скажется на Микаэле. Все можно будет
истолковать как знак богов. Императрица умерла потому, что  императору  не
было суждено иметь наследника. Он прогневал Хэлина и навлек  на  себя  его
проклятье.
     Дверь в покои императрицы была широко  распахнута,  внутри  толпились
люди. Микаэл в испуге стоял возле кровати.
     - Врача! - кричал он.
     - Что с ней случилось? Кто-нибудь, сделайте что-нибудь! Во  имя  всех
богов, где врач?
     Эдан  тоже  был  здесь   в   сопровождении   Ариэль   и   несколькими
приближенными императора.
     На постели, крича от боли, Фелина билась словно рыба,  вытащенная  из
воды. Она была в испарине и скинула с себя  все  одеяла.  Лэра  немедленно
подбежала к ней как бы для того, чтобы  утешить  ее,  но  Фелина  от  боли
ничего и никого не замечала.
     - Пошли прочь! - сказала Лэра.
     - Все пошли вон, дайте ей воздуха! Где врач?
     И словно в ответ на ее слова вбежал один из дворцовых врачей.
     - Выйдите, пожалуйста, все, кроме  императора  и  герцогини  Лэры,  -
произнес он.
     - Лорд Эдан, вы обладаете врожденными способностями исцелять.  Может,
вы попытаетесь помочь?
     Эдан стоял бледный как смерть.
     - Я уже пытался. Дважды. Я первый  прибежал  на  крики,  но  не  смог
помочь. С ней нет контакта.
     Лэра вытолкала всех из комнаты и  вернулась  к  постели  императрицы,
склонившись над ней с выражением глубокого участия.
     - Что произошло, Микаэл?
     - Я не знаю! - ответил он.
     - Она просто начала кричать! Я не знаю, что делать! Ты должна помочь,
пожалуйста!
     - Храни нас боги, - произнес врач, осмотрев императрицу.
     - Она беременна!
     - Что? - вскричал Микаэл.
     - Но... это невозможно!
     - Взгляните сами! - ответил врач, указывая на ее живот. Тот на глазах
рос и раздувался, поднимаясь, словно дрожжевое тесто. Врач приложил руку.
     - Я чувствую, как он брыкается. Очень сильно.
     - Нет, - потряс головой Микаэл, - этого не может быть!  Она  не  была
беременна!
     - А теперь стала, - возразил врач. Он тоже покачал головой.
     - Это не похоже ни на  что,  ранее  мной  виденное.  Это  выше  моего
понимания.
     - Послать за фрейлинами! Живо! - крикнула Лэра страже в коридоре. Они
будут отличными свидетелями происходящего.
     Дитя Горгона было на подходе. Только  на  это  не  потребовалось  как
обычно девять месяцев.  Это  заняло  несколько  минут.  Живот  Фелины  уже
выглядел на пятый-шестой месяц беременности, и он  продолжал  расти.  Если
помощь придворных женщин не подоспеет через пару минут, будет поздно.
     - Как  это  могло  произойти?  -  спросил  врача  Эдан,  с  ужасом  и
изумлением глядя на мечущуюся императрицу.
     Тот просто покачал головой. Он был так поражен, что не находил  слов.
Он мог только наблюдать за происходящим широко распахнутыми глазами.
     Микаэл схватил его и яростно затряс.
     - Делай что-нибудь! Помоги ей, ради Хэлина!
     - Простите, Ваше Величество, но я ничего не могу поделать.
     Фелина  продолжала  с  воплями  метаться  по  кровати.  Глаза  у  нее
закатились и она судорожно и шумно дышала.
     - Микаэл! Микаэл, пусти его, - сказал  Эдан,  отрывая  императора  от
бедняги-врача.
     - Ребенок собирается выйти, - сказал врач.
     - Как бы невероятно это ни было, мы можем лишь помочь ей родить.
     Микаэл отпустил его, и в комнату вбежали придворные женщины.  Им  уже
передали о случившемся, но когда  они  увидели  это  своими  глазами,  они
закричали от  испуга.  Все  же  они  превозмогли  первоначальный  испуг  и
приготовились принимать роды.
     - Вы можете идти, - обратилась старшая из них к врачу.
     - Это работа не для мужчины!
     - Я остаюсь! - заявил Микаэл.
     - Вы будете мешать, - возразила старшая фрейлина.
     - Император или нет, а это не зрелище для мужчин!
     - Идем, Микаэл, - проговорил Эдан, беря его под руку.
     - Мы все равно ничем не можем помочь. Пусть они делают свою работу.
     Микаэл словно загипнотизированный позволил себя увести. Остались лишь
фрейлины, Лэра и Ариэль.
     - Это колдовство, - прошептала одна из женщин.
     - Вчера она даже не была беременна, а сейчас  может  родить  в  любой
момент.
     - Как бы то ни было,  а  наш  долг  помочь  матери  и  ребенку,сурово
произнесла старшая из них.
     - Прекратите болтать и держите ее, чтобы она себе не повредила.
     Уверенно отдавая указания, старшая фрейлина  профессионально  взялась
за дело. Лэра и Ариэль помогали. Им пришлось напрячь все свои силы,  чтобы
удерживать в нужном положении мечущуюся Фелину. Она была без сознания,  но
крики не прекращались. Ее живот достиг размера зрелого арбуза.
     - Он идет, - сказала старшая.
     - Держите ее!
     Они прижали императрицу к постели. Та была не в силах слышать, что ей
говорили. Ребенок шел, собираясь родиться независимо от  того,  будут  ему
помогать или нет. Он пробивал себе дорогу  в  мир  всеми  силами.  Старшая
фрейлина заняла позицию между ног Фелины и изумленно вскрикнула, когда  ее
обдала волна крови. Одна из младших женщин в испуге закричала, но  старшая
схватила ее за руку и отвесил с размаху оплеуху.
     - На место! Не время истерикам!
     Женщина покорно вернулась на место, но было ясно, что она  до  смерти
напугана. Затем императрица  издала  еще  один  протяжный,  нечеловеческий
вопль, и ребенок родился. Несмотря на все самообладание, старшая  фрейлина
при виде младенца приглушенно вскрикнула и ее передернуло  от  отвращения.
Фелина обмякла, находясь в глубоком обмороке.
     - Фелина! - заорал Микаэл из коридора. Он отчаянно  пытался  взломать
дверь.
     - Да сохранят нас боги! - сказала  старшая  фрейлина,  отступая  и  в
ужасе разглядывая новорожденного.
     - Госпожа! Что это? - спросила одна из  младших  фрейлин.  Затем  они
подошли посмотреть и немедленно спальня  огласилась  истеричными  воплями.
Две из них в панике выбежали вон из комнаты.  Третья  прижалась  к  стене,
истерически визжа от страха.
     - Ох, Хэлин, спаси нас, - прошептала Ариэль, подходя к младенцу.
     - Весь в папашу, яблоко от яблони... - подумала  Лэра.  Младенец  был
отвратителен.
     Микаэл растолкал всех, кто пытался его удержать, и  ворвался  внутрь.
Первое, что бросилось  ему  в  глаза,  было  зрелище  промокшей  от  крови
кровати. Затем он увидел своего "сына". Он  затаил  дыхание  и  глаза  его
вылезли на лоб от ужаса и недоверия к увиденному. Эдан  и  Дервин  вбежали
следом за ним и при виде новорожденного остолбенели.
     - О, боги! - выдохнул Микаэл. Затем слова оставили его.
     Младенец был раза в два крупнее обычных новорожденных и кожа его была
темно-серого цвета. Нижняя часть тела  была  как  у  сатира,  с  козлиными
ножками, переходящими  в  острые  черные  копытца.  Руки  были  когтистыми
лапами, с острыми шипами на  локтях  и  плечах.  Голова  казалась  слишком
крупной для туловища и  покрыта  роговым  слоем  вроде  панциря  черепахи.
Макушка венчалась подобием рожек, два изогнутых рога росли у  висков.  Нос
напоминал темное рыло, а в  пасти  уже  сверкали  зубы.  Детеныш  зарычал,
инстинктивно ища еду.
     Пока они в ужасе глядели на него, он  открыл  глаза.  Они  были  ярко
желтые с золотистыми искорками.
     Колени Микаэла подогнулись. Эдан и Дервин подхватили его и он повис у
них на руках, потеряв  сознание.  А  затем  с  ним  что-то  произошло.  Он
вскочил, с губ его сорвался звериный вопль ярости и боли, и он потянулся к
рукояти меча, висящего на поясе у  Дервина.  Выхватив  меч  из  ножен,  он
накинулся на чудовище, лежащее на кровати. Снова и  снова  он  поднимал  и
опускал меч, уничтожая проклятую тварь. Эдан и Дервин вцепились в него, но
Микаэл отшвырнул их прочь, и пришлось звать на помощь стражу.
     Он  боролся  как  одержимый,  но  в  конце  концов  они  отняли  меч,
запачканный густой темно-зеленой кровью. Они вытащили его из  спальни,  но
успели заметить, кому дала жизнь Фелина.
     Отлично, с удовлетворением думала Лэра. Теперь это не скроешь.
     - Фелина! - произнесла Ариэль, склоняясь над бедняжкой  и  трогая  ее
лоб.
     - Фелина...
     Лэра стояла в ногах постели, глядя на безжизненное тело императрицы.
     - Она мертва, - ровным тоном произнесла она.
     - Так же, как ее адское отродье.
     Ариэль медленно подняла на нее  глаза.  В  них  читалось  откровенное
презрение, и хотя ничего не было сказано, Лэра поняла. Она знает, она  все
знает. Казалось, мысли Ариэль стали ощутимыми  физически.  Эдан  рассказал
ей. Она вернула взгляд, словно бросая вызов и приглашая сказать что-нибудь
вслух.
     - Я всегда знала, что  ты  хладнокровная  сучка,  -  тихо  произнесла
Ариэль.
     - Но до сих пор я даже не подозревала, сколько в тебе настоящего зла.
Ты воплощенное зло, Лэра!
     -  Зло?  -  переспросила  Лэра.  Теперь  они  были  одни  возле  тела
императрицы, и снаружи стояла гробовая тишина.
     - Если я зло, то как ты назовешь это? - она указала на останки твари,
которую родила несчастная Фелина.
     - Как по-твоему это можно объяснить, кроме  знака  богов?  И  как  мы
должны это истолковать, моя милочка?
     Она развернулась и покинул  комнату,  пройдя  мимо  врача,  спешащего
назад  в  императорские  покои.  Лэра  помедлила  возле  открытой   двери,
прислушиваясь. Она разобрала слова врача.
     - О, нет. Она...
     - Она умерла, - сказала Ариэль.
     Затем послышался изумленный возглас, врач увидел, кого убил Микаэл.
     Ариэль заговорила.
     - Как император?
     - Я дал ему снотворное. Очень сильное. Он был... очень подавлен.
     - Возьмите это... эту тварь и избавьтесь от нее, - велела  Ариэль.  -
Никто не должен это видеть. Пусть все фрейлины придут ко мне. И охрана  из
тех, кто здесь был. Не  должно  быть  ни  одного  шепотка  о  случившемся.
Императрица умерла родами. Ребенок не выжил. Он был... мужеского полу.
     - Я понял, госпожа. Но держать в секрете такое...
     Лэра представила, как старик удрученно качает головой.
     - Кто-нибудь обязательно проболтается.
     - И все же мы должны постараться, ради спасения императора и империи.
Если хоть одно слово просочится за стены  дворца,  неизвестно,  что  может
случиться, - заявила Ариэль.
     - Известно, очень даже известно, - думала Лэра,  улыбаясь  с  мрачным
удовлетворением.


                                  * * *

     Эдан не пил с той памятной ночи в "Зеленом Драконе", но  сегодня  ему
хотелось здорово напиться. Ему просто необходимо было напиться. Он боялся,
что Микаэл сойдет с ума. Таким он не видел его даже в  битвах,  когда  его
оставлял Божественный Гнев. Так вышло сегодня, ибо не  гнев  и  не  ярость
владели им, а отчаяние и  боль.  Несмотря  на  это,  чтобы  его  удержать,
потребовались усилия Эдана, Дервина и четырех стражников.
     Эдан проследил, чтобы его отвели в его покои, где врач насильно  влил
в него сильное  снотворное.  Слава  богам,  оно  подействовало  сразу.  Он
проспит до утра. А затем, когда он проснется...
     Эдан не хотел даже  думать  об  этом.  Он  знал,  что  в  его  прямые
обязанности входит думать о таких вещах, но сейчас он был не в  состоянии.
Сегодня, именно сегодня вечером он не хотел  обдумывать  последствия.  Они
слишком устрашали его.
     Ариэль собиралась спать в комнате для придворных дам, если она вообще
спала. Она послала за всеми фрейлинами и стражей, которые видели  то,  что
родилось у императрицы. Она тщательно проинструктировала их, что  говорить
о  случившемся,  объяснив,  каковы  могут  быть  последствия  неосторожных
сплетен. Но все это было  пустым  звуком.  Что  им  следует  делать,  если
начнутся сплетни? Наказывать? Сажать в тюрьму? За  что?  За  неспособность
скрыть нечто столь ужасное, что будет  действовать  на  них  как  кислота,
разъедающая сосуд? Теперь весь замок гудит как осиное гнездо. Завтра  весь
город будет в курсе всех событий. Потом слухи распространятся по империи и
ничто не может остановить процесс. Он подал знак служанке, чтобы  принесли
еще выпить.
     Как это могло случиться? Он  был  в  недоумении.  Все  еще  с  трудом
верилось, хотя он сам видел, как эта ужасная тварь продиралась  наружу  из
ее чрева, убивая ее. Императрица родила онсхеглина. Горгона.
     Это звучало немыслимо. Фелина была девственницей, когда она попала  в
постель Микаэла. Ариэль уверила его в этом, и не было причин сомневаться в
ее словах. По другому и быть не могло. Фелина никогда не  покидала  отчего
дома. Она выросла и провела там всю жизнь. Первый раз  она  покинула  свой
дом во время путешествия в Ануир на императорские смотрины.  Когда  и  как
она умудрилась переспать с...
     Нет,  это  невероятно.  Но  все  же,  какое  еще   объяснение   могло
существовать? От Микаэла не могло родиться такое... такая тварь.
     Он облизнул губы и служанка принесла еще выпивку. Было уже поздно,  и
маленькая таверна почти  опустела.  Завтра  же  вечером  тут  будет  толпа
народа, обсуждающего все, что к тому времени станет известным.
     Было ли это  проклятьем  богов?  Наказанием  Хэлина?  За  что?  Какой
ужасный грех заслуживал  подобной  чудовищной  кары?  Микаэл  был  охвачен
жаждой расширения территории империи и захвата новых земель. И он проводил
одну кампанию за другой, и человеческие потери были  велики.  Может,  боги
наказали его за непомерное честолюбие, стоившее жизни многим людям?  Тогда
почему пострадала Фелина?
     Он понял, что она умерла, как только вошел в комнату. Никто  не  смог
бы выжить с такими ужасными ранами. Было столько  крови...  Он  чувствовал
себя ужасно беспомощным.  Он  умел  исцелять.  Но  он  не  мог  воскрешать
мертвых. Микаэл это знал.
     Он изменился с тех пор,  как  встретил  Фелину.  Брак  пошел  ему  на
пользу. Они были идеальной парой,  и  они  поняли  это  с  момента  первой
встречи.  Микаэл  обожал  ее.  Он  стал  другим  человеком.  Он  все   еще
преследовал цели, которые всегда его манили, но  он  больше  не  напоминал
одержимого человека. Что будет с ним теперь?
     Эдан осушил кубок и заказал следующий. Он выпьет  еще  много,  но  во
всем свете не хватило бы выпивки, чтобы заглушить его чувства.
     - Лорд Эдан?
     Он взглянул вверх. К нему приближалась укутанная в плащ фигура. Голос
был женский и смутно напоминал кого-то. Она села  рядом  с  ним  и  слегка
опустила капюшон.
     - Я Гелла, милорд. Может, вы вспомните меня.
     Он вспомнил.
     - О, да, - безжизненным тоном произнес он.
     - Ты служила у императрицы.
     - Боюсь, что я очень плохо ей служила. Вы должны узнать. Это касается
императрицы.
     Очевидно, она еще ничего не знает, думал Эдан, глядя в свой кубок.
     - И это касается герцогини Лэры. Это она стоит за всем.
     Эдан резко поднял голову.
     - О чем ты? За чем стоит?
     Девушка наклонилась вперед, понизив голос, словно боясь, что ее могут
услышать, хотя в таверне практически никого не было.
     - Я вынуждена спасаться бегством, милорд. Иначе она убьет  меня.  Это
точно. Я пряталась тут и  ждала,  с  кем  бы  поговорить.  Я  обязана  все
рассказать. Когда я увидела вас, то решила, что вы  единственный  человек,
который  выслушает  меня  и  поймет.  Всем  известно,  что  вы  честный  и
справедливый человек. А я...  Я  всего  лишь  жалкая  воровка.  Но  жизнью
клянусь, мои слова истинны.
     - Подожди, подожди, - прервал ее Эдан.
     - Успокойся и говори медленнее. О чем ты толкуешь?
     - Герцогиня Лэра колдунья, милорд.
     - Колдунья! Лэру можно назвать многими словами, в основном не слишком
лестными, но колдовство она никогда не изучала.
     - Говорю вам, она колдунья, милорд! И она здорово в этом разбирается.
Моя мать, упокой Хэлин ее бедную душу, была колдуньей и она кое-чему учила
меня, пока была жива. По крайней мере, я всегда могу распознать  колдунью,
если увижу. Особенно если она срезает у меня  прядь  волос,  чтобы  чарами
держать меня в повиновении.
     - Залог? - переспросил Эдан, который  кое-что  понимал  в  этом.  Его
старый учитель был библиотекарем в Школе Магии Ануира.
     - Она хранила волосы в медальоне, который прятала в тайнике.  В  этом
медальоне.
     И она показала ему медальон.
     - У нее был еще один, его я тоже взяла. Не  могу  точно  сказать,  но
по-моему это залог мага, который по ночам приходил к ней  в  спальню.  Она
думала, я не знаю об этом, но я подглядывала за ней и видела  его.  Думаю,
он ее учитель, а она устроила так, что теперь он ей должен служить.
     - Продолжай, - велел Эдан, пытаясь вникнуть в услышанное.
     - Кто этот маг? Как он выглядел?
     - Он совсем старый, очень старый,  с  лысой  башкой.  Она  звала  его
Калладор.
     - Калладор! - Эдан больше не сомневался в  словах  девушки.  Калладор
был магом при Эрвине и исчез сразу же после окончания войны.
     - У нее есть еще третий медальон, только она никогда его не  снимает.
Там волосы ее мужа, герцога, который даже  не  подозревает,  как  она  это
использует. Через это она его контролирует.
     Да, подумал Эдан,  это  очень  похоже  на  Лэру.  Она  всегда  любила
контролировать людей, особенно мужчин.
     - Я верю тебе, - сказал он.
     - Продолжай.
     - Еще был четвертый медальон, и  я  думаю,  это  был  ее  собственный
залог. Думаю, маг хранил его у себя, а она как-то забрала  его.  Я  только
раз его видела у нее. Наверно, она его уничтожила. Но эти я украла. Свой я
заберу и уничтожу, чтобы никто им не воспользовался. Но  тот,  который  от
мага, я отдам вам. Я посмотрела, там внутри короткие и курчавые волосы. Он
лыс, как яйцо, наверно, эти волосы срезаны не с головы.
     Эдан взял медальон.
     - Понятно. Продолжай. Как герцогиня влипла во все это?
     Внезапно словно бездна разверзлась перед  ним.  Он  сидел  совершенно
трезвый и до крайности напряженный.
     - Она хотела сделать так, чтобы у императрицы не было детей, а  тогда
не было бы и наследника. А если у императора не будет наследника...
     - В качестве перворожденного сына принцессы крови из  Дома  Роэлей  и
жены герцога Боруина ее отпрыск может претендовать на трон, - договорил за
нее Эдан. Он сжал руки, чтобы унять нервную дрожь.
     Гелла кивнула.
     - Она предложила меня имп