у него в
груди и он сразу же бросился в Имперский Керн.
     Юный лорд Эдан был жив!  И  принц  Микаэл  тоже!  Это  были  чудесные
новости, и Баладор спешил принести  их  во  дворец.  Он  окликнул  хозяина
шлюпки и велел тому переправить его на остров, где стоял дворец. На шлюпке
с поднятыми парусами и гребцами, помогающими движению судна, добраться  до
острова можно было значительно быстрее, чем пешком по мостам и  дамбам;  и
хотя Баладор был подвержен морской болезни, эти новости  просто  не  могли
ждать.
     Баладор не отправился в Сихарроу с императорским двором. Он остался в
городе Ануире,  как  оставался  всегда,  поскольку  обязанности  хранителя
библиотеки в Школе Магии требовали его постоянного присутствия там.  Школа
являлась хранилищем всех магических знаний империи  и  одним  из  немногих
мест в Керилии, где студенты могли - если  им  повезло  поступить  туда  -
изучать оккультные науки. Среди преподавателей школы  числилось  несколько
выдающихся  алхимиков  империи,  и  многие  маги   из   таких   отдаленных
королевств, как Зикала или Киргард, совершали ежегодные поездки в столицу,
дабы заниматься тайными изысканиями в школьной библиотеке, а  в  обмен  на
это преподавать студентам. Соответственно Баладор не  мог  позволить  себе
покинуть  свой  пост  и  неизменно  оставался  в   Ануире   летом,   когда
императорский  двор  отправлялся  наслаждаться  свежим  морским   воздухом
Сиседжа в провинцию Боруин.
     Первое слабое подозрение о  неких  ужасных  событиях,  происшедших  в
летней резиденции, появилось у Балодора только тогда,  когда  лорд  Тиеран
прискакал галопом обратно в Имперский Керн вместе с императрицей и отрядом
королевской охраны. Слухи об этом  распространились  по  всему  городу,  и
прошло несколько дней, прежде чем Баладор  сумел  выбраться  во  дворец  и
выяснить, что же в действительности случилось.
     Именно тогда он узнал о смерти императора в  Сихарроу;  конечно,  это
была печальная новость, но далеко не столь убийственная,  как  новость  об
исчезновении принца Микаэла и  лорда  Эдана,  очевидно,  ставших  жертвами
предательства. По-видимому, они отправились утром на соколиную охоту, и их
лошади вернулись в конюшню без седоков. И на  седле  Эдана  были  кровавые
следы.
     Почему они отправились одни, без сопровождения дворцовой охраны,  для
всех оставалось загадкой. Безусловно, подобная безответственность была  не
в духе Эдана. Он даже забыл свой меч в  конюшне.  Совершенно  ясно,  мысли
юноши были поглощены  чем  угодно,  только  не  его  обязанностями.  После
допроса стражников, стоявших у ворот  замка,  стало  известно,  что  принц
Микаэл отправился на соколиную охоту один, и в скором времени  за  принцем
последовал лорд Эдан без всякого  сопровождения.  Говорят,  лорд  Эрвин  в
страшном гневе обрушился на  стражников,  позволивших  принцу  выехать  из
замка без охраны, но  стражники  утверждали,  что  принц  Микаэл  приказал
пропустить его,  сказав,  что  Эдан  последует  прямо  за  ним.  Стражники
естественно решили, что Эдан последует за принцем с охраной, но не  видели
причины останавливать его, когда тот проскакал мимо них  во  весь  опор  в
полном одиночестве.  Вероятно,  королевская  охрана  должна  была  вот-вот
пуститься им вслед. Однако этого не  случилось,  о  чем  и  было  доложено
начальнику стражи, который, по  всей  видимости,  доложил  об  этом  лорду
Эрвину, который в свою очередь заявил о полной своей  неосведомленности  в
отношении этих событий. Когда лошади мальчиков вернулись без седоков, лорд
Эрвин  в  ярости  пообещал  снести  головы  всем  виновным  и   немедленно
отправился на поиски пропавших с отрядом вооруженных всадников.
     Шаг, совершенный затем лордом Тиераном, был, вероятно, самым  трудным
из всех, которые ему приходилось делать в жизни. Как только лорд Эрвин  со
своими  рыцарями  вылетел  из  ворот  замка,  лорд  Тиеран  собрал   отряд
королевской стражи и приказал немедленно седлать коней для  императрицы  и
ее дочерей. Не задерживаясь, чтобы взять с  собой  еще  кого-либо,  помимо
своей жены, леди Джессики, лорд Тиеран спешно покинул замок до возвращения
лорда Эрвина. Он оставил в Сихарроу весь остальной  императорский  двор  и
незамедлительно отправился  в  Ануир  вместе  с  подопечными  женщинами  и
отрядом королевской стражи в полном составе.
     Они мчались во весь опор и преодолели путь  от  Сихарроу  до  Ануира,
длинной примерно двести пятьдесят миль, всего за три дня. Это была ужасная
скачка, подумал Баладор, ибо говорили, что,  когда  они  наконец  достигли
Имперского Керна, императрицу и ее дочерей пришлось снять  с  седел  и  на
руках отнести во дворец. Они просто чудом не загнали лошадей.
     Лорд Тиеран гнал лошадей галопом в течение дня, а большую часть  ночи
двигался легкой рысью, чтобы дать животным отдохнуть. Они устраивали  лишь
краткие привалы и спали всего по нескольку  часов  кряду,  пока  стражники
поочередно несли дозор. Больше всего на свете лорд Тиеран боялся, что лорд
Эрвин со своими рыцарями настигнет их в дороге. Им нужно было добраться до
столицы любой ценой, пусть даже  лорд  Тиеран  ничего  не  знал  о  судьбе
собственного сына.
     Морской ветер играл плащом  Баладора,  и  тот  закусил  нижнюю  губу,
стараясь не думать об беспокойных волнах залива, качающих  шлюпку.  Вместо
этого он думал о том, как выглядел  лорд  Тиеран  во  время  последней  их
встречи - усталый, изможденный и  осунувшийся,  бледный,  с  измученным  и
осунувшимся выражением лица. Вот так покинуть Сихарроу, ничего не  зная  о
судьбе собственного сына, мог лишь  человек  железной  воли  и  готовый  к
самопожертвованию. Как  отец,  лорд  Тиеран,  вероятно,  мучительно  хотел
пуститься по следу Эдана. Однако, как лорд верховный камергер,  он  должен
был в первую очередь выполнить свой долг перед императрицей и  империей  и
действовать без промедления в целях безопасности первой и второй.
     Когда шлюпка причалила к  пирсу  на  Скале  Керн  -  открытом  ветрам
острове, из которого вырастал императорский  дворец,  словно  естественное
продолжение скалистых берегов -  Баладор  с  помощью  капитана  ступил  на
причал. Он с трудом сглотнул, поблагодарил последнего, дал тому добавочное
вознаграждение за путешествие под полными парусами, а затем поспешил вверх
по пирсу к дворцовым воротам, мысленно благодаря небо  за  то,  что  снова
оказался на суше. Ветер нарастал, и волны становились все выше и сильнее.
     С чего вдруг Хэлин, в  бытность  свою  смертным  человеком,  возжелал
возвести дворец на этой скале посреди залива - этого  Баладор  никогда  не
мог  понять.  В  пользу   такого   выбора   говорила   лишь   естественная
обороноспособность острова. Он был  наилучшим  образом  защищен  от  любых
нападений  -  кроме  длительной   осады   со   стороны   моря,   а   ввиду
непредсказуемых штормов и течений в проливе Эреля вести  длительную  осаду
острова вражеским кораблям было  бы  очень  трудно.  Капитан,  не  знающий
досконально эти места, легко  мог  напороться  на  острые  скалы,  которые
окружали остров наподобие смертоносного ожерелья.
     Получив разрешение пройти за ворота, Баладор поспешил на поиски лорда
Тиерана. Лорд верховный камергер находился в своих личных покоях в  башне;
он стоял у окна и смотрел  через  залив  на  город  Ануир.  При  появлении
Баладора он повернулся. Со времени своего  возвращения  из  Сихарроу  лорд
Тиеран постарел, казалось, по меньшей мере,  лет  на  десять.  Тревога  за
императрицу, впавшую в отчаяние после утраты сына и мужа, и потеря  -  как
он считал - собственного сына легли  на  него  дополнительным  бременем  к
заботам о судьбе империи, лишившейся  ныне  прямого  наследника  престола.
Лорд Тиеран стал почти совсем седым, и новые морщины прорезали  его  лицо.
Глаза у него потемнели  и  ввалились  от  постоянного  недосыпания,  и  он
заметно потерял в весе.
     -  Баладор!  -  поприветствовал  он  вошедшего  слабым   голосом.   И
нахмурился. - Клянусь богами, ты красен как свекла  и  еле  дышишь.  Прошу
тебя, садись, старый друг. Вот, глотни вина и расскажи, что привело тебя в
Керн в таком состоянии.
     -  Прекрасные  новости,  ваша  светлость!  -  воскликнул  Баладор,  с
облегчением падая в кресло.  -  Великолепные  новости!  Чудесные  новости!
Принц Микаэл жив и здоров, как и ваш сын!
     Лорд Тиеран непонимающе смотрел на Баладора, словно неуверенный,  что
хорошо расслышал его.
     - Клянусь Хэлином! Неужели это правда? -  Голос  его  упал  почти  до
шепота.
     Баладор торопливо глотнул вина, прежде чем ответить.
     - Сегодня утром я получил послание от вашего сына,  -  сказал  он,  -
написанное его рукой, которую, как известно вашей светлости, я знаю так же
хорошо, как свою собственную. В конце есть приписка от принца за  подписью
последнего. Вот, убедитесь сами.
     - Послание? - Взгляд лорда Тиерана просветлел, когда Баладор протянул
ему свиток. - Но как? Каким образом?
     - Доставлено половинчиком, ваша светлость, отправленным из  Туаривеля
самим принцем Филерэном, - ответил Баладор.Здесь содержится отчет обо всем
случившемся, написанный рукой вашего сына. - И, утоляя свою  жажду  вином,
он стал ждать, пока лорд Тиеран прочтет письмо, в котором описывалось, как
мальчики попали в плен  к  гоблинам,  как  были  освобождены  эльфами  под
предводительством мага Гильвейна,  и  как  их  приняли  при  дворе  принца
Филерэна.
     - Благодарю тебя, Баладор, за  замечательные  новости!  -  воскликнул
лорд Тиеран. - Я должен немедленно сообщить их императрице! Она  убеждена,
что принц Микаэл погиб, как, боюсь, был убежден и я. Я смел надеяться, что
они еще живы, но на самом деле  не  думал  увидеть  их  когда-нибудь.  Это
послание вернет ее к жизни. - Он замолчал,  словно  какая-то  новая  мысль
пришла ему в голову. - Баладор, в этом письме не упоминается  ни  о  каком
выкупе, - неуверенно  произнес  он.  -  Несомненно,  принц  Филерэн  хочет
получить какое-то вознаграждение за их благополучное возвращение?
     Баладор покачал головой.
     - Если это и так, ваша светлость, то ни  послание,  ни  посыльный  не
упоминают об этом.
     - Гм-м. Ожидает ли посыльный ответа?
     - Он  ждет  в  школе,  ваша  светлость.  Я  распорядился,  чтобы  его
накормили и дали как следует отдохнуть.
     - Хорошо, - сказал лорд Тиеран. - Честное слово, просто прекрасно.  Я
чувствую себя так, почтенный Баладор, будто с плеч моих свалился  страшный
груз, который придавливал меня к земле. Пойдем, пойдем со мной! Мы  должны
вместе сообщить новости императрице. Уверен, она  захочет  увидеть  письмо
собственными глазами. Потом мы составим ответ  и  отошлем  его  обратно  в
Туаривель с этим половинчиком. Принц Филерэн  должен  знать,  что  империя
благодарна ему за спасение принца Микаэла... - Он осекся. -  Нет,  клянусь
Хэлином, императора Микаэла! Право  престолонаследия  больше  не  подлежит
сомнению.
     Он сжал свиток в кулаке.
     - Эрвин Боруинский обнаружит, что взял на себя слишком много. Значит,
он притязает на пост  регента?  Что  ж,  теперь  ему  будет  очень  трудно
доказать законность своих притязаний. А если он  будет  упорствовать,  все
увидят его дерзкое честолюбие таким, каким оно  является  на  самом  деле.
Пойдем  же,  Баладор,  сообщим  императрице  прекрасные  новости.  И  моей
супруге, конечно. Довольно она плакала горькими слезами. Теперь она  будет
заливаться слезами радости, и я не устану ликовать в сердце  своем,  глядя
на это.


                                  * * *

     - И это все, на что  ты  способен?  -  спросила  девушка-эльф,  легко
отразив удар Эдана.  -  Ты  никогда  не  убьешь  противника,  если  будешь
наступать на него так осторожно.
     - Я не хотел поранить вас, - ответил Эдан.
     Сильванна подняла тонкие, изящно изогнутые брови.
     - Неужели? А с чего ты решил, что можешь сделать это?
     - Одной мысли, что я могу причинить вам боль,  пусть  и  ненамеренно,
достаточно, чтобы  я  остановился,  -  сказал  Эдан.  -  Я  обязан  жизнью
Гильвейну и не самым лучшим образом выражу свою благодарность,  если  раню
его собственную сестру.
     -  А,  понимаю,  -  откликнулась   Сильванна.   -   Значит,   чувство
благодарности к моему брату заставляет  тебя  осторожничать  и  отступать,
так? Что ж, в  таком  случае  мне,  вероятно,  придется  поискать  другого
соперника для учебного боя, поскольку ты не представляешь никакой угрозы.
     - Как вам будет угодно, - сказал Эдан. Он  вложил  одолженный  меч  в
ножны, поклонился девушке и удалился  с  площадки,  чтобы  сесть  рядом  с
Микаэлом, в то время как другой соперник, эльф, занял его место.
     - Кажется, ты рассердил ее, - заметил Микаэл, когда Эдан опустился на
бревно рядом с ним.
     - Лучше я немного рассержу ее, чем пораню,  -  сказал  Эдан.Мы  здесь
гости, и я не вижу нужды  потакать  своей  гордости  или  рисковать  нашим
положением, одержав верх над женщиной в учебном бою.
     - Возможно, ты  переоцениваешь  свои  силы  и  недооцениваешь  ее,  -
ответил Микаэл, наблюдая, как Сильванна скрестила мечи со следующим  своим
противником. - Она знает, чего хочет.
     Под взглядами прочих эльфов соперники двигались по круглой  площадке.
Каждый держал в одной руке меч, в другой -  кинжал.  Они  не  пользовались
щитами, и клинки были остро  наточенными.  Новый  противник  Сильванны  не
разделял  нерешительности  Эдана.  Он  делал  стремительные  выпады  и  не
отступал ни на шаг. Мечи со звоном скрестились, сверкнули  кинжалы;  затем
противники отпрыгнули в стороны и снова закружились по площадке.
     Эдан нахмурился, наблюдая за поединком.
     - Кто-то получит рану, если они будут продолжать в  том  же  духе,  -
пробормотал он. - Клинки незащищены, а они даже не в полных доспехах.
     - Похоже,  их  это  мало  беспокоит,  -  заметил  Микаэл,  пристально
наблюдая за кружащими по площадке соперниками.
     Эдан посмотрел, как они бросились вперед, со звоном скрестили  клинки
и вновь отпрыгнули друг от друга - и покачал головой.
     - Так рисковать - полное  безрассудство,  -  сказал  он.  -  Что  они
пытаются доказать?
     - Возможно, они ничего не пытаются  доказать,  -  сказал  Микаэл,  не
отводя  взгляда  от  участников  поединка.  -  Может,  они  просто   хотят
воссоздать условия, наиболее приближенные к условиям настоящего боя.
     - Что увеличивает  вероятность  самого  что  ни  на  есть  настоящего
ранения, - сказал Эдан.
     Едва лишь он произнес эти слова, Сильванна отразила  встречный  удар,
отвела своим кинжалом кинжал соперника,  и  с  короткого  разворота  резко
ударила того мечом по руке. Эльф задохнулся, и Эдан вскочил  на  ноги  при
виде хлынувшей из раны крови.
     - Хороший удар, - сказал эльф и поклонился сопернице.
     Сильванна склонила голову, принимая  похвалу,  но  не  обнаружила  ни
малейшего волнения,  ни  даже  сожаления  по  поводу  того,  что  поранила
противника.
     - Позвольте мне помочь вам, - сказал Эдан. - Я  обладаю  целительными
способностями.
     Эльф просто пожал плечами.
     - Пустяки. Всего лишь небольшая царапина. Она будет напоминать мне  о
необходимости покрепче держаться на ногах в следующий раз. Но тем не менее
благодарю за заботу.
     Эдан недоуменно смотрел ему вслед. Что за создания эти  эльфы?  Такие
поединки, когда они становились друг против друга, защищенные  единственно
лишь  металлическими  нагрудниками,  легко  могли  закончиться   серьезным
ранением или даже убийством. Однако он понял, что имела  ввиду  Сильванна,
когда без всякой злобы заявила, что он  не  представляет  никакой  угрозы.
Эдан отступал, потому что она была  девушкой,  но  теперь  он  понял,  что
Микаэл был совершенно прав. Он переоценивал свои силы и  недооценивал  ее.
Сильванна превосходила его. Заметно превосходила.
     Он смотрел, как следующий противник выходит  на  площадку  померяться
силами с девушкой. Сильванна немного размялась, взмахнула мечом и стала  в
стойку. Она была ростом с  Эдана,  типичного  для  эльфов  телосложения  -
гибкая, крепкая и худая. Однако плечи ее  были  шире,  чем  у  большинства
девушек, которых Эдан встречал раньше;  и  мускулистая  спина  сужалась  к
изящной талии. Как и у брата, у Сильванны были  длинные  черные  волосы  с
серебристыми прядями. На время упражнений с оружием она собрала их в хвост
на затылке,  чтобы  они  не  мешали  ей.  Женщинам-эльфам  не  свойственна
здоровая полнота, зачастую присущая смертным женщинам, и Сильванна не была
исключением. У нее были длинные руки и ноги и маленькая грудь - но Эдан не
находил это непривлекательным. Сильванна уступала Лэре в соблазнительности
форм, но двигалась с плавной гибкостью кошки, и Эдану нравилась ее  манера
держаться.
     Он с удивлением поймал себя на том, что сравнивает Сильванну с Лэрой.
Они не имели ничего общего почти во всех отношениях. Лэра была  прекрасна,
а Сильванна в лучшем случае просто мила - и не  прилагала  никаких  усилий
для украшения своей  внешности.  Лэра  была  кокетлива  и  соблазнительна;
Сильванна же - сдержанна и прямодушна. У Лэры было податливое мягкое  тело
и влажные темные глаза; Сильванна была худа и мускулиста, с яркими  серыми
глазами - настолько светлыми, что они походили на  граненый  хрусталь.  Но
поймав себя на мысленном сопоставлении двух девушек, Эдан понял, что  Лэре
как будто чего-то недостает.
     Звон стали о сталь  снова  раздался  над  поляной,  когда  противника
закружились по площадке.  Эльфы,  которые  дожидались  своей  очереди  или
просто наблюдали за поединком, хлопали в ладоши  и  встречали  ободряющими
возгласами каждый удачный удар. Если бы Эдан не знал  истинного  положения
дел, он решил бы, что эти двое  бьются  не  на  шутку.  Однако  вскоре  он
заметил, что они стараются не наносить ударов  по  лицу,  шее  или  ногам.
Поражаемое  пространство  ограничивалось  защищенной  доспехами  грудью  и
незащищенными  руками  и  плечами,  но  сила  удара  по  последним  строго
контролировалась. Мечи были легче, чем те, которыми  в  большинстве  своем
пользовались  люди,  и  соответственно  быстрее  в  действии.   Предыдущий
поединок закончился после первого ранения, но цель его состояла не в этом.
Боец просто должен был  сломить  оборону  противника.  И  легкий  удар  по
металлическому  нагруднику  засчитывался  за  смертельный   и   заканчивал
поединок.
     Сильванна была не единственной женщиной, явившейся на  тренировку.  У
людей   женщины   как   правило   не   участвуют   в   сражениях.   Иногда
девочки-сорванцы вроде Ариэль играют в войну в  детстве,  но  с  возрастом
обычно находят занятия, более приличествующие  леди.  У  эльфов  все  было
совершенно иначе. Женщины упражнялись с оружием  наравне  с  мужчинами,  и
хотя большинству их недостало бы силы успешно орудовать тяжелыми  широкими
мечами, в искусстве владения более легкими и быстрыми эльфийскими клинками
они, казалось, не уступают мужчинам.
     Сильванна победила своего второго  соперника,  коснувшись  мечом  его
нагрудника; он отдал ей честь, признавая свое поражение, и  уступил  место
следующему противнику.  Эдан  изумлялся  силе  и  выносливости  Сильванны.
Короткий, неудовлетворивший ее и скоро прерванный поединок  с  ним,  затем
два полноценных поединка с мужчинами  -  а  у  нее  даже  пот  на  лбу  не
выступил. Она действовала мечом так, словно он был продолжением ее самой -
и внушала несомненное уважение своим соперникам.
     - Вот уж никогда не подумал бы, что женщины могут так хорошо  владеть
оружием, - сказал Микаэл, с восхищением  глядя  на  Сильванну.  -  Она  по
меньшей мере не уступает лучшему фехтовальщику королевской охраны.
     - Да, она очень хороша,  конечно,  -  согласился  Эдан,  выразительно
кивнув головой. - Сейчас я чувствую себя глупо оттого, что отступал.  И  в
лучшие дни у меня не было бы ни единого шанса в поединке с ней.
     - Думаю, что отсюда можно сде