нное  снадобье.  Беспокоясь  за
сестренку, она прямиком побежала домой - и  обнаружила,  что  на  пороге
сидит Брида, старуха соседка, которая в отсутствие Рохаллы присматривала
за малышами. По морщинистым щекам соседки текли слезы. Дерли умерла.
   Все  было  напрасно.  Рохалла  любила  малышей,  поклялась  беречь  и
защищать их. Ради них она  трудилась  до  седьмого  пота,  продавала  на
улицах свое тело,  сносила  боль,  презрение,  унижения.  Ради  них  она
переступила через свою гордость, пожертвовала своей юностью и похоронила
все надежды на счастливое и  достойное  будущее.  И  все  напрасно.  Они
мертвы. Рохалла осталась одна.
   Этой ночью она ушла из дому, как в тумане, онемев и оглохнув от горя,
тупо повинуясь привычному уже расписанию. Старая Брида  ужасалась  тому,
что Рохалла отправилась на  улицы,  когда  в  доме  лежит,  мертвая,  ее
сестренка, но девушка знала, что делает.  Она  видела,  как  дымятся  на
равнине за западной стеной города  гигантские  погребальные  костры.  На
кладбищах уже не осталось места, и жители Тиаронда почти привыкли к вони
горелого мяса - из-за  сырости  костры  немилосердно  чадили.  Дерла  не
закончит свой земной путь в таком костре, покуда жива ее старшая сестра!
Она ведь была такая маленькая, совсем крошка...  Быть  может,  могильщик
согласится отыскать для нее на кладбище совсем немного места - если его,
конечно, попросить как следует. Этой ночью Рохалла отправилась к  самому
щедрому своему клиенту, чтобы  заработать  деньги  на  взятку.  Но  это,
сказала она себе, в последний раз. Больше - никогда.
   И тем  не  менее  при  виде  этого  таинственного  богача  Рохалла  с
изумлением ощутила безмерный покой и..,  радость.  Опасные  чувства  для
дешевой шлюшки! Девушка  замерла  в  тени  проулка,  ошеломленная  таким
открытием. Не будь дурой, жестко сказала она себе.  Потерпи  сегодняшнюю
ночь - а дальше этому конец. И - испугалась, почувствовав  что-то  вроде
сожаления. В отличие от других мужчин - неотесанных, вонючих,  грубых  и
почти всегда пьяных - этот человек неизменно был с  ней  нежен  и  добр,
обращался с ней вежливо  и  достойно,  как  с  человеком,  а  не  как  с
безымянным телом для грубых услад.
   Смущенная этими мыслями, Рохалла наконец строго одернула  себя.  Этот
человек для нее - ничто. И все мужчины - ничто. Средство заработать -  и
все тут. И  кстати,  если  она  сегодня  ночью  собирается  хоть  что-то
заработать, нужно не торчать в темноте, как дурочка, а  бежать  бегом  к
клиенту. Еще минута - и он,  устав  от  ожидания,  повернется  и  уйдет.
Рохалла нацепила на лицо привычную, зазывно-дерзкую  улыбку.  Уверенная,
что теперь-то сумеет держать себя в руках, она вышла из проулка - и  миг
спустя с ужасом осознала, что рыдает  навзрыд,  припав  к  груди  своего
клиента.

Глава 19
ЗАГЛЯДЫВАЯ В ОКНА

   Тиаронд изменился. За свою долгую жизнь Тиришри бывала здесь не раз и
потому, едва пролетев  над  высоким  хребтом  горы,  сразу  увидала  эти
перемены к худшему. В прежние времена в городе даже после темноты кипела
жизнь, но сейчас на пустынных улицах царила тишина, порожденная не ночью
и не глубоким снегом. Острое зрение феи тотчас различило, что золотистый
отлив местного камня, из которого были сложены все  дома  в  городе,  от
избыточной сырости обрел болезненную  тусклую  желтизну,  отчего  в  эту
бурную ночь город выглядел особенно мрачно и уныло. Все в  нем  источало
мрачную ауру гниения и распада, болезни, уныния и отчаяния.
   Фея воздуха была глубоко встревожена.  И  впрямь  в  последнее  время
непогода разыгралась не на шутку, но  суровый  климат  высокогорья,  как
видно, лишь усугубил для Тиаронда эти трудности. И если дела обстоят так
худо в Каллисиоре, что творится в  иных  краях,  где  и  повседневный-то
климат куда как суров? Что сталось с обитателями этих мест? Как  всегда,
когда Шри одолевали эти невеселые  мысли,  она  вспоминала  Гендиваль  и
Кергорна - напарника, которого ей так  недоставало.  Тиришри  надеялась,
что он не слишком тоскует без  нее  и  достойно  управляется  со  своими
бесчисленными делами.
   Священные Пределы, сердце Тиаронда, располагались  высоко  на  склоне
горы, куда сходилась паутина почти  отвесно  ползущих  наверх  улочек  и
улиц. Сменяя дальнее зрение на ближнее и прибавив к  нему  тепловидение,
которое позволяло различить незримые следы  обитателей  города,  Тиришри
пристально вгляделась  в  лабиринт  ночных  улиц.  Насколько  она  могла
разобрать, там не было ни малейшего движения. Жители Тиаронда,  подумала
фея воздуха, чересчур оголодали и пали духом под бременем невзгод, чтобы
по ночам выходить из дому. Что ж, она поспешит к  Священным  Пределам  и
поглядит, что творится там. Быть может, ей удастся отыскать след жены  и
дочери Тормона. В нескольких словах сообщив Элиону о  своих  намерениях,
Шри нырнула в водоворот горячего воздуха, порожденный множеством дымящих
труб, и вместе с ним легко взмыла над скопищем темных крыш.
   Когда она поднялась  выше  над  широким,  уступами  ниспадавшим  вниз
склоном горы, весь Тиаронд предстал перед ней как на ладони. По форме он
напоминал гигантский наконечник стрелы, вонзившийся в бок горы и  сжатый
с двух сторон гигантскими отрогами, которые от вершины  горы  спускались
на плато, постепенно расширяясь. Нижняя часть города, где  располагались
беднейшие кварталы, растеклась по самому плато, и  там  город  ограждала
огромная стена,  протянувшаяся  между  отрогами.  Двое  ворот,  южные  и
восточные, располагались поблизости от  речных  переправ.  Над  западной
рекой  выгнулся  во  всем  своем  великолепии  арочный  мост,  восточную
пересекал канат парома.
   В нижней части города дома были совсем старые, так тесно сбившиеся на
узких улочках, словно их строители задались  целью  втиснуть  как  можно
больше зданий в сужающийся зазор  между  двумя  отрогами.  Повсюду,  где
возможно, к потрескавшемуся камню старых домов были пристроены  веранды,
балкончики, сложенные  из  бревен  верхние  этажи  -  словом,  все,  что
увеличивало столь ценное в этом городе  место  для  жилья.  Кое-где  эти
пристройки торчали над улицей под самыми диковинными углами, отчего весь
город походил на гигантскую крольчатню.
   А  перенаселенность,  должно  быть,  чудовищная,  подумала   Тиришри,
вдохнув -  вернее,  попробовав  на  вкус  отвратительную  вонь,  которую
разносил ветер. Конечно, у каждой расы - свой  обычай,  но  все  же  она
никогда не поймет, как это люди могут так жить. Неудивительно,  что,  по
словам Тормона, в городе так много больных. И тут же фея  отметила,  что
кто-то в Тиаронде, как видно, тоже не одобрял скученности: в  нескольких
кварталах посреди месива тесно сбитых развалюх зияли пустыри - там,  где
были снесены старые дома.  Тут  и  там  на  пустырях  возводились  новые
здания, более просторные и чистые.
   Куда же, однако, девались прежние обитатели развалюх? Городские стены
долго не удержат такую прорву бездомных. Скоро они наверняка выплеснутся
на равнину, настроят себе множество жалких хибар, настолько  непригодных
для жилья,  что  многие  люди  попросту  умрут.  Что  поделать:  если  с
перенаселенностью борются, снося старые дома,  нужно  же  их  обитателям
куда-то деваться...
   - О глупцы! - воскликнула про себя фея воздуха. - Неужели они никогда
не поймут, как опасно такое вот бездумное размножение ?
   У нее даже  мелькнула  еретическая  мыслишка:  быть  может,  нынешние
климатические неурядицы всего лишь попытка  самой  планеты  подсократить
количество избыточного населения, и тогда в этих  самых  неурядицах  нет
ничего плохого...
   Что ж, по крайней мере верхняя часть города отвлекла Тиришри от  этих
неприятных размышлений.  Высокие,  просторные,  нарядные  дома,  широкие
улицы и ухоженные, приятные глазу парки - все это, как ни глянь, выгодно
отличалось от  грязи  и  скученности  Нижнего  Города.  Немногочисленные
обитатели этих кварталов жили в чистоте, роскоши и сытости.
   Ох уж эти люди, подумала Шри. Никогда мне их не понять! Отчего им для
нормальной жизни необходимо такое вопиющее  неравенство?  Неудивительно,
что они такой воинственный народ!
   И вот наконец фея воздуха оказалась над сердцем города, где сливались
два гигантских горных отрога  и  золотистые  скалы  укрывали  и  хранили
Священные Пределы. Тиришри  увидела  черный  зев  туннеля,  пронизавшего
скалы, и с презрением подумала об этом крысином ходе, пригодном лишь для
людей.
   Подхватив  ветер,  она  взмыла  выше  и,  точно  искорка  фейерверка,
взлетела в восходящем потоке воздуха, который,  крутясь,  подымался  над
громадой скал. С вершины скалы фея воздуха  увидела  зрелище,  доступное
лишь очень немногим людям. Перед ней, как на ладони, лежали две  стороны
Тиаронда - священная и мирская.
   Скала была высотой в сотню ярдов, а то и поболее, и склон  ее  полого
ниспадал к ущелью, в котором располагались  Священные  Пределы.  Вершина
скалы была источена дождем и ветром, и эти глубокие отметины походили на
таинственные руны. С этой высоты Шри видела ущелье  тем,  чем  оно  было
многие тысячелетия назад, - огромным и глубоким  озером,  вправленным  в
склон горы, точно драгоценный бриллиант.
   Мысленному взору  феи  воздуха  открывалось  покойное  мерцание  вод,
лениво омывавших подножие этой самой скалы,  широкие  впадины  с  другой
стороны ущелья, над Храмом Мириаля, бывшие когда-то заливами и  бухтами.
Шри воображала себе сумрачное, устланное водорослями дно озера  в  сотню
саженей глубиной там, где теперь  высилась  на  утесе  громада  Цитадели
Мечей Божьих, прежде явно бывшая островом, где располагались  скрипторий
и библиотека, Дом Исцеления и прочие, более  мирские  здания  Священного
Города. Ледяной страх всколыхнулся в Шри, когда она взглянула на  черный
зловещий  зев  входа  в  туннель  -  искусственно  расширенную  когда-то
расселину в горе - и представила себе тот давний день, когда  содрогание
земли породило эту расселину и в нее хлынули,  стекая  по  склону  горы,
накопленные веками воды озера.
   С холодком внезапного прозрения Тиришри  осознала,  что  это  ущелье,
надежно огражденное скалами, и поныне копит в себе нечто - но на сей раз
не чистую озерную воду, а человеческие страсти. В горной чаше  Священных
Пределов кипели застарелое соперничество и неутоленные обиды, закаленные
завистью и алчностью, горечью и гневом. С ужасающей ясностью Шри поняла,
что явление драконьего  провидца  оказалось  таким  же  катастрофическим
событием, как давнее землетрясение, выпустившее на волю  воды  озера,  и
скоро - очень скоро - кипящая лава недобрых чувств обрушится, хлынет  на
беззащитный город.
   Описывая круги, фея  опустилась  ко  Внутреннему  Святилищу  и  низко
пролетела над входом в Цитадель. Она так надеялась,  что  сумеет  помочь
несчастному Тормону. Поскольку чародейка спасла ему  жизнь,  теперь  она
чувствовала себя ответственной за него. Люди так уязвимы - и  физически,
и духовно. Шри взглянула на зловещую громаду Цитадели. Торговец  никогда
не сможет проникнуть  туда,  чтобы  отыскать  свою  жену  и  дочь.  А  я
проникну, размышляла фея, и узнаю то, что нужно Тормону, и  передам  ему
все через Элиона. Если каким-то чудом его жена и  дочь  еще  живы,  быть
может, мы придумаем, как их спасти.
   Приняв  решение,  Шри  проскользнула  в  сумрачный  портал  Цитадели,
пересекла  внутренний  двор  и  наконец  оказалась  в  самой   крепости.
Передвигаться внутри оказалось трудней обычного. Воздух в  крепости  был
сырой,  затхлый,  неподвижный,  словно  его  столетиями  так  и  держали
взаперти в этой каменной темнице.  Казалось,  сами  стены  источают  эхо
древнего предательства, убийств, насилия  -  словно  на  замшелом  камне
проступала  кровь  невинных  жертв.  Вот  и  еще  одна  темная   сторона
человеческого нрава, подумала Шри, с содроганием ощущая миазмы давних  и
недавних злодейств. Как только, люди могут так жить? Она едва удержалась
от искушения закрутить смерчем застарелый,  затхлый  воздух  Цитадели  и
погнать этот смерч перед собой по  извилистым  коридорам,  чтобы  раз  и
навсегда вымести отсюда зло.
   По счастью, ей довольно скоро удалось отыскать тепловой след женщины.
Все, что нужно было  знать  Шри  о  жене  торговца,  она  позаимствовала
прямиком из его воспоминаний. Призрачный след  Канеллы  был  еще  ощутим
довольно ясно..,  и  резко  обрывался  в  комнате,  где  бедная  женщина
встретила свою смерть. Сознание Тиришри омрачилось печалью.  Хотя  такой
исход был самым вероятным, она искренне огорчилась оттого, что  придется
подтвердить наихудшие страхи Тормона. Да, но  что  же  случилось  с  его
дочкой? А, это уже интересно... Судя по всему, малышка  сбежала-таки  из
этой комнаты! Вдохновленная надеждой, Шри помчалась на поиски девочки.
   Она обшарила Цитадель сверху донизу, обследовала  учебные  комнаты  и
кабинеты, бесчисленные  казармы  с  неизменными  койками  и  шкафчиками,
облетела просторную и  безлюдную  гимнастическую  залу  с  ее  канатами,
настенными  лестницами  и  обнесенной   веревками,   посыпанной   песком
площадкой для фехтования. В своих поисках она обнаружила по меньшей мере
две трапезные - одна значительно неприглядней другой  -  и  нечто  вроде
залы отдыха, где рядовые гвардейцы попивали жидкий эль и тешились  игрой
в карты, кости и рулетку - развлечения, к которым больше  всего  склонны
люди. О девочке нигде не было ни слуху ни духу.
   Как могло случиться, что Тиришри совершенно сбилась со следа? Что  же
такое  стряслось  с  бедной  малюткой?  Озадаченная  и   не   на   шутку
обеспокоенная, она покинула крепость и уже почти без  надежды  на  успех
принялась  обшаривать  внутренний  двор,  окруженный  высокими  крепкими
стенами. В углу двора стоял высокий, ярко раскрашенный  фургон,  который
Шри распознала по воспоминаниям Тормона, и - как раз  рядом  с  фургоном
след появился снова. Фея тотчас воспрянула духом. Ясно было,  что  некто
все же обнаружил укрытие девчушки, однако смертных  завихрений  воздуха,
всегда возникающих на месте убийства, здесь не было. Вместо  этого  след
девочки слился с другим следом. Да это же нелепо, возмутилась  Шри.  Что
же здесь все-таки произошло? Она вгляделась пристальнее -  так  и  есть,
сюда   приходил   взрослый   человек   и   ушел   вместе   с   девочкой.
Сосредоточившись,  чтобы  не  сбиться  с  нужного  следа  в  бестолковой
путанице чужих, фея пересекла двор, покинула Цитадель  и  помчалась  над
Священными Пределами.
   Двойной след привел ее к дому в квартале ремесленников, с виду  ничем
не отличавшемуся от других. Шри облетела  строение  в  поисках  хотя  бы
щелки, чтобы проскользнуть внутрь, однако из-за бури все  окна  и  двери
были крепко  заперты.  Фея  решила,  что  проще  всего  в  таком  случае
использовать дымовую трубу, и, сражаясь с  восходящим  потоком  горячего
воздуха, который шел  от  огня,  пробралась  в  черное  жерло  дымохода.
Наконец она очутилась в уютной комнате, озаренной светом лампы и  жарким
пламенем, пляшущим  в  очаге.  Перед  очагом  лежал  яркий  разноцветный
коврик. В кресле у огня сидел мужчина  и  вырезал  из  дерева  корову  -
маленькую, но совсем как настоящую. Женщина, стоявшая у окна, глядела  в
щель между занавесками.
   С появлением Шри в комнату выпорхнуло облачко  дыма,  а  из  дымохода
осыпалась в очаг пригоршня золы. Мужчина негромко ругнулся, встал и смел
жирную черную золу с камней очага.
   - Сквозняк, наверное, - сказал он. - Вот что значит жить на горе.
   Не получив ответа, он подошел к женщине и обнял ее за плечи.
   - Не волнуйся, любовь моя. Они наверняка  нашли  где-нибудь  укрытие.
Никакая снежная буря не прикончит Заваля и Блейда.
   - Да, но что, если их засыпало снегом и они не смогут выбраться?  Что
будет завтра вечером, если мы не совершим жертвоприношение?
   Женщина обернулась, и Шри с изумлением узнала суффрагана  Гиларру.  С
тех пор как фея видела ее,  прошло  немало  лет,  но  женщина  почти  не
изменилась - разве что в  волосах  появились  седые  пряди  да  на  лице
прибавилось морщинок.
   - Вот завтра и будем об этом беспокоиться -  но  они  объявятся,  вот
увидишь. - Мужчина (как полагала  Шри,  муж  Гиларры)  говорил  ласково,
успокаивающе. - Любовь моя, тебе вовсе незачем так изводиться.  Пойди-ка
присядь у огня, а я приготовлю тебе чаю.
   - Ладно, Беврон. Постараюсь успокоиться.
   Гиларра позволила мужу подвести ее к креслу, из  которого  он  только
что встал, и с наслаждением опустилась на мягкие подушки.., но тут же  с
воплем вскочила:
   - Ой! Мириаль милосердный, что это за...
   Она пошарила рукой на сиденье и расхохоталась от души. В руке  у  нее
была вырезанная наполовину деревянная корова. Гиларра вручила ее мужу:
   - Кажется, это твое.
   - Извини, - смущенно пробормотал Беврон.
   На сей раз Гиларра внимательно обследовала подушки и лишь затем села.
   - Это все рога виноваты, - ворчливо заметила она. -  Надеюсь  только,
что нашему сыну по душе  придется  это  маленькое  чудовище.  -  Гиларра
подняла взгляд на мужа. -  Может  быть,  когда  закончишь  вырезать  эту
корову, смастеришь какие-нибудь игрушки для маленькой Аннас? Бедное дитя
нуждается сейчас в любом утешении.
   Беврон пожал плечами:
   - Смастерю, конечно, но что скажет на это леди Серима? Наверняка ведь
богатейшая женщина Каллисиоры может купить ребенку игрушки и получше.
   Гиларра вздохнула:
   - Ох, не знаю... Я могу только надеяться,  что  поступила  правильно,
оставив Аннас в ее доме. Мне казалось, что это самое безопасное место, -
Серима с ее богатством и влиянием сумеет защитить Аннас.., но  ведь  она
такая холодная и бессердечная! Боюсь, что малышке будет с ней не слишком
весело...
   Дальше Тиришри слушать не стала. Нырнув  обратно  в  дымоход,  она  с
облаком искр и сажи вылетела из трубы и помчалась прочь из Пределов,  на
поиски самого великолепного особняка во всем городе.
   Дом леди Серимы стоял на  углу  большой  площади,  у  дальнего  конца
туннеля. Шри с трудом могла припомнить эту женщину -  тогда  еще  хмурую
кислолицую девочку, которая вечно пряталась за широкую спину отца. Ну да
к чему ей Серима, если она ищет девочку! Фея облетела верхний этаж дома,
вглядываясь в щели между ставнями. В  спальне  такой  малышки  наверняка
оставили на ночь горящую лампу...
   Заглянув в четвертое по счету окно, Шри наконец нашла  предмет  своих
поисков - в горе мягких подушек утопала черноволосая  лохматая  головка.
Засов на ставне слегка отошел, и створка тихонько  брякнула,  когда  фея
проскользнула  в  комнату,  чтобы   присмотреться   к   девочке.   Аннас
шевельнулась во сне и повернулась на бок. Что же,  дышит  она  ровно  и,
насколько могла судить Шри, цела и невредима. Поскорей бы доставить  эту
новость Тормону! То-то он обрадуется! Ставня брякнула вновь,  когда  фея
воздуха вынырнула из спальни и взмыла в  сумрачное  небо.  Пролетая  над
городом, она решила возвращаться назад вдоль перевала. В такую  непогоду
вряд ли кто сунется на гору,  но  все  же  проверить  не  мешает.  Мчась
вперед, Тиришри решила, что сообщит Элиону свою добрую весть, лишь когда
вернется в пещеру. Она от души сожалела, что не  может  сама  рассказать
обо всем Тормону, но с этим справится за нее Элион, а  она  зато  сможет
вдоволь налюбоваться лицом торговца, когда он услышит новости!
   - Святая задница! - пробормотала Тулак. - Это еще что такое?  Убивают
его там, что ли?
   Вельдан была  сыта  по  горло  бездействием.  Она  долго  боролась  с
губительным любопытством чародеев - и наконец оно победило.
   - Я не знаю, - отозвалась она, - но, по-моему, пора узнать!
   Безумец, который бесновался в  соседней  комнате,  был  рядом,  когда
откапывали дракона. Вдруг между этим и  его  безумием  кроется  какая-то
связь? Так или иначе, а она должна это выяснить. Этон мертв -  наверняка
мертв, - и все же Вельдан хотела поговорить с человеком,  который  видел
его последним. Увернувшис