орал,
бедолага? Иерарх бессильно обвис в  руках  своих  спутников,  глаза  его
закатились, голова с дурацкой ухмылкой моталась из стороны в сторону.
   Тулак похолодела, тотчас узнав эти приметы. Ей  и  прежде  доводилось
видеть  людей  в  таком  состоянии   -   оцепеневших   в   разгар   боя,
парализованных страхом, или же когда с ними случалось  потрясение  такой
силы, что разум отказывался  признавать  случившееся.  В  последний  раз
Тулак видела таким Властора, вождя восточных горцев,  который  нанял  ее
вместе с другими наемниками для участия в клановой войне -  явлении  для
тех мест обычном, как восход солнца. Выиграв битву,  вождь  торжествующе
ворвался в крепость врага - и увидел  над  воротами  насаженную  на  кол
голову своего любимого сына и  наследника.  Что  же  такое  случилось  в
горах, если иерарх Заваль  превратился  в  слюнявого  идиота?  Старушка,
твердо сказала себе Тулак, придержи-ка ты свое любопытство. Не суй  носа
в дела иерарха и Блейда, не то дорого за это заплатишь. У нас и без того
достаточно хлопот.
   Она похлопала по шее старого коня:
   - Ну, дружок, куда же нам тебя девать-то?
   Близилась ночь, и с ее приходом становилось все холоднее.  Ветер  уже
намел вдоль стены дома внушительных размеров сугробы. Прикинув, что ночь
впереди длинная и наверняка морозная, старая наемница поймала  за  рукав
одного из солдат, которые уже направлялись к лесопилке.
   - Эй, сынок! Вон  там,  за  домом,  поленница.  Натаскайте-ка  в  дом
побольше дров, да пошевеливайтесь, иначе  будете  иметь  дело  с  лордом
Блейдом!
   Гвардейцы неохотно привязали коней к перилам крыльца и пошли за  дом,
что-то неразборчиво ворча себе под нос. Тулак и рада была, что не смогла
различить из этой воркотни ни слова  -  иначе  ей  пришлось  бы  поучить
молокососов  вежливости,  а  для   этого   сейчас   время   было   самое
неподходящее. Она поспешно дернула Мазаля  за  повод,  помешав  ему  как
следует цапнуть за ляжку одного из солдатских коней. Что ж, дело ясное -
на лесопилке, вместе с другими лошадьми Мазаля разместить никак  нельзя.
Жеребец чересчур ревниво относится к чужакам. Нельзя и просто  привязать
его около крыльца - ночь  будет  слишком  холодная.  Тулак  с  сомнением
поглядела на амбар и с еще большим сомнением  -  на  Мазаля.  И  все  же
решилась. Довод у нее был один - другого-то выхода все равно нет.  Кроме
того, если Блейд и впрямь проголодается, лучшей защиты  для  коня  и  не
придумаешь...
   - Слушай-ка, дружок, -  обратилась  она  к  Мазалю.  -  Бояться  тебе
нечего, понял? Ты ведь у нас большой и смелый боевой конь, верно? Смотри
не опозорь меня!
   В  амбаре  было  так  темно,  что  Тулак  поначалу  ничего  не  могла
разглядеть. Куда же подевался приятель Вельдан?
   - Каз! - шепотом позвала она. - Клянусь огнями преисподней,  ты  куда
подевался?
   В дальнем углу амбара что-то зашевелилось. Темная бесформенная груда,
которая миг назад показалась  Тулак  всего  лишь  кучей  сухого  навоза,
соломы и прочего мусора, теперь тяжко всколыхнулась - и  превратилась  в
изящный и грозный силуэт дракена.
   - Святая задница! - потрясение ахнула Тулак. - Как тебе это удалось?
   Дракен с загадочным видом склонил голову набок, и глаза его при  виде
коня загорелись предвкушением.
   - Даже и не мечтай! - поспешно предупредила Тулак. - Мазаль последний
из моих старых соратников, и он  мне  очень  дорог.  Я  хочу,  чтобы  ты
присматривал за ним и охранял его от этой прожорливой своры. Посмей  мне
только сожрать беднягу!..
   Каз уронил голову к самой земле и шумно, душераздирающе вздохнул.
   - Да ладно, ладно, я понимаю, что ты  ужасно  голоден,  -  но  Мазаля
трогать не смей! Когда уйдут солдаты, я придумаю,  чем  тебя  накормить.
Честное.., уф!., слово! - Тулак повисла  на  узде  неистово  лягавшегося
коня, который изо всех сил рвался очутиться  подальше  от  внушительного
дружка Вельдан.
   Впрочем, старая наемница подозревала, что на самом деле Мазаль уже не
так сходит с ума от страха, как было при первой встрече с Казом.  Мазаль
все-таки был умница - во всяком случае, для коня  -  и  обладал  отлично
развитым чутьем на опасность,  что  в  былые  годы  не  раз  спасало  от
неприятностей и хозяйку, и его самого. Дракен пробыл в окрестностях дома
почти весь день и ничего ужасного не сотворил, а его запах, которым  уже
пропитался весь амбар, смешивался со  знакомыми  и  привычными  запахами
Тулак и самого Мазаля.
   - Ну иди же, не будь ослом! - С этими  словами  Тулак  твердой  рукой
завела упирающегося коня в стойло, которое располагалось в дальнем  углу
амбара. Укрыв Мазаля одеялом, она привязала его так  тщательно,  как  не
привязывала никогда в своей долгой  и  полной  предосторожностей  жизни.
Устроив коня, Тулак в нескольких словах описала Казу, что  происходит  в
доме.
   - Вот такие дела, - закончила она рассказ,  обращаясь  к  дракену.  -
По-моему, Мазаль уже немного привык к тебе. Держись от него подальше, не
делай резких движений - и все будет в порядке.  -  Набравшись  смелости,
она погладила Каза по носу.  -  Спасибо  за  помощь,  приятель,  большое
спасибо. Этот глупый старый коняга очень много для меня значит.
   И Тулак торопливо пошла к выходу, чтобы вернуться в дом  прежде,  чем
незваные гости вздумают ее искать.
   - Да ладно, пустяки. Но не забудь - ты у  меня  в  долгу.  Слова  эти
словно ниоткуда возникли в голове Тулак - уже на пороге амбара. У старой
наемницы отвисла челюсть. Она стремительно обернулась  к  дракену  -  но
тот, словно и не  замечая  ее,  с  преувеличенным  интересом  следил  за
Мазалем.
   - Ну и ну! - пробормотала Тулак, выходя из амбара с чувством, что  ко
всем ее проблемам прибавилась еще одна. -  Не  так  уж  я  стара,  чтобы
слышать воображаемые голоса... Ну  и  ну!  -  повторила  она,  с  трудом
удержавшись от искушения вернуться  в  амбар.  -  Чтоб  меня  утопили  в
собачьем дерьме!
   Едва Элион выбрался из оврага, как порыв ветра чуть  не  сбил  его  с
ног. Ледяной холод запросто проникал через  облепленный  снегом  плащ  и
несколько слоев одежды. Даже гнедой так  дрожал  от  холода,  что  и  не
пытался куснуть молодого чародея - брел по тропе, понуро опустив голову,
словно его седок, спасенный Тиришри  торговец,  весил  вдесятеро  больше
обычного человека. Шагов через десять Элион начал  всерьез  сомневаться,
что они уйдут отсюда живыми. Он хорошо знал, что такое  снежная  буря  в
горах, а сейчас убийственно ледяной ветер был для них даже опасней,  чем
густой снег. Быть может, лучше им вернуться под  защиту  крутых  склонов
оврага и переждать в снегу непогоду? Провизии у  Элиона  хватит  дня  на
два, а к тому времени буря наверняка утихнет.
   В этот самый миг Элион  ощутил  мысленный  зов  Вельдан,  пробившийся
наконец через его невеселые размышления.
   - Элион! Элион, ответь! Почему ты не отвечаешь?
   - Что тебе нужно? - Ему не удалось скрыть свою враждебность.
   - Сможешь ты найти укрытие на перевале? У  нас  в  доме  расположился
вооруженный отряд - должно быть, те самые негодяи, которых вы видели  на
вершине. Думаю, тебе было бы лучше...
   - Замерзнуть до смерти в буране, пака ты будешь нежиться под  крышей,
в теплой постельке? Это, по-твоему, "лучше"? Кого ты пытаешься обмануть,
Вельдан? Ты же делаешь это просто со зла, верно?  Не  желаешь,  чтобы  я
любовался на то, как лихо ты провалила дело. Может, мне вообще  убраться
отсюда подобру-поздорову ?
   - Я бы предпочла больше никогда не видеть тебя,  безмозглый  ублюдок!
Смерти я тебе не желаю - живи, пожалуйста, но только подальше  от  меня.
Так что доставь себе удовольствие - приходи сюда. Правда, последнее, что
ты услышишь, подыхая со стрелой в брюхе, - это мои  слова:  "Я  же  тебе
говорила!"
   - Насколько, по-твоему, велика  эта  опасность,  Вельдан?  -  Трезвый
голос Шри остудил спорщиков,  точно  ведро  ледяной  воды.  -  Пойми,  я
доверяю твоему суждению, но учти при этом,  что  здесь,  наверху,  вовсю
бушует буря. В крайнем случае мы сможем провести здесь  ночь,  но  людям
придется нелегко.
   - Тулак - бывшая наемница,  которая  нас  приютила,  -  говорит,  что
Элиону будет куда безопасней мерзнуть на перевале, чем столкнуться лицом
к лицу с лордом Блейдом. Она до тонкостей знает все местные  дела,  и  я
уверена, что нам лучше прислушаться  к  ее  совету.  -  Вельдан  на  миг
заколебалась. - Судя по тому,  какого  мнения  Тулак  о  наших  незваных
гостях, мне бы тоже стоило присоединиться к вам, но  только  вряд  ли  я
смогу сейчас выбраться из дома незамеченной. Кроме того, - прибавила она
искренне, - эта старая женщина мне по душе, и я у  нее  в  долгу.  Я  не
хотела бы бросать ее одну с целой шайкой вооруженных мерзавцев.
   - Такая преданность делает тебе честь, Вельдан, но все же помни,  что
прежде всего ты чародейка и первый твой долг перед собратьями по Тайному
Совету. Я требую, чтобы при первых же признаках опасности для  тебя  или
Каза вы оба немедленно убрались оттуда и  сразу  же  дали  мне  об  этом
знать. Надеюсь, я смогу помочь  вам  благополучно  скрыться.  Мы  сейчас
намерены укрыться от бури в овраге, где тебя отыскал после оползня  твой
напарник. Да, знаю, ты была без сознания, но  Казарл  наверняка  помнит,
как найти это место. До встречи, Вельдан, и береги себя!
   Мысленное касание Вельдан исчезло из разума Элиона,  предоставив  ему
сорвать свою злость на фее воздуха.
   - Ну, спасибо, Шри, - проворчал он, -  огромное  спасибо!  Ночевка  в
снегу на вершине горы - это все,  чего  мне  не  хватало  для  успешного
завершения столь замечательного дня!
   Резкий порыв ветра швырнул ему в лицо пригоршню колючего снега.
   - Всегда к твоим услугам, дорогой мой чародей! - И тут  же  мысленный
голос феи посерьезнел. - Впрочем, для нас это  в  любом  случае  был  бы
наилучший выход. Вельдан и без нас  подвергается  большой  опасности,  а
вам, хрупким человечкам, нужно бы поскорее  отыскать  надежное  укрытие.
Пойдем же, Элион, нечего дуться, словно дитя  малое!  Будешь  мешкать  -
погибнешь. Разворачивайся, и двинемся назад, в овраг.
   Элион не мог не  признать  -  хотя  бы  в  душе  -  правоту  Тиришри.
Уязвленный в самое сердце обвинением в ребячливости, он стиснул  зубы  и
развернулся лицом к ледяному ветру, волоча за собой упирающегося коня.
   И сразу же узнал, какова по-настоящему убийственная сила бури.  Ветер
хлестал в лицо, слепя глаза горстями жесткого, как крупа,  снега,  мороз
яростно щипал уши, прохватывал зубы до ноющей, нестерпимой  боли.  Элион
шатался, скользил, не  в  силах  разглядеть  дорогу  в  буйстве  снежной
заверти, и порывы ветра точно гигантским кулаком молотили его  в  грудь.
Молодой чародей слишком долго медлил, прежде чем повернуть  назад,  -  и
сейчас задыхался, точно выброшенная на песок  рыба,  слепо  хватая  ртом
ледяной ветер.
   И вдруг все стихло. Элион от неожиданности шатнулся вперед,  едва  не
потеряв равновесие. Сейчас, когда промозглый холод не высасывал  из  его
измученной плоти остатки тепла, ему стало почти что  жарко.  Наслаждаясь
этим призрачным чувством, Элион жадно глотнул  ледяного  воздуха,  затем
еще и еще; протер слезящиеся глаза, смахнув налипший на ресницы иней.  В
ушах у него звенело - как будто где-то совсем рядом все еще выла буря...
   - Да не  мешкай  же,  болван!  Я  же  здесь  одна-одинешенька  против
разбушевавшейся стихии! Как ты думаешь, долго ли я  продержусь?  -  Даже
мысленный, голос Шри прозвучал хрипло и сорвано.
   Чародей изумленно моргнул и огляделся. И справа, и слева от него  все
так же густо валил снег, крутясь  водоворотами  на  воющем  ветру,  -  и
только впереди был узкий клин ясного безветрия. Точно так  же,  как  фея
создала из воздуха невидимый щит, чтобы уберечь Тормона от стрел, сейчас
она прикрывала своего напарника от беснующейся бури.
   - Треклятый человечишка, да сойдешь  ли  ты,  наконец,  с  места?  Не
торчать же нам здесь всю ночь!
   - Извини! - Элион резко дернул повод многострадального коня и поволок
его назад по тропе. Даже с помощью Шри обратная дорога  оказалась  сущей
мукой. Элион совсем выбился из сил, руки и ноги  закоченели  от  холода.
Хотя снег, заваливший тропу, смутно белел в темноте между  голых  черных
склонов горы, вокруг стояла такая непроглядная тьма, что молодой чародей
шел почти вслепую. В седельных сумках у него хранился надежный  источник
яркого  света,  но  его  Элион  приберегал  на  крайний  случай  -  свет
понадобится им позже, когда нужно будет отрыть убежище. Ветер больше  не
наметал  вдоль  склонов  сугробы,  но  смерзшийся  снег   покрыл   тропу
нетронутым толстым слоем, и Элион, едва волочивший ноги, продвигался  по
ней медленно и с немалым трудом. Он уже и сосчитать не мог, сколько  раз
падал, да и коню приходилось немногим лучше, хотя до сих пор  он  как-то
ухитрялся сохранять равновесие - должно быть, оттого, что ног у него  не
две, а четыре. Это же нечестно, с завистью подумал Элион  и  хотел  даже
обернуться, чтобы высказать это гнедому вслух, но вовремя сообразил, что
от холода и усталости у него просто помутилось в голове.
   В этот самый миг за спиной у чародея что-то  брякнуло,  заскребли  по
мерзлому снегу копыта, и темноту прорезало перепуганное ржание -  гнедой
ублюдок наконец-то потерял равновесие и упал. Что-то неимоверно  тяжелое
ударило Элиона в спину, и он рухнул  ничком  на  тропу,  как  поваленное
дерево, а нечто увесистое намертво вдавило его в снег.
   На мгновение Элион, охваченный паникой, решил,  что  на  него  сверху
свалился конь и теперь ему суждено здесь  же  и  замерзнуть  до  смерти.
Потом неведомая тяжесть  зашевелилась  и  -  о  счастье!  -  разразилась
ругательствами. С запоздалым смущением чародей  сообразил,  что  гнедой,
оступившись, упал на колени, а его седок,  спасенный  торговец,  полетел
вверх тормашками через голову коня и свалился  прямиком  на  Элиона.  Он
подал голос впервые с тех пор, как они тронулись  в  путь,  а  было  это
почти час назад, хотя Элиону казалось, что целую вечность. Все это время
торговец ни разу не шевельнулся, не заговорил - так  и  сидел  мешком  в
седле, оцепеневший в своем безмолвном горе. Наконец-то тебя хоть  что-то
проняло, подумал Элион и тут же содрогнулся тому,  с  каким  злорадством
прозвучал его мысленный голос. Молодой чародей напомнил  себе,  в  каком
потрясении пребывал он сам после смерти Мельнит. Онемевший,  согнувшийся
под нестерпимой тяжестью своей потери, он был тогда примерно  в  том  же
состоянии, что сейчас Тормон. Если бы не Казарл,  ни  Элион,  ни  тяжело
раненная Вельдан не ушли бы из владений ак'загаров живыми.
   Мгновенно в сердце Элиона вспыхнула  жалость.  С  немалым  трудом  он
выбрался из-под торговца, и они, помогая друг другу,  кое-как  поднялись
на ноги. В темноте, в снежной заверти глаза их на миг  встретились  -  и
Элион ощутил, что их обоих объединило братскими  узами  страдание..,  но
тут яростный порыв ветра сбил  обоих  мужчин  с  ног,  и  буран,  бешено
завывая, обрушился на них с новой силой.
   - Извини, я больше не могу удерживать щит. - Мысленный голос Шри  был
от усталости едва различим.  -  Но  вы  уже  почти  пришли,  Элион.  Еще
несколько шагов...
   Эти шаги показались Элиону последним путешествием в его жизни. Если б
он не опирался на крепкое плечо Тормона, то наверняка  не  дошел  бы  до
цели.., впрочем, ни один из них не сумел бы выстоять без помощи другого.
Вдвоем им удалось поднять гнедого, но когда Тормон опытной рукой  провел
по его ногам, на ладони оказалась кровь. Стало быть, конь расшиб в кровь
колени. Элион от души надеялся, что с  ним  не  стряслось  худшей  беды.
Несчастное животное кое-как ковыляло за ними, уныло свесив  голову.  Его
жесткая грива сосульками прилипла к шее.
   - Давай же, Элион! Налево! - крикнула Шри. Чародею не  верилось,  что
они все же добрались до оврага. Он  крепко  взял  за  руку  торговца,  и
жалкая процессия кое-как спустилась вниз, под прикрытие крутых склонов.
   Напор ветра разом ослаб,  и  измученному  Элиону  почудилось,  что  в
овраге почти тепло. Сейчас он бы охотней всего рухнул прямо  на  снег  и
проспал до весны.., но чародей  понимал,  что  расслабляться  еще  рано.
Вернуться в овраг и укрыться от ледяного  ветра  -  только  первый  шаг.
Здесь ведь тоже можно умереть, разве что не так скоро, как наверху. Хотя
отвесные склоны оврага и укрывали путников от ветра,  снег  здесь  валил
так же густо, и  следы  разрушительного  оползня  уже  были  им  надежно
скрыты. Если Элиону и чудилось, что здесь тепло, то лишь потому, что  не
дул ветер.
   Чтобы смастерить укрытие, им понадобится свет. Элион принялся  шарить
в седельной сумке. Онемевшие от холода пальцы  плохо  повиновались  ему.
Чтобы расстегнуть ремешок сумки, ему пришлось снять перчатку,  и  стылый
металл застежки обжег руку, точно раскаленный уголек.  Чародей  рылся  в
сумке, мимоходом примечая другие вещи, которые могут  пригодиться  им  в
эту морозную ночь. Ох, только бы то, что ищет, не оказалось на самом дне
сумки!
   По  счастью,  Элион  всегда  укладывал  вещи  в  дорогу  аккуратно  и
тщательно. Вот и теперь светилки оказались засунуты сбоку, где их  легко
можно было достать. Чародей извлек из сумки  прочную  стеклянную  трубку
примерно в локоть длиной, запаянную с обеих сторон. На  самом  деле  это
были две трубки,  хитро  соединенные  посередине  искусным  стеклодувом.
Элион никогда бы не осмелился разобрать светилку, чтобы посмотреть,  как
она устроена - он, в конце концов, чародей, а не  мастер,  -  однако  же
частенько возносил мысленную благодарность неведомым  умельцам,  которые
сотворили это маленькое чудо. Взявшись обеими руками за концы трубки, он
резко крутнул -  и  стеклянная  перепонка  посередине  с  сухим  треском
лопнула.  Содержимое  двух  половинок  светилки   мгновенно   смешалось.
Стеклянная  трубка  брызнула  ярким  серебристо-зеленым  светом.   Густо
падавшие снежинки в его лучах заиграли мерцающими зелеными искрами, а по
снегу вдоль склонов оврага протянулись длинные тени.
   Тормон между тем уже обеими руками разрывал снег,  пытаясь  разобрать
укрытую под ним  груду  сучьев.  Когда  вспыхнул  свет,  торговец  резко
обернулся, разинул рот в изумлении - но тут же в нем возобладал  здравый
смысл.
   - Спасибо, это кстати! - крикнул  он  и  вернулся  к  своему  важному
занятию. Элион поспешил присоединиться к нему, воткнув стеклянную трубку
в снег, чтобы продолжать  работу  при  ее  свете.  Они  растащили  более
крупные сучья, мечом и кинжалом прорубили себе дорогу в мешанине  мелких
ветвей - и наконец сумели расчистить под этой  грудой  более  или  менее
просторную нору.
   Нелегкое это было дело для двоих  ослабевших  от  холода  людей,  тем
более что им еще нужно было поместить в укрытии коня. Фея воздуха  ничем
не могла им помочь - она так устала от сражения с бурей, что  под  конец
могла лишь отчасти ограждать своих  спутников  от  обильного  снегопада.
Элион и Тормон чудом держались на ногах, но трудились не  покладая  рук,
словно состязались, кто из них не выдержит первым.
   Время слилось для Элиона в сплошную мутную полосу  голода,  холода  и
ноющей боли во всем теле. Он держался лишь  тем,  что  сознательно  ввел
себя в транс, и теперь мысли его блуждали в счастливых днях прошлого,  в
то время как тело продолжало упорно трудиться. В таком состоянии он едва
не упустил тот момент, когда укрытие было закончено. Мутным от усталости
взглядом Элион окинул плод их труда, почти не веря,  что  все  это  было
сделано вдвоем. На краю оврага, под защитой отвесных  склонов  Тормон  и
чародей буквально вгрызлись в гигантскую груду сучьев и прорубили в  ней
подобие пещеры, где вполне могли  уместиться  они  сами  и  гнедой.  Пол
пещеры был щедро выстлан упругими сосновыми  ветками,  по  бокам  и  над
головой прочно сплетались крепкие сучья, и сверху все  это  было  укрыто
толстым слоем снега -  словом,  убежище  со  всех  сторо